Принцип допустимости необходимых ограничений прав человека и Конституция Российской Федерации

В работах, посвященных правовому статусу человека, в качестве одной из его основ называется принцип «недопустимости ограничения прав и свобод» [1, с. 191-192]. При этом, авторы, сформулировав таким образом наименование данного принципа, совершают в своих размышлениях логический разворот на 180 градусов, и ведут речь прямо об обратном, – а именно, о допустимости, дозволительности и даже необходимости, с точки зрения права, таковых ограничений. Представляется, что следует называть вещи своими именами и не идеализировать чрезмерно права и свободы человека, которые, как известно, не безграничны и, безусловно, в определенных случаях подлежат ограничению. Мы в полной мере разделяем мнение Т.Я. Хабриевой и В.Е. Чиркина, которые заявляют: «Не существует абсолютных прав и свобод, все они могут быть ограничены, но только на основе закона, в пределах, допускаемых конституцией, в соответствии с требованиями международного

ПРАВОВОЕ ГОСУДАРСТВО: теория и практика

права и в строго определенных целях, указанных в международных актах». [1, с. 95-98].

На основании изложенного, считаем необходимым в качестве одного из принципов правового статуса человека назвать принцип допустимости необходимых ограничений прав человека. Принцип допустимости ограничения законом некоторых прав человека вытекает из ст. 29 Всеобщей декларации прав человека, в которой говорится буквально следующее: «При осуществлении своих прав и свобод каждый человек должен подвергаться только таким ограничениям, какие установлены законом исключительно с целью обеспечения должного признания и уважения прав и свобод других и удовлетворения справедливых требований морали, общественного порядка и общего благосостояния в демократическом обществе» [3]. Конституционное законодательство России так же содержит схожие положения. Конституция РФ, отталкиваясь от указанного выше положения Декларации прав человека, в ч. 3 ст. 55 указывает, что права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.

Некоторые из оснований ограничения прав граждан, в частности «защита <…> нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства», являются весьма растяжимыми с нормативной точки зрения. Обращая внимание на критерии оправданности применения ограничений Конституционный Суд России указал: «Публичные интересы, перечисленные в статье 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации, могут оправдывать правовые ограничения прав и свобод, только если такие ограничения адекватны социально необходимому результату» [4, с. 3]. Ст. 56 Конституции России, развивая положения предыдущей статьи, уточняет, что в условиях чрезвычайного положения, которое может вводиться при наличии обстоятельств и в порядке, установленных федеральным конституционным законом на всей территории Российской Федерации и в ее отдельных местностях, для обеспечения безопасности граждан и защиты конституционного строя могут устанавливаться отдельные ограничения прав и свобод с указанием пределов и срока их действия. Меры и временные ограничения, применяемые в условиях чрезвычайного положения, перечислены в главе III Федерального конституционного закона от 30 мая 2001 г. N 3-ФКЗ «О чрезвычайном положении».

Кроме констатации самой возможности ограничения прав человека, Конституция РФ, наряду с этим устанавливает также и допустимые пределы их применения государством.

Во-первых, в соответствии с п. 2 ст. 19 федеральной Конституции запрещены «любые формы ограничений прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности». Как видим, данный перечень, увы, закрытый. Конституция не запрещает ограничивать права человека, например, по признаку происхождения, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, места жительства, половой ориентации и т.д. Кроме этого, разработчики почему-то указали в качестве субъекта, права которого недопустимо ограничивать по названным признакам, гражданина , а не человека . Мы полагаем, что этот перечень признаков следует расширить, а термин «граждан» было бы логично заменить на «человека».

Во-вторых, ч. 3 ст. 56 российского Основного закона гласит, что даже в условиях чрезвычайного положения не все права государство может ограничить. Не подлежат ограничению права и свободы, предусмотренные статьями 20, 21, 23 (часть 1), 24, 28, 34 (часть 1), 40 (часть 1), 46 – 54 Конституции Российской Федерации. В этих статьях закрепляются: право на жизнь, на охрану достоинства личности, на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту чести и доброго имени, свобода совести и вероисповедания, на жилище, а также ряд прав, связанных с участием в судопроизводстве и др.

По мнению С.С. Алексеева и С.М. Шахрая – главных разработчиков Конституции, допускается ограничивать. Итак, в список неприкосновенных статей не попали, например: ст. 26, которая говорит о праве определять и указывать свою национальную принадлежность и праве говорить на родном языке; ст. 27, которая, помимо прочего, предоставляет право беспрепятственно возвращаться в Российскую Федерацию; ст. 29, в которой, в частности, гарантируется свобода мысли и свобода от принуждения к выражению своих мнений и убеждений или отказу от них, а также ряд информационных прав; ст. 33, закрепляющая право на обращение и т.п.

Возникает ряд вопросов: неужели возможна такая ситуация, когда человека, вопреки его воле, могут понудить считать себя представителем определенной национальности или запретят ему общаться на родном языке? Что может быть причиной запрета гражданину вернуться в свою страну? Как вообще можно ограничить свободу мысли? Имеет ли право государство не слышать свой народ, ограничив право на обращение?

