Пути решения кадровых проблем предприятиями Иваново-Вознесенска в условиях индустриализации конца XIX - начала хх в

Модернизация российского общества со второй половины XIX в. привлекает внимание исследователей своеобразием ее региональных и социальных проявлений [1]. Наряду с работами общего характера все чаще появляются исследования отдельных сторон жизни рабочих и предпринимателей. Одни авторы, анализируя первичную документацию предприятий, обращают внимание на стремление отдельных предпринимателей к более совершенным способам взаимодействия, способствовавшим стабильности кадров и взаимовыгодному сотрудничеству [2]. Другие, основываясь на данных статистических исследований, характеризуют жизнь типичного рабочего периода индустриализации как экстремальную [3]. В ряде работ предпринят подробный анализ архивных фондов фабрик, позволяющий оценить положение рабочих разных категорий [4].

Иваново-Вознесенск был крупным промышленным центром, который объединял значительное число фабричных заведений. Среди прочих выделялась Куваевская мануфактура, руководимая с 1872 г. известным предпринимателем, благотворителем и меценатом Н.Г. Бурыли-ным. Стремясь вести свое дело наиболее рационально и прибыльно, Николай Геннадьевич приложил немало усилий для модернизации оборудования фабрики, создания рисовальной мастерской, прославившей ивановские ситцы, а также мужского двухклассного училища, осуществлявшего подготовку профессиональных кадров для отделочного производства. Н.Г. Бурылин принял значительное участие в формировании знаменитой коллекции своего брата, Д.Г. Бурылина, экспонаты которой представляют большую ценность, например, для изучения истории текстильного производства в России.

Процесс формирования работников мануфактуры и их положение имели свои особенности. В 70–80-х гг. XIX в. состав рабочих этой мануфактуры ничем не отличался от соседних фабрик города. В 1880 г. выходцы из Владимирской и Костромской губерний составляли 91,7 % от общего числа рабочих предприятия. Основная масса рабочих происходила из крестьян, мещане составляли около 20 %. Такой состав сохранялся и в начале 90-х гг. XIX в. [5]. Однако в 1900 г. паспортная книга зафиксировала значительные изменения. Подобные процессы вовлечения в производство выходцев из дальних уездов своей и близких уездов соседних губерний активизировались в связи с благоприятной экономической ситуацией.

В отличие от большинства предприятий на Куваевской мануфактуре в 1900 г. в большом количестве, как видно из таблицы 1, появились выходцы из отдаленных губерний – Рязанской, Симбирской и Томской. Их доля в общей численности рабочих была велика – 31,9 % [6]. В 1910– 1913 гг. она стала еще больше и составила 36,1 % [7]. Если посмотреть на то, как изменялся процент рабочих из традиционных мест выхода, то увидим, что резкое снижение выходцев из Иваново-Вознесенска и Шуйского уезда приходится тоже на 1890-е гг. [8].

