Проблема принятия переводческого решения

В данной статье предпринимается попытка рассмотреть явление, значимость которого трудно переоценить, явление принятия переводческого решения, которое в конечном итоге определяет качество выполненного переводчиком перевода. Осознавая сложность данной проблемы, особенно с точки зрения оценки качества перевода как конечного продукта деятельности переводчика, условимся тем не менее считать, что адекватным, реалистичным, полноценным в данной работе признается такой перевод, который отмечен в качестве такового теоретиками-переводоведами и конкурсным жюри.

Требования к переводческим решениям

Разумеется, очевидным и неоспоримым в практике перевода является требование, сформулированное почти пять веков назад французским деятелем культуры Этьеном Доле (1509-1546) и цитируемое во многих современных публикациях по переводоведению. Согласно его мнению, переводчик обязан безупречно владеть иностранным языком, с которого осуществляется перевод, родным языком, и иметь подробное представление об иноязычной культуре. Только при таком положении дел можно вести речь о переводе, который получает высокую оценку и со стороны критиков, и со стороны получателей перевода. В противном случае в перевод вкрадываются как языковые, так и культурологические погрешности и ошибки, что, к сожалению, имеет проявление и в настоящее время.

Так, коллектив авторов статьи «Семантико-стилистические отклонения от оригинала и адекватность перевода» [3, с. 423-425] анализирует некоторые ошибки, допущенные переводчиком в результате его профессиональной некомпетенции в ходе перевода художественного произведения с английского языка на русский язык. Например:

ГРНТИ 16.31.41

Александр Иванович Клишин – доктор филологических наук, профессор кафедры английского языка Санкт-Петербургского государственного экономического университета.

Статья поступила в редакцию 28.06.2020.

• •    в результате профессиональной неосведомленности переводчик словосочетание high school students передает как студенты университета, в то время как речь в оригинале идет о старшеклассниках средней школы (высшее учебное заведение в английском языке обозначается словосочетанием higher school );

• •    многозначное прилагательное sleek с русскими соответствиями, в частности, лоснящийся и роскошный, переводчик передает в первом приведенном соответствии. В итоге, английское предложение The plane, a sleek Gulfstream-5, was waiting в русском варианте предстает как Самолет, лоснящийся Гольфстрим-5, ждал. Естественно, что речь шла о роскошном (а не лоснящемся ) самолете бизнес-класса.

Подобные примеры можно продолжать. Таким образом, одним из основных вопросов переводо-ведческой науки является принятие оптимального переводческого решения, основанного на единственно возможном и правильном выборе лексического средства в языке перевода для передачи соответствующего фрагмента иноязычного текста.

Подходы к принятию переводческих решений

Рассматривая вопрос о принятии переводческого решения, следует обратиться к макро- и микроподходам, предпринимаемым переводчиком в ходе принятия переводческого решения. Макроподход сводится к глобальной стратегии, избранной переводчиком, которая в настоящее время существует в рамках доместикации, форенизации или так называемой «золотой середины», которая разными авторами трактуется примерно одинаково. Микроподход представляет собой осуществляемый переводчиком выбор из всего многообразия средств родного языка такое, которое, по мнению переводчика, способно наиболее полно с точки зрения адекватности, реалистичности, полноценности передать фрагмент иноязычного текста, который признан переводчиком единицей перевода.

Что касается «золотой середины», то переводоведы полагают, что этот подход занимает промежуточное положение между двумя указанными выше взаимоисключающими стратегиями перевода и способен обеспечить подлинное совершенство выполненного перевода по производимому на читателя впечатлению [10, p. 48]. Высказывается, также, мнение о том, что эффекта «золотой середины» можно достигнуть, выбрав средний путь между метафразом (дословной передачей оригинала на языке перевода) и парафразом (вольная передача текста оригинала с учетом духа оригинала, но не его формы) [9, p. 85]. На этот счет высказываются и иные мнения.

