Размышления о достижениях и трудностях проекта "Современная британская литература в российских и белорусских университетах". Юбилейная речь?

Мы, русские, обожаем отмечать юбилеи, не так ли? Мы с удовольствием празднуем любую дату какого-либо события, кратную пяти,– 5, 10, 20, 25, 75 и т.д. лет. Думаю, что в этом году есть возможность немного попраздновать и всем участникам нашего проекта «Современная британская литература в российских и белорусских университетах», в рамках которого выходит наша «Тропа».

Весною 2005 г. зародилась идея собрать в Перми преподавателей английской литературы и английского языка из российских вузов, чтобы из первых рук, из уст английских писателей, литературных критиков Британии, преподавателей литературы из вузов Оксфорда, Кембриджа, Лондона, Глазго и др. услышать об основных трендах современного литературного процесса в Британии, познакомиться с новинками английской литературы, понять, что и почему читает современной британец, а также всем вместе поразмышлять о возможностях использования современной британской литературы на занятиях в российских вузах. В сентябре 2005 г. эта идея была осуществлена при финансовом содействии Фонда «Оксфорд – Россия». Получается, у нас «круглая дата», маленький юбилей – 15 лет проекту! А в условиях нескончаемых штормовых реформ российского высшего образования, увы, его не улучшающих, наш пятнадцатилетний проект, как заметил однажды один профессор из Саратова, остается удивительным и cтоль необходимым островком стабильности и здорового консерватизма в атмосфере всеобщей турбулентности.

В конце предыдущего и начале нового тысячелетия в силу разного рода причин (в основном финансового характера) российские преподаватели английского языка и литературы оказались отрезанными от реального положения дел в английской ли-

тературе, а потому, порою, неадекватно её оценивали или жили хрестоматийными, идущими еще из советского прошлого, оценками и рекомендациями. Возникла идея помочь российским, а позднее и белорусским коллегам окунуться самим и окунуть своих студентов в современную британскую литературу, а значит и в современную – реальную, а не адаптированную учебниками – жизнь британцев: инициаторы исходили из твердой уверенности, что ничто так полно и объемно не воспроизводит современность, как литература. Причем делать это не от раза к разу, стихийно или по устаревшим и набившим оскомину клише и стереотипам, а систематически, продуманно, обговорив в дискуссиях и обмене опытом с коллегами – русскими и английскими – самые «свежие», буквально только что вошедшие в английский литературный процесс произведения самобытных, оригинальных, маститых и молодых писателей, чьи имена на слуху у английского любителя художественной литературы, высоко оцениваются английскими критиками, широко изучаются английскими преподавателями вузов и их студентами. Да еще и делать это после личной беседы с самим писателем или драматургом, прослушав его интерпретацию собственного произведения, поразмышляв над его пониманием роли литературы в современной английской реальности.

Юбилейная дата – это всегда повод подвести определенные итоги и внимательно приглядеться к перспективам и дальнейшему пути юбиляра. Подводить итоги нашего проекта, особенно цифровые, достаточно радостно. Старожилы проекта знают, что было проведено двенадцать семинаров в Перми, в каждом из которых принимали участие от 80 до 88 университетов России, Беларуси и Донецка (а однажды и Казахстана), а аудитория каждой пермской сессии составляла около 100 человек. В целом в нашем проекте приняли участие представители более 100 вузов. Не так легко подсчитать общее количество преподавателей английского языка и литературы, вовлеченных в проект в целом, поскольку каждый раз не один десяток участников Пермской сессии составляли его «новички», а если учесть, что за время реализации проекта мы провели несколько кустовых сессий семинара в Петрозаводске, Иркутске, Волгограде, Новосибирске, если добавить сюда тех участников, которых привлекала идея проекта во время визитов в значительное количество вузов России и Беларуси содиректоров семинара, как вместе, так и порознь, то число сторон- ников нашего проекта приближается к доброй тысяче, причем едва ли не половина участников – это молодые коллеги (до 40 лет).

