Путешествие как освоение пространства: каникулярные поездки в Крым на рубеже XIX-XX веков (на примере семьи иваново-вознесенского фабриканта и мецената Д. Г. Бурылина)

Каникулярные поездки по Российской империи были чрезвычайно популярными среди подданных, имевших особый имущественный статус. Семьи фабрикантов, заводчиков и предпринимателей активно путешествовали по окраинам империи. Не только Запад и Северо-Запад (Польша или Финляндия)привлекали внимание состоятельных людей. Традиционно Крым в теплый период года пользовался спро- сом. Если в начале XIX в. крымские путешествия только входят в моду в среде русского дворянства, то к концу века это веяние выходит за рамки аристократических увлечений — в путешествия отправляются купцы и мещане. Но что их так привлекает в Крыму? Почему именно туда отправляются на отдых и лечение?

На протяжении всего XIX в. (с перерывом на Крымскую войну) формировался образ Крыма как региона, который обладает природным и культурно-историческим своеобразием. Это привлекало туда туристов и путешественников, причем не только из Российской империи, но и из-за рубежа. Как полагает А.С. Киселева, «новые штрихи в курортный образ Крыма в середине XIX века добавило бурное строительство южных имений для русской знати, которые регулярно посещали исключительно с целью отдыха от столичной суеты как хозяева, так и многочисленные гости. И, наконец, в конце XIX в., рекреационный образ Крыма приобрел, пожалуй, свою самую важную черту, являющуюся характерной до сих пор, — лечение и оздоровление» [1, с. 431].

Целью статьи является изучение обстоятельств каникулярных поездок в Крым семьи иваново-вознесенского фабриканта и мецената Д.Г. Бурылина на рубеже XIX– XX вв. Источниковой базой исследования является сохранившаяся в фондах Ивановского государственного историко-краеведческого музея переписка членов семьи, которая представлена несколькими открытыми письмами, отправленными из различных крымских курортов — прежде всего Ялты, Алупки, Феодосии.

Важно понимать особенности почтовой открытки как исторического источника. М.В. Сумбур справедливо замечает, что «открытки являются ценным свидетельством массовой культуры конца XIX — начала XX века. Они олицетворяли собой и формировали новый стиль коммуникации. Общение через почтовые открытки изначально было более доступным, быстрым и распространенным способом почтовых отправлений, карточки продавались «готовыми» к отправлению» [2, с. 67]. Открытые письма в кон. XIX — нач. XX вв. становятся неотъемлемой частью быта и культуры Российской империи. Почтовые карточки можно рассматривать еще и в качестве записок путешественника по нескольким причинам: 1) открытка имеет место и время (дату) создания; 2) открытка представляет собой ego-документ; 3) содержание открытки указывает на детали путешествия. Не- сколько открыток из одной поездки образуют комплекс записей о конкретном путешествии, позволяют охарактеризовать его маршрут и обстоятельства.

Для человека эпохи модерна, в отличие от современного путешественника, маршрут очень важен. Не менее важна сама этапность дороги. Это своеобразное преодоление границ и препятствий на пути к «чужому» пространству как конечной цели и его освоению. Поэтому практически каждая большая остановка на маршруте сопровождалась весточкой домой. Тогда семейные, пускай и через какое-то время, но тоже смогут мысленно пережить этот маршрут и обстоятельства дороги.

Мысленному переживанию маршрута и места, где оказался человек, помимо основного послания, способствует и визуальная составляющая открытки. Лицевая сторона с изображением того или иного города, страны всегда является репрезентативной, поскольку включает в себя определенные символы, непосредственно исходящие из этого места. Причем выбор открытки зачастую делался осознанно (правда, из ограниченного числа доступных для отправления карточек). Как справедливо замечает Д.В. Яшный, в различных исторических исследованиях «визуальные документы долгое время ставились в подчиненное положение относительно письменных: использовались для дополнения последних или как вспомогательный иллюстративный материал для повышения репрезентативности исследований» [3, с. 171]. Очевидно, что сейчас вектор в культурологических и исторических исследованиях смещается от «текстуальности» к «визуальности» открытки, однако, на наш взгляд, в работе с подобными источниками следует искать «золотую середину».

