Преступления в сфере экономической деятельности, совершенные организованными преступными группами: миф или реальность

В Российской Федерации гарантируются единство экономического пространства, свободное перемещение товаров, услуг и финансовых средств, поддержка конкуренции, свобода экономической деятельности на основе признания и равной защиты частной, государственной, муниципальной и иных форм собственности, права каждого на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности (ст. 8, 34, 35 Конституции РФ). Государственное регулирование отношений, складывающихся между людьми в процессе производства, распределения, обмена и потребления материальных благ и услуг, направлено на создание стабильных общеобязательных правил функционирования свободной рыночной экономики, обеспечение единства экономического пространства и устойчивости экономического оборота. Правовое регулирование отношений участников экономической деятельности призвано гарантировать и развивать основные принципы рыночной экономики: равенство участников оборота, свободу принятия экономических решений и самостоятельной ответственности за их результаты и за причиненный вред. С учетом интеграции национальных экономических систем в общемировые процессы, усиления влияния в данной сфере политических инструментов государство осуществляет поощрение, защиту и охрану общественно полезных и экономически обоснованных справедливых, целесообразных и законных форм экономической деятельности преимущественно с помощью регулятивных мер, обеспечения стабильности налоговой и правовой систем, выстраивания продуманной системы гарантий и средств защиты права частной собственности и обеспечения выполнения договоров, а также посредством повышения эффективности управления принадлежащими государству активами. Государство заинтересовано в развитии экономики, расширении предпринимательской активности населения, устранении структурных дисбалансов и зависимости от влияния внешних конъюнктурных факторов, переориентации экспортно-сырьевой модели хозяйства на производство уникальных знаний, технологии и инновационных продуктов, удовлетворяющих реальные потребности людей. Такое устройство экономической сферы нацелено на решение важных социальных задач, создание устойчивой и постоянно развивающейся базы для реализации приоритетных национальных проектов.

Вместе с тем характер отношений, складывающихся в сфере экономической деятельности, может и противоречить согласованным интересам личности, общества и государства, создавая реальную угрозу национальной безопасности1. Одной из форм государственной защиты гарантированных Конституцией РФ прав и свобод является судебная защита, реальное действие которой в отношении уголовно наказуемых деяний, совершаемых в сфере экономической деятельности, обеспечивается уголовно-процессуальной деятельностью органов расследования преступлений. Государство в поисках оптимальной модели стимулирования и развития, обеспечения защиты и стабильности экономических отношений совершенствует формы и методы контрольно-надзорной деятельности, пересматривает модели запрещенных общественно опасных деяний и меры юридической ответственности за их совершение, изменяет целевые установки, критерии и порядок работы органов предварительного расследования. Руководство страны, опираясь на документы стратегического планирования, последовательно проводит линию по созданию благоприятного инвестиционного климата посредством упорядочения правовых норм, регулирующих общественные отношения в экономической сфере, чтобы раз и навсегда отказаться от презумпции виновности бизнеса, от обвинительного уклона в правоохранительной и судебной практике, исключения из системы права любых оснований, которые позволяли разрешать хозяйственный спор, конфликты контрагентов или конкурентную борьбу при помощи заказных уголовных дел . Следует признать создание в системе уголовно-процессуального права совокупности правовых норм, которые регулируют уголовное судопроизводство по делам о преступлениях в сфере экономической и предпринимательской деятельности2. Указанная совокупность норм постоянно совершенствуется и изменяется под давлением предпринимательского и юридического сообщества, корректируется с учетом складывающейся правоприменительной практики. В юридической науке (на монографическом уровне1 и в отдельных статьях2) с привлечением международных стандартов и практики отдельных государств обосновывается модель привлечения к уголовной ответственности юридических лиц.

В контексте указанной стратегии выстраивания взаимоотношений между властью и бизнесом дано поручение подготовить и представить предложения по уточнению норм законодательства РФ, касающихся организованной преступной деятельности, в целях исключения применения этих норм в отношении преступлений в сфере экономической деятельности3. Корректировка уголовной политики в этой сфере вызвана опасениями возможности применения измененных и новых норм Уголовного кодекса РФ (далее – УК РФ) о противодействии организованной преступности4 к деятельности «совета директоров любой организации, где кто-то из членов этой организации замечен в нарушениях закона»5.

