Радиоуглеродная хронология культур неолита и бронзового века Якутии

Основой для построения хронологических шкал в археологии до сих пор остается радиоуглеродный метод, сыгравший огромную позитивную роль при разработке хронологии опорных многослойных стоянок Якутии. Еще в 1960–1980-х гг., когда была предложена первая схема археологической периодизации Якутии, построенная на результатах радиоуглеродного датирования, даты корректировались при помощи «поправки Годвина» и «кривой Зюсса» [Мочанов, 1969; Мочанов, Федосеева, 1975, с. 47–49; Федосеева, 1980, с. 212; и др.]. В настоящее время принято переводить радиоуглеродный возраст в «календарное время» при помощи калибровочных кривых, созданных на базе данных дендрохронологии в последние годы. История появления идеи калибровки радиоуглеродных дат и ее основы подробно описаны во многих публикациях (см., напр.: [Кузьмин и др., 1998, с. 81–83; Бородовский и др., 2003]). Сегодня широко применяются компьютерные программы, разработанные в лабораториях Гронингена, Оксфорда, Белфаста и др., доступные любому пользователю. Различия калибровочных интервалов в них незначительны, т.к. использованы одни и те же калибровочные кривые. При написании данной статьи применялась программа OxCal версии 3.10, созданная в Оксфорде. Цель работы – представить в сводном виде все имеющиеся на сегодняшний день радиоуглеродные даты по неолиту и бронзовому веку Якутии с анализом радиоуглеродной хронологии культур в сопоставлении с калибровочными кривыми. Мы не касаемся проблем хронологии позднеплейстоценовых и раннеголоценовых памятников, а также относящихся к раннему железному веку и эпохе средневековья, т.к. это темы для отдельных дискуссий. Тем не менее для определения положения рассматриваемых культур в общей схеме периодизации привлекаются наиболее поздние даты мезолитических сумнагинских памятников и наиболее ранние даты комплексов раннего железного века.

История исследований

Первую схему периодизации культур неолита и эпохи палеометалла Якутии, созданную на типологическом сравнении материалов якутских стоянок и погребе-

ний с культурными комплексами Прибайкалья, предложил А.П. Окладников в 1940-х гг. [1955]. Однако, как уже было отмечено выше, в 1960–1980-х гг., лишь после открытия многослойных памятников на Алдане и Олёкме, была разработана периодизация и хронология археологических культур Якутии, построенная на данных радиоуглеродного датирования. В то время этот метод начал широко применяться в археологии. Схема развития древних культур, изначально разработанная для памятников Алдана и Олёкмы, в дальнейшем была распространена на всю территорию Якутии и использовалась археологами с некоторыми коррективами до последнего времени. Сперва, в предисловии к сборнику «Якутия и ее соседи в древности» [1975, с. 7] и в статье Ю.А. Мочанова и С.А. Федосеевой, опубликованной в этом сборнике [1975], была приведена следующая хронология культур неолита и эпохи палеометалла: сыа-лахская (ранний неолит) – 6 200 ± 100–5 000 ± 100 л.н.; белькачинская (средний неолит) – 5 000 ± 100–3 900 ± ± 100; ымыяхтахская (поздний неолит) – 3 900 ± 100– 3 100 ± 100; усть-мильская (бронзовый век) – 3 100 ± ± 100–2 100 ± 100; культурные комплексы раннего железного века – 2 100 ± 100–500 ± 100 л.н.

Нужно отметить, что данная хронология хоть и основана на радиоуглеродных датах, рассчитанных исходя из периода полураспада 14С, равного 5 568 лет, но приведена с учетом умножения на коэффициент 1,03, вводимый для перерасчета дат в систему периода полураспада 14С, равного 5 730 лет. Без этой поправки она выглядела несколько иначе [Там же, с. 46]: сыалахская культура – 6 000 ± 100–4 900 ± 100 л.н.; белькачинская – 4 900 ± 100–3 800 ± 100; ымыях-тахская – 3 800 ± 100–2 900 ± 100; усть-мильская – 2 900 ± 100–2 000 ± 100; культурные комплексы раннего железного века – 2 000 ± 100–500 ± 100 л.н.

Авторами предлагалось также сопоставить даты с «кривой Зюсса», построенной на данных дендрохронологии [Там же, с. 48–49]. В этом случае культуры, особенно первые две, оказывались несколько древнее: сыалахская – 7 000–5 600 л.н.; белькачинская – 5 600– 4 200; ымыяхтахская – 4 200–3 300; усть-мильская – 3 300–2 100; культурные комплексы раннего железного века – 2 100–700 л.н.

В серии книг «Археологические памятники Якутии» хронология культур неолита и эпохи палеоме-талла приводилась уже следующим образом [Моча-нов и др., 1983, с. 13; 1991, с. 11]: сыалахская культура (ранний неолит) – 6 200 ± 100–5 200 ± 100 л.н.; бель-качинская (средний неолит) – 5 200 ± 100–4 100 ± 100; ымыяхтахская (поздний неолит) – 4 100 ± 100–3 300 ± ± 100; усть-мильская (бронзовый век) – 3 300 ± 100– 2 400 ± 100; культурные комплексы раннего железного века – 2 400 ± 100–500 ± 100 л.н. Эта хронология использована в большинстве работ по археологии Якутии, вышедших в конце XX в. В последних публикаци- ях Ю.А. Мочанова и С.А. Федосеевой она представлена в несколько ином виде [Федосеева, 1999, с. 58–59; Мо-чанов, Федосеева, 2001, с. 32; 2002, с. 28]: сыалахская культура (неолит, 6,5–5,2 тыс. л.н.); белькачинская культура (неолит, 5,2–4,1 тыс. л.н.); ымыяхтахская культура (переходный этап от периода неолита к периоду бронзы, 4,1–3,3 тыс. л.н.); усть-мильская культура (период бронзы, 3,3–2,5 тыс. л.н.); культурные комплексы периода раннего железа (2,5–0,5 тыс. л.н.). Сыалахская и белькачинская культуры в этой схеме отнесены к неолиту без уточнения их положения в шкале периодизации, ымыяхтахская определена как переходный этап от неолита к эпохе бронзы; нижняя граница сыа-лахской культуры отодвинута до отметки 6,5 тыс. л.н., а культурных комплексов раннего железного века – до уровня 2,5 тыс. л.н.