Еще труднее сосчитать количество студентов, прошедших через наш проект: здесь, наверное, счет надо вести на тысячи. И это, согласимся, главное наше достижение, предмет особой гордости: в век, когда молодежь мало читает книги (даже в гаджетах) и нередко ограничивается кратким пересказом произведений в Интернете, нам все же удается привлечь (и очень надеюсь увлечь!) студентов чтением именно книг, да еще и на английском. А выбирать для чтения студентам есть из чего: за годы работы семинара в библиотеки российских и белорусских университетов поступило бесплатно около 80 тысяч книг современных британских писателей и драматургов (только Пермский семинар каждый год получал от 6000 до 6500 экземпляров произведений).

Одним из существенных достоинств проекта является создание его участниками 29 учебных пособий – комментариев общекультурного, лингвострановедческого, литературоведческого и методического характеров (тридцатый, как известно, уже в работе). Редкий проект гуманитарной направленности может похвастаться материальным результатом своей деятельности. А мы с гордостью это делаем! Проект имеет свой журнал, в котором участники проекта (и не только) размышляют над произведениями современной британской литературы, обмениваются опытом использования художественной литературы в преподавании английского языка и литературы. Причем качество статей журнала растет от года в год (при всех сложностях формирования выпусков), о чем уже не один раз говорили английские члены редакционной коллегии. Замечательно также и то, что журнал публикует размышления студентов о прочитанных ими произведениях современных английских авторов, порою, очень свежие, оригинальные и эмоциональные, убеждающие нас, преподавателей, что среди студенчества немало вдумчивых, глубоких, не тривиально мыслящих читателей, что не может не радовать и не внушать определенный оптимизм.

А вот с оптимизмом в нашей высшей школе не все так радужно, увы…

Вот почему и говорить о перспективах проекта и о реализации его идеологии гораздо труднее, чем об его достижениях к моменту пятнадцатилетия. Более того, на мой взгляд, с каждым годом все сложнее реализовывать идеологию проекта: через приобщение к современной британской литературе совершенствовать студенческое знание британской жизни, современного английского языка и прививать интерес к «живой» и настоящей литературе. Дело вовсе не в падении интереса к проекту; наоборот, невозможно не восхищаться энтузиазмом и энергией его участников, работающих с книгами семинара в отнюдь не таких благоприятных условиях даже в сравнении с началом его пятнадцатилетней истории. И невозможно не быть благодарным Фонду, который, считая наш проект одним из лучших среди большого количества проектов, реализуемых им в России, готов и дальше его поддерживать.

Главные моменты этой сложности связаны с изменившейся за годы работы семинара концепцией российского образовании в целом и существенными изменениями в высшем образовании в частности, главным из которых стало вхождение в слишком прямолинейно понятый «Болонский процесс» и связанный с ним переход к трем уровням высшего образования – бакалавриату, магистратуре и аспирантуре. На мой взгляд, этот переход не оказал искомого положительного эффекта (если не сказать обратное). Одним из существенных последствий этого процесса стало изменение не в лучшую сторону понимания места и роли иностранного языка в подготовке выпускника вуза; возник новый контекст его существования в российском высшем образовании, главные из которых – компетентностный подход и жесткое аккредитационное требование соответствия компетенции изучаемому предмету. С одной стороны, с точки зрения общекультурных компетенций, множественность которых, правда, не может не настораживать, присутствие иностранного языка, расширяющего кругозор, ориентирующего в глобальном культурном пространстве, готовящего выпускника к жизни в поликультурном мире, органично и своевременно. Вот почему он входит в число обязательных учебных предметов базового учебного плана. Но с другой стороны, очевидно умаление этих его ролей в связи с излишеством таких общекультурных компетенций, что связано, видимо, с мыслью разработчиков Стандартов о том, чтобы университеты компенсировали недоработку образовательных учреждений довузовского уровня, которая, в самом деле, очевидна в крайне низком уровне фоновых культурных знаний абитуриентов, к нам приходящих.

