Р. А. Руденко — генеральный прокурор Советского Союза и его роль в истории

20 января 2022 года в городе Новосибирске произошло неординарное и до известной степени помпезное событие. У здания управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации по Сибирскому федеральному округу состоялось открытие памятника, как написано на сайте надзорного органа, «выдающемуся советскому государственному деятелю, бывшему Генеральному прокурору СССР, действительному государственному советнику юстиции Р. А. Руденко, который был возведен в честь знаменательного события — 300-летия с момента образования российской прокуратуры, созданной по указу Петра I» [3].

На мероприятии присутствовали не только создатели бюста и люди в синих мундирах, но и мэр города, губернатор, председатель Законодательного Собрания и заместитель Генерального прокурора. Поэтому данное действо можно отнести к разряду торжественных актов.

Еще до открытия памятника разгорелись горячие дискуссии не только по вопросу целесообразности его установки, но и в отношении личности самого Р. А. Руденко.

Правозащитники, сторонники демократии, а также критики сталинизма справедливо напомнили общественности о не самых приятных эпизодах биографии Романа Андреевича. В страшные годы «ежовщины» он занимал пост прокурора Донецкой области и входил в состав «особой тройки» — внесудебного органа, репрессировавшего тысячи невиновных людей. Их уголовные «дела» рассматривались в подавляющем большинстве случаев заочно (без участия обвиняемого), иногда — при отсутствии материалов уголовного дела, в ускоренном порядке, приговор приводился в исполнение немедленно, а право на его обжалование не давалось.

Руденко Р. А. был одним из тех, чьи подписи стоят под приказом НКВД от 30 июля 1937 года № 00447, который запустил репрессии в отношении «бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов», в числе которых были и священники. В приказе было сказано: расстрелять 82 700 человек и еще 193 400 человек отправить в лагеря [6].

Преступления сталинского режима — одни из самых тяжких за всю историю человечества. Соучастие в них, даже прикосновенность к ним заслуживают только осуждения, и здесь с людьми, подвергающими сомнению целесообразность установки памятника Р. А. Руденко, нельзя не согласиться. Именно поэтому художественный совет Новосибирска проголосовал против появления скульптуры [8]. Но, с другой стороны, зададимся вопросом, мог ли прокурор отказаться рассматривать дело «врага народа» или заявить своим «коллегам» по «тройке»:

«Товарищи, в деле обвиняемого отсутствуют доказательства (свидетельства вины получены с нарушением норм социалистической законности), поэтому следует его оправдать». Теоретически мог бы, но тогда его фамилию и инициалы мы в лучшем случае увидели бы в «Книге памяти жертв политических репрессий».

Однако в своих статьях и выступлениях противники прокурора лишь вскользь упоминают о светлых моментах его биографии. Да, соглашаются они, Роман Андреевич участвовал в реабилитации невинно осужденных, но делал это неохотно, без должного усердия. Более того, после отставки Н. С. Хрущева Генеральный прокурор взялся за старое и начал преследовать диссидентов — он имел прямое отношение к вынужденной эмиграции А. И. Солженицына и ссылке в Горький А. Д. Сахарова.

Об участии Р. А. Руденко в Нюрнбергском процессе в подобных трудах и вовсе упоминается лишь мимоходом.

Вот, например, какой итог подводит историк и журналист Анастасия Лотарева в статье, посвященной бывшему генеральному прокурору: «После Нюрнберга и смерти Сталина он возглавил следственную группу по делу наркома Лаврентия Берии и, как сказано в еще одной официальной биографии, "принимал активное участие в реабилитации и оправдании жертв политических репрессий". Что не помешало ему быть проводником идей Н. С. Хрущева (например, Яна Рокотова, известного фарцовщика, сначала приговорили к 8 годам лишения свободы, а затем расстреляли по личному указанию Первого секретаря ЦК КПСС, задним числом изменив законодательную норму), а потом — преследовать диссидентов.

На сайте генпрокуратуры Романа Руденко называют "принципиальным и несгибаемым". Что ж, можно сказать и так, он, возглавлявший прокуратуру до 1981 года, принципиально колебался только вместе с линией партии» [2].

Диаметрально противоположную оценку личности и деятельности Р. А. Руденко дают его сторонники. Как правило, это не ярые сталинисты, но все же приверженцы коммунистических идей. В первую очередь они рассказывают о том, что Роман Андреевич выступал на Нюрнбергском процессе как главный обвинитель от СССР. О его деятельности по реабилитации жертв политических репрессий они чаще всего сообщают несколько туманно, а об участии в злодеяниях Советской власти и вовсе предпочитают умалчивать.

Большим поклонником Р. А. Руденко является А. Г. Звягинцев — юрист и историк, написавший десятки работ, посвященных истории прокуратуры в нашей стране. Вот как он характеризует речь Романа Андреевича на суде над главными военными преступниками нацистской Германии:

«В заключительной речи Руденко прежде всего суммировал все обвинения. Главный обвинитель от СССР в своем выступлении уделил внимание и критикам Нюрнбергского процесса. Адвокаты обвиняемых и тайные сторонники нацистов вне зала суда не раз выдвигали вопросы о неправомерности тех или иных действий трибунала. Руденко дал на них развернутые и полные ответы с точки зрения теории и практики права, показал несостоятельность аргументов и отвратительное лицемерие защитников.

