Проявления переноса в клинической работе

Одним из главных инструментов психоанализа и психоаналитической психотерапии, при помощи которого можно добиться существенных, качественных и устойчивых изменений в психике клиента, является анализ переноса .

Как считал З. Фрейд, перенос необходимо относить к особому типу объектных отношений , он представляет собой переживание некоторых чувств по отношению к какой-либо личности, которые не подходят к ней и которые в действительности обращены к другой личности. При переносе импульсы, чувства и защиты по отношению к личности из прошлого перемещаются на личность в настоящем. Это главным образом бессознательное явление, и человек, реагирующий чувствами переноса, большей частью не осознает искажения. Перенос может состоять из любых компонентов объектных отношений, т. е. он может переживаться

как чувства, влечения, желания, страхи, фантазии, отношения, идеи или защиты против них . Первоначальный источник реакций переноса – это значимые и важные люди раннего детства [1].

Представители кляйнианской школы (например, Дж. Стрейчи) отмечают, что «переносятся в первую очередь не внешние объекты из детского прошлого, а внутренние объекты , и то, каким образом они сконструированы, дает нам понять, как можно добиться изменений посредством аналитического процесса» [2].

Независимо от того, разделяем мы взгляды представителей психоаналитического лагеря или нет, перенос существует и в обычных человеческих отношениях, и в любом виде длительной терапии, оказывая влияние на все стороны терапевтического процесса. Игнорирование проявлений переноса способно привести к самым разнообразным последствиям: от неэффективной работы до разыгрывания деструктивных сценариев между терапевтом и клиентом. Для представителей не психодинамических направлений психотерапии важность применения концепции переноса и эффективность его использования не всегда очевидны. Это обстоятельство может быть фактором повышенного риска возникновения серьезных проблем в терапии. Впрочем, и психоаналитически ориентированные психотерапевты не застрахованы от ошибок, связанных с нераспознаванием или неинтерпретированием переноса.

Согласно Р. Чессику, существует сильная общечеловеческая склонность (проявляющаяся и в психотерапии) избегать мощных эротических и негативных чувств, возникающих, в частности, при переносе, для этого используется ряд приемов, таких как шутки, излишняя доброта и т. д., что в конце концов приводит, по выражению Р. Лэнгса, к «тайному соглашению» избегать подобных неприятных эмоций. На терапевте лежит ответственность за то, чтобы подобное не происходило. В процессе работы терапевту и клиенту придется столкнуться с оживлением прошлых отношений в переносе . Порой это тяжелое испытание для обоих, и терапевту нужно быть готовым к проявлениям мощных чувств – как позитивных, так и негативных, очень часто возникающих у клиентов на совершенно иррациональной основе [3].

В психоаналитической литературе описаны различные типы переноса [1, 4]. Здесь мы не будем останавливаться на проблемах классификации реакций переноса и обратимся только к двум типам переноса: позитивному и негативному .

Позитивный перенос означает реакции, преимущественно связанные с проявлениями любви в любых ее формах, видах, а также отклонениях. Р. Гринсон пишет: «Мы считаем, что позитивный перенос существует, когда пациент испытывает по отношению к своему аналитику любое из следующих чувств: любовь, нежность, доверие, влюбленность, симпатию, заботу, преданность, восхищение, увлеченность, страсть, желание, тоску по нему или же почтение» [1, с. 52].

Согласно Р. Гринсону, « негативный перенос может быть выражен в форме ненависти, гнева, враждебности, недоверия, отвращения, антипатии, неприязни, негодования, обиды, зависти, нерасположения, презрения, досады и тому подобного» [1, с. 53].

Представители кляйнианской школы психоанализа придерживаются того мнения, что только интерпретации переноса являются эффективными, при этом интерпретируется преимущественно негативный перенос.

Клиенты легче выражают позитивные чувства, поскольку они являются социально одобряемыми. В целом позитивное отношение к терапевту – необходимый компонент установления терапевтического альянса. И если клиент испытывает чувства, которые свидетельствуют о добром расположении к терапевту, умеренную идеализацию и т. п., то, вероятно, нет необходимости это интерпретировать.

Негативные эмоции выражать намного сложнее, особенно по отношению к значимому объекту, каким становится терапевт. Впрочем, и терапевту непросто обсуждать негативные чувства, направленные на него самого. Р. Чессик отмечает, что исключительно важно, чтобы терапевт все время оставался чувствительным к малейшим проявлениям негативного переноса, прямо его интерпретировал и работал с ним. В противном случае может случиться множество неприятных вещей. Например, может произойти неожиданная вспышка ранее игнорировавшегося и копящегося чувства такой интенсивности, что это разрушит все лечение. В некоторых случаях негативный перенос не проявляется и не оказывает своего действия до окончания лечения – и внешне благодарный пациент неожиданно может стать агрессивным, начать, например, обесценивать терапевта или просто резко прервать терапию [3]. Г. Голдсмит обращает внимание на то, что важно научиться интерпретировать негативный перенос в эмпатической манере. Выбор того или иного момента для интерпретаций пока остается предметом дискуссии [4].

В качестве общего правила можно сказать, что для успешной терапии необходимы прямые проявления как позитивного, так и негативного переноса [3].

Каждый раз, когда мы, терапевты, сталкиваемся с рассказами наших клиентов на сессии, мы должны понимать, что они говорят больше, чем нам может показаться на первый взгляд, и больше, чем знают они сами [4]. Очень важно суметь распознать перенос, а также своевременно и в подходящей для данного клиента форме его проинтерпретировать. Приведем два небольших примера проявления переноса из собственной практики.

