Проблемы обеспечения непрерывного благополучия человека

С самого начала следует определить понятие благополучие , абстрагируясь от сопровождающих его векторов движения, поскольку диалектика явлений и процессов «угадывается» в диалектике понятий (Гегель), каждое из которых «находится в известном отношении, в известной связи со всеми остальными» [1].

В недавних научных публикациях обоснована необходимость введения в научный оборот и придания самостоятельного статуса категории благополучие как наиболее универсальной и превосходящей по степени сложности лежащее в ее основании благосостояние , дополненное этиконравственной составляющей и общественно-государственным интересом, усиливающим индивидуально-автономный [2].

Размежевание категорий благосостояние и благополучие , относительно противоположных и в то же время относительно тождественных, в известном смысле составляющих одно методологическое целое, является попыткой дальнейшего совершенствования терминологического аппарата теории благосостояния, наиболее адекватно отображающего эволюционный процесс достижения достойного человека бытия, того или иного уровня его совершенства.

Жизнеспособность данной категории в реальной действительности определяется главным образом тем, что она может удовлетворить явный общественный запрос, общественную потребность в более ценностном насыщении экономической теории благосостояния, разработка которой является бессмертной заслугой А. Пигу, но «необходимо двигаться дальше».

Категория благополучие имеет огромный методологический и аксиологический потенциал, позволяющий по-новому с позиции системности и целостности приблизиться к более глубокому осмыслению проблем жизнедеятельности человека.

Благосостояние индивида измеряется посредством выявления индивидуальных предпо- чтений и отражает его субъективное отношение к разнообразным альтернативным наборам (и главным образом) одних лишь экономических (материальных) условий жизни посредством телеологического механизма «невидимой руки» рынка. А благополучие включает в себя кроме этого (т.е. материального базиса благополучия) и не выявляемые рынком индивидуальные предпочтения в так называемых мериторных благах, выгоды от потребления которых индивиду неизвестны, что обусловливает необходимость субсидиарных действий государства по отношению к «невидимой руке» рынка, дополняя его своей государственной «невидимой рукой» в соответствии с его предназначением – обеспечить достойную жизнь своим гражданам (даже тем, кто эту жизнь и не осознает).

Благополучие является синтетической категорией, поглощающей стандартные категории уровень жизни , качество жизни и образ жизни и, конечно же, претендующей на роль универсальной категории, к которой причастны в одинаковой мере все направления научных исследований человека как биосоциального существа.

Таким образом, благополучие – это универсальная, всеохватывающая категория, отражающая весь спектр общественных отношений, складывающихся между индивидуумами, их группами, сословиями, классами и государствами по поводу достижения и реализации всего арсенала свобод и возможностей в целях максимального раскрытия и использования всего потенциала человеческого существа на более совершенном уровне жизнедеятельности человека. Речь идет об утверждении преобладающего способа существования человека с модусом «Быть», при котором человек ориентирован на удовлетворение потребностей в самореализации и самоактуализации. Ведь само по себе «благополучие – это благоденствие, благосостояние, счастье, желанное состояние, душевное приволье, удовольствие» [3].

Благополучие (греч. eubaruovia) – то же что и счастье, всегда субъективно, понимается как достижение всех благ, к которым стремится человек. Это вовсе не означает того, что благополучие – это конечная цель рода человеческого, точка «блаженства» (Ф.П. Рамсей). Оно является направляющим вектором развития человечества на пути бесконечного совершенствования человека и истинной жизни на земле. А направление движения по вектору непрерывного благополучия задается универсальным ресурсом – благосостоянием. Поэтому благополучие – это, по сути, конвертационная форма благосостояния («Богатство – вещь, без которой можно жить счастливо, но благосостояние – вещь, необходимая для счастья» – Н. Чернышевский [4]).

