Проблемы квалификации хищения безналичных денежных средств

DOI:

С теоретической точки зрения актуальность проблемы квалификации хищений безналичных денежных средств связана минимум с двумя факторами. С одной стороны, она обусловлена многочисленными изменениями редакций статей гл. 21 Уголовного кодекса РФ [14], в частности ст. 158 и 159.3. С другой стороны, теория уголовного права многие годы выделяла три важных признака предмета хищения: физический, экономический и юридический. На сегодняшний день необходимость выделения физического признака ставится учеными под сомнение [13, c. 537].

С практической точки зрения по данным Банка России в 2022 г. объем операций с безналичными денежными средствами без согласия клиентов увеличился по сравнению с 2021 г. на 4,29 % [3]. По данным сайта МВД РФ за 1-е полугодие 2023 г. на 27,9 % возросло количество зарегистрированных киберпреступлений. В то же время на 24,8 % уменьшилось количество мошенничеств с использованием электронных средств платежа и на 8,7 % – мошенничеств в сфере компьютерной информации [3]. Данная проблематика активно исследуется современными авторами, также немало вопросов о применении правильной статьи УК РФ в каждом конкретном случае возникает и в правоприменительной практике.

Первоначальная редакция ст. 159.3 УК РФ 2012 г. обозначила название данной статьи как «Мошенничество с использованием платежных карт», тем самым, на наш взгляд, ограничив возможности учета различных способов совершения данного вида мошенничества, например, не с использованием платежной карты, а с использованием иных средств платежей (мобильного банка, электронного кошелька, «умных часов» и пр.). От нынешней редакции данной статьи существенно отличалась формулировка диспозиции ч. 1, а именно, давалась подробная характеристика данного вида мошенничества: «Мошенничество с использованием платежных карт, то есть хищение чужого имущества, совершенное с использованием поддельной или принадлежащей другому лицу кредитной, расчетной или иной платежной карты путем обмана уполномоченно- го работника кредитной, торговой или иной организации». К слову, наиболее строгим видом наказания был предусмотрен арест на срок до 4 месяцев, а в нынешней редакции предусмотрено лишение свободы на срок до 3 лет.

Интересно отметить также тот факт, что прежняя редакция рассматриваемой статьи отражала устоявшийся теоретический взгляд на проблему отграничения кражи от мошенничества. Если хищение осуществлялось без участия работника банка через банкомат, то его следует квалифицировать как кражу. Если же имел место обман работника банка или владельца карты, то квалифицироваться деяние должно как мошенничество. Данный принцип изначально был отражен и в новом постановлении Пленума ВС РФ от 30.11.2017 г. № 48 [11], однако в связи с изменениями от 29.06.2021 г. [7] это положение утратило силу.

Данные изменения в постановлении Пленума ВС РФ закрепили также положение о том, что в случаях, когда лицо похитило безналичные денежные средства, воспользовавшись необходимой для получения доступа к ним конфиденциальной информацией держателя платежной карты (паролями, данными владельца карты), переданной злоумышленнику самим держателем карты под воздействием обмана или злоупотребления доверием, действия виновного квалифицируются как кража, несмотря на то что способ – обман или злоупотребление доверием является обязательным способом мошенничества, а не кражи. В данном случае объяснить такую позицию Пленума можно, например, тем, что обман и злоупотребление доверием служат способом доступа к денежным средствам. Под их воздействием лицо передает, например, пароли, но не деньги. Завладение деньгами осуществляется уже без участия потерпевшего, по мнению Верховного Суда РФ, тайно. К слову, в рассматриваемой редакции постановления нет обстоятельного анализа и рекомендации о применении ст. 159.3, несмотря на внесение в нее изменений.

Федеральным законом от 23.04.2018 г. № 111-ФЗ [6] в ч. 3 ст. 158 УК РФ был включен п. «г», предусматривающий ответственность за кражу чужого имущества с банковского счета, а равно в отношении электронных денежных средств (при отсутствии признаков преступления, предусмотренного ст. 159.3 УК РФ). Данное изменение впервые в истории существования нормы о краже отдельно указало на специфический предмет хищения.

В связи с данными изменениями Верховный Суд РФ в п. 25.1 постановления Пленума «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» [10] указал на два альтернативных признака, при наличии которых действия лица следует квалифицировать как кражу. К первому из них относится тайное хищение денежных средств с использованием чужой или поддельной платежной карты. Второй признак предусматривает тайное использование конфиденциальной информации владельца денежных средств (например, персональные данные владельца, данные платежной карты, пароли).

Таким образом, обман или злоупотребление доверием, а также тайность завладения чужим имуществом как базовые признаки, характеризующие разные формы хищений, не утратили своей актуальности. Изменения коснулись того обстоятельства, что обман или злоупотребление доверием может совершаться не только очно, но и посредством электронных сетей. Тайность завладения как обязательный признак кражи также соблюдается и в том случае, когда злоумышленник вводит похищенные данные в компьютер и, например, осуществляет перевод денежных средств со счета потерпевшего. С точки зрения уголовного права совершает данные действия он тайно.

