Работа археологического подотдела в системе Наркомпроса РСФСР в 1923-1926 годах: планы и реальность

та2. Можно привести примеры трансформации учреждений и в провинции.

Вместе с тем возникли принципиально новые явления, свойственные постепенно создававшейся советской системе организации науки и культуры. Например, так называемое «музейное строительство», осуществлявшееся Отделом по делам музеев и охране памятников искусства и старины Наркомпроса РСФСР (далее МУЗО) и имевшее непосредственное отношение к археологическому наследию3. Но самым важным новшеством применительно к археологии стало разделение научной и административной функций между главными археологическими учреждениями того времени. Ранее оба направления были сосредоточены в ИАК, которая и выдавала открытые листы на полевые изыскания (административный аспект), и следила за научной отчетностью и качеством полевых работ (научный аспект). Теперь же научная часть закреплялась за РАИМК, с 1919 г. ведавшей научным исследованием и «научной охраной» вещественных памятников, а также «научной стороной всех археологических раскопок и разведок»4. При этом самостоятельно регламентировать полевые изыскания (то есть выдавать открытые листы) Академия не могла. Эти административные функции были возложены с 1918 г. на Археологический подотдел в составе МУЗО, занимавшийся также «музейным строительством» в области археологии и организацией охраны археологических памятников, ставший таким образом, первой археологической службой Советской России.

Процесс организации и общий характер деятельности Археологического подотдела (далее АПО) на протяжении всего времени существования рассмотрен нами в специальной статье5. Проанализированы цели работы, возможность их воплощения, намечены основные этапы, обозначены проблемы, например, противостояние с РА-ИМК, возникшее в значительной степени на личностной основе. Задачей настоящей статьи является освещение практической деятельности АПО в 1923-1926 гг. Попытаемся показать, что же конкретно было сделано этим подразделением для развития российской археологии в указанное время.

Данные для анализа деятельности АПО содержатся в архивах, прежде всего в Государственном архиве Российской Федерации (далее ГАРФ), где хранится фонд Главнауки Наркомпроса6, которой был подчинен МУЗО и, следовательно, Археологический подотдел. Некоторое количество интересующих нас материалов есть в Отделе письменных источников Государственного исторического музея, но они в значительной степени дублируют документы из ГАРФ. Обзор на основе этих материалов опубликован7.

Важно, что работа АПО в это время неразрывно связана с личностью его заведующего – выдающегося ученого-археолога В.А. Городцова. Его энергия и потрясающая работоспособность восполняли вечный недостаток кадров в этой археологической службе, делали АПО центром притяжения для провинциальных ученых и учреждений. В.А. Городцов был заведующим АПО с момента его создания в 1918 г. Тогда штат

АПО состоял из 5 сотрудников, была намечена большая программа по полевым исследованиям, сбору данных об археологических памятниках, раскопках и музейных коллекциях, а также по составлению археологических карт. В 1921-1922 гг. в результате реорганизации МУЗО и в целом Наркомпроса почти вся деятельность была свернута. Вместо АПО осталась Археологическая секция с единственным сотрудником – самим Городцовым. В середине 1923 г. в связи с подъемом активности в области исследования археологических памятников статус подотдела был возвращен, штат увеличился до 3-х человек.