Клиент на сессии рассказывает о том, что у него наметилась положительная динамика, и делает это вполне убедительно и аргументированно, при этом я наблюдаю надпись на его футболке, где по-английски написана фраза, которая обозначает крайне плохое эмоциональное состояние человека. Я обратила его внимание на расхождение между тем, что он мне рассказывает, и тем, что демонстрирует. Естественно, клиент в таких ситуациях сначала начинает оправдываться («это всего лишь надпись на футболке»). Я опущу трактовки, которые промелькнули у меня в голове и были отметены именно по отношению к данному клиенту. Тут стоит отметить важный момент: в отношениях с матерью он мог ощущать себя значимым, заметным и любимым, только когда он нездоров. В начале терапии все его репрезентации себя были выстроены через болезни и симптомы. По мере продвижения нашей работы и достижения определенных успехов, он старался либо не замечать их, либо обесценивать. Я представляла для него в переносе материнскую фигуру, которой он вынужден бесконечно жаловаться на болезни и недомогания (а позже нападать на любые улучшения), чтобы вообще быть. Это обсуждалось и интерпретировалось. И если раньше я представляла собой один трансферентный объект, то сейчас в этом двойном послании для меня вырисовывались очертания двух объектов. Надпись на футболке предназначалась трансферентному материнскому объекту, который можно удовлетворить только через плохое состояние, получить любовь, а его вербальное сообщение обращено ко мне как к новому объекту, который признает еще что-то в его личности, помимо болезни. Эти два разных послания помогли нам увидеть, что наряду с улучшениями в психике клиента все еще существует сильное желание оставаться беспомощным, маленьким, больным, желание, чтобы о нем заботились.

Как отмечает В. Тэхкэ, «перенос представляет собой повторение и укоренение неудачных эволюционных взаимодействий и показывает, насколько такие взаимодействия были способны помогать пациенту на протяжении всех лет формирования его психики, а также дает информацию о природе и причинах его неудач. Перенос как повторение или продолжение прошлых эволюционных взаимодействий необходим не только потому, что это источник информации, но и потому, что дает аналитику положение и авторитет эволюционного объекта, делая, таким образом, “новое начало” в принципе возможным» [5].

Клиентам сложно обозначать свои чувства по отношению к терапевту напрямую. И чаще всего мы обнаруживаем их там, где клиент говорит о других людях и ситуациях, которые на первый взгляд к нам не имеют никакого отношения.

Например, моя клиентка рассказывала о женщине, которая, по ее мнению, должна была отдать ей некую вещь безвозмездно, проявив к ней тем самым особое теплое отношение. Слушая это, я постепенно все больше и больше убеждалась в том, что рассказ не о посторонней женщине, которая фрустрировала, а рассказ для женщины, которая фрустирует, т. е. для меня. Интерпретация переноса вскрыла желание близости клиентки со мной и мощные чувства обиды, злости, поскольку я (в переносе – материнский объект) не удовлетворяю ее потребности, а также чувство зависти, поскольку я делаю это по отношению к другим. У нее появилась возможность не просто осознавать те чувства, которые она не могла когда-то выразить матери, а проживать их здесь и сейчас со мной.

Проявления переноса мы можем увидеть в том, как клиент обращается с различными аспектами сеттинга1. Сеттинг – один из важнейших инструментов, который максимально усиливает, по мнению Ш. Ференци, проявления переноса (цит. по: [4]) и помогает увидеть здесь и сейчас то, что клиент, возможно, не хотел бы по разным причинам показывать терапевту.

Перенос и пропуск сессий, подарки, звонки и сообщения терапевту между сессиями, неоплата сессий или попытка заплатить больше, просьбы продлить сессию, желание остаться в кабинете еще немного под различными предлогами (зарядка телефона, просьба посмотреть книгу, лежащую на столе, необходимость зайти в туалет, а вещи оставить пока в кабинете и пр.), опоздания, приход на сессию раньше и т. п. мы не должны рассматривать как что-то случайное и связанное с обстоятельствами, хотя у клиента всегда будут рациональные объяснения на этот счет. Вместо этого мы должны думать: а что клиент хочет этим сказать, какие чувства за этим скрываются по отношению к терапевту? Разнообразные манипуляции с сеттингом, особенно повторяющиеся, нуждаются в интерпретации.

Думая над терапевтическими отношениями в терминах переноса, мы «отвечаем» на вопрос, кем мы являемся для клиента. Однако и клиенты являются кем-то для нас. Терапевт также неизбежно вовлекается в терапевтическую ситуацию. Контрперенос-ные2 реакции требуют от терапевта тщательной проработки, они могут как нести в себе опасность и угрозу для терапевтического процесса, так и стать важным источником понимания клиента. Обсуждение переносных реакций в отрыве от контрпереноса, конечно, носит несколько искусственный характер, однако выходит за рамки данной статьи.

Перенос затрагивает глубины нашего понимания отношений между аналитиком и пациентом, а также механизмов клинической работы. Не существует универсальных, признанных всеми знаков или способов распознавания переноса. Только посредством длительной работы с пациентами, супервизии, чтения, обсуждений с коллегами, собственного анализа и самоанализа мы можем узнавать, как перенос проявляет себя и как его можно интерпретировать [4].