Предложный падеж в письменной и устной речи французско-русских билингвов

DOI:

Предложный падеж занимает особое место в падежной системе русского языка, поскольку его формы возможны только у имен существительных, синтаксически зависящих от пяти предлогов: в ( о ), на , о / об ( о ), при и по . При этом в ( о ), на , о / об ( о ) управляют также винительным, а по – дательным падежами. Для некоторых существительных имеется вариант – второй предложный (локативный) падеж, встречающийся только после предлогов в и на . Обращение к Национальному корпусу русского языка (далее – НКРЯ) показывает, что, в отличие от других падежей, предложный встречается примерно с одинаковой частотностью и в устном, и в письменном (Основном) корпусах (9,57 и 10,02 % соответственно).

Исследователи детской речи отмечают, что предложный падеж считается одним из «сложных» даже для русскоязычных детей-монолингвов [Дьячкова, Лопухина, 2023, с. 58], которые его осваивают не сразу, а последовательно. Первыми появляются локативные конструкции с предлогами в и на , дети начинают употреблять их безошибочно примерно с трех с половиной лет [Лепская, 1997, с. 47], затем они дифференцируют другие значения падежа и правила конструирования его форм. Билингвы в целом проходят те же этапы освоения падежной системы, что и монолингвы, но, как мы покажем далее, часто значительно медленнее и менее успешно.

В научной литературе за языком естественных билингвов закрепился термин «эри-тажный язык» («язык семейного наследия»), под которым понимается нестандартная разновидность национального языка, отличающаяся рядом специфических черт: обобщение или упрощение грамматических правил, ограничение в коммуникативно-прагматических возможностях и стилистической вариативности, тяготение к более эксплицитному выражению семантических отношений. Этот термин часто употребляется для описания языкового профиля билингвов, иммигрировавших до начала образования на родине, а также детей, чьи родители-иммигранты говорят дома на родном языке [Шустова и др., 2022]. Установлено, что в русском эритажном языке (далее – РЭЯ) происходят изменения в категориях рода, числа, падежа [Выренкова, Полинская, Рахилина, 2014; Ненонен, 2014], глагольного вида и наклонения [Polinsky, Kagan, 2007].

В области падежной системы, и в частности предложного падежа, лингвисты фиксируют различные тенденции, зависящие, вероятно, от того, с каким доминантным языком взаимодействует РЭЯ:

• 1)    утрату или замену предложного падежа преимущественно родительным, реже – другими падежами финско-русскими «эритаж-никами» [Власова, 2020]);

• 2)    утрату словоизменения внутри предложных групп говорящими с доминантным английским языком [Polinsky, 2018];

• 3)    игнорирование управления в предложных группах и использование формы именительного падежа при предлоге у таджикско-русских билингвов [Хашимов, 2018].

Таким образом, в разных вариантах русского эритажного языка обнаруживаются как общие черты (утрата предложного падежа), так и индивидуальные (замена предложного именительным [Polinsky, 2018], [Хашимов, 2018] или родительным [Власова, 2020]). На материале текстов эритажных говорящих с доминантным французским языком подобных исследований не проводилось.

Цель статьи заключается в выявлении особенностей освоения и функционирования предложного падежа в речи французско-русских билингвов. Исследовательские задачи состоят в том, чтобы выяснить, какие стратегии конструирования данного сегмента языковой системы используются эритажными говорящими, в чем состоят особенности порождения высказываний, содержащих комплекс «предлог + существительное в предложном падеже», в какой мере они соответствуют тенденциям, зафиксированным в речи американских, финских и таджикских носителей русского языка. Поскольку стратегии выбора грамматических единиц обнаруживаются в совершаемых ошибках, являющихся «неизбежным следствием построения процесса конструирования индивидом собственной языковой системы» [Цейтлин, Абабкова, 2011, с. 166], мы обратимся к анализу данного «отрицательного» материала.

Материал и методы

Материал исследования собран в двух корпусах: «Русского учебного корпуса» (далее – РУК) и «Корпуса русского эритажного языка во Франции» (далее – КРЭЯФ).

РУК создан по Программе президиума РАН как часть НКРЯ в сотрудничестве с National Heritage Language Resource, лабораторией лингвистических исследований Гарвардского университета под руководством М. Полински и исследовательской группой НИУ ВШЭ под руководством Е.В. Рахилиной. В корпусе представлены образцы речи двух категорий студентов: изучающих русский язык как иностранный и эритажных говоря- щих с 52 доминантными языками. Для исследования были отобраны фрагменты письменных текстов студентов с доминантным французским языком, содержащие аномалии в употреблении предложного падежа. В статье приводятся высказывания в оригинальной форме, без исправлений грамматических, орфографических и пунктуационных ошибок.

КРЭЯФ – корпус, над которым в настоящее время ведется работа научной группы «Русский эритажный язык» (Уральский федеральный университет) под нашим руководством. Он включает два подкорпуса: устной (более 10 часов звучания) и письменной речи. Материал для устного подкорпуса (далее – УП) представляет собой записи бесед с носителями эритажного русского языка возрастного диапазона от 4 лет 2 месяцев до 20 лет (естественные билингвы), проживающими во Франции. Расшифровка ведется силами научной группы, в состав которой входят студенты, магистранты и аспиранты, и ее руководителем. В письменный подкорпус (далее – ПП) включены тексты различных жанров: сказки, поздравления на открытках, сочинения, стихи, написанные юными билингвами.