Шел поиск путей развития археологической службы в изменившихся условиях. К началу того же 1923 г. относится разработанный Городцовым и практически нереализованный проект Центрального археологического бюро (далее ЦАБ) как новой формы общероссийской археологической службы (вместо АПО)8. После ликвидации ЦАБ и возрождения АПО в новом качестве (июнь 1923 г.) возникла необходимость подтвердить новый статус АПО документально. Наркомпросом было принято новое «Положение Археологического п/отдела Отдела по делам музеев и охране памятников искусства, старины и природы Главнауки Наркомпроса»9 (первое «Положение» относится к 1918 г.). В нем обозначены цели, задачи и принципы работы подразделения. Цель – учет, охрана и наблюдение за правильностью полевых исследований археологических памятников в РСФСР и СССР в целом. Научно-административная работа выполняется штатом АПО. Он ведет через МУЗО переписку с организациями и лицами. При АПО собирается Ученый совет, «руководящий, координирующий и наблюдающий всю работу по охране, учету, научному обследованию и раскопкам упомянутых археологических памятников на территории СССР, выдавая ОЛ на право раскопок и исследований и распределяя добытые раскопками и случайные находки по музеям СССР». Автор этого «Положения» – конеч- но же, В.А. Городцов. Как и прежде, главная его задача – вытеснение РАИМК и полный контроль над археологическим наследием. Именно это стремление и составляло суть проекта ЦАБ, но оно же и способствовало неудаче начинания, так как руководство Музейного отдела и Главнауки вовсе не собиралось принижать роль РАИМК (и тем нарушать положения правительственного Декрета о РАИМК) в угоду амбициям пусть и выдающегося ученого, ставшего по должности ответственным за археологическое наследие огромной страны.

К общей характеристике периода необходимо добавить, что эти 4 года ознаменовались подъемом активности научной и краеведческой общественности. Связано это с переходом страны на «мирные рельсы»: от политики военного коммунизма к новой экономической политике (НЭП). Оживилась экономика, появилась возможность финансирования полевых исследований. Особенно это коснулось экспедиций, организуемых местными краеведческими музеями. Специалистов-археологов и тогда, и потом катастрофически не хватало, тем более что исторические факультеты в университетах заменялись факультетами общественных наук (ФОН) без преподавания исторических дисциплин, а Московский археологический институт (МАИ) и его филиалы прекратили свое существование в начале 1920-х годов10. В результате место профессионалов заняли местные краеведы. Кроме того, ликвидация безграмотности, просвещение масс и приобщение их к культуре (на тот момент положительные результаты трудов Главполитпросвета) обусловили народный интерес к историческому и археологическому наследию. Все вышесказанное поставило государство перед необходимостью принятия охранного законодательства. Представляется, что именно его детальную разработку применительно к археологии следует считать основной задачей и главным итогом работы АПО в начале рассматриваемого периода.

В феврале 1923 г. состоялось заседание Коллегии Наркомпроса, на котором заведующая МУЗО (и непосредственный начальник В.А. Городцова) Н.И. Троцкая сделала доклад о состоянии охраны памятников всех категорий (не только археологических). По поводу последних Коллегия признала, что количество случаев самовольных и некачественных раскопок нарастает, необходимо срочно разработать проект постановления ВЦИК об охране археологических памятников, что и было поручено В.А. Городцову.

В сентябре 1923 г. появился документ «Археологический П/Отдел. (Доклад о работе и реорганизации)»11. Обозначены «ударные задачи»: охрана и учет археологических памятников. Для этого составлены особые инструкции об охране археологических памятников как подзаконные акты к будущему Декрету СНК об охране памятников искусства и старины. Начата их рассылка губмузеям и исполкомам12. Составлены проекты Декрета ВЦИК об охране археологических памятников и дополнения к статьям Уголовного кодекса, карающим за сокрытие и расхищение памятников старины (касательно археологии). Сам Декрет ВЦИК и СНК «Об учете и охране памятников искусства, старины и природы» был принят в явнваре 1924 г.13 и может считаться первым полноценным охранным законом в Советской России – СССР. В записке «Об исполненных и намечаемых работах по Археологическому П/Отделу на 1924 г.» отмечено, что составлена инструкция об учете и охране археологических памятников, предусмотренная п. 9 Декрета14. Это Инструкция Наркомпроса «Об учете и охране памятников искусства, старины, быта и природы», утвержденная Президиумом ВЦИК от 07.07.1924 г.15