Так, М.Л. Гаспаров предлагает не метаться между двумя противоположными стратегиями перевода, а сознательно выбрать одну из них, поскольку «золотая середина», по его мнению, недостижима [2, c. 62]. Существует также мнение о том, что целесообразно изучать характер понятия «золотая середина» с помощью эмпирических тестов на восприятие переводных текстов информантами и изучения их реакций и комментариев [4, c. 177].

Избрав один из названных выше макроподходов или следуя принципу «золотой середины» (если, разумеется, переводчик определился в понимании такого подхода), переводчик осуществил первый этап выбора, который наилучшим образом характеризует его глобальную установку. Однако, на втором этапе, переводчик сталкивается с гораздо более сложным микровыбором, а именно с проблемой выбора из всего многообразия средств языка перевода такой лексической или грамматической единицы, которая с точки зрения переводчика наиболее коммуникативно-значимо передает фрагмент, избранный им в качестве единицы перевода в иноязычном тексте. Именно на этапе микроподхода в профессиональном сознании переводчика вступают во взаимодействие – если исходить из концепции Л.В. Кушниной – поле переводчика, поле автора переводимого произведения, содержательное поле и др. [6, c. 14].

Апробация авторского подхода к принятию переводческих решений

Рассмотрение специфики принятия переводческого решения в рамках микроподхода является предметом наших дальнейших рассуждений. Рассмотрим в качестве примера фрагмент стихотворного произведения Уильяма Вордсворта «Private talk» и три его перевода на русский язык, выполненные тремя победителями Турнира литературного перевода «Пушкин в Британии-2010» [7, c. 148]:

Sons, mothers, maidens withering on the stalk, These all wear out of me, like forms with chalk Painted on rich men’s floors, for one feast-night .

• 1.    Так утром после бала, в тишине,

• 2.    Истают без следа такие дни, Как оттиски дыханья на стекле.

• 3.    Всё, словно мел картины-однодневки, Довольно мало трогает меня.

Стирают с пола пыльную разметку .

Лексема like, обозначающая последующее развертывание сравнения, передана во всех трех переводах с помощью разных лексических средств русского языка, ср., так (=таким же образом), как (=подобно тому, как) и однозначно указывает только на сравнение с лексемой словно. При передаче самого сравнения – предметного образа – переводчики пошли разными путями. Принятие переводческого решения осуществлялось на микроуровне. Рассмотрим процесс принятия такого решения в виде последовательности шагов, речь о которых шла в нашей предыдущей публикации [5, c. 123].

В соответствии с первым шагом имеет место фиксация внимания на отрезке переводимого текста, причем в этот момент происходит выделение единицы перевода, под которой понимается, по Ж.-П. Вине и Ж. Дарбельне минимальный сегмент сообщения, где сцепление знаков таково, что их нельзя переводить раздельно [8, c. 281]. Как известно, в качестве единицы перевода может выступать графема, фонема, цельнооформленное слово, словосочетание и т.д., иначе говоря, единица любого языкового уровня.

Если исходить из трех версий перевода, то можно предположить, что в рамках первого шага, в результате фиксации внимания на сегменте текста, идущего после лексемы like , переводчики выделили разные единицы перевода в этом сегменте. Так, в версии первой переводчиком выделено семь единиц перевода ( forms, with chalk, painted, on rich men’s, floors, for one feast, night ), каждой из которых необходимо найти соответствие в языке перевода.

В соответствии со вторым шагом осуществляется выстраивание подборки лексических средств языка перевода для передачи каждой выделенной единицы перевода. Из всей совокупности значений полисемантемы form на основе контекста «…with chalk painted…» переводчик, по всей вероятности, выбирает значения форма, внешний вид, очертания [1, c. 409].

Далее, исходя из всего контекста, описывающего сравнение, а также используя фоновую информацию, переводчик, видимо, решает, что подразумевается нанесенная мелом разметка на полу для удобства танцующих пар во время бала в богатом доме. Данные действия, будем считать, осуществились в рамках третьего шага .

Четвертый шаг завершился выбором лексемы разметка синонимичной словарному значению очертания .