Основным методом предпринятого исследования служит анализ ошибок (аномалий, инноваций), зафиксированных в письменной и устной речи билингвов. Установленные особенности билингвального освоения грамматического явления сопоставляются с монолингвальным.

Результаты и обсуждение

Полученные данные говорят о разнообразии ошибок, возникающих при конструировании сочетания предлога и существительного в предложном падеже. С одной стороны, обнаруженные аномалии сходны с теми, которые делают русскоязычные дети-монолингвы в раннем возрасте, с другой – имеют собственную специфику, требуют систематизации и анализа. Их можно объединить в три группы:

• 1)    словоизменительные инновации, то есть случаи выбора флексии предложного падежа, предназначенной для другого типа основы или склонения;

• 2)    ошибки в употреблении первого компонента «морфосинтаксического каркаса» конструкции – предлога;

• 3)    ошибки выбора предложно-падежного сочетания, связанные с конкуренцией падежей.

Ошибки выбора окончаний предложного падежа

Большинство взрослых билингвов верно идентифицируют необходимость использования предложного падежа, но могут сделать неверный выбор его маркера – флексии, предпочитая -е всем остальным вариантам (см. примеры (1)–(8)):

• (1)    Лена считается самой крупной рекой азиатской части страны, она течет в Сибире (Thomas, РУК).

Интуитивно представляется, что эта флексия является самой частотной. Обращение к НКРЯ подтверждает это предположение: - е попало в выборку при небольшом округлении 9 млн раз, -и – 7,6 млн. Окончание локативной формы -у встретилось в 13 раз реже (680 тыс.), -ю – в 204 раза реже - е (44 тыс.). Следовательно, словоформа Сиби-р е построена по базовой, регулярной модели, включающей основу и хорошо известный билингву форматив - е .

Анализ позволяет установить круг слов, не получивших нормативного морфемного оформления. К ним относятся лексемы с j -основой: существительные женского рода III склонения (1), существительные среднего рода II склонения на -ие (2)–(3), существительные I склонения женского рода на -ия (4)–(6):

• (2)    Это играет роль в изменение экономических деятельностей (Lena, РУК);

• (3)    На собеседование сделудет вести себя раскованно (Marina, РУК).

Можно предположить, что Lena и Marina используют «замороженный» именительный, но мы склоняемся к трактовке ошибочного формообразования. Допускаем, что в этих случаях формы именительного и предложного либо совпали в их индивидуальных языковых системах ввиду высокого синкретизма падежей, либо они неверно определяют начальную форму. В пользу такого предположения говорит систематическое употребление -е для образования предложного падежа в их письменных работах.

Любопытно, что даже в таких частотных словах-топонимах, как Франция и Россия , и их словоформах в инпуте билингвы часто допускают ошибки, используя одну и ту же флексию (4)–(7). Ориентируясь на наиболее продуктивную модель, они конструируют окончания, отсутствующие в парадигме склонения существительных на -ия :

• (4)    Земля в россие очень богатая (Adrien, РУК);

• (5)    Во Францие это обучение длится от 2-х до 3-х лет (Eva, РУК);

• (6)    То что не нравится во Францие , это низкий доход и экономическая ситуация страны (Tim, РУК);

• (7)    Во Франциие нужно хорошо разбиратьс в историе , литературе, экономике и в иностранных языках, по сравнению с Россией где знание Русского, Англйиского языка и литературы достаточны (Eva, РУК).

Окончание - е может появиться даже в неизменяемых именах существительных:

• (8)    В сочие маленькая амплитуда температур и много осадков (Léa, 17, ПП КРЭЯФ).

Эти наблюдения говорят о том, что эри-тажные говорящие не извлекают данные формы из памяти в целостном виде, а конструируют их в речи самостоятельно.

В употреблении существительных в локативной форме предложного падежа билингвы нередко также следуют стандартному правилу, требующему использования флексии - е :

• (9)    В аэропорте очень много людей: взрослых, больных, рабочих, детей с всего мира (Amina, РУК).

Нерегулярные модели всегда представляют трудность для эритажных говорящих, которые уверенно используют только наиболее стандартное и хорошо укоренившееся в их индивидуальных языковых системах правило. Одним доступна исключительно флексия -е (например, в работах Adrien, Eve, Thomas используется только этот способ формообразования), другие, не полностью осво- ившие правило, действующее для слов с j-основой, колеблются между -е и -и даже в пределах одного предложения:

• (10)    Бригадария продукции газа в Россие половина по требеленя энерги в России застрохово-на (Adrien, РУК).