Работа над законодательством – важное, но не единственное направление деятельности АПО. Еще в 1918 г. Музейный отдел обозначил одну из своих основных задач – музейное строительство. Имелось в виду не только руководство крупными столичными музеями, но и создание сети местных краеведческих, художественных и иных музеев как центров культурной жизни провинции. Одним из важнейших направлений деятельности Археологического подотдела была реализация в части археологии политики МУЗО. Вот в этой области замечательно проявился организаторский талант В.А. Городцова, неоценим его опыт как музейного работника16. Он много ездил по стране, посещал местные музеи, консультировал сотрудников по хранению и экспонированию археологических коллекций. В упомянутом выше «Докладе о работе и реорганизации» АПО от 1923 г. говорится об «инструктировании и обследовании» археологических отделов музеев в Белеве, Нижнем Новгороде, Казани, Симбирске, Саратове, Самаре, Уфе, Брянске, Курске, Дмитрове, Рязани, Смоленске, Севастополе, Ялте, Феодосии, Керчи, Тамани. В отчете о работе АПО с октября 1924 г. по апрель 1925 г. значится следующее17: командировка в Сибирь для знакомства с раскопками и инструктирования сотрудников музеев (Иркутск, Красноярск, Минусинск); в Рязани на конференции музейных работников доклады В.А. Городцова об охране и учете археологических памятников и о построении археологического отдела краеведческих музеев (на примере Рязанского областного музея), участие в дискуссии о наиболее доступных для масс экспозициях и условиях культурно-просветительной работы музеев; участие во Всероссийской конференции по краеведению (доклад В.А. Городцова о задачах археологических исследований и о связи материальных культур в европейской России и Сибири); составление сметы для командировки В.А. Городцова в Туркестан в 1925 г. для обследования мест раскопок музеев и того же инструктирования. Как видим, вклад заведующего АПО в дело «музейного строительства» переоценить трудно.

В том же документе содержится и отчет АПО об организационной работе: 1) составление планов исследований на 1925 г. на основе заявок с мест и общегосударственного плана; 2) составление сводной ведомости данных обо всех раскопках и разведках за период; 3) составление программы предполагавшегося археологического съезда; 4) составление циркуляра об охране выдающихся археологических памятников, анкет об их состоянии и циркуляра об археологических экспедициях в 1926 г.; 5) пополнение списка особо значимых археологических памятников; 6) распределение средств из общего финансирования Наркомпросом экспедиций (8750 р). По охране археологических памятников: возбужден вопрос о «национализации» Афонтовой горы и готовится такой же материал по Старой Рязани. В области методологии сделано: таблица обозначений для археологических карт; «составлена картограмма распределения археологических исследований по периодам и эпохам на территории СССР» и план методических работ (и смета к нему). Под руководством и наблюдением Музейного отдела (то есть АПО) составлены археологические карты по Подольскому, Воскресенскому, Дмитровскому уездам Московской губернии, Муромскому уезду Владимирской губернии и по части Костромской губернии. Составлена «стенная таблица археологической классификации по каменному периоду с приведением руководящих форм орудий, данных палеонтологических, геологических и климатических».

Последний пункт интересен тем, что, в сущности, отражает личную научную деятельность В.А. Городцова, хотя, давая консультации по устройству археологических экспозиций, он, разумеется, ориентировался на свои теоретические разработки. Как часть работы археологического подотдела он рассматривал и свои полевые исследования и включал в официальные отчеты довольно подробные сведения об их проведении и научных результатах.

Вся эта организационная и методическая работа имела место и раньше, что отражено в «Докладе о работе и реорганизации» АПО от 1923 г. Налаживался учет археологических памятников и полевых исследований. Большая работа проводилась по созданию археологических заповедников на местах наиболее значимых памятников. Постоянно шла борьба с хищническими раскопками – это отражено и в переписке АПО. Укреплялись контакты с местной властью и органами охраны (губмузеями). Составлены планы и сметы экспедиций в Крым, на Кавказ и по центральной России.

Еще одна задача АПО в представлениях В.А. Городцова – «научно-систематическая организация археологических раскопок и исследований на территории СССР». В рамках ее реализации составлен план археологических раскопок, «рассмотренный и утвержденный компетентными учеными учреждениями республики». Однако реализовать этот план оказалось невозможно, отчасти потому, что учреждения на местах, имея собственное финансирование, по-своему определяли свои задачи в области полевых исследований регионов. Существенным было и то, что, согласно Декрету о РАИМК, ей было поручено государством все научное руководство археологическими изысканиями, в том числе и составление планов. Попытки АПО монополизировать эту сферу вызывали вполне оправданную резкую реакцию Академии.

