Проблемы инфорсмента дисциплины интегрированных корпораций в области исполнения долговых обязательств

В 2015 году мегарегулятор (Банк России) обозначил существование в России проблемы чрезмерного увеличения долговой составляющей в структуре финансов реального сектора экономики. Ситуация может связываться с имеющим в России место системным экономическим кризисом [2]. Проблема роста зависимости от заемных средств в кризисных условиях имеет значение как для автономных, так и для интегрированных корпораций. В связи с тем, что интегрированные формы организации бизнеса признаются учёными доминирующими в институциональной структуре реального сектора российской экономики [6, c.32], вопросы управления долговой составляющей в структуре их финансов имеет особо важное значение. Помимо аспектов, связанных с влиянием микро- и макроэкономических факторов на изменение корпоративного долга, заслуживают анализа вопросы качества реализуемых собственниками практик управления им. И в этой связи отдельного внимания достойны недобропорядочные практики, использование которых способно нанести вред кредиторам должников, не стремящихся к добросовестному исполнению своих долговых обязательств и использующих для избежания ответственности имеющиеся правовые коллизии (так называемые «лазейки в законодательстве»).

Анализу допускаемых российскими собственниками схем избежания субсидиарной ответственности по долговым обязательствам контролируемых обществ посвящено много специальной научной юридической литературы. Целью настоящей работы является систематизация накопленных по данному вопросу знаний, которые будут использованы для разработки критериев отнесения собственников (покупателей в сделках слияний и поглощений нефинансовых корпораций) в эффективным и имеющим продуктивные для национальной общественно-экономической системы намерения в области использования активов подконтрольных обществ.

Анализ проблем инфорсмента исполнительской дисциплины собственников в области погашения долговых обязательств

Проблемы для кредиторов, связанные с возможной недобропорядочностью намерений собственников интегрированных корпораций в области полного исполнения долговых обязательств, порождаются имеющимися пробелами в законодательстве. Юристы рассматривают следующие законодательные проблемы и порождаемые ими «возможности» для собственников уклоняться от исполнения долговых обязательств с нанесением ущерба кредиторам.

• 1.    В соответствие со ст.6, 69 Закона об Акционерных обществах и ст. 105 Гражданского кодекса Российской Федерации основное общество, если это предусмотрено договором с дочерним обществом или уставом дочернего общества, может давать последнему обязательные к исполнению указания. Ответственность возникает если в результате реализации принятых основным обществом решений, с заведомо известным последнему результатом (наличие умысла), дочернее общество понесло убытки. Другими словами, ответственность возникает тогда, когда основное общество заведомо знало о нанесении дочернему обществу ущерба, вплоть до доведения его до состояния несостоятельности (банкротства). Однако, на практике, доказать, что основное общество заведомо знало о результате реализации дочерним обществом его решений сложно или невозможно в связи с неурегулированностью этого вопроса законодательством. Необходимо доказать в суде преднамеренность действий основного общества, направленных на возникновение у дочернего общества кредиторской задолженности. Отсутствие доказательств

• 2.    Помимо указанной в п.1. сложности доказательства наличия умысла основного общества, последние также избегают закрепления в уставах дочерних обществ своих прав на управление ими и заключения с ними договоров с пунктами о праве основного общества давать обязательные указания дочернему. Реализация решений основного общества в деятельности дочернего осуществляется через механизм их предварительного одобрения советом директоров последнего, персональный состав которого на основаниях преобладающего участия в уставном капитале формирует основное общество. Результат «внедрения» на дочернем обществе решений основного общества не отличается в этом случае от достигаемого при вынесении обязательных указаний. Однако, совет директоров является собственным органом управления дочернего общества и ответственность за принимаемые им решения возникает только собственной у членов совета директоров. Соответственно, привлечь к ответственности основное общество в таких обстоятельствах невозможно. «Ответственность лица, дающего директивы на голосование членам совета директоров (так называемого теневого директора), действующим законодательством не предусмотрена» [8, c.35].