Таким образом, для билингвов окончание -е имеет привилегированное положение для обозначения предложного падежа. В научной литературе распространение действия грамматического правила на круг единиц, которые ведению данного правила не подлежат, рассматривается как основная стратегия освоения языка на этапе продуктивности. С.Н. Цейтлин, выдвинувшая идею о соотношении системы и нормы, считает, что ошибки, допущенные вследствие применения данной стратегии, «можно с полным правом назвать системными (нарушающими языковую норму вследствие слишком прямолинейного следования системе)» [Цейтлин, Абабкова, 2011, с. 185]. Если монолингвам требуется совсем немного времени для расширения своего грамматического арсенала, то, как показывает наше исследование, билингвы очень часто остаются на данном этапе.

Интересно для анализа ошибочное написание окончания -и вместо -е , что свидетельствует о непрочном усвоении правила и его произвольном применении:

• (11)    Мы тоже очень веселились и проводили всё свободное время вместе не упоминая о бли-жайщей разлук и (Pauline, РУК).

Русский язык осваивается эритажными говорящими преимущественно в устной форме, на которую они ориентируются при выборе флексии и на письме. Следовательно, аномалию в примере (11) могла спровоцировать несовершенная звуковая оболочка, вызванная редукцией гласного [э] в финальной заударной позиции. Вопрос о фонетической яркости (перцептивной выпуклости) падежных маркеров неоднократно поднимался в научной литературе (см. об этом: [Болотова, 2005; Воейкова, 2015; Slobin, 1997]). В частности, отмечается, что, поскольку [э] в безударном положении звучит и воспринимается практически как [и], этот гласный следует рассматривать как перцептивно слабый. Исследования кафедры фонетики СПбГУ показывают, что в спонтанной речи редуцируются не только безударные, но и до 5 % ударных гласных [Болотова, 2005, с. 9]. В речи билингвов, зафиксированной в нашем устном корпусе, позиция конечного гласного заполняется не совсем четко произносимым звуком, который можно рассматривать как реализацию фонемы <э>.

Если при устной коммуникации выбор флексии в границах маркеров предложного падежа не столь критичен и не приводит к сбоям, то в письменной речи возникает еще ряд затруднений. К таковым для французско-русских билингвов относится употребление мягкого знака на стыке морфем. В доминирующем французском языке отсутствует оппозиция по твердости / мягкости согласных, нет специального буквенного символа, используемого для обозначения смягчения, буква е не обозначает йотированного звука или смягчения предыдущего согласного. Это осложняет задачу самостоятельного конструирования форм и приводит к словоизменительным инновациям (например, в семи вместо в семье ), которые вряд ли смогли бы «изобрести» монолингвы:

• (12)    В семи славянский три подгруппы: - северную - южную - восточную (Viktoria, РУК).

Другая трудность возникает при понимании необходимости обозначить мягкость согласного, что приводит к избыточному использованию мягкого знака:

• (13)    В некторых частьях , я согласен с автором этой статьи, потому что для русских – утро, день, вечер и ночь – звучат логично но для межкультурной коммуникации или просто иностранцам это звучит страно (Rouslan, РУК).

В приведенных выше примерах можно усмотреть следы фонетической интерференции, происходящей по причине фонологической незрелости носителей «унаследованного» языка.

Весьма специфичной аномалией является и потеря гласного или согласного на конце слова (14)–(17) или на стыке корневой морфемы и окончания (18):

• (14)    Все эти права отсутсвуют в Росси конечно, а они важны для Карамзина, так как он просвещенный писатель (Alexandra, РУК);

• (15)    Раньше я не задумывалась об этих фактах, и только с приездом во Франци поняла это (Natalia, РУК);

• (16)    Но при это были сильно ограничены прав и свободы (Anna, РУК);

• (17)    Не лишним окажется повествование о плана на будущее, касающееся профессиональной деятельности (Marina, РУК);

• (18)    Из-за того, что стоимость жизни слишком высокая, некоторые люди, которые живут в больших городах, в плохих жилищных условях (Arlo, РУК).

В (14)–(17) предлог и основа определены верно, но словоформа остается недостроенной (точнее, недописанной). Потеря финальной буквы в слове не столь уж и редка в письменных работах «эритажников», что может объясняться недостаточным синтаксическим контролем. Опущение - х в о плана может говорить как о простой описке, так и о неверном выборе числа и падежа (18). В примерах в Росси и во Франци (14)–(15) отсутствие конечной - и , возможно, связано с нетипичным для доминирующего французского языка соположением двух одинаковых гласных, что мешает говорящему до конца оформить падежную флексию.

Внимания заслуживает и рассмотрение окказионального формообразования , а именно окончаний, отсутствующих в парадигме единственного числа предложного падежа или относящихся к другому падежу и типу склонения. Примерами, иллюстрирующими этот феномен, могут служить слова с флексией - ий , которая в стандартном языке относила бы существительное к именительному / винительному падежу единственного числа II склонения ( санаторий , лекторий ) или родительному падежу множественного числа слов на - ия (аварий , версий) . На наш взгляд, - ий в данном случае представляет собой вариант модификации перцептивно слабого окончания -ии :

• (19)    Мы живем во франций (Ruslan, РУК);

• (20)    Депутаты Русский Думы прибыли во Францию чтобы принять участие на международный конференций по экономичисках вопросам (Tim, РУК);

• (21)    Мои брат работает в притприятий (Ruslan, РУК).