Особо следует рассмотреть деятельность АПО по регламентации археологических раскопок и разведок: работу с заявками на полевые работы, выдачу открытых листов (далее ОЛ), рассмотрение отчетов. Эта система была отлажена Императорской археологической комиссией и не была уничтожена советской властью, что было исключительно счастливым обстоятельством для развития отечественной науки и дела охраны археологических памятников. Однако вокруг нее разгорелись споры и конфликты после учреждения в 1919 г. РАИМК, которой отводились теперь научные функции в обеспечении процесса регламентации. До этого, в 1918 г., АПО был единственным центральным археологическим учреждением, и, по мысли его заведующего В.А. Городцова, должен был таковым и оставаться, руководя и научной частью, и административным сопровожде- нием археологических исследований. Возник конфликт интересов, создавший препятствия для консолидации сил в трудный момент становления советской археологии. Одним из самых острых стал вопрос о создании ЦАБ и возможном отстранении РА-ИМК от участия в процессе регламентации полевых исследований. Проект не состоялся, но, как показано выше, и в «Положении» об обновленном АПО В.А. Городцов стремился закрепить главенствующую роль этого учреждения не только в административном, но и в научном аспекте. Правда, в несколько завуалированной форме – посредством передачи руководства научным обследованием памятников, раскопками и выдачей ОЛ Ученому совету при АПО (где сам же и был председателем). Конфронтация сохранялась в 1923 и последующих годах, хотя руководству МУЗО и Главнауки удалось ее ослабить18. Этому способствовало возрастание роли и авторитета РАИМК, в 1926 г. преобразованной в Государственную академию истории материальной культуры (ГАИМК), и придание ей статуса всесоюзного учреждения.

Регламентация полевых исследований в 1923-1926 гг. выглядела следующим образом. Как указано в отчетах, Музейный отдел рассылал в губмузеи напоминания о необходимости заранее подать заявки на получение ОЛ. Они поступали в АПО, должны были пройти экспертизу в Академии, после чего заявка либо отклонялась, либо принималась, и тогда АПО выдавал ОЛ. На самом деле процесс шел совсем не так гладко. В 1923 г. РАИМК неоднократно уличала административный орган в выдаче ОЛ без консультаций с Академией, а АПО настаивал на обращении туда лишь в некоторых неясных случаях. При этом не только официально утвержденная, но и вообще какая-нибудь инструкция о порядке выдачи ОЛ отсутствовала19. Тем не менее работа по регламентации шла. В ГАРФ сохранились списки получателей ОЛ за 1923 и ряд последующих лет. Имеются протоколы заседаний комиссии по раскопкам РАИМК и Ученого совета при АПО, на которых рассматривались эти вопросы.

Неопределенность с порядком выдачи открытых листов создавала напряжение, в том числе и у руководства Главнауки. Поэтому МУЗО в августе 1923 г., то есть после воссоздания АПО, поручил В.А. Городцову разработать точную инструкцию о порядке выдачи ОЛ20. Эта работа была им запланирована на осень 1923 г., что отражено в поквартальном «Календарном плане работ Археологического П/Отдела на 1923/1924 гг.»21. В отчете АПО за декабрь 1923 г. указано, что инструкция составлена, но в деле ее нет, и ознакомиться с ней нам пока не удалось. Нет ее и в делах 1924 г., хотя, судя по отчету Музейного отдела за январь-март 1924 г., она была утверждена Президиумом МУЗО22, однако потом претерпела некоторые изменения. Несколько странно, что ее нет и в фонде РАИМК в Рукописном отделе Научного архива Института истории материальной культуры. Если этот документ позиционировался как обязательный к исполнению на общероссийском уровне, он должен был бы так или иначе обсуждаться в РАИМК. В целом же важно то, что описанный нами порядок выдачи ОЛ был закреплен Декретом 1924 г. Это дало возможность более жестко контролировать полевую активность и пресекать как явное кладоискательство, так и хищнические безграмотные раскопки, проводимые под видом научных изысканий.