Порою эти компетенции нацелены на чересчур идеализированные, абстрактные и практически «не измеряемые» результаты. Среди них много и таких, которые не имеют прямого отношения к области будущей профессиональной деятельности выпускника вуза, а нацелены на общемировоззренческие, общекультурные и т.п. ценности, которые вуз обязан за короткое время сформировать, увы, в ущерб предметно-профессиональной сфере: эти многочисленные компетенции, конечно же, требуют введения соответствующих дисциплин, по сути вытесняющих профессионально ориентированные учебные предметы. Я понимаю, что в условиях, когда сами профессии, требования к специальностям и нужда в них стремительно меняются в современном мире чуть ли не каждый год, вуз не может (да и не должен!) давать специальность, как говорится, «раз и навсегда». Зато вуз может и должен открыть особенности и перспективы профессиональной области, которая заинтересовала абитуриента и ради которой он пришел в университет, ее ценности и значимость в меняющемся мире, дать будущему выпускнику начальный опыт существования в этой области, открыть те знания, навыки и умения, которые нужны для успешной самореализации в избранной области. Но порою даже это сделать крайне сложно в условиях, когда образовательная программа предписывает сформировать тридцать и более компетенций, к профессиональной области не имеющих прямого (а то и никакого) отношения. Особенно печально, что засилье профессионально не ориентированных дисциплин имеет место на младших курсах, что, по моим наблюдениям, убивает у студента мотивацию к обучению.

Возьмем, например, Федеральный государственный стандарт высшего образования по направлению подготовки бакалавра «Педагогическое образование (с двумя профилями)», опорный при подготовке преподавателей иностранных языков. Из 29 компетенций (эта цифра не может не поражать!), которыми должен обладать выпускник этого направления бакалавриата после четырех лет обучения, лишь только пятая общекультурная компетенция содержит хоть какое-то упоминание об иностранном языке. Она гласит: выпускник должен обладать «способностью к коммуникации в устной и письменной формах на русском и ино- странном языках для решения задач межличностного и межкультурного взаимодействия» (она, кстати, идентична для всех направлений подготовки бакалавра - историка, физика, химика, биолога и т.д.); в общепрофессиональных и профессиональных компетенциях этого Стандарта отсутствует даже намек на собственно профессиональную, в данном случае не только психолого-педагогическую, но и иноязычную готовность выпускника. Вот и приходится разработчикам основной образовательной программы (на базе этого Стандарта) порою очень изобретательно привязывать предметную область (т.е. учебные дисциплины, направленные на языковую подготовку будущего преподавателя иностранного языка) к той или иной компетенции, напрямую с овладением иностранным языком не связанную. Надо отдать должное, этот Стандарт носит самый общий характер и как будто бы даёт вузу свободу в выборе учебных дисциплин, в более полном использовании преподавательского потенциала и в движении навстречу запросам общества в подготовке специалистов. Но, увы, благородная идея свободы и права вуза на формирование образовательной программы тут же выхолащивается, с одной стороны, ненужной множественностью этих компетенций, серьезное и глубокое формирование которых вряд ли возможно в ситуации доминирования количества, а не качества, а с другой – жесткостью контроля, насколько читаемая дисциплина формирует именно эту компетенцию, по сути отдавая на откуп проверяющему право решать, так ли это, и открывает не самую нужную подготовке выпускника необходимость «впихивать» в образовательную программу кучу дисциплин.

Не странно ли, что мы обязаны за четыре года сформировать в будущем преподавателе иностранного языка профессиональные компетенции, например, в сфере его будущей культурнопросветительской деятельности (а таких сфер будущей деятельности выпускника вуза в любом Стандарте высшего образования четыре-пять): «способность выявлять и формировать культурные потребности различных социальных групп» и «способность разрабатывать и реализовывать культурно-просветительские программы»? Напомню, речь идет не о выпускнике института культуры или будущем культурологе, а о будущем преподавателе иностранного языка. Никто не возражает, что выпускник университета должен обладать (и, как правило, обладает) достаточно высоким уровнем организаторских и лидерских способностей, высоким уровнем духовной культуры (в том числе и благодаря чтению хорошей художественной литературы на иностранном языке и книг нашего проекта тоже), но требовать от него сфор-мированности выше названных компетенций, далеких от его профессиональной области, да еще и обеспеченных одной дисциплиной на весь период обучения, мне кажется утопией и даже начетничеством.

Я привожу этот пример с ФГОС бакалавриата «Педагогическое образование» для того, чтобы показать, где лежат причины резкого (порою даже фатального) сокращения часов изучения иностранного даже на языковых специальностях, не говоря уже о неязыковых. Там судьба иностранного языка находится целиком в руках разработчиков образовательной программы, которым надо и профессиональную составляющую не забыть, и обеспечить такой набор учебных дисциплин, чтобы «сформировать» необходимые по стандарту три десятка (а порою и больше!) компетенций. Например, в нашем университете, когда мы начинали проект, на историко-политологическом факультете английский язык изучался 3 курса, и студент погружался в изучение английского два раза в неделю; с 2021 г. на том же факультете английский язык как обязательный предмет появляется во втором триместре второго курса и предусматривает его изучение один раз в неделю в течение четырех месяцев. Правда, по мнению администрации, у студента якобы есть возможность восполнить этот мизер изучением английского языка в элективных курсах (некоторые из которых, кстати, преподаватели английских кафедр построили на базе книг нашего проекта!); таким образом, по замыслу разработчиков этой идеи, будет реализовываться концепция индивидуальной учебной траектории студента. Её особенно пропагандирует новый министр высшего образования и науки России, бывший ректор Тюменского университета, который развивал эту концепцию в своем университете, а теперь планирует распространить ее на все высшее образование. Рискую прослыть ретроградом, но меня пугает излишний энтузиазм в этом направлении некоторых администраторов от высшего образования, не подкрепленный серьезным анализом плюсов и минусов этой идеи, содержательных и формальных проблем, возникающих в связи с её внедрением.

Одна из основных претензий к преподавателям иностранного языка на неязыковых факультетах, насколько я знаю из общения с коллегами: вы не можете научить студента говорить на иностранном языке, так зачем вам много учебных часов? Мол, лучше их потратить на профессионально ориентированные предметы. Хотя все понимают, насколько профессиональная ориентированность создаваемых на основе предложенных стандартов образовательных программ проблемна не только в бакалавриате, но теперь даже и в магистратуре, где все тот же компетентностный подход уже серьезно вымывает эту профессиональную составляющую.

Есть еще один момент, осложняющий осуществление идеологии нашего проекта: речь идет о низкой читательской культуре выпускников школ, приходящих в университеты. Это связано в том числе и с оттеснением литературы из главных мировоззренческих предметов в средней школе, что ведет к общему умалению литературного образования, чем всегда гордилась отечественная школа. Об этом мне уже доводилось писать в редакторской статье к одному из выпусков нашего журнала. Меня как зарубежника-литературоведа не может не удручать также начинающая приобретать повальный характер тенденция резкого сокращения объемов изучения зарубежной литературы на филологических факультетах и литератур стран изучаемых языков на факультетах иностранных языков, что тоже не придает дополнительного энтузиазма рассуждениям о реализации нашего проекта.

Боюсь, мои размышления кажутся слишком пессимистическим, сгущающими краски и вовсе не юбилейными. Но я призываю себя и читателей вспомнить вдохновляющие сессии нашего проекта в Перми и других городах, почитать статьи коллег, полные интереснейших наблюдений над произведениями проекта и помимо него, в этом и других выпусках журнала. Не могу не порадоваться очень увлекательной дискуссии о роли преподавателя в организации изучения книг нашего проекта в этом выпуске журнала. Я призываю также вспомнить совершенно блестящие и искренние по интонации и эмоциям студенческие эссе, опубликованные в последние годы в нашем журнале. Да и четыре студенческих работы этого выпуска «Тропы» тоже внушают значительный оптимизм, и он возрастает, если добавить сюда тот факт, что членам редколлегии пришлось выбирать четыре лучших студенческих эссе из 28 работ – беспрецедентного числа заявок!

Большой энтузиазм, с которым работают в проекте его участники вот уже пятнадцать лет, не позволяет моим тревожным размышлениям скатиться в полный пессимизм. И это особенно радует. Поэтому вопросительный знак в заголовке редакторской статьи метафоричен: он выражает мою уверенность, что мощная дружина коллег из ста с лишним вузов, работающих вместе в рамках нашего проекта, будет и дальше делать все возможное и невозможное, чтобы реализовать те цели, которые мы перед собою поставили, несмотря на сгущающиеся не совсем благоприятные объективные обстоятельства. Все вместе мы сможем их преодолеть или повернуть в нашу пользу

Огромное вам, коллеги спасибо за вашу преданность проекту и идеям, ради которых он был задуман и реализуется! Happy reading of the issue of Footpath-13 !