Огромное значение для корректировки хронологии ымыяхтахской культуры и культур бронзового и железного веков в Южной Якутии имело открытие и исследование в 1987–1997 гг. многослойного памятника Улахан Сегеленнях на р. Токко в бассейне р. Олёкмы (рис. 1, 7 ). На стоянке выявлено 15 культурных слоев. Слои XV–VIII относятся к ымыяхтахской культуре, VII – к бронзовому веку, VI–II – к эпохе раннего железа и средневековью. Получено 28 радиоуглеродных дат, часть которых до сих пор не опубликована. В связи с датированием культурных напластований памятника предложена следующая хронология культур неолита и эпохи ранних металлов Якутии [Алексеев, 1996а, с. 42, 49, 55, 70; 1996б, с. 18]: сыалахская (ранний неолит) – 6 200 ± 100–5 200 ± 100 л.н.; белькачинская (средний неолит) – 5 200 ± 100–4 100 ± 100; ымыяхтах-ская (поздний неолит) – 4 200 ± 100–3 500/3 300 ± 100; усть-мильская (бронзовый век) – 3 500/3 300 ± 100– 2 500 ± 100; культурные комплексы раннего железного века – 2 500 ± 100–1 500 ± 100 л.н.

Данные радиоуглеродного датирования и интерпретация материалов, полученных в ходе раскопок стоянки Улахан Сегеленнях, позволили существенно скорректировать хронологию бронзового и раннего железного веков Якутии. Кроме того, предложено выделить из эпохи, ранее целиком относимой к раннему железному веку, период раннего средневековья с VI по XII в. н.э., во время которого сюда началась инфильтрация тюркских этнических групп [Алексеев, 1996б, с. 28; Степанов, 2003].

Результаты и обсуждение

Нами проанализированы 92 радиоуглеродные даты, полученные по материалам 30 археологиче ских памятников Якутии и близлежащих территорий (см. таблицу ): 2 наиболее поздние – мезолитической сумнагинской культуры, 15 – сыалахской раннего неолита (включая дату стоянки Усть-Токко I, фиксирую-

Рис. 1. Датированные радиоуглеродным методом археологические объекты п-ова Таймыр, Якутии, Северного Приохотья и Чукотки (упомянутые в статье).

1 – Усть-Половинка; 2 – Бытык; 3 – Абылаах I; 4 – Таланда II; 5 – Улахан-Хаергас II; 6 – пещера Хайыргас; 7 – Ула-хан Сегеленнях; 8 – Усть-Токко I; 9 – Большая Кюскэ; 10 – Диринг-Юряхский могильник; 11 – Покровское погребение 2; 12 – Чучур-Муранский могильник; 13 – погребение Вилюйское Шоссе; 14 – погребение Областная Больница; 15 – погребение Нелегер; 16 – Маттинское погребение; 17 – Сиктях I; 18 – Усть-Чуга II; 19 – Алдакай I; 20 – Усть-Тимптон I; 21 – Сумнагин I; 22 – Тумулурское погребение; 23 – Тумулур; 24 – Белькачи I; 25 – Дениска-Юрюйэтэ; 26 – Белая Гора; 27 – Бурулгино; 28 – Родинкское погребение; 29 – Помазкинский могильник; 30 – Кухтуй III; 31 – Нил-Устье; 32 – Хуренджа V; 33 – Хуренджа VIII; 34 – Сибердик; 35 – Агробаза IV; 36 – Раучувагытгын I; 37 – Озеро Среднее; 38 – Большой Нутенеут II; 39 – Тытыль IV; 40 – Озеро Чировое; 41 – Усть-Бельский могильник;

42 – Теркэмкын I; 43 – Курупка II; 44 – могильник Марич V; 45 – Гетлянен III; 46 – Утаатап; 47 – Коолень III.

щую границу между слоями сыалахской и белькачин-ской культур), 10 – белькачинской среднего неолита (в т.ч. дата стоянки Усть-Чуга II, фиксирующая границу между слоями белькачинской и ымыяхтахской культур), 35 – ымыяхтахской позднего неолита (включая три даты памятников, расположенных на Чукотке, и одну, полученную на Таймыре), 4 – поздних памятников ымыяхтахской культурной традиции (в т.ч. две даты стоянки Раучувагытгын I, расположенной на Чукотке), 7 – усть-мильской культуры эпохи бронзы (включая дату для безынвентарной верхней прослойки слоя II стоянки Усть-Тимптон I и дату стоянки Сик-тях I, интерпретированную некоторыми исследователями как относящуюся к раннему железному веку), 5 – других памятников бронзового века (в т.ч. дата погребения Областная Больница), 4 – памятников, от- носящихся к неолиту в целом (включая дату Родинк-ского погребения), 4 – смешанных комплексов позднего неолита и эпохи палеометалла, а также 6 наиболее ранних дат комплексов раннего железного века.