Благополучие следует представлять как результат сложения трех функциональных векторов свободы выбора множества возможностей [5]: а) как самих по себе имеющих ценность (выбор как органичная часть жизни); б) как ценность инструментальную, вспомогательную для достижения оптимального набора первичных благ и последующей их конвертации в достигаемые цели; в) как ценность и уровень (степень) фактически реализованных возможностей. Благополучие, таким образом, оценивается с точки зрения наличия возможностей достижения наиболее значимых, ценных элементов и состояния бытия.

В существовании и развитии человека воплощено единство противоположных тенденций и потому содержатся возможности разного уровня, направления и значения. А конкретная совокупность реальных условий определяет, какая из возможностей становится господствующей и превращается в действительность, остальные же либо остаются в статусе потенциальных (абстрактных), либо вообще исчезают.

Конвертация возможностей в действительность осуществляется под воздействием внешних условий и энергии самоопределения (Аристотель). Иначе говоря, действительность – это «продукт» внешнего определения и в то же время, что является особо значимым и доминирующим, «продукт» самоопределения и самореализации. В свое время Гегель сформулировал тезис о разумной действительности и вытекающей из этого необходимости познания ее реальных возможностей – условий разумной деятельности. Как уже отмечалось, решающая роль в превращении возможностей в действительность принадлежит активности человека, его внутренней неуспокоенности и творческим усилиям в осознании закономерностей и тенденций развития человеческо- го общества и последовательном превращении их в реальную действительность.

Различают объективные и субъективные условия превращения возможностей в действительность, в равной степени лежащих на стороне разумной деятельности людей, реализации их существующего потенциала и практики как их социальной среды.

Объективные условия – это результат общественной практики, итогом которой является перманентно создаваемый определенный спектр возможностей, конвертируемых в реальную действительность, в реальные условия развития общества и человека.

К субъективным условиям превращения возможностей, в том числе и геннозаданных, и приобретенных, в действительность следует отнести стремление человека к удовлетворению своих потребностей, его перманентную неуспокоенность, его неудовлетворенность самим собой, побуждающую к самосовершенствованию, к переключению энергии позитивных и негативных аффектов на творческое развитие своей личности. Биологические возможности самого разного уровня являются изначально заданными (ta patroa), но впоследствии дополняются приобретенными (epikteta) в условиях прогрессирующей социальной среды, обеспечивающей режим наибольшего благоприятствования для необычайного усердия хранителя и носителя этих возможностей(«Гено-тип определяет возможности индивида, а среда – насколько эти возможности будут реализованы» – Г.Ю. Айзенк [6]). Поэтому история становления совершенного человека – это история раскрытия объективных и субъективных возможностей человека и их реализация (конвертация в действительность).

Благополучие должно концентрироваться не только на объективных условиях жизни индивида, но и на самой жизни, понимаемой как сбалансированная совокупность наиболее важных и обладающих самостоятельной ценностью элементов человеческого бытия и функциональных векторов развития индивида. Всевозможные достижимые комбинации первичных универсальных благ различных индивидов по-разному (в зависимости от релевантных личностных характеристик) конвертируются в соответствии с индивидуальными предпочтениями в наиболее ценные элементы бытия и являются средством достижения обозначенных целей.

Усилия ученых должны быть спроецированы на концептуально точное определение перечня фундаментальных человекосозидающих и че- ловекоразвивающих компонентов человеческого бытия, природа которых состоит в многообразных формах деятельности и состояний человека, с последующим переходом к столь необходимой в настоящее время точности эмпирической.