Таблица 1 - Распределение рабочих по месту прописки, %

Подобные изменения в территориальном составе рабочих были вызваны различными причинами. Внешне условия, предоставляемые фабрикой своим работникам, были по тем временам весьма благоприятными, особенно с 1895 г., когда производство было перенесено в новые корпуса, оснащенные по передовым технологиям того времени. На фабрике работали преимущественно мужчины. Заработки рабочих были несколько выше по сравнению с заработными платами на соседних фабриках [9]. Большинство рабочих отделочных производств относилось к категории неквалифицированных, поэтому данные рабочие места были благоприятны для привлечения новичков. Их работа была связана с наблюдением за происходящими процессами: за прохождением ткани через сложную систему валиков, за недопущением брака, а также с частым перемещением товара по цехам. Для ее выполнения не требовалось существенной подготовки. Железнодорожное сообщение во второй половине 1890-х гг. способствовало перемещению потенциальных работников в промышленные центры. Хозяева предприятий, стараясь привлечь рабочих на опасное для здоровья производство, использовали немало способов мотивации [10]. Традиционно до 90-х гг. ХIХ в. численность работников в летний сезон сокращалась в связи с отходом на сельскохозяйственные работы, и поэтому проработавшим целый сезон рабочим выдавались наградные. Они также выдавались по итогам года тем квалифицированным работникам, которые проработали на предприятии 5 лет и более [11]. С 1896 г. все рабочие этой фабрики были застрахованы в страховой компании «Россия», т. е. до введения в действие страхового закона 1912 г. В том же году для них была построена баня, открыта школа для их детей. Всем желающим предоставлялось бесплатное жилье в казармах общего типа. Кроме того, для рабочих, проживавших в казармах и питавшихся артелью еще с 1870-х гг., расходы на продукты, содержание кухонного персонала контора брала на себя, поэтому в питании рабочие тратились преимущественно на чай, сахар и хлеб. В 1888 г. на Куваевской мануфактуре трудилось 546 человек, из них 420 проживали в казармах, продовольствовались в артели и пользовались приварком от фабрики [12].

В фонде старшего фабричного инспектора Владимирской губернии есть интересное объяснение отказа в разрешении сверхурочных работ на предприятии. «Куваевская мануфактура – одна из лучших в Иваново-Вознесенске в смысле технического оборудования, рабочей платы и тех удобств (казарма, пища), которые она дает рабочим…». Однако именно на этой фабрике наблюдалась самая большая текучесть кадров [13]. Так, с Пасхи 1901 г. по 1 марта 1902 г. на фабрику поступило 2840 человек, за это же время получило расчет, преимущественно по своему желанию, 1136 человек, в числе которых был 931 первогодок. На 1 марта 1902 г. из всех 1704 рабочих со служащими первогодков было 1058 человек, по 2 года работало 245 человек, по 3 года – 81, по 4 года – 39 человек [14]. Из приведенных инспектором данных понятно также, что порядок работ на фабрике был слишком непривлекателен для работников. Кроме того, было немало причин, по которым рабочие недолго задерживались на этом рабочем месте.

Санитарно-гигиенические условия работы на фабрике, как и на всех отделочных производствах, были непривлекательными. Ядовитые испарения, повышенная влажность, постоянный контакт с красителями, простая неосведомленность рабочих о вреде химикатов, несмотря на соблюдение минимальных требований безопасности, создавали благоприятные условия для развития хронических заболеваний у работников. Еще с 1890-х гг. в отделочных производствах рабочим была организована регулярная выдача молока и лука. Врач П.А. Алявдин, докладывая о процентных показателях заболеваемости на Куваевской мануфактуре, отмечал, что она значительно увеличилась. В 1905 г. она составляла 203,4 %, в 1906 г. - 271,8 %, а в 1907 г. - уже 405,8 %. Правда, если сравнить со средними общегородскими показателями за 1907 г. (516 %), то заболеваемость куваевских работников была не самой высокой в городе [15]. С одной стороны, это объясняется постоянным притоком новичков, с другой, показывает, что в условиях двукратного найма в году часть рабочих могла возвращаться на данное предприятие ввиду привлекательности социальных благ, предоставляемых работодателем.