Заметим, что в обоих корпусах не зафиксировано несуществующих аффиксов. Таким образом, выход из набора вариантов оконча- ний русских существительных невозможен, что подтверждает выявленную Д.И. Слоби-ным закономерность: «Даже ошибочный выбор функционального элемента тем не менее происходит внутри данного функционального класса» [Слобин, 1984, с. 192].

Ошибки выбора предлогов

Результаты анализа показывают, что потеря или избыточное употребление предлогов в рассматриваемом комплексе нетипичны для французско-русских билингвов. Однако немногочисленные примеры, обнаруженные в РУК, заслуживают особого внимания, поскольку свидетельствуют о проницаемости границ языковых систем.

Носители эритажного русского языка обычно очень хорошо идентифицируют ситуации употребления комплекса «предлог о + существительное в предложном падеже», имеющего значение содержания или темы. РУК включает большое количество примеров, где данная конструкция встречается при словах (как глаголах, так и существительных) со значением темы (22)–(23), мысли, ментальных процессов (24)–(25), речи (26), эмоционального состояния (27)–(28):

• (22)    Елена купила несколько новых книг о русском искусстве (Thomas, РУК);

• (23)    У Фонвизина, очевиден идеологический проект – разоблачить миф о француской культуре который существует в России (Alexandra, РУК);

• (24)    Я не задумывалась о этих фактах раньше так как когда я в россии разговор афтаматичис-ки идет по-русскому и когда я разговариваю на том или этом зяыке, я не сравняю примеров (Iana, РУК);

• (25)    Что вы думаете о наших детях ? (Thomas, РУК);

• (26)    Он начал спрашивать меня о моей последней поезке (Thomas, РУК);

• (27)    Ученые беспокоются о последствиях этого проекта (Adrien, РУК);

• (28)    Многие люди сейчас сожалеют о распаде СССР и коммун. режима (Anna, РУК).

Однако, несмотря на эту высокую чувствительность, опущение предлога о все же встречается. Источником такой ошибки становится система доминирующего французского языка. В индивидуальном грамматиконе говорящего русский глагол заявить сочета- ется с беспредложным существительным, как и в эквивалентных французских конструкциях с прямопереходными глаголами déclarer, annoncer, signaler:

• (29)    Аналитики заявили ухудшения экономического роста (Gord, РУК).

Калькой является и конструкция говорить несколько языков (ср. фр. parler quelques langues ), в которой опускается предлог на . Вместо предложного используется винительный падеж:

• (30)    В будущем я ищё не знаю где я хочу работать, но я хотела бы работать в месте котором можно говорить несколько языков (Victoria, РУК).

Значительно реже встречается опущение предлогов в локативном значении:

• (31)    В кавказская гора, можно тоже гулять парк национальный в сочи (Léa, 17, ПП КРЭЯФ).

Влиянием межъязыковой интерференции можно объяснить примеры избыточности предлога о , в частности в работах Adrien. Синтаксическое калькирование свободных сочетаний строится по модели с предлогом de : доступ о Россия вместо доступ России (ср. фр. accès de Russie ), сосед о Европе вместо сосед Европы (ср. фр. voisin d’Europe ), парламентарии о Совета вместо парламентарии Совета (ср. фр. parlementaires du Conseil ). Вероятно, в сознании некоторых говорящих существует прочная ассоциация французской модели N + pr ( de ) + N и русской N + N_gen, претерпевающей модификацию и принимающей вид N + pr ( о ) + N . При этом второе существительное может иметь произвольное окончание:

• (32)    Многие собитие помешали доступ о Россия в Совета Европы (Adrien, РУК);

• (33)    Они хотят потому что Россия была очень важная страна, и исторический сосед о Европе (Adrien, РУК);

• (34)    Против аннексия, парламентарии о Совета Европы должен был проголосовать за резолюцию (Adrien, РУК).

Аномалия может быть продиктована как калькированием предлога de, так и переносом валентности глагола discuter, который может как употребляться с прямым дополнением в значении «обсуждать, всесторонне и критически изучив вопрос, для его дальнейшего урегулирования, принятия решения» (LAR), так и управлять предлогом de в значениях «обсуждать какую-либо тему, беседовать», «вести переговоры» (LAR). Такая концентрация правил и лексико-синтаксических тонкостей порождает следующую инновацию:

• (35)    Во время переговорах, участники обсуждали проблемы о стабильности, о возможносте урегурилование политического кризиса в Украине и о поставков вооружения которые угражают безопасности в стране (Tim, РУК).

Подобные ошибки говорят о том, что объема инпута недоминантного языка билингвам было недостаточно для систематизации фактов и выявления правил, поэтому они проводят необоснованные параллели между языковыми системами и, как следствие, допускают ошибки.

Замена предлога

Серьезную проблему для билингвов часто представляет выбор между в [ о ] и на , особенно в пространственных контекстах, где предложный падеж употребляется в качестве невалентного:

• (36)    Самая высокая точка России – Элсбрус в Кавказе (Victoria, РУК);

• (37)    Иркутская область находиться в юге России как показно на карте (Adrien, РУК);

• (38)    Ладожское и Онежское озера расположены на северо-западной части России (Olga, РУК).

