Рабочие Западного Забайкалья накануне февральской буржуазно-демократической революции 1917 года

Уже более 100 лет прошло с момента самого главного социально-политического события XX века в России – Февральской буржуазно-демократической революции. В связи с прошедшим юбилеем в исторической литературе появляются публикации о том, что февральские и октябрьские события 1917 года были закономерны только для центральных регионов царской империи, на территории национальных окраин революция не имела объективных предпосылок, что она не отвечала коренным интересам народных масс этих регионов. Несмотря на глубокую изученность этой темы за прошедшее столетие, она требует дальнейшего исследования на основе анализа современных знаний об исторических фактах и событиях того периода.

Общеизвестно, что решающей движущей силой социалистической революции являлся пролетариат. В России буржуазная революция и социалистический переворот свершились в рамках одной революционной ситуации, на общей волне борьбы народных масс с самодержавием. Лидером этих событий в центре страны и на ее окраинах выступал пролетариат, в силу особых условий своего экономического бытия, объективно сложившихся в бурно развивающемся капиталистическом обществе. Несмотря на исторически сложившуюся повсеместную многоукладность экономики, развивающийся капитализм способствовал бурному повышению количества средних и крупных предприятий, на которых объективно возрастала численность и концентрация пролетариата. Тяжелый совместный труд сплачивал рабочих, возникало понимание единства и общности целей, осознание необходимости коллективной борьбы, формировалась организованность и дисциплина.

Фактически именно рабочие стали самым последовательным и до конца революционным классом в борьбе за права трудящихся.

Революционная ситуация, возникшая на территориях национальных окраин Российской империи к 1917 году, сформировалась на основе уже сложившихся объективных предпосылок. Борьба с самодержавием стала неизбежна, она отвечала коренным интересам широких народных масс. В этих условиях пролетариат национальных регионов выступал организатором и лидером этой борьбы, потому что непролетарские трудящиеся массы окраин российской империи были разобщены и потому не были готовы к организованным политическим действиям, к самостоятельной революционной борьбе.

В начале XX века территория Бурятии являлась экономически малоразвитой периферией царской России. Коренное бурятское население практически равномерно располагалось на всем пространстве, составляя значительную часть общей численности ее жителей. Не являясь самостоятельной административнополитической единицей, Бурятия входила в состав Забайкальской области и Иркутской губернии. Общая численность бурят, по данным статистических отчетов, в 1911 году составляла около 332 тысяч человек [1, с. 84]. Отмечалось, что они проживали довольно компактно, сообразно своему способу производства, который, в подавляющем большинстве случаев, состоял из кочевого, реже – из полукочевого скотоводства. В царской России бурятское население являлось инородцами, как и 51 % всего населения империи, то есть обладало усеченными политическими, экономическими, социальными правами и обязанностями. Государственная политика национального угнетения в отношении нерусских народов и народностей активно проводилась царизмом повсеместно.

Промышленное производство в регионе находилось в стадии медленного становления. Наиболее современными, развитыми и технологичными являлись предприятия железной дороги, на которых трудился высококвалифицированный и социально активный пролетариат. Остальная часть местной промышленности состояла из предприятий кустарного и полукустарного типа, ориентированных на мелкосерийное производство, повсеместно использовавших ручной труд. На них работали рабочие низкой квалификации, уровень подготовки которых, опыт, знания, навыки и в целом профессиональная обученность оставляли желать лучшего. В силу этого малограмотный пролетариат мелких, низкотехнологичных предприятий обладал слабой организованностью и социальнополитической активностью.

Территория современной Бурятии приблизительно соответствовала территории Западного Забайкалья (Прибайкалья) начала XX века. В этом регионе насчитывалось 210 промышленных предприятий [5, с. 2-9]. Из них 67 принадлежали казне, финансировались государством, находились под управлением правительства. Это 58 предприятий Забайкальской железной дороги, 4 предприятия Забайкальского переселенческого района, тюремное и почтовое ведомства и другие. Самыми крупными государственными предприятиями являлись Верхнеудинское железнодорожное депо и станция с численностью рабочих и служащих почти 700 человек. Также крупными считались железнодорожные станции Танхой, Мысовая, Петровский Завод, Хилок, где работало по несколько сотен высококвалифицированных трудящихся. Вдоль всей Транссибирской магистрали, на небольших станциях и полустанках, трудилось довольно значительное количество железнодорожных рабочих.