• 3.    Российским законодательством не ограничено перекрестное участие в уставных капиталах хозяйственных обществ. Согласно Гражданскому кодексу РФ (п.3 ст.106 ГК РФ), пределы взаимного участия хозяйственных обществ в уставных капиталах друг друга и число голосов, которыми одно из таких обществ может пользоваться на общем собрании участников или акционеров другого общества, определяется законом. Однако федеральные законы об акционерных общества и обществах с ограниченной ответственностью таких ограничений не содержат. В результате анализа последствий использования в интегрированных корпорациях такого законодательного допущения, профессор

• 4.    Использование указанных в пп.1-3 пробелов в законодательстве облегчает сокрытие умысла в организации движения активов внутри группы лиц, для чего используется не просто право собственника перемещать активы во взаимоотношениях с дочерним обществом (создавая тем самым угрозу интересам кредиторов) [4,с.88], а возможности реализации сложных схем перемещения активов с демонстрацией фальшивого соблюдения правил делового оборота, что возможно только в группе взаимозависимых лиц. Согласно Постановлению Правительства РФ от 27.12.2004 г. №885 «Об утверждении Временных правил проверки арбитражным управляющим наличия признаков фиктивного и преднамеренного банкротства» не допускается совершение должником сделок на условиях, не соответствующих рыночным, а именно: сделок по отчуждению имущества должника, не являющихся сделками купли-продажи, направленными на замещение имущества должника менее ликвидным; сделок купли-продажи, осуществляемых с имуществом должника, заключенных на заведомо не выгодных для должника условиях, а также осуществляемых с имуществом, без которого невозможна основная деятельность должника. Выявление признаков преднамеренного банкротства осуществляется на основе анализа динамики ухудшения утвержденных к расчету финансовых коэффициентов. Его результаты могут не свидетельствовать о наличии признаков преднамеренного банкротства если договоры об отчуждении имущества признаются

умышленных действий основного общества делает практически невозможным взыскание кредиторами денежных средств с основного общества в порядке субсидиарной ответственности [1, c.71].

И.С. Шиткина приходит к выводу о том, что «в силу отсутствия законодательно установленного запрета на перекрестное владение акциями иногда бывает сложно определить вектор экономической зависимости и контроля в группах компаний: какое из хозяйственных обществ в «системе участия» является основным, а какое дочерним» [8, с.39-40]. Это обстоятельство усложняет судебную процедуру выявления причин и определения виновных в совершении действий, приведших к несостоятельности инкорпорированного в интегрированной корпорации общества.

составленными в соответствие с нормами и обычаями делового оборота. А для демонстрации соблюдения этих норм и обычаев могут применять сложные схемы вывода активов, которые изучают российские исследователи и делают вывод о существовании возможности увода активов от банкротства, сосредоточения долгов на одном предприятии и передачи всех ликвидных и производственных активов на другое [7, c.90-91].

Выводы

Таким образом, несмотря на то, что учёными сформулированы экономические и правовые аргументы в пользу законодательного возложения ответственности по гражданско-правовым обязательствам инкорпорированных в интегрированной корпорации обществ на основное общество [3], включая долговые обязательства, к настоящему времени эта задача с учетом всех упомянутых аспектов не решена. Имеющиеся в российском законодательстве «правовые лазейки» и незавершенность мероприятий по развитию и принятию к применению методик экономической экспертизы в целях выявления признаков преднамеренного (умышленного) банкротства [5] делаю возможным осуществление собственниками недобропорядочных практик. В существующих условиях имеется «возможность» выводить долги на баланс некого подконтрольного хозяйственного общества, признаваемого в дальнейшем несостоятельным (банкротом) и избегать обязанности исполнять перед кредиторами ранее принятые долговые обязательства.

Ситуация усугубляется тем, что на практике затруднительно применение мер уголовного преследования виновных в преднамеренном банкротстве физических лиц, угроза которого могла бы стать дисциплинирующим в области отказа от реализации схем умышленного банкротства фактором. Для привлечения виновного к уголовной ответственности необходимо наличие причиненного крупного ущерба. Однако, определение размера причиненного ущерба требует проведения длительных и дорогостоящих экспертиз, и сам факт причинения «крупного ущерба» на практике выявляется только после окончания конкурсной процедуры, то есть обычно через 2-3 года после совершения преступления, когда многие доказательства противоправных действий субъекта криминального банкротства бывают безвозвратно утрачены» [Цит.по: 7, c.91].

Таким образом, взаимозависимость инкорпорированных в интегрированных корпорациях лиц может в существующих правовых условиях использоваться недобропорядочными собственниками для «освобождения» своего бизнеса от накопленных долговых обязательств с нанесением ущерба кредиторам. Этот вывод должен использоваться для разработки критериев признания прямых инвесторов – покупателей в сделках слияний и поглощений нефинансовых корпораций эффективными, ориентированными на развитие бизнеса в собственных интересах и интересах всех категорий стейкхолдеров. Очевидно, что стратегии эффективных (продуктивно ориентированных) собственников должны игнорировать осуществление подобных рассмотренным в настоящей работе деяний с накопленным долгом.