Возложение на себя обязанности охранять и защищать права и законные интересы субъектов экономической деятельности вытекает для государства не только из положений Конституции РФ, но и из взятых на себя международных обязательств, имеющих различную правовую природу (действующих в силу правопреемственности или взятых непосредственно на себя), территориально-объектовую и отраслевую направленность. Указанный тезис относится и к защите прав и законных интересов субъектов экономической деятельности от организованной преступности.

Правовые модели общественно опасных деяний в сфере экономической деятельности, за совершение которых наступает уголовная ответственность, объединены по сходству родового объекта посягательства в гл. 22 разд. VIII УК РФ, включающую в себя в настоящий момент 58 статей, что на 26 статей больше первоначальной редакции, вступившей в действие с 1 января 1997 г. Ряд предусмотренных статьями данной главы уголовно наказуемых деяний декриминализированы (ст. 173, 182, 200 УК РФ), другие – изменили правовую форму (где закрывается скобка?)(перенос элементов состава преступления, предусмотренного ст. 188 УК РФ, в диспозиции иных составов преступлений (ст. 226.1 и 229.1 УК РФ) в силу пересмотра родового и непосредственного объектов их посягательства, а также их восстановление в новом виде (ст. 200.1 и 200.2 УК РФ). Расширение модельного ряда общественно опасных деяний показывает, что законодатель реагирует на происходящие в обществе и экономике изменения, расширяет перечень видов объектов, которые ставятся им под защиту от нарушений, за которые предусмотрена уголовная ответственность. Вместе с тем отметим, что в уголовном законодательстве предусмотрена система защитных мер в отношении объектов общественных отношений, которые хотя и обобщены в систематизированные каталогизаторы1, но до настоящего времени не имеют легального правового определения2.

Преступления в сфере экономической деятельности следует отличать от преступлений экономической направленности, определение которым дано в межведомственных правовых актах, поскольку для их определения используются не уголовно-правовые, а иные критерии. На основе межведомственного нормативного правового акта1 ежегодными совместными решениями Генеральной прокуратуры РФ и МВД России вводится в действие Перечень статей УК РФ, используемых при формировании статистической отчетности, со -гласно которому устанавливаются критерии отнесения преступлений к имеющим экономическую направленность2. В качестве единого критерия, позволяющего определить экономическую направленность преступлений, предлагается рассматривать причинение уголовно наказуемыми деяниями вреда общественным отношениям, складывающимся в процессе производства, обмена, распределения и потребления материально-опосредованного продукта3. Преступления экономической направленности группируются в два перечня на основе правил подследственности уголовных дел о них: для органов дознания и органов предварительного следствия. Анализ вышеназванных перечней показывает, что критерии структуризации их содержания остаются относительно устойчивыми и восприимчивыми к изменениям норм УК РФ. Отмеченные выше различия в подходах к структуризации норм УК РФ, обобщению и систематизации статистической информации о преступлениях и уголовных делах, расследованных органами дознания и предварительного следствия4, не позволяют в полной мере и оперативно получить информацию для выработки обоснованных решений по корректировке уголовной политики в рассматриваемой сфере. Как правило, вопрос решается направлением в органы предварительного следствия и дознания разовых запросов или введением дополнительных к официально установленным формам и представляемых с различной периодичностью ведомственных видов отчетности о результатах расследования уголовных дел о преступлениях в сфере экономической направленности.

Но даже в таком виде доступная информация о совершенных в период с 2003 по 2018 г.1 преступлениях в сфере экономической деятельности позволяет сделать следующие выводы. В рассматриваемый период уменьшилось общее количество (с 376 791 до 109 463) и доля (с 13,7 до 5,5%) преступлений экономической направленности. Существенный «надлом» зафиксирован в 2010 г., когда зарегистрированные преступления данной категории сократились на треть и в абсолютных (35,5%), и относительных (с 14,3 до 10,5%) величинах, что обусловлено пересмотром уголовной политики в данной сфере. Обратим внимание, что снижение абсолютных показателей (‒0,9%) по сравнению с базовым 2003 г. в 2,5 раза превышает уменьшение общего числа (‒27,75%) всех зарегистрированных в Российской Федерации преступлений. Возросла доля преступлений, по которым обязательно производство предварительного следствия (с 54,2% в 2003 г. до 75,1% в 2010 г., 91,1% – в 2015 г., 89% – в 2018 г.). Несмотря на увеличение количества составов общественно опасных деяний, за совершение которых в сфере экономической деятельности наступает уголовная ответственность, их число в рассматриваемый период показывало разнонаправленную динамику. Вместе с тем их доля в общей массе преступлений экономической направленности ежегодно росла (с 10,2% в 2003 г.) и в 2018 г. составляла уже треть от рассматриваемой совокупности. И хотя доля преступлений экономической направленности, совершенных в группе (около 6%) и организованными преступными группами (около 5%), сравнительно невелика, проведенными исследованиями установлено, что уровень организованности лиц , совершающих преступления экономической направленности, традиционно значительно выше по сравнению со сплоченностью соучастников иных преступлений2.