Интересно рассмотреть вопрос о том, являются ли безналичные денежные средства предметом хищения. Ранее нами уже было отмечено, что признание данных денежных средств предметом хищения исключает их характеристику по физическому признаку предмета хищения. Одним из главных аргументов в пользу положительного ответа на поставленный вопрос является тот факт, что законодатель включил рассматриваемые положения в главу УК РФ о хищениях, то есть согласно официальной доктрине безналичные денежные средства являются предметом хищения.

Исследователь С.Н. Ущекин отмечает, что «в случае хищений, совершаемых с использованием электронных средств платежа, правонарушитель перехватывает правомочия собственника, тем самым лишает его возможности самостоятельного распоряжения своим имуществом» [15, с. 259]. Такая позиция автора представляется небесспорной, так как в случае противоправного завладения чужим имуществом правомочия собственника остаются у него и ставятся под охрану УК РФ. Если предположить, что при совершении хищения происходит такой переход, тогда исключается противоправность как обязательный признак преступления, и само преступление отсутствует.

Рассмотрение вопроса о предмете хищения тесно связано с понятием вещей и их признаками, предусмотренными в гражданском праве. В частности, ст. 128 ГК РФ в редакции от 24.07.2023 г. [2] указывает, что к объектам гражданских прав относятся безналичные денежные средства, в том числе цифровые рубли. Данные объекты ГК РФ относит к категории «имущественные права», отличая ее от понятия вещи. Таким образом, при хищении безналичных денежных средств не происходит их изъятия как какой-либо вещи в обычном смысле, происходит утрата возможного получения потерпевшим своих денежных средств, хранившихся, к примеру, на банковской карте.

В доктрине уголовного права была высказана позиция о том, что ст. 159.3 УК РФ является специальной нормой по отношению к ст. 159.6 УК РФ, при том что авторами исключалось соотношение ст. 159.3 УК РФ и ст. 159 как специальной и общей [13]. Также учеными отмечалось, что если с использованием электронной сети похищено имущество (например, взломали сайт и внесли изменения в ЕГРН), то данные действия квалифицируются по ст. 159.6 УК РФ, а не по ст. 159.3 УК РФ.

Признак так называемой «безвещной», нематериальной сущности предмета хищения открывает широкое поле для дискуссий о том, могут ли иные нематериальные объекты права являться предметами хищения. К таким «проблемным» объектам можно, например, отнести: мили, начисляемые при проезде на поезде или самолете, бонусы, баллы на дисконтных картах в магазине, криптовалюту.

Эксперты сайта РБК отмечают, что «на сегодняшний день криптовалюта не является предметом хищения, ввиду отсутствия правового регулирования и законодательных дефиниций, определяющих ее правовую природу. Между тем, ввиду появления огромного количества дел с использованием криптовалюты, практика в некоторых случаях пошла по пути признания последней, хоть и де-факто, в качестве вещи, то есть предмета хищения» [4].

Данную позицию подтверждает и свежая судебная практика, в которой был зафиксирован случай, связанный с легализацией имущества в виде криптовалюты. Сайт Российской газеты отмечает, что Верховный Суд РФ признал обналичивание преступно добытых денежных средств в виде криптовалюты преступлением, предусмотренным по ст. 174 УК РФ, обосновав это тем, что финансовые операции заведомо для виновного маскируют связь легализуемого имущества с преступным источником его происхождения. Отмечается, что обязательного вовлечения легализуемых денежных средств в экономический оборот не требуется [1].

Рассматривая указанные составы преступлений как смежные, необходимо провести их отграничение, чтобы установить правила квалификации для справедливого правоприменения данных норм. Согласно теории квалификации преступлений, отграничение смежных составов производится по элементам состава. Рассматриваемые статьи можно отграничить от преступлений в сфере компьютерной информации. Отграничение в первую очередь следует провести по объекту преступления по вертикали. Так, если родовым и видовым объектами хищений будет право собственности, то в компьютерных преступлениях родовым объектом выступают общественные отношения в сфере общественной безопасности и общественного порядка, видовым объектом – общественные отношения в сфере безопасности компьютерной информации. Также безопасность компьютерной информации в преступлениях, предусмотренных гл. 28 УК РФ, является и основным непосредственным объектом, тогда как в хищениях с использованием электронных денежных средств она может выступать дополнительным объектом.

Если рассматривать предмет данных преступлений, то в хищениях, будь то кража или мошенничество, им будут выступать в нашем случае безналичные денежные средства, в мошенничестве предметом также могут выступать права на чужое имущество. В преступлениях гл. 28 УК РФ предметом является компьютерная информация, на которую осуществляется незаконное воздействие. С точки зрения объективной стороны обе группы составов преступления совершаются путем действия. Вид состава по конструкции объективной стороны в случае хищений является материальным, а в случае совершения компьютерных преступлений может быть и формальным (ч. 1 ст. 274.1 УК РФ).

Моменты окончания хищений соответственно тоже отличаются, причем не только от компьютерных преступлений, но и от иных форм хищения. Согласно п. 6 постановления Пленума ВС РФ кража считается оконченной, если имущество изъято и виновный имеет реальную возможность им пользоваться или распоряжаться по своему усмотрению. Согласно п. 25.2 данного постановления кражу, квалифицируемую по п. г ч. 3 ст. 158 УК РФ, считают оконченной с момента изъятия денежных средств с банковского счета или электронных денежных средств, в результате чего владельцу причинен ущерб [10].

Согласно п. 6 постановления Пленума ВС РФ № 37, например, преступления, предусмотренные статьями 272 и 274 УК РФ, признаются оконченными, когда указанные соответственно в ч. 1 ст. 272 УК РФ или в ч. 1 ст. 274 УК РФ деяния повлекли наступление общественно опасных последствий (одного или нескольких) в виде уничтожения, блокирования, модификации либо копирования такой информации, а по ст. 274 УК РФ также в виде причинения крупного ущерба [8].

Вид состава преступления и момент его окончания тесно связаны с вопросом о признании преступления длящимся или о вменении виновному совокупности преступлений. В частности, некоторые авторы отмечают, что в случае, когда преступник сначала похищает карту, затем снимает с нее денежные средства через банкомат, а затем расплачивается данными денежными средствами, такие деяния должны рассматриваться как длящееся хищение (кража) и не требуют дополнительной квалификации по совокупности пре- ступлений [9]. Вопрос о длящемся преступлении в данном случае является спорным, так как оно представляет собой, как правило, совершение деяния, влекущего наступление так называемого преступного состояния, которое может завершиться явкой виновного с повинной, истечением сроков давности и иными обстоятельствами. В связи с чем у длящихся преступлений фактический и юридический момент окончания не совпадают. В описанном случае лицо сначала похищает денежные средства, а затем распоряжается ими. Согласно указанному пункту постановления Пленума ВС РФ данное преступление будет окончено с момента снятия денежных средств с карты, причинения имущественного ущерба собственнику и будет квалифицироваться по п. г ч. 3 ст. 158 УК РФ. Дальнейшая покупка имущества не входит в состав данного преступления.

Анализ судебной практики показывает, что суд, квалифицируя деяние по п. г ч. 3 ст. 158 УК РФ, обосновывает это тем, что подсудимый, используя банковскую карту потерпевшей, произвел с ее помощью покупку товарно-материальных ценностей, тем самым распорядился имеющимися на банковском счете потерпевшей денежными средствами по своему усмотрению. Сама банковская карта не имеет стоимости, в связи с чем противоправное завладение ею не может быть признано оконченным хищением, так как в результате ее изъятия никакого материального ущерба потерпевшей причинено не было. Ущерб потерпевшей был причинен позже, когда виновный, используя карту, похитил денежные средства с ее счета [5].

По субъекту рассматриваемые хищения и компьютерные преступления совершаются общим субъектом, однако ст. 158 УК РФ совершается лицами с 14-ти лет. По субъективной стороне обязательным признаком хищения является корыстная цель, а в компьютерных преступлениях данный признак не является обязательным.

Некоторые авторы, анализируя практику применения ст. 159.3 УК РФ, отмечают вредность применения данной нормы на деле. В частности, Е.А. Русскевич указывает на противоречие в том, что мошенничество предполагает обман другого лица с целью завла- дения имуществом, а похищение имущества с использованием электронных средств платежа не всегда предполагает такой обман лица, из чего не понятно, чем данный состав отличается от кражи с банковского счета [12].

Выводы

Таким образом, новеллы гл. 21 представляются нам, с одной стороны, позитивным шагом законодателя, направленным на приведение редакции УК РФ в соответствие с меняющимися реалиями современной действительности. С другой стороны, некоторая недостаточность характеристики данных изменений в постановлениях Пленума ВС РФ, дублирование одних и тех же признаков в разных составах преступления порождают проблемные аспекты не только в теории уголовного права, но и на практике.

Исходя из изложенного, можно утверждать, что включение в гл. 21 УК РФ ст. 159.3 и новая ее редакция являются оправданными и способствуют охране общественных отношений в сфере права собственности на безналичные денежные средства и имущественные права. Требуется пересмотр понятия способа обмана или злоупотребления доверием, как одного из обязательных признаков данного состава. А именно, в случае совершения рассматриваемого преступления обман может происходить не столько лично в присутствии потерпевшего, сколько через электронную сеть, когда виновный может находиться далеко от лица, которое он обманывает. В п. г ч. 3 ст. 158 УК РФ соответственно присутствует признак тайности хищения, но нет как такового обмана или злоупотребления доверием при завладении безналичными денежными средствами.