Ключевыми в определении нижней границы сум-нагинской культуры и верхнего рубежа сыалахской являются радиоуглеродные даты слоев XVI и XX стоянки Сумнагин I, а также слоев VII и VIII памятника Белькачи I. Калибровка показывает, что дата 5 970 ± ± 70 л.н. (ЛЕ-676) для низа слоя VII стоянки Белька-чи I, относящегося к сыалахской культуре, с вероятностью 95,4 % (±2σ) лежит в промежутке от 5040 до 4700 г. до н.э. Однако для слоя VIII, связываемого с сумнагинской культурой, есть более поздняя дата – 5 900 ± 70 л.н. (ЛЕ-678) [Мочанов, 1977, с. 103]. Ю.А. Мочановым ранее отмечалось, что несоответ-

Радиоуглеродные даты памятников неолита и бронзового века Якутии

т О 1— О X

от

05 О ю" ОТ 05" ГО Ф Ф о се ф е го" о 05 о

о со" о 6 от со" о

05 о со" 6 ID ОТ го" СО ф ф о СЕ ф е О 05 о

о о сч 6 от со" о

05 о ^ о ю" от го" со $ g о СЕ 6 е < g ^ 5 g

05 т о ^ со" 6 ю" от го" со Ф от ф g о ™ 5^ е < g ^ 5 g

со 6 ю" от го" со ф ф о о 5 е со" о 05 т о ^

ф

го" < 6 от от & ^~ S т" СО о о т ю Го ОТ

со 6 ID" ОТ го" со ф ф о о СЕ ф е со" о 05 т о ^

ф

ID со" ID 6 О О СЧ :ф Ю О о 0Q

ф о о СЕ ф е О 05 т о ^ со о 6 - о I4- S от °" ID 12 Го го" Z го ф

со со 6 от от & го о 05 т о ^

со 6 ю" от го" го ф ф о о СЕ ф е го" о 05 т о

ф

05 СО ОТ ОТ го" Ф Ф О Ф 5 о 6 со" со от от го ^ о -О t-О ^f ф 6

05 т о ^ о ю" от го" го Ф g О Ф ° е < g 2 ^

от 6 го" со от от со" о 6 со от го" ф ф о ф 5

со 6 id" от го" го ф ф о о СЕ ф е го" о 05 т о ^

ГО 105 СЕ ^ К ^ 05 I ю" m ° 5

СО

ГО о се о о о о id

го о СЕ О о о id

ГО о СЕ О СО ю о LO от

ГО о СЕ О СО ю о от

го о СЕ О СО со о со

го о СЕ О СО СЧ 1 о сч ОТ

ГО о СЕ О О О от

го о СЕ О СО о о со

го о СЕ О ID О 1 О ю со

го о СЕ О О СО СО о о

го о СЕ о со от со о сч со

го о СЕ О LD СО СО О о

го о СЕ о о со о LO сч

го о СЕ О ОТ СО СО о ю о

го о СЕ О СО СО со о LD ОТ со

го о СЕ о ю со со о LO сч

го о СЕ О LD СО СО О ю от со

го о СЕ О О СО о о о

го о СЕ о о со о о со

4 ю 05 2 05 1-Е^

h-

о +1 о ОТ id

О СО +1 о со от id

о +1 о о от ID

о со +1 о со со ID

о о +1 о сч ю

О со +1 о ID ID ID

о +1 о со ю

о со +1 о о ю

о со +1 о о ID

ID +1 О со ID

о +1 о сч ID

о +1 о сч сч ID

о со +1 о ID

о со +1 о о ID

о со +1 о о о ID

ID +1 о о о ID

о от +1 о со со

о LD +1 О о со

о о +1 о о

О _ 5 05

СО

со со ш ОТ

ID от ш ОТ

со со ш ОТ

от ш ОТ

от со ш ОТ

СО ш ОТ

о сч со ш Е^

ю со ш

СО ш

ОТ СО СО СО i < о о

со LO со ш Е^

О СО ID ^

со со ш Е^

СО °? ш

СО СО ш

сч со i X

ID ш Е^

со LD ^

сч i 1—

о О- Ы п- ст о с i 11

СО

^ о

^ О

^ О

^ О

^ о

^ О

^ о

о

^ О

^ ш

о

о

^ о

^ О

^ О

ш ^ о

^ ш

^ ш

о

Ий ^ 5 g “

^Г

1

с^-

1

с^-

С^.

с^-

ф ц °

А

А

о о ^

1

А

ф го ф S

05 X о

А

А

А

А

С^.

ф го ф EI

05 S о

о с; os О X 05" Ю б Е $ 5 О о т

со О О

X X >х о с; О

со от го о с; О

X >з о с; О

X >з о с; О

X >з о с; О

со 0Q о с; О

со < X >s о с; о

СО < X >s о с; О

со" Ш со" со < ? 8 о LO о ” с; ^ О

сч со ш о с; О

о с; о 1- о X о X ф ш

от ю" < го го" X >s о с; о

СО ID < X >s о с; О

X >s о с; О

го ф о с; о 05 =Г X го

ID < О с; О

О с; О

X >х о с; о

С

CN

т го 5 ш

го 5 О

т го 5 ш

го 5 О

го 5 О

го 5 О

05 СЕ 05 с;

го 5 о

го 5 О

го ,о

т го 5 ш

X DC о

го 5 о

го 5 О

го 5 О

о ,ф

т го 5 ш

го о 2 ^ □; го а с; о ш

го 5 о

-

сч

со

■у

ю

со

со

от

о

^2

сч

со

J

ID

со

со

от

Продолжение таблицы

Окончание таблицы

ненная дата.