Дисциплина в процессе производства, по откликам рабочих, была «суровая». Поэтому ее готовы были выдерживать только задавленные нуждой крестьяне из дальних мест. «Рабочие стеснены, - сообщалось в газете “Старый владимирец” в 1910 г., - чтобы войти и выйти с фабрики, надо пройти специальное место и предъявить ярлычок установленного образца. За опоздание, даже на 5 минут, рабочих штрафовали, за неоднократный приход на работу в нетрезвом виде - рассчитывали» [16]. Понятным было сочувствие авторов таких статей к подобным «страдальцам», так как злоупотребления спиртным рабочими было повсеместным и в силу патерналистских отношений от работодателя привычно ожидали штрафов и моральных санкций. Новые методы отслеживания границ рабочего времени воспринимались рабочими негативно, но позволяли повысить дисциплину на производстве. Однако приводимые корреспондентом меры наказания за проступки в условиях модернизации вряд ли можно считать незаслуженными. Тем более что желающих найти работу в крупнейшем промышленном центре губернии было немало. Статья также ясно демонстрирует определенную дифференциацию и негативную коннотацию в отношении к приезжим. Эти факты лишний раз свидетельствуют, что крестьянская психология многих работников с трудом приспосабливалась к капиталистической действительности. В то же время требования законодательства относительно наличия питьевой кипяченой воды в производственных помещениях на данном предприятии сопровождались не только плакатами с призывом не пить сырой воды, но и закрытием кубов во время рабочего процесса, чтобы избежать отвлечения работников. Результатом таких ограничений, вопреки правилам, было утоление жажды подсобными средствами с сырой водой.

Быт рабочих, проживавших в фабричных казармах, был регламентирован правилами внутреннего распорядка. Они содержали типичные правила общежития, дополняемые строгостями полицейского характера из-за напряженной политической ситуации. Вместе с тем нарушения, за которые рабочие казарм заносились в специальную книгу и штрафовались, вряд ли можно было назвать баловством. Примеров тому немало: «в кухне камнем прошиб кухарке голову», «лежал на постели в грязных сапогах», «курил в спальне», «в виде озорства [нагадил] в сундук товарища» или «справлял нужду в коридоре» и т. д. [17]. «Черный список» фабрики также содержит сведения о поводах, из-за которых рассчитывали рабочих, не подлежавших принятию на работу впоследствии. За 5 лет в него попало более 2 тысяч человек. Среди них наиболее часто встречаются увольнения за кражу и пьянство, скандалы [18]. Стремясь поддерживать порядок на производстве, администрация на вполне разумных основаниях расставалась с такими работниками.

Благоприятный таможенный тариф начала 1890-х гг. дал мощный толчок развитию текстильной промышленности. Экономические условия, обстановка социальной напряженности 1890-х гг. - начала XX в. требовала от владельцев предприятий четкой политики, направленной на ликвидацию возможных препятствий к бесперебойному проведению работ. Местные кадры отнюдь не отвечали этим требованиям, но предложение их было велико. Приходящие из дальних губерний - в подавляющем своем большинстве крестьяне, только что оторвавшиеся от земли, еще не расставшиеся со своими крестьянскими привычками, - были тем контингентом, который вполне устраивал предпринимателей. Поступая на фабрику, они обретали заработок. Однако, набравшись опыта фабричной жизни, они искали лучшей доли на соседних производствах. Таких, особенно в годы кризисов и сокращений производства, очень не любили местные рабочие, так как пришлые сильно сбивали и без того низкие расценки. «Мордву мы считали врагами. Мы знали, кто свой, кто пришлый, и давай его бить!» - вспоминали рабочие [19]. Зато некоторые владельцы отделочных фабрик, в том числе Куваевской мануфактуры, активно использовали труд выходцев из дальних губерний, вербуя работников из пораженных неурожаями губерний, специально организуя их доставку к месту работ [20].

Рассмотренные изменения в составе и положении рабочих, вызванные применением новых методов взаимодействия, весьма поучительны и имеют прямые аналогии с проблемами современной экономики быстроразвивающихся регионов [21]. Не случайно, несмотря на сложные для работника условия труда, целые сектора экономики стабильно привлекают внутренних и внешних мигрантов [22]. Для России, вступившей в конце XIX в. на путь индустриализации, подобные ситуации, связанные с целью наиболее эффективного развития бизнеса, повышения ответственности работника за результаты своего труда и пользования социальными благами от работодателя, будут становиться все более распространенными. Сами рабочие, привычные к патернализму, воспринимали эти изменения как негативные и стремились по возможности избегать их в своей трудовой жизни.

Ссылки и примечания: