Предпринимательские договоры как правовая категория

Предпринимательские договоры как категория не упоминается к настоящему времени в российском законодательстве и упоминается преимущественно в плоскости юридической науки. При этом исследователи не достигли единства в вопросе о том, можно ли признавать предпринимательские договоры самостоятельной категорией, равно как и в вопросе о том, какова правовая природа таких договоров.

В одной из ключевых работ, посвященных понятию предпринимательского договора и написанной В.Ф. Яковлевым ещё в позапрошлом десятилетии, отмечается прямая связь рассматриваемой конструкции с местом предпринимательской деятельности в системе гражданско-правовых отношений [3].

Отношения, возникающие в сфере предпринимательской деятельности, в значительной части охватываются предметом регулирования гражданского права, однако в целом регулирование такой деятельности осуществляется целым комплексом отраслевых институтов и норм, относимых к плоскости административного и финансового права.

В связи с этим тезис о том, что регулирование предпринимательской деятельности носит межотраслевой и комплексный характер, практически не опровергается исследователями. В то же время остаются вопросы относительно оснований выделе- ния предпринимательских договоров в качестве самостоятельной категории, а также относительно правовой природы таких договоров.

Основным признаком, выделяемым большинством исследователей в вопросе о целесообразности выделения предпринимательских договоров, является особый субъектный состав сторон таких договоров. В данном случае подразумевается, что если как минимум одна из сторон является субъектом предпринимательской деятельности, то договор можно рассматривать в качестве предпринимательского.

Следует отметить, что в нормах Гражданского кодекса РФ [1] в ряде договоров прямо отмечено, что одной из их сторон обязательно выступает субъект предпринимательской деятельности.

Наиболее наглядным примером тому служит ст. 506 ГК РФ, в которой указывается на то, что одной из сторон договора поставки является продавец-поставщик, осуществляющий предпринимательскую деятельность.

Аналогичным примером может служить ст. 1027 ГК РФ, так как по договору коммерческой концессии передается комплекс исключительных прав для использования в предпринимательской деятельности. То есть, прямо обозначается целевое назначение передаваемого объекта прав.

Вместе с тем подобные уточнения не содержатся в ряде норм о весьма востребованных в предпринимательской деятельности договорах перевозки и транспортной экспедиции. В случае с договором перевозки еще можно обосновать это тем, что перевозка является широким понятием, выходящим за рамки сугубо предпринимательской деятельности, однако в случае с транспортной экспедицией подобное основание не выглядит столь убедительным, поскольку данный вид договоров в первую очередь присущ именно сфере предпринимательских отношений.

Тем не менее, именно наличие указания на то, что одна из сторон договора является субъектом предпринимательской деятельности, рассматривается в качестве одного из нормативно установленных критериев выделения предпринимательских договоров.

Тезис отдельных исследователей о том, что предпринимательские договоры имеют иную природу, нежели гражданско-правовые договоры, следует признать достаточно неоднозначным.

Безусловно, процедура получения статуса субъекта предпринимательской деятельности в значительной части обусловлена административно-правовыми нормами. Одновременно с этим и осуществление субъектом предпринимательской деятельности обязательств по договору перед иными группами субъектов порождает риск возникновения оснований для применения мер административной ответственности.

Однако все эти аспекты не имеют прямой связи с заключением, исполнением и расторжением договора. То есть, договорная составляющая предпринимательских отношений практически во всех без исключения случаях определяется нормами гражданского права.

Наряду с этим следует отметить, что существуют отдельные договорные конструкции, которые в своём субъектном составе предполагают участие субъектов предпринимательской деятельности, но не могут быть в силу своей специфики однозначно отнесены к предпринимательским договорам. Это, прежде всего, государственные и муниципальные контракты.

Значительный интерес представляет работа М.Д. Шапсуговой, в рамках которой предпринимательские договоры рассматриваются в контексте экономического анализа права. Исследователь выдвигает предположение о том, что обозначенные договоры могут быть признаны одним из средств управления рисками в предпринимательской деятельности, применяемых прежде всего с целью предотвращения и снижения размера возникающих убытков [2].

Обычные коммерческие контракты также смещают риски, тем самым являясь формой страхования. Функция контрактов по перераспределению рисков или страхованию связана с тем фактом, что контракт (в отличие от действительно одновременного обмена, который не может не осуществиться) по своей природе регламентирует направление будущих действий сторон, а будущее неопределенно. При этом распределение рисков в предпринимательском договоре можно также рассматривать как разновидность самострахования.

Следует отметить, что в настоящее время в российском праве наблюдается тенденция к расширению круга субъектов, осуществляющих предпринимательскую деятельность. В частности, наиболее наглядным подтверждением тому служит последовательное и поэтапное введение на территории субъектов Российской Федерации специального налогового режима для самозанятых.

Вместе с тем, самозанятые не выделены в качестве самостоятельных субъектов предпринимательской деятельности, хотя фактически предполагается, что содержание их деятельности в полной мере соотносится с признаками предпринимательской.

Однако и в законодательстве о налоге на профессиональный доход деятельность самозанятых не названа профессиональной. Возможно, термин «профессиональный доход» является не вполне удачным для обозначения видов деятельности, являющихся источником профессионального дохода.

В связи с этим, вопрос о том, можно ли признавать предпринимательскими дого- воры, в которых участвует лицо, применяющее специальный налоговый режим на основании осуществления деятельности в качестве самозанятого, остается открытым. Равно как и вопрос и системе признаков, посредством которых можно квалифицировать предпринимательские договоры в целом.

К настоящему времени категория предпринимательских договоров не сформулирована в тексте законодательства, хотя проведенный анализ указывает на то, что выделение подобной категории вполне це- лесообразно не только с теоретической точки зрения, но и целесообразно для ре- шения прикладных задач регулирования общественных отношений – к примеру, для обеспечения защиты интересов лиц, заведомо являющихся слабой стороной в договоре с субъектом предпринимательской деятельности.

Вместе с тем, рассматривая вопрос о необходимости введения соответствующих дополнений в текст законодательства, следует исходить из задачи обеспечения разумного баланса интересов всех сторон, участвующих в предпринимательских договорах.