Речь идет о конструировании сбалансированной совокупности наиболее значимых компонентов человеческого бытия, наиболее «ответственных» за развитие человека, за раскрытие его возможностей, способностей, наклонностей и талантов, за максимальную реализацию всего потенциала человеческого существа. И ответственность за обозначенное выше конструирование лежит на государстве, поскольку априори, вне дискурса, элементы этого набора определить невозможно, а выявляются только лишь апостериори и формируются в процессе телеологической реакции социума, раскрывающей в поведении людей интересы общества как такового и актуализирующей эти интересы, обеспечивая их признание со стороны большинства индивидов. Как говорил Дж. Бьюкенен, не может быть никаких априорных интересов общества или псевдообъективных стандартов и «…даже для человека, считающего себя экспертом, любая попытка определить стандарты оказывается в лучшем случае бесполезной тратой усилий, а в худшем – вредной и даже пагубной» [7].

Под непрерывным благополучием, как нам представляется, следует понимать (исходя из реального материала действительности) непрекра-щающуюся деятельность человека по преобразованию окружающего мира и совершенствованию самого себя, широкомасштабную, осмысленную и целеориентированную во всех сферах общественной жизни, в которых человек обретает, достигает различных ступеней своей качественной определенности как личности и которые он трансформирует и поднимает на более высокие уровни совершенства. Жестким ядром этой деятельности является последовательное и перманентное разрушение таких примитивных базовых свойств, возможностей человека, как жадность, трусливость, похотливость, ненависть, зависть, злость и т.д. (Б. Паскаль, Н. Бердяев, Ф. Достоевский), и формирование его качественной определенности как личности высокого рангового потенциала на протяжении всей продолжительности социальной жизни в семье, в социальной сфере и общественном производстве.

Однако постоянное изменение человеческой природы как процесс обеспечения непрерывного благополучия человека является не прямолинейным, но зависящим от всех сторон общественной жизни – хозяйственной, политической, культурной и пр., а также от самого человека, его умений, возможностей, желаний, и потому оно представляется как процесс дискретный, имеющий перерывы в постепенности, непрерывности.

Доказательством обозначенного выше тезиса является исторически подтвержденный факт синусоидального развития человеческого общества: приступы пассионарности в худшем смысле этого слова (громить, осквернять и т.д.) сменялись пассионарностью в хорошем смысле слова (созидать и сберегать новое и прекрасное в окружающем человека мире и в самом человеке). Иначе говоря, вся история человеческого общества свидетельствует о том, как трудно, медленно изменяется человек, поскольку положительный тренд иногда уступает место отрицательному, и что попытки кардинально модернизировать его сверху сугубо институциональными средствами, создать более высокий общественно-биологический тип, «если угодно – сверхчеловека» (Л. Троцкий) [8] обречены на провал. Влияние общественных условий жизни на психофизическую организацию человека и значительно, и глубоко, но не безгранично (Н. Бердяев, Ф. Достоевский) («Влияние общества на человека исчерпывается практически большей или меньшей степенью подавления его инстинктов» – З. Фрейд [9]).

Задачу собственного преображения, достижения благополучия более высокой траектории, т.е. более высокого уровня своего развития и совершенствования, должен решать сам человек, эффективно реализуя потенциал инкорпорированных в его личности созидающих и развивающих следующих видов капитала: культурного, гуманистического, интеллектуального и социального.

Непрерывное благополучие человека берет свое начало от завершения (завершающегося) этапа удовлетворения материальных потребностей, имеющих порог своего насыщения («Стремление к личному благу есть только продолжение у нас животности; человечность же начинается в человеке только с отречением от него» – А. Амиель [10]), и обретает более реальные очертания на этапе (или траектории) удовлетворения непрерывно возвышающихся духовных потребностей, не имеющих четко выраженных и фиксированных границ, максимальных пороговых значений и линейно ориентированных только на прогресс. Этот период является продолжительным и тернистым, не без трагедий планетарного масштаба.

Футурологи отмечают, что на Земле невероятно умножилось число людей со слабыми гена- ми и врожденными патологиями. Вырождается генофонд, прогрессирует бесплодие. Истощается чистота почвы, воды и, что является особенно драматичным, все заметнее истощается чистота душ людей. Растет число людей с «усталыми душами» (без идеалов), блокируется аффилиация, усиливается социальная апатия, подавленность, агрессия, враждебность и фанатизм. Вектор развития человечества можно охарактеризовать как стремление в «небытие» (однако в этом «самом простом обобщении… есть известный кусочек фантазии, роль которой нелепо отрицать и в самой строгой науке») [11].

Чтобы успешно и устойчиво поддерживать процесс достижения наивысшего благополучия, необходимо усовершенствование, изменение природы человека, детерминированное модерном эпохи Просвещения, временем очень бурного, интенсивного развития человечества на основе научно-технических достижений. Атомная и космическая эры кардинально изменили лицо цивилизации, а влияние человека на окружающий мир набрало критическую массу. «Мы столь радикально изменили нашу среду, – отмечал один из основоположников кибернетики Н. Винер, – что теперь для того чтобы существовать в этой среде, мы должны изменить себя» [12].

Залогом успешного и устойчивого развития и общества, и человека является радикальное изменение последнего, усовершенствование всей совокупности его свойств, в том числе и антропологических (в англоязычных экспертных тестах иcпользуется термин human enhancement – усовершенствование, улучшение человека). Похоже, процесс эволюционно-исторического формирования человека и достижения его непрерывного благополучия уступает место технологическим усилиям, направленным на модификацию человеческой телесности и интеллекта, на приращение человеческих возможностей.

Первые шаги к «улучшению» человека были связаны с медициной и имели дискретный характер. Они служат достаточно узким специфическим целям – добиться высоких результатов в спорте (допинг), обрести впечатляющую красивость тела или отдельных его частей с помощью косметической хирургии, услугами которой пользуется богема в планетарном масштабе, усилить интеллектуальные способности, увеличить коэффициент полезного использования интеллекта с помощью «умных таблеток».

Наряду с этой линией антропологической мысли и практики возникла новая, обусловлен- ная успехами кибернетики и появлением первых систем искусственного интеллекта, а также достижениями нанотехнонауки. «Следующий шаг в этом направлении, – отмечает Б. Юдин, – ведет к тому, что можно назвать радикальной модификацией человека. Это уже не просто его «улучшение», а создание человека с заранее заданными свойствами. В обществе зреет небезосновательное ожидание парадигмального онтологического и антропологического сдвига» [13].

Сегодня приходит понимание того, что созданная людьми техносфера вступила в антагонистическое противоречие и с человеком, и с окружающей природой. Выход из этого тупикового состояния – в безальтернативном конструировании человека будущего, отрицающего человека настоящего, ставшего неспособным адаптироваться к радикально изменяющейся среде обитания.

Таким образом, человечество, пять шестых которого являются очень скудно одаренными природой (А. Шопенгауэр), прекратило свое течение в русле своего цивилизованного развития по причине собственной ограниченности как вида, нуждающегося в радикальной трансформации.

Возникает ощущение опасности того, что «добытые» в результате упорного и гигантского «труда» всей человеческой культуры высоконравственные и цивилизованные нормы поведения людей, общественные практики, являющиеся в определенной мере искусственными и противоестественными, неизбежно уступят место базовым характеристикам человека, высокому уровню примативности, т.е. «диктатуре» инстинктов.

В заключение отметим, что прогнозировать будущее человека чрезвычайно трудно, потому как человечество «наткнулось» на дилемму: продолжать, образно говоря, «отмывать» существующий биологический вид человека от всех пороков (генетически заданных и приобретенных в обществе, похоже, превзошедших первые), продолжать развивать и углублять линию его усовершенствования, усиливая ее новыми практиками, или «робить» новых, но уже другого биологического вида – «технолюдей».

Таким образом, непрерывное благополучие человека в современных условиях обретает реальные очертания функции основополагающего аргумента – совершенствование его биологического вида. Непрерывное благополучие человека – это функция его перманентной онтологической и антропологической трансформации, «звучащей» в унисон с трансформацией среды обитания.