Дмитрий Геннадьевич Бурылин (1852– 1924) — фабрикант, меценат, коллекционер, основатель Музея в Иваново-Вознесенске — был видным общественным деятелем российской провинции рубежа XIX–XX вв. О.В. Стукалова пишет, что «коммерсант и организатор мощного про изводства (под руководством

Бурылина находился целый комплекс фабрик), он не чуждался общественной деятельности, в течение более двух десятков лет становясь гласным (то есть депутатом) городской Думы» [4, с. 114]. Его семейная жизнь складывалась нелегко. Он был дважды женат. Первая супруга скоропостижно скончалась в возрасте 28 лет, оставив четверых детей — Александру, Ивана, Елизавету и Елену. Вторым браком Д.Г. Бурылин сочетался с дочерью небогатого ярославского купца Александра Носкова. Брак оказался счастливым. Семья Бурылиных пополнилась еще пятью детьми — Ксенией, Сергеем, Милицей, Софьей и Диодором. Семья была очень дружной. Д.Г. Бурылин принимал самое активное участие в воспитании детей. Всячески поддерживал стремление к образованию всех членов семьи, хотя сам не получил сколь-нибудь системного знания. Одной из форм семейного воспитания и образования были каникулярные поездки. Бурылины много путешествовали — не только по просторам Российской империи, но и за ее пределами: Англия, Австрия, Германия, Греция, Египет, Италия, Франция, Швейцария — это далеко не полный список. В 1913 г. Дмитрий Геннадьевич и Анна Александровна Бурылины отправляются даже в двухмесячный ближневосточный вояж. Они посещают Османскую империю, Грецию, Палестину, Египет. Из этого путешествия коллекционер привозит в Иваново-Вознесенск восточные редкости и древности, в том числе египетскую мумию [5]. Если за рубеж Д.Г. Буры-лин ездил с супругой или кем-то из дочерей в качестве переводчиков, то по России старались путешествовать всей семьей.

Крым был излюбленным местом отдыха семьи Бурылиных, однако стал таковым для семьи не сразу. В самом начале 1900-х гг. полуостров служил лишь отправной точкой для морских поездок по Южной Европе (пароходами Российского общества торговли и пароходства из Севастополя). Так, в фондах Ивановского государственного историко-краеведческого музея хранится несколько писем [6, 7] из Севастополя, в которых члены семьи сообщают, что благополучно добрались в порт.

Начиная с 1910-х гг. Бурылины осваивают Южный берег Крыма, оставаясь там продолжительное время. Видимо, это было связано с возрастающей популярностью полуострова как курорта в нач. XX в. Во многом этому способствовало внимание императорской семьи к Крыму. В 1911 г. Николай II строит в Ливадии Белый дворец (фактически вторую летнюю резиденцию), и курортный статус места существенно возрастает. Стоит заметить, что с началом Первой мировой войны и закрытием европейских курортов в Крым устремляется еще больше публики. 1914–1915 гг. стали для полуострова массовыми в плане путешественников. Однако подъем этот был краткосрочным. Начиная с 1916 г. поток туристов резко падает — кризисные явления наблюдаются во всей Российской империи.

Семья Бурылиных добиралась до Крыма обычно железнодорожным путем. Из Иваново-Вознесенска до столицы, а оттуда уже поездом до Симферополя и далее автомобилем на Южный берег Крыма. Железнодорожную ветку до Симферополя официально запустили в октябре 1874 г. Поначалу поездов ходило немного. Всего два пассажирских и несколько товарных, но в начале XX в. их стало в несколько раз больше из-за увеличившегося потока путешественников и туристов на полуостров.

