Применение методов корпусной лингвистики в судебной лингвистике (на примере дела Дерека Бентли)

Судебная лингвистическая экспертиза как самостоятельный род экспертиз возникла на пике потребностей практики в конце 90-х гг. XX в. Практика показывает, что текст может быть источником доказательной базы, необходимой не только в ходе расследования уголовных дел, но и при рассмотрении гражданско-правовых споров по разным категориям дел, где оспаривается формально-содержательная сторона текста документа, сообщения или высказывания. Определение наличия или отсутствия события словесного правонарушения, его состава, правильная квалификация деяния без проведения лингвистического исследования текста вряд ли возможны.

Лингвистический анализ содержательно-смысловой и формальной сторон речевого произведения является основным способом выявления словесных конструкций и языковых единиц, подпадающих под признаки правонарушения, предусмотренного соответствующей законодательной нормой. Данное направление относительно недавно появилось в науке о языке. Ряд исследователей внесли важный вклад в вопросы развития судебной лингвистики [Бринев, 2009; Голубева, 2016; Coulthard, 2007]. В фокусе внимания автора находится идея о том, как корпусная лингвистика может применяться в судебной лингвистике в аспекте исправления судебных ошибок, посягательств на доброе имя, честь, достоинства, репутации, а также на охраняемые законом сведений и тайн.

Основная часть

Корпусная лингвистика часто использует наборы данных, состоящих из миллионов слов, в некоторых случаях из миллиардов слов. Что касается судебной лингвистики, то наборы её языковых данных зачастую очень малы, иногда включают всего лишь одно-два предложения, что затрудняет работу с подобными наборами данных.

Корпусная лингвистика, используемое в процессе анализа программное обеспечение диктуют особое отношение к постановке задач, то есть требуют максимально четкого и однозначного их формулирования. Например, слова или буквы или знаки препинания, должны регулярно встречаться в тексте, чтобы компьютерная программа могла извлечь их и обработать.

Следует помнить, что данные для судебного исследования могут быть обнаружены повсюду. Например, интенция угрозы может быть актуализирована не только с помощью слов, но и в «смайле». В задачи судебного лингвистика может входить поиск проявления сарказма, иронии, шутки или неискренности, а компьютер, как правило, затрудняется найти подобные явления. Таким образом, наблюдается основное противоречие между тем, что компьютер может сделать, и тем, что хочет от него получить исследователь.

Ещё одна проблема заключается в том, что если мы используем данные корпуса того или иного языка, чтобы, например, найти маркеры авторства, то основываемся на определенных предположениях. У нас есть некие факты, касающиеся определения авторства документа и мы предполагаем, что компьютер сможет каким-то образом выявить данные черты.

Возьмем в качестве примера союз and . Компьютер может найти амперсанд, и даже одну букву N, можно найти ND и даже знак +. Компьютер находит множество вариаций. Но как мы можем полагаться на данные вариации при определении авторства? Предположим, мы все-таки смогли применить определенный детектор для сравнения, например, проанализировать, писал ли А набор каких-либо сообщений.

Мы принимаем решение: А всегда заканчивает свои сообщения следующей фразой «With kisses». Далее мы просматриваем сообщения и не находим данную фразу в наборе данных. Заключение: А не является автором данных сообщений. Однако мы не приняли во внимание факт, что А обычно писал своим детям, когда заканчивал сообщение фразой «With kisses». Но в этот раз А писал своей бывшей жене, поэтому не использовал данную фразу.

Судебная корпусная лингвистика не справляется с открытыми вопросами, такими как: Кто написал данный текст? Довольно сложно ответить на данный вопрос, если население страны составляет 60-70 млн. человек. Иногда может возникнуть проблема в определении значения слова. Возьмем, например, слово boot. Оно имеет довольно много разных значений: книга, новичок, новобранец, начальная загрузка и др. В случае, если исследователю необходимо найти только одно определенное значение, компьютер выдаст ему слишком много лишней информации.

Судебная лингвистика лучше всего отвечает на точные вопросы, например: Кто из A и B написал данный текст? Корпусная и судебная лингвистики имеют определенные сильные стороны. У них есть основная общая цель, которая заключается в конкретных ответах на поставленные вопросы, будь то «да» или «нет», что и ценится на судебных заседаниях. Корпусные методы применяются для решения задач судебно-лингвистической экспертизы. Самым известным случаем такого рода является дело Дерека Бентли, осужденного в 1953 г. за участие в убийстве полицейского и помилованного (посмертно) 45 лет спустя.

19-летний Дерек Бентли и его друг, 16-летний Кристофер Крейг, собрались обокрасть лавку мясника. Крейг застрелил одного из полицейских; обоих молодых людей при этом арестовали, признав виновными в попытке ограбления и убийстве полицейского, приговорили к смертной казни. Но так как Крейг был несовершеннолетним, его не казнили. Один из судей, поддерживавших апелляцию семьи Бентли, сказал, что слова «Давай ему устроим!» были истолкованы предвзято и не могли достоверно свидетельствовать о виновности Д. Бентли в убийстве. Позже один из полицейских признался, что Д. Бентли не говорил той фразы. Кроме того, суд изначально не принял тот факт, что Д. Бентли страдал от эпилепсии, и что он не умел читать и писать, а его умственное развитие находилось на уровне 11-летнего ребёнка [Coulthard, 2007, р. 3-4]. В ходе повторного судебного разбирательства целый ряд аргументов защиты был связан с интерпретацией языковых фактов. Дело в том, что полиция опрашивает свидетелей и подозреваемых двумя способами: в виде монолога или диалога. При монологе свидетель сам рассказывает о последовательности событий, а полицейский ведет запись протокола. Во время диалога полицейский задает вопросы, подозреваемый отвечает. И вопросы, и ответы фиксируются в протоколе письменно от руки [Coulthard, 2007, р. 5].

В случае с Д. Бентли суду были предоставлены свидетельские показания, то есть запись монолога Д. Бентли с его подписью. Однако известен факт, что в процессе суда Д. Бентли часто возражал и пытался оспорить утверждение полиции о написании своих свидетельских показаний, представленных суду, утверждая, что показания написаны не им.

Что касается текста показаний Д. Бентли, то он состоял всего из 558 слов, то есть это очень короткий текст, что в дальнейшем важно учитывать при его анализе в корпусе. Кроме того имеет значение хронология событий, а именно маркеры хронологии, в частности употребление слова «then».

М. Coulthard, исследовавший языковую сторону данного дела, обнаружил, что данные свидетельские показания не были написаны самим Д. Бентли. М. Coulthard создал несколько корпусов, чтобы доказать свою гипотезу. Он взял три свидетельских показания: одно Д. Бентли и два к данному делу не относящихся; и создал корпус, состоящий из 930 слов. М. Coulthard также составил корпус полицейских показаний – два показания из дела Бентли и одно не относящееся к делу. Затем он сравнил, насколько часто встречалось слово «then» в этих корпусах. В свидетельских показаниях Д. Бентли исследователь насчитал 11 словоупотреблений then , это довольно большое количество, если учесть, что текст свидетельских показаний Бентли состоит всего из 558 слов. В других свидетельских показаниях then встретилось всего один раз. Зато в корпусе полицейских показаний данное слово встретилось 29 раз из 2270 слов.

Таким образом, результаты свидетельских показаний Дерека Бентли оказываются ближе к свидетельским показаниям полиции, чем к показаниям других свидетелей. Однако частотность употребления then ещё не всё. В показаниях Дерека присутствует необычная конструкция употребления then: оно стоит в постпозиции, то есть на первом месте в предложении стоит подлежащее, а потом уже then , например, Chris Craig and I then caught abusto Croydon. Chris then jumped over and I followed . Для разговорной речи англичан характерно употребление then в препозиции, то есть Then we went to the shop . А в свидетельских показаниях Бентли очень часто встречается постпозиция, что само по себе является нетипичной конструкцией. Известно, что Дерек по своему психологическому возрасту соответствовал десятилетнему ребенку, а читал как четырехлетний. Поэтому факт, что then слишком часто встречается в его показаниях, да ещё и в постпозиции, очень важен для исследования. Далее, М. Coulthard сравнивает частотность употребления конструкций “ I then” и “then I” в корпусе COBULD, который состоит из 1,5 млн. слов. В итоге, “then I” встречается в 10 раз чаще, чем “I then”. Затем исследователь обращается к свидетельскому корпусу, где конструкция “I then” не встречается совсем, но в полицейском корпусе она встречается девять раз. Таким образом, М. Coulthard выяснил, что конструкция “I then” является характерной чертой полицейских протоколов. Возможно, их так учат документировать последовательность свидетельских показаний. Подобная конструкция становится частью их протокола и используется бессознательно. В данном случае показания в деле Бентли носят характерные черты полицейского протокола. Исследователю удалось доказать, что продиктованное обвиняемым признание было существенно переработано человеком, привыкшим писать полицейские протоколы. Дерек Бентли был полностью оправдан, к сожалению, уже посмертно. Данный случай показывает нам, как судебная корпусная лингвистика может быть использована для исправления судебной ошибки.

Заключение

Анализируя современное состояние судебной лингвистической экспертизы можно констатировать, что данный род экспертизы уже прошел первый этап своего развития. Определена ее роль и место среди других родов экспертиз, четко выстроены границы ее компетенции. Нормативная основа в большинстве случаев позволяет избегать двойного толкования. Накоплена определенная методическая база выполнения экспертиз. Постепенно растет число подготовленных экспертов, работающих в данном направлении. Все это позволяет делать вывод о том, что современная лингвистическая экспертиза все больше и больше соответствует потребностям юридической практики. При этом судебная лингвистическая экспертиза опирается на различные виды лингвистического анализа, в зависимости от её объекта, предмета и задач. При решении могут использоваться социо-психолингвистический, семантический, текстовый инструментарий. Сочетание методов корпусной лингвистики в судебной лингвистике действительно может помочь исправить судебную ошибку, бороться с клеветой, освободить несправедливо осужденного.

Использование различных методов корпусной лингвистики в судебной лингвистике действительно может способствовать исправлению судебных ошибок, борьбе с клеветой, освобождению несправедливо осужденных. Однако, работая с судебной корпусной лингвистикой, исследователю следует соблюдать особую осторожность, быть максимально внимательным и точным в своих усилиях и уверенным в заключении, которое он дает.