Реализация конституционного права на неприкосновенность жилища в уголовном судопроизводстве

Сегодня права и свободы личности рассматриваются мировым сообществом как универсальный идеал, представляющий общечеловеческую ценность и нравственный фундамент общества. Такие права общеобязательны и распространяются повсеместно. Их признание, соблюдение и защита не являются внутренним делом сугубо конкретных стран, а представляют собой приоритетные задачи для каждого государства. В связи с этим проблема неприкосновенности жилища в рамках уголовного судопроизводства в Российской Федерации, напрямую связанная с реализацией прав и свобод человека.

В настоящий момент ключевое значение занимает уровень законодательного закрепления и качество реализации права на уважение жилища, которое провозглашено в части 1 статьи 8 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод («Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции») [1]. Право личности на неприкосновенность жилища закреплено и в большинстве международно-правовых актов, ратифицированных Российской Федерацией. Кроме того, статья 25 Конституции Российской Федерации гласит: «Жилище неприкосновенно [2]. Никто не вправе проникать в жилище против воли проживающих в нем лиц иначе как в случаях, установленных федеральным законом, или на основании судебного решения». Таким образом, право на неприкосновенность жилища – это важнейший элемент правового статуса личности, поэтому его реализация является главной гарантией социальной и правовой защиты граждан. О значении соблюдения неприкосновенности жилища как принципа уголовного судопроизводства говориться в решениях Конституционного суда Российской Федерации и Европейского суда по правам человека. Анализ практики показывает, что количество жалоб на нарушение неприкосновенности жилища неуклонно растает, в связи с этим Европейский союз по правам человека сформулировал ряд правовых позиций в данной области, в частности: незаконность обыска в помещении заявителя, неправомерность негласной операции по вторжению в жилище.

В уголовно – процессуальном кодексе Российской Федерации (части 2 статье 29) предусматривается в качестве основания для производства обыска и (или) выемки в жилище, его осмотра при отсутствии согласия проживающих лиц судебное решение [3]. Для такого решения необходимо наличие достаточных данных, формирующих предположение о нахождении в установленном месте имеющих значение для дела объектов. В соответствии со статьей 176 Уголовно – процессуального кодекса Российской Федерации, осмотр жилища производится в целях обнаружения следов преступления, выяснения других обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела.

Осмотр производится только с согласия проживающих в нем лиц или на основании судебного решения. Однако существующий в настоящее время механизм судебного контроля имеет несколько существенных недостатков. Прежде всего, это отсутствие состязательности. Установленный в законе порядок получения судебного решения на производство следственных действий в жилище схож с административной процедурой, существовавшей в РСФСР. Решение принимается исключительно на основании представленных стороной обвинения письменных материалов и не представляет возможности суду объективно оценивать доводы всех сторон. Более того, при проведении на территории жилого помещения следственных действий имеет место угроза разглашения обстоятельств частной жизни лица, равно как и личная либо семейная тайны.

Таким образом, предлагаем внести некоторые изменения в реализацию обеспечения неприкосновенности жилища в рамках уголовного судопроизводства.

Во – первых, судебный контроль над процессуальными действиями, проводимыми в жилище будет эффективнее, если он будет носить исключительно последовательный характер. Подобный контроль позволит обеспечивать состязательность как одно из обязательных условий реализации судебной власти. В данной ситуации станет возможным обеспечить присутствие обеих сторон на вынесении решения о производстве следственных действий, а так же предоставить суду возможность всесторонне ознакомиться с их доводами, соответственно, более полно и объективно рассмотреть ситуацию. Помимо того, механизм последующего судебного контроля будет служить гарантией не только законности, но и обоснованности проведенных осмотра или обыска, позволив по факту сопоставить изложенные в постановлении следователя или дознавателя основания с реальной картиной следственного действия, в частности, с протоколом, показаниями заинтересованных лиц.

Во – вторых, важно предоставить гарантии неразглашения личной и семейной тайны, а так же обстоятельств частной жизни других лиц, ставшими известными ввиду процессуальных действий в жилище. В качестве варианта осуществления рассматриваемого положения можно ввести подписку о неразглашении, обязательную для понятых и иных третьих лиц. Также целесообразно обеспечить при производстве обыска право на присутствие защитника того лица, в помещении или жилище которого производится обыск, причем данная возможность должна быть разъяснена лицам до начала следственных действий. Наконец, нужно в дополнение к статье 44 Уголовно – процессуального кодекса Российской Федерации запретить положение о праве гражданского истца предъявлять гражданский иск для имущественной компенсации морального и имущественного вреда, причиненного в результате проведения незаконных действий или с нарушениями следственных действий и мероприятий в жилище.

Таким образом, такие меры служили бы дополнительной гарантией соблюдения конституционного права лица, а неприкосновенность жилища в связи с проведением оперативно – следственных действий в рамках уголовного судопроизводства.