Частный сектор экономики состоял из 143 предприятий, которые группировались по отраслям: в обрабатывающей промышленности – 91, горнодобывающей – 49, в том числе 42 золотых прииска, 5 каменноугольных копей. В 1913 году на предприятиях местной промышленности насчитывалось 1450 рабочих, в золотодобывающей промышленности – 2972 [4, с. 422-423]. Самым крупным частновладельческим предприятием являлся Заиграевский цементный завод, на котором числилось 400 рабочих. На Верхнеудинском кирпичном заводе работало 100 работников.

Безусловно, наиболее передовым и организованным костяком пролетариата края были железнодорожные рабочие, которые всегда находились в авангарде борьбы против собственного угнетения. Их организованные действия всегда отличались от выступлений групп трудящихся местной промышленности сплоченностью, организованностью, пониманием целей борьбы и желаемых результатов. Железнодорожников насчитывалось примерно 4 тысячи. Поддержку им в организованных выступлениях, из понятий солидарности трудящихся, могли оказать около 1 тысячи рабочих каменноугольной промышленности, почти 3 тысячи – золотодобывающей промышленности, примерно 1,5 тысячи – местной промышленности. Всего в организованных выступлениях за свои права в регионе могло участвовать до 10 тысяч рабочих.

Особенностью многих регионов Сибири, и Бурятии в том числе, была рассредоточенность пролетариата на значительной территории, и этот фактор серьезно мешал сплочению трудящихся и организации их в единую силу.

Вторым специфическим фактором, характерным для любой национальной окраины царской империи, мешающим организации эффективной консолидации рабочих, был фактор отсутствия сформированного национального пролетариата.

Условия труда рабочих были очень тяжелыми. Продолжительность рабочего дня на государственных предприятиях была очень высока. Запредельная интенсификация труда сокращала и без того непродолжительную жизнь работников. Закон от 2 июня 1897 г. «О продолжительности и распределении рабочего времени в заведениях фабрично-заводской и горной промышленности» начал регулировать рабочее время и время отдыха для наемных работников. Но фактически на предприятиях горнодобывающей промышленности края продолжительность рабочего дня составляла в среднем 13 часов, причем в летние дни она достигала иногда 16-17 часов. Примерно такой же продолжительности был рабочий день в обрабатывающей промышленности и в торговле.

Ручной труд, рутинные технологии и отсталая техника на промышленных предприятиях создавали невыносимые условия труда работающим.

Практически на всех предприятиях отсутствовала техника безопасности, не были предусмотрены администрацией и не внедрялись мероприятия по охране труда. Многие виды работ производились вне помещений, под открытым небом, что приводило к массовым хроническим профзаболеваниям. Тяжелые условия труда, большая продолжительность рабочего дня превращали труд рабочих в невыносимую повинность.

За свой тяжелый и изнурительный труд рабочий получал мизерную заработную плату. В 1912 году средний заработок рабочих в Российской империи составлял 25 руб. в месяц: от 44 руб. (на электростанциях) и 42 руб. (машиностроение) до 18 руб. (льнозаводы) и 15 руб. (рабочий пищевого предприятия). Самые низкие зарплаты получали рабочие провинциальных предприятий.

Нередко 1/10 часть зарплаты выдавалась карточками, на которые отоваривались исключительно в заводском магазине, принадлежащем администрации, по завышенным ценам.

Собственники предприятий под самыми различными предлогами старались удержать часть заработной платы, в частности под видом различных штрафов, взысканий и других вычетов.

Российская империя в начале XX века начала догонять передовые западные страны в области фабричного законодательства. Обязательное страхование по болезни для рабочих уже было оформлено законом в Германии в 1885 году, в Австрии в 1888 году, в Венгрии в 1891 году, в Норвегии в 1909 году, в Румынии в 1912 году.

