Продолжение исследований на курганном могильнике Шестаково III

В июне 2023 г. были продолжены раскопки на ВОАН «Курганный могильник Шестаково III». Памятник, открытый в 1975 г. А.М. Кулемзиным, расположен в 3,13 км к юг-юго-востоку от филиала Кузбасского государственного краеведческого музея в д. Шестаково (Чебулинский муниципальный округ Кемеровской обл.). В отличие от других известных курганных групп и одиночных курганов среднекий-ского района, локализованных на высоком коренном берегу р. Кии, погребально-поминальный комплекс Шестаково III расположен на небольшом мысовидном участке, останце первой надпойменной террасы, что говорит о его неординарности.

В 2014 и 2015 гг. на Шестаково III был исследован основной объект памятника – таштыкский погребально-поминальный комплекс, состоящий из большого склепа, примыкающих к нему одиннадцати детских грунтовых могил, поминальника и четырех отдельных захоронений, совершенных по обряду кремации на стороне. По аналогиям с материалами Хакасско-Минусинской котловины, данный таштыкский комплекс датирован V–VI вв. до н.э. Ряд других находок на Ше-стаково III (фрагменты керамических сосудов, отходы каменной индустрии) составляет материал значительно более раннего слоя стоянки, предварительно отнесенной к эпохе бронзы [Герман, 2017; 2021; Герман и др., 2014].

В 2022 г. по инициативе администрации Чебулин-ского муниципального округа был реализован проект реконструкции in situ основного объекта комплекса – склепа (см. рисунок , 1, 2 ), ставшего одной из экспозиционных зон международного научно-популярного фестиваля «Динотерра» [Калинская, 2023].

Основной задачей раскопок памятника в 2023 г являлось определение перспектив дальнейшего исследования периферийных по отношению к склепу участков. Предполагалось получение новых материалов из слоя стоянки и продолжение исследования объектов, сопутствующих таштыкскому комплексу.

Описание материалов

Для проведения работ в 2023 г. был выбран участок площадью 20 м², примыкающий к старому раскопу с северо-западной стороны (см. рисунок , 1 ). Его перспективность определялась наличием в непосредственной близости отдельного погребения по обряду кремации на стороне (погр. 7, раск. 2014 г.), а также присутствием в нижних почвенных отложениях артефактов стоянки эпохи бронзы. В целом именно северо-западная периферия памятника остается наиболее перспективной для исследования.

Раскоп размером 10 × 2 м непосредственно примыкал длинной юго-восточной стенкой к северо-восточной стенке старого раскопа. На поверхности раскопа признаки каких-либо объектов визуально не фиксировались. Стратиграфическая ситуация, зафиксированная в новом раскопе, повторяет наблюдения прошлых лет на участке распространения слоя стоянки с характерным склоном мыса в сторону широкой поймы р. Кии. В связи с этим перепад глубины залегания желто-серого суглинка (материка) в раскопе составляет 0,75 м.

Стратиграфия почвенных отложений в раскопе представлена следующими литологическими слоями (описание дано сверху вниз).

• 1)    слой мешанной переотложенной почвы – мощность 0,00–0,32 м;

• 2)    дерново-растительный слой – мощности 0,00– 0,15 м;

• 3)    слой плотной гумусированной глееватой почвы темно-коричневого цвета (первый культуросодержащий горизонт) – мощность 0,03–0,32 м;

• 4)    слой плотной слабогумусированной глееватой почвы темного-коричневого – черного цвета (второй культуросодержащий горизонт) – мощность 0,04– 0,32 м;

• 5)    слой плотной аллювиально-подзоленной слабогумусированной почвы – мощность 0,00–0,53 м;

• 6)    материковая толща тяжелого желто-серого суглинка.

ВОАН «Курганный могильник Шестаково III».

1 – раскоп 2023 г. в контексте старого раскопа с реконструкцией склепа; 2 – реконструированный склеп, вид с запада; 3 – объекты после выборки 1-го пласта в северо-восточной части раскопа; 4 – стеклянная бусина; 5 – разрез погребения 16; 6 – план объектов в северо-восточной части раскопа (1, 2 и 4-й пласты); 6А – пятно заполнения с кремированными останками из погребения 16 (4-й пласт); 7 – скопления фрагментов керамического сосуда (4-й пласт); 8 – керамический сосуд.