ствие дат ЛЕ-676 и ЛЕ-768 не выходит за пределы удвоенной среднестатистической ошибки [Там же, с. 110]. Калибровка показывает, что дата для слоя VIII находится в интервале 4950–4580 гг. до н.э. В таком случае верхний предел калиброванной даты ЛЕ-676 фиксирует нижнюю границу сыалахской культуры. Эти показатели более четко подкрепляются радиоуглеродными данными стоянки Сумнагин I [Мочанов, Федосеева, 1975, с. 43; Мочанов, 1977, с. 200]. Дата сыалахского слоя XVI – 5 880 ± 60 л.н. (ЛЕ-794), калиброванная – 4910–4580 гг. до н.э.; сумнагинского слоя XX – 5 960 ± 60 л.н. (ЛЕ-795), калиброванная – 5000–4710 гг. до н. э. Судя по всему, на Алдане смена культур (сумнагинской на сыалахскую) произошла примерно в середине первой половины V тыс. до н.э.

В территориальном аспекте важной представляется дата верхнего горизонта слоя VII нижнеленской стоянки Сиктях I – 5 220 ± 170 л.н. (ИМ-530) [Моча-нов и др., 1991, с. 66]. Калибровка для ±1σ (68,2 % вероятности) указывает на то, что сыалахцы на нижней Лене появились в 4260–3800 гг. до н.э., т.е. на рубеже V–IV тыс. до н.э. Наиболее поздняя дата для чистых сыалахских комплексов получена по материалам слоя XI стоянки Сумнагин I – 4 670 ± 60 л.н. (ЛЕ-736) [Мочанов, Федосеева, 1975, с. 43]. Калибровка показывает, что она находится в интервале 3640–3340 гг. до н.э. Таким образом, нижняя граница сыалахской культуры датируется серединой первой половины V тыс. до н.э., а верхняя – серединой IV тыс. до н.э. Финал сумнагинской культуры четко фиксируется датой слоя XX стоянки Сумнагин I и относится к первой четверти V тыс. до н.э.

Серия радиоуглеродных дат получена в последние годы для культурных напластований многослойного памятника Усть-Чуга II (рис. 1, 18 ), открытого в 2003 г. С.А. Воробьёвым в верховьях Алдана*. Здесь зафиксирована наиболее ранняя дата для чистого комплекса белькачинской культуры, содержащегося в слое IV, – 5 310 ± 115 л.н. (СОАН-6689)**. Ее калибровка для ±2σ указывает на 4400–3800 гг. до н.э., а для ±1σ – на 4320–3990 гг. до н.э. Если дата достоверна, то белькачинцы появились на Алдане уже в конце V тыс. до н.э. Принимая во внимание дату ЛЕ-736, можно констатировать, что, по крайней мере, на Алдане белькачинская культура полностью сменила сыа-лахскую в середине IV тыс. до н.э. При этом допускается сосуществование здесь носителей этих культур на протяжении ок. 600 лет. Наиболее поздняя дата для чистого белькачинского комплекса получена по углю из верхней части слоя IX стоянки Сумнагин I – 3 750 ± 50 л.н.

(ЛЕ-859) [Мочанов, Федосеева, 1975, с. 44; Федосеева, 1980, с. 21]. Ее калибровка для ±2σ указывает на 2310– 2010 гг. до н.э., для ±1σ – на 2280–2040 гг. до н.э.

Дискуссионным о стается вопрос о культурной принадлежности Родинкского погребения (рис. 1, 28 ), обнаруженного на нижней Колыме в 1980 г. Первооткрыватель погребения С.П. Кистенёв считал, что оно принадлежит племенам поздних белькачинцев, имевших контакты с ранними ымыяхтахцами, хотя радиоуглеродная дата, полученная по костям погребенного, несколько моложе верхней границы периода существования белькачинской культуры – 3 600 ± 60 л.н. (ГИН-5594) [1980, с. 87; 1992, с. 73]. В.А. Кашин и В.В. Калинина [1997, с. 43] прямо указывают, что Родинкское погребение, скорее всего, принадлежит ымыяхтахцам, т.к., согласно материалам и датам слоя IV стоянки Сиктях I, в Якутском Заполярье в это время уже была ымыяхтахская культура. Судя по калибровке радиоуглеродной даты, погребение оставлено в период от 2140 до 1770 г. до н.э. Нужно отметить, что культурная принадлежность большинства якутских погребений неолита и эпохи палеометалла до конца не выяснена.

Для памятников ымыяхтахской культуры и ымы-яхтахской культурной традиции на сегодняшний день получено 39 радиоуглеродных дат. Их калибровка позволяет утверждать, что нижняя граница ымыях-тахской культуры значительно древнее, чем предполагалось ранее. Наиболее ранней, судя по всему, является дата 4 258 ± 125 л.н. (ИМ-1017), полученная по древесине из слоя XII стоянки Улахан Сегелен-нях на р. Токко [Алексеев, 1996а, с. 37, 61]. Возраст слоя хорошо согласуется с датами вышележащего горизонта XI 4 090 ± 150 л.н. (ИМ-1010) и 4 060 ± ± 100 л.н. (ГИН-8389). Калибровка даты ИМ-1017 для ±2σ относит ее к 3350–2450 гг. до н.э., а для ±1σ – к 3030–2630 гг. до н.э. Следовательно, ымыях-тахская культура распространилась в Южной Якутии не позднее середины III тыс. до н.э., а возможно и раньше, т.к. ниже слоя XII есть еще три горизонта этой культуры, даты по которым пока не получены (слой XIII датирован, но все даты явно «омоложенные» (см. таблицу )). Вероятнее всего, она появилась на данной территории на рубеже IV–III тыс. до н.э., а в середине III тыс. до н.э. распространилась на значительной части Якутии, в т.ч. на нижней Лене, судя по дате для нижней прослойки слоя IV стоянки Сиктях I – 4 020 ± 50 л.н. (ГИН-2340) [Мочанов и др., 1991, с. 66]. При этом племена ымыяхтахцев сосуществовали с поздними белькачинцами на протяжении ок. 750 лет, на что указывает упомянутая выше радиоуглеродная дата 3 750 ± 50 л.н. (ЛЕ-859), полученная для верхней части слоя IX стоянки Сумнагин I.