Учитывая субъектный состав позитивных общественных отношений в сфере экономической деятельности, все модели противоправных деяний, предусмотренных УК РФ, представляется целесообразным разделить на следующие группы:

• 1)    совершаемые субъектами предпринимательской и иной экономической деятельности, направленной на производство товаров,

оказание услуг и выполнение работ для иных лиц с целью извлечения финансовой или иной материальной выгоды (добавленной стоимости);

• 2)    совершаемые уполномоченными государством субъектами контрольно-надзорной, разрешительной (регистрационной, лицензионной и др.) деятельности в сфере экономики;

• 3)    общественно опасные деяния, которые могут быть совершены любой из сторон легальных позитивных общественных отношений, возникающих в связи с осуществлением экономической деятельности (т.е. и представителем власти, и представителем бизнес-сообщества);

• 4)    совершаемые иными субъектами, не являющимися сторонами отношений «власть – бизнес» и посягающими на установленный правовой порядок осуществления экономической деятельности;

• 5)    общественно опасные деяния, которые могут быть совершены любым из вышеперечисленных субъектов.

Анализ составов преступлений, включенных в гл. 22 УК РФ, с точки зрения их потенциальных субъектов показывает, что по 52 из них могут быть совершены представителями предпринимательского сообщества (в лице руководителей юридических лиц или индивидуальных предпринимателей). При этом 22 из данной категории обносятся к третьему выделенному нами виду, поскольку субъектом деяния может выступать также должностное лицо, государственный или муниципальный служащий, совершающий преступные действия с использованием служебного положения. Из 30 статей, предусматривающих составы преступлений, которые в сфере экономической деятельности могут быть совершены представителями предпринимательского сообщества, 9 (ст. 171.4, 172.2, 173.2, 178, 185.5, 185.6, 192, 200.1, 200.5 УК РФ) не содержат в диспозиции квалифицирующего признака «совершены организованной группой». Следовательно, в порядке исполнения поручения в качестве объекта непосредственного внимания следует рассматривать составы преступлений, описанные в диспозициях 21 статьи, предусматривающей возможность их совершения в сфере экономической деятельности представителями предпринимательского сообщества в составе организованной преступной группы. Из них в состав перечня № 9, доведенного указанием Генеральной прокуратуры РФ и МВД России от 12 июля 2019 г. № 487-11/1 и содержащего список преступлений, которые могут быть совершены организованной группой или преступным сообществом (преступной организацией), вошли только 15 (в их число входит и утратившая силу ст. 188 УК РФ, но применяемая в ряде случаев в связи со ст. 9, 10 УК РФ). В перечень не включены составы преступлений, предусмотренные п. «а» ч. 2 ст. 171.1, ч. 2 ст. 172.1, ч. 2 ст. 172.3, ч. 2 ст. 185.3, ч. 2 ст. 185.4, ч. 2

ст. 187, ч. 2 ст. 191 УК РФ, в которых в качестве квалифицирующего признака входит «совершение организованной группой».

Анализ диспозиций статей, оставшихся вне поле зрения обозначенного критерия, позволяет усомниться в обоснованности отсутствия признака «совершены организованной группой» в диспозиции ст. 172.2 УК РФ «Организация деятельности по привлечению денежных средств и (или) иного имущества», сформулированной аналогично диспозиции ст. 171.2 «Незаконные организация и проведение азартных игр» УК РФ. Видимо, законодатель исходит из того, что при совершении данного преступления, равно как и предусмотренного ст. 199.2 УК РФ, устойчивость группы его соучастников должна расцениваться только как отягчающее вину обстоятельство. Попутно заметим, что законодатель ни в одной статье УК РФ, в которой он использует термин «организация» для определения упорядочения конкретного вида преступной деятельности (ст. 110.2, 171.2, 172.2, ч. 4 ст. 205.1, ст. 212, 232, 241, 279, 322.1 УК РФ), избегает его конкретизации в диспозиции нормы или в примечании к соответствующей статье.