В этом плане показательно письмо дочери Д.Г. Бурылина, описывающее все особенности пути. Почтовая карточка датирована 20 марта 1915 г., отправлена из Ялты: «Дорогие папа и мама Сегодня приехали сюда из Симферополя, куда поезд пришел в 5 ч. утра. Остаемся в Ялте, т. к. по телефону узнали, что д-р Иванова в Алупке нет, а по дороге и здесь говорили, что в Алупке сейчас совсем нет публики. Очень устали ехать на автомоб. 5½ часов и все время лил дождь, погода сегодня первый день плохая. Завтра найдем д-р Иванова и решим, где устроиться. Пока в гостинице «Метрополь» [8]. Очевидно, что эта поездка преследовала оздоровительные цели. Не только летом в Крыму можно было поправить здоровье, но и ранней весной, например, на Пасхальные каникулы.

Гостиница «Метрополь» в Ялте была одной из нескольких, где обычно останавливались Бурылины. Она располагалась на углу Виноградной и Боткинской улиц [9]. Гостиница была построена по проекту архитектора О.Э. Вегенера с элементами стиля модерн. Известный крымский искусствовед А.А. Галиченко так писала о «Метрополе»: «он выглядел непохожим на большинство местных гостиниц и дач. Волнующая асимметрия его фасада скрывает комфортные и грамотно спланированные внутренние помещения. В свое время они были отделаны дубовыми панелями, украшены массивными деревянными дверными проемами. Впечатляли также мраморные, но какие-то невесомые лестницы с ажурными коваными перилами, деревянные потолки, воздушные балконы. При проектировании оконных проемов отеля также были использованы асимметричные конструкции, «вьющиеся» формы и растительные мотивы, характерные для стиля модерн. Высокое мастерство чугунного литья еще более украшало необычный фасад здания. Оригинально также была продумана цветовая гамма фасада — голубая лазурь перекликается с синевой неба, подчеркивая воздушность белого камня и делая это здание по-настоящему незабываемым» [10]. Отель предлагал постояльцам зимой и летом номера по цене от 1 до 7 рублей, а на Пасху и осенью — от 3 до 12. Номера были оборудованы ванными, а сама гостиница — электрическим освещением. В ресторане за дополнительную плату предоставлялся завтрак из двух блюд, обед из трех или четырех блюд [9].

Еще одна гостиница, где любили останавливаться Бурылины, располагалась недалеко от набережной. Это была гостиница «Россия» (ныне президент-отель «Таврида»). Вот что сообщает одна из дочерей Д.Г. Бурылина по приезду в Крым в августе 1911 г.: «Дорогие папа и мама Доехали вполне благополучно. Остановились в гост. Россия. Погода стоит великолепная, жаль, что мне доктора за- претили купаться, пить вино, есть виноград, все это для меня большое лишение. Живем все вместе и чувствуем себя пока хорошо» [11].

Гостиница «Россия» была построена в 1875 г. по проекту ялтинского архитектора А.К. Винберга. Перед пансионатом был разбит парк и организована большая площадка, на которой в сезон играли оркестры. Громадная, на 148 комнат, гостиница стала первым фешенебельным заведением европейского уровня в городе. Поговаривали, что одной из действительных целей строительства гостиницы стала заинтересованность лиц из ближайшего императорского окружения в том, чтобы в курортной Ялте было соответствующее пристанище для высшего дворянства во время приездов сюда августейших особ [12]. При гостинице был огромный холл, 45 номеров с видом на море, имелись электрическое освещение, лифт, ванны в номерах, зал для вечеров и ресторан. Цены зимой и летом от 1 руб. 50 коп. на Пасху, осенью от 3 рублей. С 1 ноября по 15 марта полный пансион, включая комнату, обходился в 135 рублей [12].