Даже взрослым носителям эритажного языка не очевидно, в каких случаях следует употреблять тот или иной предлог. Почему на Кавказе , но в Грузии , на юге , но в северо-западной части ? Замены предлогов в и на возможны у детей-монолингвов до трех лет, и основной их причиной является наличие языковых фильтров, обусловленных нормой [Цейтлин, Абабкова, 2011, с. 173]. Монолингвы довольно быстро осваивают нормативное употребление предлогов, а билингвам часто не удается набрать достаточно языкового опыта, чтобы преодолеть эту трудность.

Приведем еще один любопытный пример, где причина ошибки может быть объяснена внутриязыковой интерференцией, а именно калькированием конструкции на Земле :

• (39)    На мире 250 млн человек говорит на русском (Victoria, РУК).

Заметим, что неправильный выбор предлога (36)–(39) происходит при верном падежном маркировании. В приведенных примерах невозможно усмотреть проявление межъязыковой интерференции, поскольку во французском языке существует набор предлогов, обслуживающих данную область ( dans , à , en , sur ), и действуют иные грамматические и семантические правила. В устных высказываниях также можно обнаружить неправильные, «запрещенные» нормой комбинации предлога с лексемой в предложном падеже, «не-кальки»:

• (40)    Здесь они в пляже . А здесь они в фермы (Maxime, 7;4, УП КРЭЯФ).

Билингв также может оказаться нечувствительным к разнице предлогов в и на в тех случаях, когда глагол имеет валентность, заполняемую формой предложного падежа с ними обоими:

• (41)    Я занимаюсь играть роялью, я также занимаюсь иностранными языками так как в будущем хочу работать на ООН (Victoria, РУК).

Как уже было сказано выше, предлоги и их значения, как и падежные противопоставления, осваиваются ребенком не одновременно. В этом контексте интересен анализ следующего примера:

• (42)    Мой папа говорит на своём работе (Matthieu, 5;5, УП КРЭЯФ).

Matthieu правильно определяет падеж и верно конструирует форму, но вместо о использует на . К 5 годам 5 месяцам ребенок неплохо усвоил оппозицию локативных предлогов в и на (44)–(46), умеет употреблять не только предложный изъяснительный, но и в некоторых случаях второй предложный (47), почти всегда различает случаи употребления винительного (48)–(50) и предложного:

• (43)    Это в ванной (Matthieu, 4;11, УП КРЭЯФ);

• (44)    На море есть солнце (Matthieu, 4;11, УП КРЭЯФ);

• (45)    Она открыла окно чтобы посмотреть на улице (Matthieu, 4;11, УП КРЭЯФ);

• (46)    Он гуляет в лесу (Matthieu, 5;5, УП КРЭЯФ);

• (47)    Она поставила голову в баночку (Matthieu, 4;11, УП КРЭЯФ);

• (48)    Он взял лягушку и поставил в воду (Matthieu, 4;11, УП КРЭЯФ);

• (49)    Он вышел на улицу (Matthieu, 5;5, УП КРЭЯФ).

Однако конструкция с предлогом о , выражающая валентность темы, пока еще не включена в его индивидуальный грамматикон и, видимо, временно эту функцию берет на себя предлог на , который, как подтверждает мама билингва, часто звучит в сочетании со словом работа в домашнем общении (например, папа на работе ), ср. с примером (43).

Значение темы Matthieu часто выражает предлогом на под влиянием французского языка: книга на кошку, книга на Чупи (ср. с фр. le livre sur un chat, le livre sur T’choupi ).

Особую трудность составляет при , встречающийся исключительно в письменных работах студентов-«эритажников» (за исключением дискурсивного маркера при этом ). Сфера применения этого предлога может либо расширяться: при возврате вместо по возвращении (50), при приздом вместо по приезде (51), при деловых переговорах вместо в деловых переговорах (52), при следующем собеседовании вместо на следующем собеседовании (53), либо сужаться, что приводит к его замене другими предложно-падежными конструкциями (54)–(55):

• (50)    После оказания медицинской помощи, при возврате в родную страну, приходится пациенту связываться со страховым обществом (Dariusz, РУК);

• (51)    Эта ускоренная программа по английскому языку с первого класса мне очень помогла с моим первым контактом со взрослыми людьми при приздом во Францию (Eva, РУК);

• (52)    Данный стиль применяется в правовой и административной сфере в основном в государственных учреждениях, в суде, при деловых переговорах (Dariusz, РУК);

• (53)    Следует проанализировать возможные причины «провала» и постараться их исправить при следующем собеседовании (Marina, РУК);

• (54)    На перевод данных единиц можем использовать переводческий прием – калькирование (Dariusz, РУК);

• (55)    В капитализме , либо ты работаешь на кого-то, либо другие работают на тебя (Ekaterina, РУК).