3 см

5 см гумусированная темно-коричневая почва плотная глееватая почва черного цвета плотная аллювиально-подзоленная слабогумусированная почва пятно заполнения норы контуры заполнений зафиксированные под камнями после выборки 1-го и 4-го пластов фрагменты обожженных костей керамика кость животного погр 16

СК. 6

ск. 2

; . ск. 5

-47

ск. 4

ск. 3

ск. 1

/-45 •

,-46

-7±

♦

^

Все слои прорезаются многочисленными пятнами почвенного заполнения старых нор; кровля 6-го слоя нарушена морозобойными трещинами. Границы между слоями 1–6 нечеткие, неровные субгоризонтальные. Наибольшая их мощность выявлена в северной – северо-восточной части раскопа, наименьшая – в его южной – юго-западной части.

В результате исследования культуросодержащих напластований в раскопе было зафиксировано 85 ед. находок и 11 объектов, характеризующих два культурно-хронологических горизонта памятника.

Первый – поздний период формирования памятника характеризуется отдельными находками и объектами, хронологически соотносимыми с таштыкским погребально-поминальным комплексом .

Погребение 16 (см. рисунок , 3, 5, 6, 6а ) после выборки первого пласта представляло собой компактную одноярусную выкладку из пяти камней, самый крупный из которых располагался по центру. Размер выкладки, ориентированной длинной стороной по линии ССВ–ЮЮЗ, 1,0 × 0,8 м. По аналогии с предыдущими отдельными захоронениями по обряду кремации предполагалось, что под центральным камнем сразу будут находится кремированные останки человека. Однако в данном случае, после снятия камня был обнаружен лишь фрагмент трубчатой кости без следов воздействия огня, а также пятно мешаной почвы с органическими включениями и единичными мелкими жжеными костями. Остальные останки в виде плотного скопления мелких жженых костей были обнаружены в небольшой ямке диаметром 0,25 м и мощностью 0,04 м на глубине 0,31 м от поверхности залегания камней (см. рисунок , 5, 6а ). Центр ямки смещен от пятна, зафиксированного под камнем, на 0,3 м к востоку. Очевидно, что в данном случае изначальное захоронение нарушено норой. Артефактов среди мелких жженых костей человека не обнаружено. Вес жженых костей, собранных в отнорке и ямке, составляет 136 г.

На одном уровне с каменной кладкой, в разных частях раскопа, зафиксированы лежащие разрозненно зубы и челюсти крупных копытных, преимущественно вида Вos taurus* , маркирующие собой продолжение расположенной к западу от склепа площадки поминальника [Герман, Онищенко, 2018].

На том же уровне в двух метрах к ССВ от погр. 16 были локализованы ше сть отдельных компактных скоплений мелких кремированных останков человека (скопления 1–6) (см. рисунок , 3, 6 ). Все они имели аморфную форму и мощность до 0,1 м. Общий вес скоплений – 803 г. Артефактов среди них не обнаружено. Возможно, на данном участке располагались отдельные захоронения, совершенные по обряду кремации на стороне и впоследствии потревоженные

*Остеологические определения канд. биол. наук С.С. Онищенко.

норными животными. Скопления распространялись за пределы раскопа, скрываясь в северо-восточной и северной части северо-западной стенки. Дальнейшее изучение прилегающего к раскопу 2023 г. участка позволит более конкретно квалифицировать данные скопления.

Кроме перечисленных выше объектов, к позднему хронологическому периоду формирования памятника относятся отдельные находки: фрагменты стенок и венчика неорнаментированных керамических сосудов позднетагарского – таштыкского типа, а также уникальная стеклянная бусина (см. рисунок , 4 ). Она обнаружена вне контекста зафиксированных объектов, залегала в слое черной гумусированной супеси, вмещающем скопления кремированных останков, надмогильную выкладку, зубы и челюсть животных.