При передаче в версии 1 английского сравнения средствами языка перевода прослеживается тенденция осознанного или мало осознанного применения переводчиком следующих трансформационных методов (этот процесс осуществляется на пятом шаге):

• •    существительному во множественном числе floors найден русский эквивалент пол(а), используемый в единственном числе, что свидетельствует о применении грамматической трансформации;

• •    применительно к существительному feast-night (со значениями banquet, wedding, film festival, religious celebration ) использована конкретизирующая трансформация, и в русском переводе данное существительное передано словом бал (коль скоро в контексте речь идет о разметке на полу).

Далее прослеживается применение ряда трансформаций:

• •    страдательное причастие painted (нанесенная, нарисованная и т.д.) передано глаголом в действительном залоге стирают (то есть, уничтожают то, что нанесено, нарисовано и т.д.), что наводит на мысль о применении антонимической трансформации и двойной грамматической трансформации – английское причастие передано русским глаголом, страдательный залог передан с помощью действительного залога;

• •    антонимическая трансформация применена также к существительному night, которое в русском переводе передано существительным утром .

Сопоставляя фрагмент оригинала и его русский перевод, приведенные выше, можно сделать наблюдение о приращениях и потерях смысла, присутствующих в выполненном переводе (что естественно, в особенности при переводе поэтических произведений). Приращение смысла сводится к введению в русскую версию перевода трех смысловых компонентов – утром, в тишине, пыльную (разметку). Впрочем, данные компоненты можно отнести к так называемой содержательно-подтекс- товой информации, которая не выражена вербально в оригинале, однако может имплицироваться всей ситуацией, представленной в английском сравнении (праздничный зал приводят в порядок в тишине, а от применения мела, естественно, остается меловая пыль).

Что касается смысловых потерь, то они в достаточно небольшой мере вуалируют ситуацию сравнения, описанную в оригинале. В переводе отсутствуют лексические указания на инструмент нанесения разметки ( chalk) и владельцев, в чьих покоях происходил бал (rich men’s), тем не менее, статус владельцев легко прослеживается по контексту.

Обсуждение и выводы

Сопоставление трех версий перевода показывает, что в версии 1 образ, заложенный в сравнении, передан с большой степенью точности, в двух других версиях осуществлена полная замена исходного образа. Так, разметка, нанесенная на пол в версии 2, передана как оттиски дыханья на стекле и как мел картины-однодневки в версии 3.

Сопоставление также показывает, что принятие переводческого решения у автора первой версии и авторов второй и третьей версий пошло разными путями уже на первом шаге, в рамках которого происходило также и выделение единицы перевода. Если переводчик первой версии осуществил сегментирование отрезка оригинала, описывающего сравнение, выделив, как показано выше, семь единиц перевода, то авторы двух других версий единицей перевода сочли весь отрезок текста, описывающий сравнение.

Таким образом, как уже упоминалось выше, в версии 1 достигнута, как представляется, максимально возможная степень соответствия оригиналу. Благодаря такой высокой степени соответствия первая версия перевода действительно может восприниматься как оригинал, поскольку переводчику удалось, благодаря удачному переводческому решению, вникнуть в авторскую эстетику, образ мыслей и найти в языке перевода средства их передачи. Если переводчику версии 1 удалось «заговорить» голосом Вордсворта, то переводчики двух других версий реализовали свою собственную художественную индивидуальность, сориентировав таким образом свои переводы на передачу того, что именуется «духом оригинала».

Возвращаясь к версии 1, в которой прослеживается, как уже сказано выше, весьма высокая степень соответствия оригиналу, можно выразить таковую математически. Если все семь единиц перевода, выделенных переводчиком в оригинальном тексте, принять за 100%, то на каждую из выделенных единиц приходится приблизительно по 17%. В русском переводе передано три единицы перевода – forms, floors, feast, что составляет порядка 41% содержания оригинала, оставшиеся 59% приходятся на потери и приращения смысла.

В заключение заметим: какая из трех предложенных версий перевода предпочтительна – является вопросом компетенции как переводоведов, так и широкого спектра получателей переводных текстов.