Представляется, что при возврате (50) и на перевод (54) извлечены из ментального лексикона гештальтно, целым «блоком», а остальные примеры сконструированы в речи. За подобными примерами прослеживается применение стратегии «не-калек», весьма характерной для носителей «унаследованного» языка (см. об этом: [Вы-ренкова, Полинская, Рахилина, 2014, с. 7]), «изобретающих» свои модели конструкций, не перенося их из одной языковой системы в другую.

Типичной ошибкой можно считать случаи экспансии наречий, строящихся по модели по- + -и. В лексико-синтаксических инновациях, сконструированных эритажными говорящими, можно увидеть морфологически корректную форму предложного падежа русском в сопровождении предлога по вместо в , видимо, по аналогии с по-русски (56)–(57). В (58) наблюдается то же намерение использовать наречие по-французски , неприемлемое в данном контексте. В (59) ошибка допущена в выборе предлога ( по вместо на ), который повлек за собой и выбор падежной формы:

• (56)    Нет одного слово как и по русском оно может иметь разные значения (Iana, РУК);

• (57)    День для меня значит с утра до вечера в россии или по русском языке а во франции есть «midi» или «après-midi» но есть также «la journée» (Iana, РУК);

• (58)    В моем родном язике то есть по францус-ким , одно то же слово имеет разные значения и пишется по разнич формам (Anthony, РУК);

• (59)    И так я думаю что самое важное чтобы понять културу иностранных людей это говорить, даже не много, по ихнему языку (Félix, РУК).

Любопытно, что, как и в случае с топонимами Франция и Россия , словосочетания « в к.-л. языке » ( в русском , во французском ), « говорить на к.-л. языке » и « говорить по- » ( по-французски , по-русски ) не успели укорениться в языковых системах эритажных говорящих и часто смешиваются. Независимо друг от друга они изобретают одну и ту же модель, объединяющую две конструкции с глаголом и наречием / прилагательным.

Варианты предлогов об ( о ) и во

Правила выбора между о и его вариантами об ( о ), использующимися перед формами, начинающимися гласными, не всегда ясны для билингвов. В корпусе находим и редкие случаи корректного употребления предлога (60), и ошибочные (61)–(64), свидетельствующие об использовании стратегии упрощения. Статистически более редкий об , как правило, заменяется на о ; расширение сферы его применения встречается крайне редко (63). Примеры с обо в нашем материале отсутствуют, в нужных контекстах перед местоимениями, начинающимися несколькими согласными, допускаются ошибки (64):

• (60)    Правда говоря я ужо задумывался об этих фактах раньше, когда я изучял Француский язык (Rouslan, РУК);

• (61)    Часто спрашивуют о опыте и предыду-ших работах (Thomas, РУК);

• (62)    Иногда спрашивают о обших интересах и чего мы можем принести компании (Thomas, РУК);

• (63)    Содержательная часть несет главную информацию об предмете договора (Dariusz, РУК);

• (64)    Люди всегда спокойные и можно по разговаривать о всём (Tim, РУК).

Несмотря на простоту правила, регулирующего употребление предлога во (перед словами, начинающимися сочетанием « в или ф + согласный»), в корпусе обнаруживается достаточное количество ошибок (65)–(68):

• (65)    В Франции , я думаю, интерес к иностранным языкам существовал всегда (Anna, РУК);

• (66)    Словарный запас научного стиля современного русского языка интересна наличием некоторых единиц, которые в значительной мере отличаются от лексикального уровня в французском языке (Dariusz, РУК);

• (67)    В французском мы скорее будем вынуждены употреблють слова «Monsieur» и «Madame» (Alina, РУК);

• (68)    Как никак они вынужденны составить своё общество в французском обществе , которое их не принимает (Pauline, РУК).

Как видим, общие языковые правила усвоены хорошо, а частные и исключения – игнорируются или применяются произвольно.

Конкуренция падежей в речи билингвов

В работах об особенностях падежного словоизменения часто указывается, что количество падежей в эритажном русском языке сокращается. В частности, Е.А. Власова выявила в речи финско-русских студентов активную экспансию родительного падежа на контексты с предложным [Власова, 2020, с. 379–380]. Эти данные очень любопытны, особенно в свете сравнения с картиной употребления данного падежа в речи французско-русских эритажных говорящих.

В нашем материале выявляются две основные проблемы: 1) конкуренция предложного с именительным и/или винительным; 2) построение локативных конструкций с предлогами в и на . Взаимозамены предложного с другими падежами крайне редки, их можно отнести скорее к оговоркам (опискам), нежели к систематическим ошибкам.

Именительный / винительный вместо предложного

Использование формы именительного падежа для передачи семантических ролей, свойственных косвенным падежам, и отсутствие предлога может встречаться лишь крайне редко у детей-монолингвов второго года жизни: «многие дети вообще не проходят данной стадии, или же она оказывается чрезвычайно краткой» [Цейтлин, Чиршева, Кузьмина, 2014, с. 96–97]. Процесс освоения языка у билингвов проходит несколько иначе, в их речи нередки подобные, «запрещенные» нормой предложно-падежные конструкции, включающие в том числе и «замороженный» именительный. По существу, данная форма – это псевдо-именительный, омонимичный референциальной форме наименования, за которым стоят значения всех падежей. Более того, у билингвов «замороженная» форма может с именительным не совпадать. Отвечая на вопрос Где это? дети используют то псевдоименительный, то предложный, то редуцируют слово до основы:

• (69)    Магазин. На пляж. На классе. На ванна. На ферм (Nastia, 5;3, УП КРЭЯФ);

• (70)    На ванне. На пляж. Это не в школь (Adam, 6;4, УП КРЭЯФ).