В России 23 июня 1912 года был принят Закон «Об обеспечении рабочих на случай болезни». Он предполагал выплаты рабочим, если наступит временная нетрудоспособность (болезнь), предписывал собственникам предприятий организовать бесплатно медицинскую помощь. Для этого создавался независимый самоуправляемый накопительный фонд (больничная касса), который пополнялся за счёт взносов из заработной платы рабочих (1-2%, максимально – до 3%) и сборов с предпринимателей (⅔ от суммы, вложенной рабочим). Действие закона распространялось только на фабрично-заводские, горные, горнозаводские, железнодорожные (кроме принадлежащих обществам железных дорог общего пользования), судоходные по внутренним водам и трамвайные промышленные предприятия, располагавшиеся на территории Европейской России и Кавказского края. Сибирь, Средняя Азия, Привислинские губернии (Царство Польское) под действие этого закона не подпадали, на этих территориях на начало 1913 года проживало 138 млн человек, что составляло 80,7% населения государства [6, с. 58].

На территории Бурятии очень ограниченно действовало фабрично-заводское законодательство, защита труда пролетариата практически отсутствовала. Полное социальное бесправие наемных работников приводило к тотальному угнетению их владельцами предприятий. За пропуск рабочих дней по болезни и другим уважительным причинам на большинстве предприятий удерживали с рабочих сумму полной зарплаты.

Немногочисленные надзорные органы местных властей вынуждены были констатировать, что примерно в ¾ обследованных случаев на железной дороге и на предприятиях обрабатывающей промышленности за пропуск рабочего времени в результате болезни заработная плата была вычтена с рабочих полностью. Эта негативная тенденция прослеживалась практически на всех предприятиях Забайкальской области.

Пользуясь полной безнаказанностью своих деяний со стороны местных властей и отсутствием действия ключевых фабрично-заводских законов, уже обязательных к применению в Центральной России, сибирские промышленники практиковали регулярные вычеты из зарплаты рабочих под видом штрафов. Штрафы налагались под видом нанесения рабочими материального ущерба производству, за неповиновение начальству, за якобы нарушения распорядка работы и прочие провинности и упущения.

Жилищные и бытовые условия работников были чрезвычайно тяжелыми. Мизерное количество трудящихся имели собственные помещения для проживания. Квартиры или частные дома в городе, возле промышленных предприятий, могли позволить себе только высококвалифицированные рабочие, либо жители прилегающих к фабрике деревень. Основная часть работающих арендовала жилье. Как правило, это были тесные, грязные, сырые и холодные казармы или бараки. Реже это были квартиры, арендуемые «вскладчину» несколькими семьями. Очень распространенной формой проживания являлась комната прямо на производстве, внутри фабричного забора. Преуспевали и ночлежные дома.

Культурно-просветительные учреждения почти отсутствовали. Царские чиновники весьма неоднозначно реагировали на просветительскую деятельность среди рабочих. Они понимали, что активная просветительская деятельность всех общественных сил (политических, общественно-политических, религиозных) позволяла государству решать давно уже назревшие в обществе вопросы ликвидации неграмотности взрослого населения, отвлечения трудящихся от бесполезного времяпровождения, пьянства. Такая работа приветствовалась правительством. Но с другой стороны, эта общественная самодеятельность трудно контролировалась административно, поэтому не могла не вызвать серьезных опасений властей. Нередко случалось, что под видом образовательных учреждений организовывалась легальная революционная пропаганда среди народа. Местное начальство и центральное правительство тщательно проверяло на политическую благонадежность организаторов просветительных мероприятий. Более того, царская администрация была обязана организовывать официальные культурно-просветительные мероприятия государственно-охранительного характера. Общее повышение культурного и образовательного уровня рабочих Забайкалья только усиливало в них естественную тягу к знаниям, потребность в самообразовании. Итогом просветительских мероприятий всего спектра общественных сил региона стал закономерный рост самосознания пролетариата, которое объективно увеличило его сплочение и потенциальную политическую активность.