Бусина цилиндрической формы, длиной 32 мм и диаметром 7 мм. Канал цилиндрический, центрированный; края выпуклые, неровные. Декор, изготовленный отдельно, представлен в виде многократной спирали по всей поверхности изделия; цвет – виннокрасный. Материал изделия – натриевое* стекло – относится к классу Na2O-CaO-SiO2 и представлено типом Na2OK2OCaOMgOSiO2Al2O3, что соответствует восточному рецепту [Галибин, 2001, с. 73–74]. Геометрические элементы на стеклянных бусах Южной Сибири известны с тагарского времени [Вадецкая, 1999, с. 155, рис. 79]. Наиболее же близок шестаковской бусине элементный состав украшений из позднетагар-ских и таштыкских могильников Комарково и Береш II, а также у изделий хуннского времени [Галибин, 2001, прил. I, № 682, 578, 606, 610, 623 и др.]. Таким образом, данные химического анализа и аналогии позволяют предварительно атрибутировать стеклянную бусину периодом функционирования погребально-поминального комплекса Шестаково III.

Второй период – ранний (эпоха бронзы) – характеризуется наличием незначительного количества отходов каменной индустрии, представленной четырьмя сколами, зафиксированными на разной глубине (от 0,1 до 0,45 м) от современной дневной поверхности. После выборки 4-го пласта, в слое плотной глееватой почвы темного-коричневого цвета были зафиксированы два компактных скопления из 46-ти мелких обломков плоскодонного керамического сосуда с гребенча-то-накольчатой орнаментацией (см. рисунок , 7 ). Семь его отдельных фрагментов найдены в том же слое на расстоянии до 1 м от скоплений.

Данный сосуд (см. рисунок, 8) был изготовлен из низкокачественного глинистого сырья с высоким естественным содержанием мелкозернистого песка. Он представлял собой небольшую толстостенную (0,5– 0,7 см) «банку» закрытого типа с высотой стенок 20– 21 см и диаметром устья ок. 20 см. Дно его плоское, экватор расположен в верхней трети высоты корпуса. Цвет внешней и внутренней поверхности черепков светлый красновато-коричневый, излом черный. Верхняя половина сосуда орнаментирована образующими вертикальную «елочку» печатными оттисками гребенчатого штампа с мелкими прямоугольными зубцами. Зона под венчиком украшена косонаправленными овальными вдавлениями, сгруппированными в обращенные вершинами вниз треугольные розетки. Нижний край «елочки» обрамлен частыми вертикальными удлиненно-каплевидными вдавлениями палочки.

Указанные особенности технологии изготовления, морфологии и орнаментации рассматриваемого сосуда соответствуют керамической традиции восточного ареала андроновской культуры. Сходные по своему облику «банки» присутствуют в материалах федоровских памятников Алтая [Савко, Федорук, 2020, рис. 2: 3], Обь-Чулымского междуречья [Бобров, Михайлов, 1989, рис. 18, 43, 54], Среднего Енисея [Максименков, 1978, табл. XLVII: 1, 3, 22; XLIX: 6; L: 13; LI: 4, 7, 8, 16; Леонтьев, Леонтьев, 2006, рис. 4: 2, 5; 6: 4] и ряда других территорий. Следует подчеркнуть, что на стоянках и поселениях андроновской (федоровской) культуры Кузнецко-Салаирской горной области фрагменты баночных сосудов, орнаментированных простой «елкой» оттисков гребенчатого штампа, являются абсолютно преобладающими [Бобров, 2013, с. 87], что, вероятно, отражает специфику керамической традиции данного региона. Ниже слоя залегания скоплений керамического сосуда находок не обнаружено.

Выводы

Новые данные, полученные при исследовании периферийных участков памятника Шестаково III, подтвердили предположение о более широком распространении объектов таштыкского погребальнопоминального комплекса. Это указывает на перспективность дальнейшего изучения памятника с целью получения наиболее полной картины об этом уникальном объекте. Также сохраняется вероятность обнаружения новых артефактов стоянки эпохи бронзы, в т.ч. – материалов андроновского времени.

Работа выполнена в рамках исполнения государственного задания ФИЦ УУХ СО РАН по проекту № АААА-А21-121012090006-0 «Социокультурогенез и трансграничное взаимодействие древних и средневековых обществ в контактных зонах Западной и Средней Сибири».

Авторы благодарят директора ЦКП ФИЦ УУХ СО РАН канд. хим. наук С.А. Созинова за проведенный полуколиче-ственный анализ стеклянной бусины и доцента Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова, канд. ист. наук Е.К. Столярову за консультации по интерпретации химического состава, а также канд. биол. наук С.С. Онищенко за определение остеологических находок.