В начале XX в. в Крыму инфраструктура гостеприимства стала стремительно развиваться. Наряду с фешенебельными гостиницами появляются и небольшие дома-пансионы. В них можно было отдохнуть с комфортом и даже получить экскурсионное обслуживание. Так, в 1910 г., например, Бурылины останавливаются в Пансионе Элеоноры Шульц, который имел 33 номера и располагался в бывшем доме Дондукова-Корсакова, рядом с парком Эрлангера. Полное содержание в таких заведениях предполагало сухие и чистые комнаты с ванной, утренний чай (кофе, молоко, хлеб и масло), горячий завтрак, обед и вечерний чай. Парк Эрлангера был прекрасным местом для прогулок на свежем воздухе. Там была оборудована площадка для игр, открывался великолепный вид на море. Постояльцы могли самостоятельно предлагать места для посещения в Ялте и за ее пределами, а хозяева брали на себя все хлопоты по организации. Существовали и собственные экскурсионные программы.Месячное проживание на полном пансионе обходилось от 75 до 100 руб. в зависимости от сезона. Такой отдых могли себе позволить не только фабриканты и предприниматели, но и, скажем, земские врачи или, например, учителя старших классов женских и мужских гимназий, чей месячный доход примерно и составлял 80– 100 руб. в тот период [13].

Излюбленным временем пребывания в Крыму для Бурылиных был конец августа — начало сентября. В это время обычно стояли погожие деньки, но иногда бушевали и грозы. Впрочем, ими тоже можно было любоваться. Вот, например, письмо дочери Д.Г. Бурылина от 24 августа 1907 г.: «Сегодня целый день льет дождь и приходится сидеть дома, с ужасом думаю, что погода не переменится. Сейчас была у нас Ал. Дм. с Лелей, пили чай. Вчера была гроза на море. Очень красиво. Целую всех» [14].

Созерцание окрестных пейзажей очень нравилось главе семейства — Дмитрию Бу-рылину. Причем как коллекционера и ценителя искусства его привлекали художественные средства, которыми местный ландшафт запечатлевался на полотнах. В 1910 г. Д.Г. Бурылин посещает Феодосию и заходит в картинную галерею И.К. Айвазовского, где, по всей вероятности, впервые видит его работы. 17 сентября 1910 г. Бурылин пишет супруге: «Милая Аничка. Сейчас 5½ утра ездили смотреть Айвазовского. Очень хорошие картины. Ехать скучно и долго. Твой Д. Бурылин» [15]. По всей вероятности, основатель Музея в Иваново-Вознесенске под впечатлением от увиденного позднее приобрел несколько картин И.К. Айвазовского. Известно, что до 1917 г. в собрании Д.Г. Бурылина были работы И.К. Айвазовского «В горах» 1876 г. (передана в 1956 г. в Костромской музей), «Гурзуф» 1879 г. (передана в Ивановский художественный музей в 1962 г.). Еще одну работу — «Море» 1888 г. — Бурылин покупает в составе коллекции Дурова в 1913 г. Кроме этого, во время путешествий в Крым Д.Г. Бурылин, по всей вероятности, приобретал для своего Музея и древности, найденные во время раскопок в Причерноморье. Так, в начале 1910-х гг. ивановский коллекционер приобретает небольшую коллекцию лапидарных памятников периода IV в. до н.э. — XIV в. н.э. в Керчи. Кроме этого, часть собрания античной археологии, по-видимому, имела крымское происхождение. По иронии судьбы, часть этой коллекции Д.Г. Бурылина в 1947 г. вернулась на полуостров. Дело в том, что после Великой Отечественной Войны Нарком-прос распорядился о передаче ряда предметов из собрания Ивановского областного музея в музеи Крыма для помощи в восстановлении фондов. Хотя необходимости в этом не было. Большинство музеев полуострова были эвакуированы из Крыма в самом начале войны и существенных потерь не понесли [16, с. 51].

Таким образом, путешествия в Крым на рубеже XIX–XX вв. были достаточно популярными в среде состоятельных людей. В таких поездках можно было поправить здоровье, избавиться от хандры. Выезды на курорт во многом были и формой семейного воспитания. Как сейчас, так и сто лет назад Крым привлекал туристов не только комфортными санаторно-курортными условиями, но и своей древней историей.