Полагаем, что перечень прав и свобод, которые не следует ограничивать ни при каких обстоятельствах, не полон. При конструировании данной нормы следует руководствоваться принципом «разрешено все, что не запрещено» и в связи с этим было бы разумно перечислить в статье лишь те права, которые можно ограничивать при введении чрезвычайного положения, а все не вошедшие в сей пере-

чень права и свободы отнести к категории неприкосновенных, т.е. не подлежащих ограничению.

Кроме ограничений, связанных с введением чрезвычайного положения, российская Конституция в отдельных статьях, посвященным правам и свободам человека, включает нормы о пределах их использования, что, на наш взгляд, тоже следует отнести к ограничениям. Эти специальные конституционные ограничения прав и свобод человека, в зависимости от степени их конкретизации в нормах Конституции, можно подразделить на не конкретизированные и конкретизированные.

• I.    Не конкретизированные конституционные ограничения прав – это ограничения, выраженные формулой «не допускается произвольное лише-ние/ограничение права Х». Так, например, в ст. 40 Конституции РФ говорится, что «Никто не может быть произвольно лишен жилища».

Запрет на произвольное ограничение прав и свобод, по сути, говорит, что если ограничения применяются не в связи с чьим-то волюнтаристским решением, а на законных основаниях и в установленном в нормативном правовом акте порядке, то это уже НЕ произвольное ограничение и, в связи с этим, оно вполне допустимо. Как видим, Конституция РФ не устанавливает никаких оснований, условий или рамок применения этих ограничений. Заметим, в конституционных актах в отношении рассматриваемых ограничений нет указания на то, что должен применяться судебный порядок.

Следует отметить, что ч. 3 ст. 56 Конституции РФ относит право на жизнь как одно из прав, не подлежащих ограничению. Согласимся, – ограничить право на жизнь невозможно, нельзя полу жить или жить на три четверти, можно либо жить, либо не жить, поэтому право на жизнь можно только отнять (лишить жизни). И Конституция России говорит, что этого права № 1 вполне даже можно лишить, причем даже без введения чрезвычайного положения. Речь идет о конституционном закреплении возможности применения смертной казни, правда, с обозначением границ ее применения (на основании закона, исключительность характера этого наказания, применимость только за особо тяжкие преступления против жизни, и при предоставлении обвиняемому права на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей). В российском законодательстве мы также найдем положения прямо или косвенно позволяющие отнимать у человека жизнь: например УК РФ, вторя Конституции, включает в систему наказаний смертную казнь, а также на жизнь человека дозволяется посягать в результате необходимой обороны или при задержании преступника.

• II.    К конкретизированным конституционным ограничениям мы относим те положения Конституции РФ, в которых, есть отсылка к закону или указано на возможность ограничения прав и свобод судом

или формулируются конкретные условия их ограничений в самой конституционной норме. Собственно о них мы и поведем речь ниже.

В зависимости от оснований применения ограничения прав человека можно объединить в следующие группы:

• 1.    Ограничения прав на основании закона. Сюда относятся такие положения Конституции РФ, в которых содержится указание на ограничение какого-либо права законом или в самой статье Конституции РФ устанавливаются основания и условия ограничений, которые получают дальнейшее развитие в законодательстве. Например: ст. 24 – предусматривает возможность ограничения права человека на ознакомление с документами и материалами, непосредственно затрагивающими его права и свободы. Таким ограничителем выступает фраза «если иное не предусмотрено законом»; ст. 29 – содержит два ограничения: первое ограничение касается свободы слова, которое выражается в недопущении пропаганды или агитации, возбуждающих социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду, а также пропаганды социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства. Второе ограничение направлено на использование человеком права свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом. Область свободного оборота информации ограничена перечнем сведений, составляющих государственную тайну, которые определены федеральным законом; ст. 34 – говорит о возможности законодательного ограничения права на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной экономической деятельности, а также прямой запрет экономической деятельности, направленной на монополизацию и недобросовестную конкуренцию; ст. 36 – провозглашает право собственности на землю, которое осуществляется свободно, если это не наносит ущерба окружающей среде, при этом условия и порядок пользования землей определяются на основе федерального закона; ст. 37 – подразумевает возможность законодательного ограничения способов используемых при реализации права на трудовые споры.

• 2.    Ограничения прав на основании закона или решения суда. В эту группу мы отнесли статьи Конституции РФ, в которых говорится, что ограничение права возможно либо на основании закона, либо на основании решения суда. Так, ст. 25 Конституции РФ говорит, что право на неприкосновенность жилища может быть ограничено только в случаях, установленных федеральным законом, или на основании судебного решения. Например, на основании закона «О полиции» (ч. 3 ст. 15) допускается нарушить конституционное право человека на неприкосновенность жилища: для спасения жизни граждан и (или) их имущества, обеспечения безопасности граждан или

• ПРАВОВОЕ ГОСУДАРСТВО: теория и практика общественной безопасности при массовых беспорядках и чрезвычайных ситуациях; для задержания лиц, подозреваемых в совершении преступления; для пресечения преступления; для установления обстоятельств несчастного случая. А вот для производства обыска в жилище уже требуется получение судебного решения (ч. 3. ст. 182 УПК РФ).