Рабочие, как и большинство российского населения, не имели широких политических прав. В условиях подпольной деятельности партии большевиков, которая видела своим электоратом и движущей силой пролетариат, легально реализовать борьбу за приобретение экономических и политических прав можно было только через профсоюзы. В российской империи профсоюзы образовались значительно позднее, чем политические партии в эпоху империализма, когда в обществе предельно обострились все социально-экономические противоречия. В силу этой специфической черты России политические партии стремились оказывать на профсоюзы не только идейное влияние, но и руководить ими. С самого начала своего создания профсоюзное движение стало крайне политизированным, особенно успешными в этой деятельности стали большевики, которые категорически выступали против теории «нейтральных» профсоюзов, внося в профсоюзные массы социалистические идеалы.

Деятельность профсоюзных организаций регулировалась законодательным актом, принятым еще 4 марта 1906 года. «Временные правила о профессиональных обществах, учреждаемых для лиц в торговых и промышленных предприятиях, или для владельцев этих предприятий» серьезно ограничивали право трудящихся на самоорганизацию для борьбы с работодателями за улучшение условий труда, в силу этого резко критиковались прогрессивным общественным мнением.

«Временными правилами» запрещалось создание профсоюзов железнодорожникам, рабочим почт и телеграфа, государственным служащим и сельскохозяйственным рабочим.

В ходе плановых инспекционных проверок представители местной администрации края неоднократно констатировали удручающее состояние условий труда и быта работников промышленных предприятий.

Исполняющий делами губернатора Забайкальской области Н. П. Беломестнов в 1910 году писал 7 января начальнику Нерчинского округа кабинета Его Величества о бесчисленных «неурядицах и невыносимом в материальном отношении положении рабочих» на проверяемом им Петровском чугуноплавильном, литейном и механическом заводе. В его докладе зафиксировано то, что рабочие «не могут зарабатывать на пропитание, несут нужду и при всем том им еще приходится за счет заработка нанимать квартиры, отоплять и освещать их, так как завод бараков не имеет, а рабочие на работах переносят неудобства и подвергаются опасности» [2].

Тяжелые условия труда и быта рабочих сложились на Баргузинских золотых приисках. Большевистская газета «Правда» в одном из первых номеров перепечатала авторский материал корреспондента «Сибирской жизни» о нечеловеческих условиях труда на предприятиях золотодобычи Забайкалья. Она писала в 1912 году о том, что положение рабочих на Баргузинских приисках практически не отличалось от условий труда и быта на Ленской золотодобыче, где произошел социальный взрыв, жестоко подавленный властями, завершившийся трагическими последствиями.

Руководство золотых приисков вместо оплаты труда работникам наличными деньгами практиковало уплату заработков в натуральном эквиваленте различными товарами из приисковых складов и амбаров. Пользуясь отсутствием контроля своих действий со стороны центральных властей, приисковая администрация многократно завышала стоимость продуктов питания и предметов первой необходимости. Повсеместно товары отпускались с крупным обмером и обвесом. Медицинская помощь рабочим при несчастных случаях на производстве работодателем не была организована, она просто отсутствовала. Наемные работники жили в грязных казармах, которые, по словам корреспондента, «представляют собой на одних приисках конуры, а на других — холодные, сырые пустыри» [3]. Техника безопасности на производстве не соблюдалась, условия охраны труда отсутствовали. Рудники, в которых работали золотоискатели, были крайне опасны для добытчиков, каждому находящемуся там ежеминутно грозила смерть от обвала.

Положение рабочего класса в центральной России и на ее окраинах накануне Февральской буржуазно-демократической революции было тяжелым, значительно более тягостным, чем в европейских странах. Истинные условия труда и быта удручали. Бурно развивающийся капитализм в центре страны привнес на ее окраины те же пороки и проблемы буржуазного производства. К 1917 году в регионе сложились объективные предпосылки к формированию революционной ситуации. В возникшей социально-политической обстановке немногочисленный рабочий класс Забайкалья в силу объективно сложившихся удручающих условий своего экономического бытия неизбежно выдвинулся в лидеры протестного движения, взял на себя организацию борьбы непролетарских народных масс с самодержавием.