Даже в ситуации, где ожидается именительный (в ответах на вопросы Кто это? Что это? ), они также дают противоречивые ответы:

• (71)    Девочка. Лягушка. Олень. Собаку (Nastia, 5;3, УП КРЭЯФ);

• (72)    Мальчик. Дом. Птиц. Яйц. Тарельк. Чашк. Девочк. Носочк (Adam, 6;4, УП КРЭЯФ).

Adam мало говорит по-русски, и, как мы подметили, многие существительные у него оканчиваются согласными. Вероятно, сказывается влияние доминантного языка: во французском преобладающее количество существительных имеют согласные на конце. Падежное противопоставление отсутствует, а конструирование формы во множественном числе, как правило, не влечет за собой каких-либо изменений в финали, что он и переносит на русский. Редукция гласных на конце осложняет освоение словоформ.

В письменной и устной речи молодых билингвов можно встретить «замороженные» формы, конкурирующие с правильными:

• (73)    Можно также кататься в квадроциклах летом или аэросани (Grégory, РУК);

• (74)    Он ноходится на севере Россий, на полуостров Ямал (Adrien, РУК);

• (75)    В Германии я был в Кёльн и Штутгарт (Vlad, 16, УП КРЭЯФ);

• (76)    Мальчик сидит на дерево (Svetlana, 15, УП КРЭЯФ);

• (77)    Мальчик стоит на камень , держит животное (Svetlana, 15, УП КРЭЯФ).

В существительных I и III склонения единственного числа и одушевленных во множественном числе флексия однозначно маркирует именительный (78)–(81) или винительный падеж (82):

• (78)    Совет Европы осуждает вмешательство России на Украина (Adrien, РУК);

• (79)    В Италия мы были, в Бельгии в Брюссель, Монс, Турне (Vlad, 16, УП КРЭЯФ);

• (80)    Где ты можешь говорить по-русски? – В Россия (Roxane, 9, УП КРЭЯФ);

• (81)    Это на ферма (Roxane, 9, УП КРЭЯФ);

• (82)    Мы сосредоточили наше внимание на субституцию предметных понятий, которая является по нашему мнению единственным правильным подходом в процессе перевода вышеупомянутой области (Dariusz, РУК).

Наличие прилагательных или местоимений-прилагательных не может считаться надежным инструментом дифференциации (83)– (87), поскольку их рассогласованность с существительным – не редкое явление. Важно при этом отметить, что прилагательные гораздо лучше «сотрудничают» с предлогом: конструкции « в мой » (83), « на главные » (84), по сути, не являются некорректными, но после них ожидается существительное в винительном падеже, неуместном в данном контексте. За комплексами « в английском », « в нашей » должен следовать предложный. Аграмматичными их делает именно ошибка в последнем элементе сочетания. Полагаем, что первая часть конструкции извлекается из памяти целостно, в виде собранных и готовых к использованию блоков, а вторая – конструируется по ходу высказывания. Применение подобной тактики совершенно несвойственно русскоговорящим монолингвам при освоении языка:

• (83)    Этам летом я буду в мой бассейн (Mariya, РУК);

• (84)    Данная часть сосредоточивается на главные моменты переводческого процесса перевода личных документов (Dariusz, РУК);

• (85)    Здрастьвуте, я буду говорить об Иркутская область (Grégory, РУК);

• (86)    В английском язык , как и во французском, «утро» – это время до 12 часов дня (Zura, РУК);

• (87)    Чтобы структура в нашей диссертация была очень точный (Vlad, 16, УП КРЭЯФ);

• (88)    Это мы учили в терминальный класс (Vlad, 16, УП КРЭЯФ).

Отметим, что, хотя «замороженная» форма встречается в речи билингвов даже с достаточно высоким уровнем владения русским языком, в целом билингвы не склонны к ее регулярному использованию, предпочитая выражать грамматические отношения при помощи той или иной флексии.

Локативные конструкции с предлогами в и на

Для русского языка характерна следующая стратегия оформления пространственных отношений: «направление в сторону ориентира и местонахождение выражаются предлож- ными группами с одним и тем же предлогом (в, на, под, за), но разными падежными формами» [Воейкова, 2011]. Несмотря на четкое противопоставление статики (предложный) и динамики (винительный), как дети, так и взрослые эритажные говорящие часто неверно выбирают падеж, причем замечена явная тенденция: предпочтение отдается «статической» конструкции (89)–(94). Обратная замена предложного винительным встречается крайне редко (95)–(96). Интересно, что эта же закономерность была подмечена и у детей-моно-лингвов в возрастном диапазоне от полутора до трех лет. М.А. Еливанова полагает, что ребенку при освоении родного русского языка «при употреблении предложно-падежных конструкций важнее обозначить локализацию предмета, нежели собственно его статическое или динамическое состояние» [Еливано-ва, 2011, с. 106]). У монолингвов дифференциация этих значений происходит к пятилетнему возрасту, когда полностью складывается система падежного словоизменения и за каждым падежом закрепляются определенные значения. Билингвам сложнее выстроить устойчивую систему из-за недостатка языкового материала, и некоторым из них так и не удается перейти к различению цели движения и места. Особенно много таких примеров в нашем устном корпусе. Причины, как мы полагаем, две: во-первых, при порождении устного высказывания синтаксический контроль слабее, во-вторых, уровень владения языком часто ниже, поскольку многие из опрошенных не имеют языкового образования, некоторые даже не умеют читать и писать:

• (89)    Заяц едет в подъёмнике на станции в горах (Tatiana, РУК);

• (90)    Они идёт со мной в зале мускуляции (Vlad, 16, УП КРЭЯФ);

• (91)    Мальчик вышел на улице (Vlad, 16, УП КРЭЯФ);

• (92)    И они может быть пойдет в лесу (Maxime, 7;4, УП КРЭЯФ);

• (93)    Мальчик упал на голове оленя (Roxane, 9, УП КРЭЯФ);

• (94)    В сочи, можно ходить на пляж, ходить в водной центре и гулять озеру (Léa, 17, ПП КРЭЯФ);

• (95)    Он встречалсья с многими известными людьми в Кубе с Каста, и с Эрнестом, на рыбалку (Marharyta, РУК);

• (96)    Как результат внутренней политики, мы можем сказать что земский собор помогал ивану провит в россию (Lena, РУК).

Конкуренция предложного с другими падежами

Экспансия родительного падежа может наблюдаться при обозначении времени или временного интервала, при этом предлог выбирается чаще всего верно:

• (97)    Например в 19 века когда было много заражений холерой в мире, наука помагла потом найти вакцину против холеры (Lena, РУК);

• (98)    Место парламента в 4 октября 1993 и тоже война в чечне в декабря 1994 волновался общее собрание о Совета Европы (Adrien, РУК).

В остальных случаях фиксируется та же тенденция: выбор предлога, как правило, делается правильно, ошибочной оказывается флексия родительного падежа:

• (99)    Сегодня на улице меня допрашивал полицейский о моих документов (Pauline, РУК);

• (100)    Левые презнали своё положение в де-портаметских выборов , в которых социалисты не достигли прогесса (Tim, РУК);

• (101)    Моя старшоя сестра работает в больницы (Ruslan, РУК);

• (102)    Собачка застряла в бокала (Roxane, 9, УП КРЭЯФ).

Случаи замены предложного другими падежами, как и других падежей предложным, единичны и выглядят как частные ошибки, не укладывающиеся в общую систему.

Заключение

Проанализированный языковой материал позволил установить основные стратегии в освоении и употреблении предложного падежа в письменной и устной речи французско-русских билингвов. К ним относится генерализация, основанная на установлении аналогий разной глубины; упрощение, проявляющееся в игнорировании грамматических нюансов; калькирование, выступающее следствием межъязыковой интерференции. В речи билингвов встречаются «не-кальки», то есть «изобретенные» конструкции, отсутствующие в русской и французской языковых системах. Эритажные говорящие с доминантным французским не склонны к опущению или избыточному употреблению предлогов и к десеман-тизации предложного падежа. Допускаемые ими ошибки можно отнести к трем типам: словоизменительные инновации, происходящие из-за неверного выбора падежной флексии, используемой для другого типа основы или склонения; морфосинтаксические нарушения, связанные с выбором предлога; ошибки выбора, совершаемые вследствие конкуренции падежей в их индивидуальной языковой системе.

Обнаруженные отклонения свидетельствуют, с одной стороны, о частом «застревании» билингвов на ошибках, свойственных русскоязычным монолингвам раннего возраста, что происходит из-за недостаточного в количественном и качественном отношении инпута, с другой – о своеобразии в освоении языка, что проявляется в ошибках, которые совершенно несвойственны русским детям. Недостаточно освоенные грамматические и семантические правила становятся причинами стойких аномалий, возникающих даже в речи взрослых «эритажников», получающих высшее лингвистическое образование.

Обнаруженные морфосинтаксические нарушения лишь частично подтверждают результаты других исследований, в частности, не выявлено тенденции к утрате предложного падежа. На наш взгляд, замена предложного падежа именительным несколько преувеличена в научной литературе. Полученные данные говорят о том, что конструкции с псевдоиме-нительным при их рассмотрении в сопоставлении с правильными употреблениями и с другими речевыми сбоями составляют незначительную часть материала. Более серьезную проблему составляет, например, выбор падежной флексии на письме или оформление локативных отношений.

Описание и классификация ошибок в речи билингвов представляют собой актуальные задачи, решение которых значимо не только для теоретической лингвистики, но и для методики преподавания русского языка за рубежом. Выявление их механизмов может помочь в разработке дидактических материалов, предназначенных специально для билингвов, находящихся в отрыве от лингво- культурного контекста, в условиях недостаточного погружения в язык для его качественного овладения.