Несмотря на достаточно большое количество дат для различных комплексов ымыяхтахской культуры, по-прежнему остается много вопросов, в т.ч. такой важный, как ее принадлежность к определенному историческому периоду. В этой связи нужно отметить, что наиболее ранний датированный ымыяхтах-ский комплекс с бронзовыми изделиями – Диринг-Юряхский могильник, возраст которого определен одной датой, полученной по кости, – 3 840 ± 50 л.н. (ГИН-4794) [Федосеева, 1988, с. 86; 1992, с. 102]. Ее калибровка для ±2σ указывает на 2470–2140 гг. до н.э. Если дата достоверна, то распространение бронзы в Центральной Якутии началось очень рано – в конце III тыс. до н.э. Вместе с тем на территории Якутии это пока единственное свидетельство наличия столь древнего металла в ымыяхтахских комплексах, которое сейчас однозначно не объясняется. Возможно, присутствие бронзы в погребальном инвентаре могильника является результатом товарообменных процессов в древности. Они фиксируются, например, по наличию в материалах неолитических памятников Якутии светлоокрашенного нефрита, происходящего из бассейна Витима [Алексеев и др., 2006]. Естественно, что металл тогда высоко ценился, и именно это явилось причиной разграбления могильника в древности.

Наиболее поздней для ымыяхтахской культуры было принято считать радиоуглеродную дату стоянки на оз. Чировом (Восточная Чукотка) – 2 800 ± ± 100 л.н. (ГИН-00) [Диков, 1977, с. 121; Федосеева, 1980, с. 212], калиброванная – 1260–790 гг. до н.э. Тем не менее имеются радиоуглеродные даты для стоянок Дениска-Юрюйэтэ и Белая Гора на нижней Индигирке, представляющих ымыяхтахскую культурную традицию, – 1 749 ± 164 л.н. (ИМ-1184) и 1 705 ± ± 169 л.н. (ИМ-1185) соответственно [Эверстов, 1999а, с. 53; 1999б, с. 56], – калибровка которых указывает на то, что эти стоянки существовали в первой половине I тыс. н.э., когда на основной части Якутии уже были комплексы раннего железного века. Последние даты поднимают вопрос о бытовании в I тыс. до н.э. – первой половине I тыс. н.э. в Якутском Заполярье особой культуры ымыяхтахской традиции, существовавшей в Якутии наряду с культурами бронзового и раннего железного веков. Пока лишь единицы ымыяхтахских памятников на севере Якутии датированы радиоуглеродным методом, и, возможно, часть известных на сегодняшний день ымыяхтахских по облику комплексов Заполярья относятся к тому же времени. Подобное позднее «переживание» или «отставание» позднего неолита, и в частности ымыяхтахской культуры, отмечается исследователями для территории Чукотки [Диков, 1993, с. 152; Слободин, 2001, с. 173].

Ранее считалось, что ымыяхтахскую культуру в Якутии почти повсеместно сменила усть-мильская бронзового века. Самой ранней для этой культуры на сегодняшний день является дата 3 100 ± 45 л.н. (СОАН-5117), полученная для погребения Нелегер

(рис. 1, 15 ), найденного в окрестностях г. Якутска [Дьяконов, Иванова, 2003, 2006]. Ее калиброванный интервал для ±2σ – 1500–1260 гг. до н.э. Для чистого усть-мильского комплекса наиболее поздней является дата верхней прослойки слоя III стоянки Сумна-гин I – 2 000 ± 40 л.н. (ЛЕ-872) [Мочанов, Федосеева, 1975, с. 44; Мочанов, 1977, с. 196; Эртюков, 1990, с. 30]. Ее калибровка для ±2σ указывает на интервал 110 г. до н.э. – 90 г. н.э. Судя по этому, усть-мильская культура просуществовала в Якутии до рубежа эр, а затем, по-видимому, трансформировалась в культуру раннего железа.

В керамический комплекс усть-мильской культуры, основой орнамента которого являются налепные валики, ранее включали как отдельный тип и керамику, украшенную «жемчужинами», вдавлениями и штампами. Автором классификации В.И. Эртю-ковым, тем не менее, оговаривалось, что «керамика с “жемчужинами” до сих пор не зафиксирована в чистых слоях эпохи бронзы, и поэтому ее отнесение к усть-мильской культуре пока условно» [1980, с. 94]. Такая керамика была найдена на памятниках Алдана (Усть-Чуга II (слой II), Сумнагин II, Угино I), Амги (Тангха I), средней Лены (Хонгсуор (Буотома), Немюгюнцы) и Вилюя (Улахан-Эдьек I и II, Усть-Чиркуо I, Сыангда (Тюнг) и Хоту-Туулаах) [Федосеева, 1968, c. 54, 110, рис. 14, 6 ; Козлов, 1980, с. 57, табл. II, 16 ; Мочанов и др., 1983, табл. 103, 8 ; 262, 20 ; 1991, табл. 1, 9 ; 7, 5 ; 25, 3 , 12 , 15 ; 29, 1 , 3 ; 84, 2 ; 92, 6 ; Эртюков, 1980, с. 92, табл. II, 28, 29; 1990, с. 39–40, 57, 70, табл. 14, 2 , 3 , 6 , 8 ; 17, 1 ]*. При раскопках на стоянке Улахан Сегеленнях (р. Токко, бассейн Олёкмы) в культурном слое VII впервые четко выделен комплекс с вафельной керамикой, украшенной «жемчужинами», вдавлениями и штампами. Эта керамика хотя и несет черты ымыяхтахской традиции (вафельное декорирование, слоистость теста, примесь шерсти и травы), существенно отличается как от «классической» ымыяхтахской, так и от собственно усть-мильской. Ее наличие в данном регионе свидетельствует о влиянии прибайкальских и приенисейских культур бронзового века. Для слоя получены две радиоуглеродные даты – 3 570 ± 140 л.н. (ИМ-1011) и 3 120 ± 120 л.н. (ИМ-1009) [Алексеев, 1996а, с. 69]. Они показывают время первоначальной трансформации ымыяхтахской культуры под воздействием мигрантов с юго-запада. Этот процесс происходил, скорее всего, в первой половине II тыс. до н.э.: калиброванный интервал первой даты (±2σ) – 2600– 1750 гг. до н.э., второй – 1700–1000 гг. до н.э.

К середине II тыс. до н.э. относится существование в бассейне Алдана поселения Алдакай I (рис. 1, 19), материалы которого также отражают сложный процесс смешения поздних ымыяхтахцев с пришлыми племенами [Воробьёв, 2003, с. 46]. По углю с пола жилища 1 этого поселения была получена радиоуглеродная дата 3 185 ± 65 л.н. (СОАН-4730). Ее калибровка для ±2σ указывает на 1620–1310 гг. до н.э. Этим же временем датируется культурный слой II стоянки Усть-Чуга II, содержащий вафельную керамику, украшенную «жемчужинами», штампами и вдавлениями*. По углю из очага для него получена дата 3 145 ± 75 л.н. (СОАН-6687), калиброванный интервал которой для ±2σ 1610–1210 гг. до н.э.

Таким образом, радиоуглеродная хронология ымыяхтахских местонахождений северо-востока азиатской части России достаточно четко показывает, что эта культура появилась в Южной Якутии на рубеже IV–III тыс. до н.э., а к середине III тыс. до н.э. она распространилась на значительной части Якутии, включая ряд заполярных районов. Более чем полу-тысячелетний отрезок времени ранние ымыяхтахцы сосуществовали с поздними белькачинцами и создали культуру, которая приблизительно к XVII в. до н.э. охватывала обширную территорию в Северо-Восточной Азии. В первой половине II тыс. до н.э., особенно во второй ее части, в Якутию начали проникать носители культурных традиций Приамурья, Забайкалья и Прибайкалья. В результате миграций населения с юго-запада и смешения пришлых племен с ымыяхтахцами сформировалась культура, ярким показателем которой является керамика, украшенная «жемчужинами», штампами и вдавлениями. Хронология существования этой культуры пока до конца не ясна, но мы предлагаем назвать ее улахан-сеге-ленняхской. С конца II тыс. до н.э. со стороны Приамурья началась миграция носителей традиции валиковой керамики, и к середине I тыс. до н.э. вплоть до Северного полярного круга, а местами и дальше на север, распространилась усть-мильская культура. Обе культуры (улахан-сегеленняхская и усть-миль-ская) испытали достаточно сильное влияние ымыях-тахской. Наиболее поздние северные ымыяхтахские памятники «классического вида» относятся к рубежу II–I тыс. до н.э., но в I тыс. до н.э. – первой половине I тыс. н.э. в Якутском Заполярье сформировалась особая культура ымыяхтахской традиции, существовавшая в Якутии наряду с другими культурами бронзового и раннего железного веков. Ее мы предлагаем именовать сугуннахской, по названию эталонной ниж-неиндигирской стоянки этого времени.

В последние годы в Санкт-Петербурге вышли работы, посвященные голоценовому каменному веку Северо-Восточной Азии и радиоуглеродной хроноло- гии неолита Северной Евразии [Питулько, 2003б; Тимофеев и др., 2004]. В них приводятся списки радиоуглеродных дат археологических памятников Якутии, а также их интерпретация, включая калиброванные значения возраста. Появление таких публикаций свидетельствует об актуальности данного направления исследований. Тем не менее анализ вышеназванных работ показал некоторые несоответствия и неточности, допущенные авторами. В наибольшей мере это относится к монографии «Радиоуглеродная хронология неолита Северной Евразии» [Тимофеев и др., 2004]. Так, например, не ясно, почему даты сумнагинских комплексов включены в список радиоуглеродных дат по неолиту Сибири и Дальнего Востока и таблицу дат опорных памятников неолита Якутии, хотя авторами оговаривается, что сумнагинская (в тексте название дано как «сумнангирская») культура «относится к культуре мезолита, который мы здесь не рассматриваем» [Там же, с. 54]. В таблице значатся семь дат для культурных слоев алданских стоянок, относящихся к этой культуре (ЛЕ-857, ЛЕ-817, ЛЕ-678, ЛЕ-697, ЛЕ-698, ЛЕ-894, ЛЕ-910), и три – для безынвентарных слоев VIII, IX и XII вилюйской стоянки Таланда II (ЛЕ-1615, ЛЕ-1616, ЛЕ-1617) [Там же, с. 55]. Кроме того, сюда включены дата стоянки Сибердик, находящейся не на территории Якутии, и дата ЛЕ-817, отсутствующая во всех опубликованных списках радиоуглеродных дат памятника Белькачи I (см., напр.: [Мочанов, 1977, с. 103]). Последняя, судя по таблице [Тимофеев и др., 2004, с. 130], получена для слоя 24, хотя, как известно, такого культурного слоя на стоянке выделено не было. К нему же отнесена дата ЛЕ-775, на самом деле полученная для белькачинского слоя 5. Дата сыалах-ского слоя 6 этой стоянки 5 270 ± 70 л.н. (ЛЕ-656) обозначена как относящаяся к слою 4 и существенно «удревнена» – 5 720 ± 70 л.н. Так же неточно в таблице и списке указаны следующие даты: ЛЕ-676 для слоя 7 стоянки Белькачи I – 5 900 ± 70 л.н. (вместо 5 970 ± ± 70); ЛЕ-873 для слоя 12 памятника Сумнагин I – 5 400 ± 80 л.н. (вместо 5 100 ± 80); ЛЕ-1624 для слоя 3 стоянки Таланда II – 3 980 ± 80 л.н. (вместо 3 980 ± ± 40) [Там же, с. 55, 130, 131]. Естественно, что в результате калибровки этих дат получились неверные календарные интервалы. Много неточностей или опечаток имеется, кроме вышеперечисленных, в данных о номерах культурных слоев: дата ЛЕ-857 получена для слоя 40 стоянки Сумнагин I, а не 39, ЛЕ-859 – для восьмого, а не девятого; ЛЕ-876 – для слоя 12а, а не 19а того же памятника; ЛЕ-1615 – для безынвентарно-го слоя 10 стоянки Таланда II, а не 1, ЛЕ-1622 – слоя 2, а не 2–3, ЛЕ-1624 – слоя 2, а не 3 того же памятника. Нужно отметить также, что в списке указаны четыре даты стоянки Усть-Тимптон I, хотя авторы в тексте оперируют только двумя – ЛЕ-910 и ЛЕ-894, которые опять-таки отнесены к сумнагинской культуре [Там же, с. 58, 130]. Тем более не ясен вывод о том, что «интервалы значений калиброванного календарного возраста для этих дат лежат в пределах 5 600– 5 300 calBC, что соответствует периоду существования сыалахской (выделено нами. – А.А., В.Д.) культуры» [Там же, с. 58]. Тут же указано, что возраст стоянки Усть-Тимптон определяется двумя датами, хотя, как известно, для ее культурных напластований получено 13 дат (см.: [Мочанов, 1977, с. 149]).

На карте неолитических памятников Сибири и Дальнего Востока, имеющих радиоуглеродные даты [Тимофеев и др., 2004, с. 120, рис. VI, 29], неверно указано местонахождение некоторых стоянок, хотя для всех объектов в таблицах приводятся географические координаты. Например, стоянка Кухтуй (№ 72 на карте) обозначена не на побережье Охотского моря, а, как минимум, в 500 км восточнее – в материковой части; Белькачи I (№ 70) – не на берегу р. Алдан, а в Лено-Алданском междуречье. Кроме того, на территории Якутии обозначен пункт № 73, который в таблице значится как стоянка Аргобаза-4 [Там же, с. 131]. Такой стоянки в обозначенном на карте месте нет. Скорее всего, это досадная опечатка, т.к. Агробаза-4 присутствует на карте за тем же № 73 там, где она должна быть, – в бассейне верхней Колымы, на территории Магаданской области. Опечатки есть и в тексте в названиях стоянок и культур. Наконец, не ясно, для чего проводится калибровка совокупностей дат, полученных на разновременных многослойных памятниках, в то время как не проявляется интерес к календарному времени существования отдельных культур.

В контексте нашей работы, бесспорно, заслуживает внимания статья В.В. Питулько [2003б], хотя калибровки радиоуглеродных дат в ней нет. Опубликован большой список радиоуглеродных дат для памятников Якутии, Таймыра, Чукотки и Северного Приохотья, приводятся диаграммы распределения дат археологических культур, а также сделано сопоставление с па-леоклиматическими кривыми. На основе этого автор приходит к следующим основным выводам: 1) сыа-лахская, белькачинская и ымыяхтахская культурные традиции неолита Северо-Восточной Азии не везде сменяли друг друга в пределах региона, а сосуществовали на протяжении от 500 до 1200 лет на уровне локальных вариантов; 2) смена культурных традиций происходила в основном в результате изменений природно-климатической обстановки, т.е. эволюция неолитической культуры Северо-Восточной Азии в значительной мере была обусловлена внешними факторами, а не только культурно-миграционными; 3) сы-алахская, белькачинская и ымыяхтахская культурные традиции представляют собой единую местную линию развития неолитической культуры.

Несомненно, выводы В.В. Питулько заслуживают внимания, и мы во многом согласны с ними, особенно в части, касающейся сосуществования культур неолита на определенных отрезках времени. Однако следует указать на неточности, допущенные в статье. Так, например, В.В. Питулько относит к сыалахской культуре даты приохотских памятников Хуренджа VIII и Сибердик, восточно-чукотской стоянки Коолень III, а также дату ЛЕ-1017, обозначенную как полученную для таймырской стоянки Озеро Глубокое со ссылкой на монографию Л.П. Хлобыстина [1998, с. 124]. Однако на данной странице эта дата не указана, зато она упомянута на с. 77 и характеризует комплекс памятника Усть-Половинка, относящийся к байкитской культуре. Также со ссылкой на монографию Л.П. Хлобыстина [1998, с. 118] приведена дата 3 660 ± 60 л.н. (ЛЕ-883), обозначенная как белькачинская стоянки Маймече IV. Она действительно упоминается в книге, но на с. 74 и получена на памятнике Улан-Хада в Прибайкалье. Таким же образом к белькачинской культуре В.В. Пи-тулько отнесены даты стоянок Сибердик, Хуренджа V, Агробаза IV, а также (по-видимому, ошибочно) упомянутые выше при обзоре монографии «Радиоуглеродная хронология неолита Северной Евразии» образцы ЛЕ-910 и ЛЕ-894, датирующие сумнагинские комплексы памятника Усть-Тимптон I [2003б, с. 149]. Кроме того, в тексте статьи самой молодой сумнагинской датой названа 5 880 ± 60 л.н. (ЛЕ-794), полученная для слоя XVI стоянки Сумнагин I, хотя в таблице она обозначена как сыалахская [Там же, с. 105, 148].

Что касается ымыяхтахской культуры, то В.В. Пи-тулько отнес к ней даты памятников Северного При-охотья, Чукотки и Таймыра – Нил-Устье, Бытык, Тер-кэмкын I, Тытыль IV, Гетлянен III, Раучувагытгын I, Марич V, Большой Нутенеут II, Озеро Среднее, Утаа-тап и Курупка II (см. рис. 1). На наш взгляд, эти объекты не представляют собой «чистые» ымыяхтахские комплексы. Например, на стоянке Бытык с датами 3 980 ± 60 и 4 800 ± 400 л.н. керамика не содержит в тесте примеси органики, а все наконечники стрел имеют листовидную форму, что не характерно для ымыяхтахского инвентаря [Питулько, 2003а, с. 48, 49, рис. 4, 3 , 4 , 6 ]. То же можно сказать и о других упомянутых В.В. Питулько ранних «ымыяхтахских» памятниках. Так, М.А. Кирьяк, исследовавшая стоянку Тытыль IV, для которой получена дата 4 290 ± 100 л.н. (МАГ-1094), считает ее несмешанным комплексом позднего неолита, но не ымыяхтахской культуры, поскольку в нем присутствовала нехарактерная для последней керамика [1993, с. 45–56, табл. 60, 7 – 10 ]. С.Б. Слободин, описывая материалы стоянки Нил-Устье с датами от 4 970 ± 70 до 4 150 ± 120 л.н., отмечал смешанный характер комплекса, включающего материальные остатки среднего и позднего неолита и даже более позднего компонента [2001, с. 58].

Исследователи, работавшие на остальных упомянутых В.В. Питулько объектах, напрямую не относили их к ымыяхтахской культуре [Диков, 1993; Кирьяк, 1993, 2005; Слободин, 2001]. Исключение составляет только стоянка Раучувагытгын I, которую М.А. Кирь-як характеризовала как позднеымыяхтахскую в северном варианте [2005, с. 11]. Кроме того, В.В. Пи-тулько почему-то относит к ымыяхтахской культуре очень позднюю дату 2 200 ± 50 л.н. (ЛЕ-830), к тому же полученную для безынвентарной верхней прослойки слоя II стоянки Усть-Тимптон I [2003б, с. 147]. Ю.А. Мочанов [1977, с. 154] считал, что в этой прослойке могут быть найдены следы усть-мильской культуры эпохи бронзы. Также в таблице к ымыяхтах-ской культуре отнесены даты, полученные для слоя III стоянки Усть-Токко I, содержащего разновременный материал позднего неолита и эпохи палеометалла, и для памятника Улахан-Хаергас II – тоже смешанного комплекса неолита и эпохи ранних металлов [Черо-сов, 1988, с. 68, 70].

В результате включения дат вышеперечисленных памятников в хронологию конкретных культур неолита Якутии нижние границы сыалахской, белька-чинской и ымыяхтахской культур «удревнились» соответственно на 1070, 1710 (!) и 710 лет, а верхние «омолодились» на 610, 90 и 600 лет, вследствие чего время существования этих культур увеличилось: сы-алахской на 1680 лет, белькачинской – на 1800, ымы-яхтахской – на 1310 лет.

Заключение

Радиоуглеродные даты памятников неолита и бронзового века Якутии при сопоставлении их с калибровочными кривыми позволяют предложить схему календарной хронологии существования культур рассматриваемого времени. Во внимание берутся наиболее ранние и наиболее поздние калиброванные даты каждой культуры, усреднение крайних значений показывает следующее (рис. 2): сыалахская культура (ранний неолит) – 4870 ± 170–3490 ± 150 гг. до н.э. (продолжительно сть ок. 1380 лет); белькачинская (средний неолит) – 4100 ± 300–2160 ± 150 гг. до н.э. (ок. 1940 лет); ымыяхтахская (поздний неолит) – 2900 ± 450–1025 ± 235 гг. до н.э. (ок. 1880 лет); ула-хан-сегеленняхская культура керамики с «жемчужинами» (бронзовый век) – 2175 ± 425–1350 ± ± 350 гг. до н.э. (ок. 830 (?) лет); усть-мильская (бронзовый век) – 1380 ± 120–10 ± 100 гг. до н.э. (ок. 1370 лет); сугуннахская пережиточно-ымыяхтах-ская культура (бронзовый век) – 325 ± 375 г. н.э. (?).

Мы отдаем себе отчет в том, что с получением новых данных, при помощи как радиоуглеродного, так и дендрохронологического метода, изложенная схема может быть существенно скорректирована, особенно принимая во внимание малое количество дат для опорных памятников сыалахской и белькачин-ской культур, а также культур бронзового века. В целом культурная хронология неолита и бронзового века Якутии указывает на проблему существования в эти эпохи известных в культурологии маргинальных ареалов – территорий, на которых обнаруживаются черты соседствующих культур. Несмотря на обилие радиоуглеродных дат для ымыяхтахских памятников, остаются до конца не решенные вопросы, касающиеся их хронологии. На наш взгляд, эта культура изначально была поздненеолитической, но затем стала трансформироваться под воздействием мигрантов и дала начало, как минимум, трем культурам бронзового века Якутии: улахан-сегеленняхской, усть-миль-ской и сугуннахской.

Сумнагинская культура «---

Сыалахская культура

Белькачинскаякультура

Ымыяхтахская культура Сугуннахская пережиточно-ымыяхтахская культура

Улахан-сегеленняхская культура

Усть-мильская культура

Ранний железный век - раннее средневековье

Рис. 2. Радиоуглеродная хронология культур неолита и бронзового века Якутии.