Речь Руденко отличали широта обобщений и глобальность выводов. Сделать это по горячим следам войны, находясь в плену эмоций, было очевидно непросто. Роман Андреевич в своем выступлении поднялся до философских высот осмысления мировой трагедии, разоблачил глубинную сущность фашизма, людоедские планы уничтожения целых государств и народов, непреходящую опасность идей национального превосходства для всего человечества. Его доводы легли в основу признания агрессивной войны тягчайшим преступлением.

Выступление получилось громким и имело колоссальный международный резонанс. Люди во всех уголках Земли восприняли речь Руденко так, как будто он говорил не только от лица СССР, а от их имени, от всего человечества» [1].

В одной из своих книг А. Г. Звягинцев подробно рассказал об участии Романа Андреевича в реабилитации во времена «Оттепели». Борьба с последствиями сталинизма началась почти сразу же после смерти «гения всех времен и народов». На июльском пленуме 1953 года было принято постановление «О преступных антипартийных и антигосударственных действиях Берия Л. П.», после чего органы государственной безопасности «отодвинулись» на второй план, а роль суда и прокуратуры заметно выросла. Вскоре Р. А. Руденко подписал первые документы, касающиеся реабилитации военнослужащих, арестованных в годы сталинизма. Дела осужденных надлежало пересмотреть, находящихся под следствием — освободить.

В декабре 1953 года Р. А. Руденко направил Н. С. Хрущеву записку, в которой предлагал реабилитировать лиц, осужденных Особым совещанием при НКВД — МВД, так как по этим делам допускались «грубейшие извращения советских законов». В итоге в мае 1954 года, по инициативе Р. А. Руденко, были созданы республиканские и краевые комиссии по пересмотру уголовных дел лиц, осужденных за контрреволюционные преступления, а также дел тех, кто находился в лагерях и на поселениях. Сам же Роман Андреевич возглавлял Центральную комиссию. Конечно же, далеко не все ему удалось осуществить. Огромный объем работы (уже изначально речь шла о полумиллионе осужденных), бюрократические проволочки, умышленное создание препятствий различными партийными деятелями — все это не позволило воплотить в жизнь задуманное. Например, с «группы М. Н. Тухачевского» все обвинения были сняты в декабре 1956 года, и добрые имена советских военачальников восстановлены, но вот оснований для пересмотра дел в отношении Бухарина, Рыкова, Зиновьева, Каменева комиссия не нашла [4].

Тем не менее итог работы под руководством Генерального прокурора впечатляет — в период с 1953 по 1961 год были сняты обвинения с 270 000 невинно осуждённых граждан [7]. Это больше, чем за всю вторую волну реабилитации, которая началась в разгар «перестройки», когда 28 сентября 1987 года Политбюро ЦК КПСС утвердило Постановление «Об образовании комиссии по дополнительному изучению материалов, связанных с репрессиями, имевшими место в период 30—40-х и начала 50-х годов» [5]. Итак, мы дали слово сторонникам и противникам Р. А. Руденко, и осталось подвести итог.

Представим себя в роли преподавателя, который почти закончил читать студентам лекцию по дисциплине «История государства и права» или спецкурсу «История прокуратуры», и ему осталось только сделать вывод.

Он обращается к учащимся: «Очевидно, что мы не можем однозначно ответить на вопросы — хорошим или плохим человеком был Роман Андреевич Руденко и какого цвета след в истории он оставил?»

Педагог берет в руки мел и проводит две вертикальные линии, разделяя доску на три одинаковые части.

В левой трети он пишет «Участие в сталинских репрессиях» и говорит: «Р. А. Руденко по- винен в гибели большого количества невиновных людей, и объективно этому нет никакого оправдания, но задайте себе вопрос и в глубине души постарайтесь дать на него честный ответ — а вы как поступили бы на его месте — подписали бы бесчеловечный приказ НКВД или отказались бы это делать, обрекая на гибель себя?»

Здесь будет уместно вспомнить известную притчу о Н. С. Хрущеве, который на XX съезде выступил с докладом «О культе личности и его последствиях». Зал потрясенно молчал, и тут Никите Сергеевичу передали записку, в которой некто задал ему вопрос: «А почему же вы раньше молчали?». Хрущев строго посмотрел на делегатов и спросил: «Чья записка?». Повисла тишина. Первый секретарь ЦК КПСС обвел зал взором и ответил: «Вот и мы молчали».

В центре доски педагог высшей школы выводит слова «Нюрнбергский процесс» и поясняет: «А это — без сомнения, положительное деяние Романа Андреевича. Тем не менее ему не удалось добиться осуждения всех нацистских преступников, некоторые из них были оправданы. Блокада Ленинграда также не была признана военным преступлением. Но в его ли силах было этого добиться? Видимо, дать ответ на этот вопрос вы сможете, только прочитав не один десяток трудов о Международном военном трибунале.

И, наконец, в правой части доски рука преподавателя выводит «Реабилитация жертв политических репрессий»: «И, наконец, здесь мы видим не просто хорошее, а благое, в высшей степени гуманное свершение. Генеральный прокурор СССР принимал активное участие в восстановлении справедливости. Он возглавил созданную по его же предложению Центральную комиссию по пересмотру дел лиц, осужденных за «контрреволюционные преступления». Чуть позже, вместе с Г. К. Жуковым и К. П. Горшениным, он стал инициатором принятия Постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР № 898-490 от 29 июня 1956 года «Об устранении последствий грубых нарушений законности в отношении бывших военнопленных и членов их семей», в котором осуждалась сталинская практика применения репрессий к бойцам Красной Армии, сдавшимся или взятым в плен, и на основании которого проводились различные меры по их реабилитации.