• 3.    Ограничения прав на основании решения суда. В эту категорию мы включили те ограничения прав человека, которые не могут быть применены лишь на основании закона. Для применения таковых ограничений требуется обязательная процедура рассмотрения их законности и обоснованности судом. Например: ст. 23 – содержит указание на то, что право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений может быть ограничено только на основании судебного решения; ст. 35 – устанавливает возможность ограничения права собственности по решению суда, при этом принудительное отчуждение имущества для государственных нужд может быть произведено только при условии предварительного и равноценного возмещения; ст. 22 – говорит о возможности ограничения права на свободу и личную неприкосновенность, указывая, что такое ограничение возможно в формате ареста, заключения под стражу и содержания под стражей и только по судебному решению. До судебного решения лицо не может быть подвергнуто задержанию на срок более 48 часов;

Считаем, необходимым сделать комментарий к данной статье. Очевидно, что «отцы» Конституции не стремились заглянуть далеко в будущее и относились к своему детищу как к временному документу, рассчитанному на преодоление переходного периода. Дело в том, что рассматриваемая статья говорит лишь об одной мере пресечения, которая должна осуществляться по решению суда – заключении под стражу. В тексте анализируемой статьи упомянут еще и арест, но он назван как синоним заключения под стражу, так как домашний арест еще не входил в число мер процессуального принуждения, предусмотренных действовавшим на момент разработки и принятия Конституции законодательством. Для справки: В настоящее время, под арестом понимается один из видов уголовного наказания, а не мера пресечения.

С позиций дня сегодняшнего, когда мы знаем, что судебное решение необходимо не только для заключения под стражу подозреваемого или обвиняемого, но и для применения домашнего ареста, с целью придания норме большей универсальности, и как следствие, бóльшего долголетия, представляется целесообразной следующая формулировка статьи Конституции: «Меры, направленные на принудительную изоляцию человека от общества, допускаются только в соответствии с законом и на основании судебного решения» . Такая конструкция нормы подвела бы правовые основы и под неупомяну-

тую меру пресечения – домашний арест, и под административное наказание – административный арест, и под уголовные наказания связанные с лишением свободы, и под принудительное помещение в медицинское учреждение.

Ст. 32 Конституции РФ содержит ограничение избирательных прав граждан, также заслуживающее развернутого комментария. В указанной статье говорится: «Не имеют права избирать и быть избранными граждане, признанные судом недееспособными, а также содержащиеся в местах лишения свободы по приговору суда». Если в необходимости ограничений прав недееспособных граждан избирать и быть избранным никаких сомнений не возникает, то в отношении запрета россиянам, отбывающим наказание в местах лишения свободы, имеются вполне обоснованные претензии.

Так, 4 июля 2013 года Европейским Судом по правам человека единогласно (Судья от России Дмитрий Дедов также проголосовал за то, что нарушение было допущено) было принято Постановление по делу «Анчугов и Гладков против России» (Anchugov and Gladkov v. Russia, жалобы NN 11157/04 и 15162/05). В этом Постановлении Страсбургский Суд признал, что положения части 3 статьи 32 Конституции РФ, согласно которым все граждане, содержащиеся в местах лишения свободы по приговору суда, не имеют права избирать органы государственной власти, нарушает ст. 3 Протокола № 1 к Европейской Конвенции, гарантирующую право на свободные выборы.

Теперь перед Россией, которая взяла на себя обязательство подчиняться юрисдикции Европейского Суда, стоит весьма сложная задача, поскольку изменение главы второй Конституции РФ возможно только в порядке пересмотра. Возможен, конечно, вариант исправления сложившейся ситуации без непосредственного изменения Основного Закона посредством толкования данной нормы Конституционным Судом РФ, но такой способ нельзя считать оптимальным для решения проблемы.

И еще одна реплика в отношении конструкции ст. 32 Конституции РФ. Данная статья провозгласила сразу несколько политических прав граждан: одно общее, отправное – это право участвовать в управлении делами государства как непосредственно, так и через своих представителей (ч. 1); и три производных от него: право избирать и быть избранными в органы государственной власти и органы местного самоуправления, а также участвовать в референдуме, право на доступ к государственной службе (ч. 4) и право участвовать в отправлении правосудия (ч. 5). При этом ограничение по субъектному составу (если точнее, на граждан, признанных судом недееспособными, а также содержащихся в местах лишения свободы по приговору суда) наложено лишь на одно из них, – на право избирать

и быть избранными. Значит ли это, что, например, недееспособные граждане могут состоять на государственной службе или отправлять правосудие? Конечно, нет! Отсюда следует вывод: Положение Конституции РФ о лишении граждан, признанных судом недееспособными, права избирать и быть избранным либо логически избыточно, либо оно должно быть обращено и к другим политическим правам граждан.

В завершении хотелось бы выразить надежду, что Основной закон России со временем приобретет структурную стройность, избавится от имеющей место пробельности, а в некоторых случаях избыточности и противоречивости, и станет реальной основой построения правового государства.