Возникает вопрос, как и где хранились в то время отчеты о полевых исследованиях. Они поступали на рецензирование в Академию, после чего возвращались в Москву. После ликвидации Московского археологического общества в августе 1923 г. АПО получил в свое распоряжение его помещение на Берсеневской набережной и все имущество вместе с библиотекой. Именно там В.А. Городцов и предполагал устроить штаб-квартиру АПО, в том числе архив отчетов23. Впоследствии, после реквизиции дома, часть отчетов была отправлена в РАИМК и ныне хранится в Рукописном отделе архива Института истории материальной культуры. Но до этого многое было, к сожалению, утрачено.

Интересно, каким образом осуществлялось финансирование полевых работ. Большую часть средств вкладывали местные музеи и иные учреждения. РАИМК получала отдельное финансирование. Часть средств давал Наркомпрос. В.А. Городцов и его заместитель С.Г. Матвеев лично «выбивали» деньги в Госплане РСФСР, на что получали от МУЗО специальные мандаты «на проведение смет»24.

К 1926 г. обстановка опять изменилась. Произошла очередная реорганизация АПО и сокращение штатов (до 2-х сотрудников – В.А. Городцова и его заместителя С.Г. Матвеева). Изменилась и общая обстановка в стране: на смену НЭП пришла политика форсированного строительства социализма. В области идеологии это выразилось в наступлении марксизма, в начавшихся попытках Главполитпросвета25 подмять под себя «музейное строительство» (точнее разрушить принципы, заложенные его организаторами). Осложнились и отношения с руководством Главнауки. Осенью 1926 г. В.А. Городцов ушел из АПО и прекратил административную деятельность. В дальнейшем работа АПО строилась иначе. Таким образом, 1923-1926 годы – заключительный этап «городцовского периода» в деятельности центральной археологической службы раннесоветского времени.

В заключение рассмотрим план работы Музейного отдела Главнауки на 1926/1927 гг., содержащий раздел по археологии26. Его определенно должны были составлять сотрудники археологической службы, судя по содержанию, сам В.А. Городцов. План охватывает вторую половину 1926 – первую половину 1927 г., то есть время, когда сам он уже не отвечал за его исполнение. Но суть документа отражает его идеи и представления о деле. Сначала обозначены общие задачи. Прежде всего, это проведение более энергичных мер охраны археологических памятников вплоть до привлечения виновных в самовольных раскопках к уголовной ответственности (во исполнение Декрета 1924 г.). Далее следует «углубление мето- дической проработки общего плана работ археологических памятников, в частности составленных многолетних планов работы по исследованию памятников Херсонеса и Керчи». Как видим, предполагается реализовать одну из разработок Городцова, которую он считал одной из самых значимых организационных задач, – внедрение того самого общего плана археологических работ в РСФСР. Эта тема заслуживает отдельного исследования. Отметим только, что такую идею он вынашивал с 1919 г. и частично приступил к практическому ее применению, поспособствовав организации экспедиций в Поволжье в начале 1920-х гг. И третье: необходимо обратить особое внимание на работу музеев, состоящих на местном бюджете, установив по согласованию с Гу-бОНО27 «твердые музейные сети, проработать основные задачи и внутреннюю структуру последних». Работа по укреплению музейной сети составляла основу деятельности всего Музейного отдела, и участие АПО в лице В.А. Городцова не только было обязательным, но и дало очень значимый вклад в этот процесс благодаря его опыту и знаниям. К сожалению, вся стройная система практически была развалена после вынужденного (по известным политическим обстоятельствам) ухода Н.И. Троцкой с поста заведующей весной 1927 г.

Как видно, сделано за 1923-1926 гг. было немало, трудности удавалось преодолеть. Так или иначе, после всех пертурбаций Археологический подотдел под руководством В.А. Городцова, являясь главным административным органом, не только выстоял в сложной обстановке первого десятилетия советской власти, но и продолжал играть огромную роль в деле охраны и исследования археологического наследия.