Некоторые правовые модели составов преступлений в сфере экономической деятельности предусматривают совместное и согласованное выполнение действий нескольких субъектов. При этом получаемый ими взаимовыгодный преступный результат не может не осознаваться сторонами преступной «сделки». Так, в ст. 178 УК РФ отсутствует указание на совершение преступления не только «организованной группой», но и «группой лиц», хотя объективная сторона преступления предусматривает заключение между хозяйствующими субъектами – конкурентами соглашения, ограничивающего конкуренцию (картеля).

Правовые модели рассматриваемых составов преступлений прямо предусматривают вовлеченность в совершение преступлений юридических лиц в той или иной сфере экономической деятельности. Диспозиция ст. 199.2 УК РФ, с нашей точки зрения, может рассматриваться приверженцами учения об уголовной ответственности юридических лиц как ее реальное воплощение в действующем законодательстве, так как противоправным признается «уклонение страхователя-организации от уплаты страховых взносов на обязательное социальное страхование от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний в государственный внебюджетный фонд».

Не подвергается сомнению, что хозяйствующие субъекты с определенной степенью дифференциации основных, управленческих и обеспечительных функций, получивших в их элементном составе различное организационное обеспечение, имеют определенную структуру, образованную всей совокупностью связей различной производственной и правовой природы. Наличие между элементами иерархических связей может быть использовано для реализации преступного умысла. В данном случае преступные связи между соучастниками преступления скрываются под формальными связями организации, фактически нарушают нормальное функционирование хозяйствующего субъекта, в ряде случаев влекут за собой существенные социальные последствия (невыплату заработной платы, массовые увольнения, безработицу). Но это не дает оснований отрицать их наличие, каким-либо образом (посредством законодательной техники или разъяснений действующего законодательства) нивелировать их значение в реализации преступного замысла и достижении преступного результата. В силу сложности современных производственных процессов, территориальной и временной дифференциации функций участников экономической деятельности лишь некоторые преступления в этой сфере совершаются одиночками или спонтанно возникшими группами. Сложность расследования преступных схем, в которых действия соисполнителей разорваны во времени и пространстве, но объединены единым, умело скрываемым замыслом, не должна компенсироваться отказом от построения диспозиций составов преступлений, не соответствующих объективным закономерностям. Принятие таких решений должно быть согласовано с уже возложенными на государство обязательствами при ратификации международных соглашений, нацеленных на борьбу с различными формами организованной преступной деятельности. Поиск путей выхода из ситуации видится в совершенствовании не только уголовного, но и гражданского законодательства, уточнения компетенции различных органов управления (совета директоров, собрания акционеров, держателей контрольных пакетов акций, бенефициаров), создания дополнительных блокирующих механизмов использования иерархических связей, направленных на стабильное и эффективное выполнение хозяйствующим субъектом своего социального предназначения, для совершения противоправных действий, влекущих за собой негативные социальные последствия, прямо пропорциональные размерам корпораций, холдингов и иных субъектов экономической деятельности. Возможность произвольного применения уголовного закона исключается стадийным построением уголовного процесса, требованием судов в каждом случае доказать действия, совершенные каждым соучастником преступления.

Таким образом, модели составов преступлений в сфере экономической деятельности должны конструироваться с учетом объективно существующих возможностей использования иерархических связей в структурах хозяйствующих субъектов для совершения общественно опасных деяний, нарушающих установленный порядок производства товаров, оказания услуг и выполнения работ для получения финансо- вой или иной материальной выгоды, создающих угрозу причинения вреда сбалансированным интересам физических и юридических лиц, общества и государства. Представляется бесперспективной попытка игнорировать в законодательстве имеющиеся сложности в установлении и доказывании структуры организованных групп, маскируемой под формально существующие организационные связи в хозяйствующих субъектах, между головными организациями, дивизионально и территориально разобщенными по функционально самостоятельным, но связанным подразделениям (филиалам, представительствам), подменить их простыми конструкциями составов преступлений, не учитывающих реальные схемы совершения экономических преступлений, по масштабам причиненного вреда угрожающие национальной безопасности.