Рецепция романа Ф. М. Достоевского в турецкой литературе XX-XXI веков

В лияние творчества Ф. М. Достоевского на турецкую литературу — одна из центральных тем турецко-русских литературных отношений. К ее изучению обращались турецкие ученые: Н. Гюрбилек, Ф. Наджи, М. Бельге, Й. Эджевит, К. Актулум и др. Однако многие аспекты этой темы остаются недостаточно изученными.

Путь произведений Достоевского к турецким читателям и писателям начался в 20-е гг. ХХ в. Большую роль в этом процессе сыграли переводы его произведений на турецкий язык, которые начали публиковаться в это время. Некоторые главы из произведений Достоевского изначально печатались в журналах. Так, в 1918 г. в журнале «Yeni Mecmua» была опубликована глава «Записок из Мертвого Дома», переведенная Рефиком Халитом1). В том же году и в том же журнале вышли из печати «Белые ночи» в переводе Рушена Эшрефа (выпуски 56–62)2). В 1922 г. в газете «Пейям-и Сабах» были опубликованы три статьи о Достоевском турецкого поэта, писателя Се-напа Шахабеттина (1870–1934), одного из ведущих представителей литературы Servet-i Fünun3) [Şahabeddin, 1922 a, b, c].

Романы Достоевского были переведены на турецкий язык намного позже, чем труды других русских классиков XIX в. Согласно составленной Ф. Жале Гюль Чорук библиографии переводов произведений писателя на турецкий язык, первый перевод «Преступления и наказания» был опубликован в 1933 г., а переводы «Идиота» и «Братьев Карамазовых» — в 1940 г. (cм. об этом: [Çoruk: 77–110]). Следует отметить, что значительная часть переводов была сделана не с русского языка, а с другого, чаще с французского, причем некоторые произведения при переводе были сокращены.

Число переводов и переизданий произведений Достоевского в Турции постоянно росло. В 1930–1950-е гг. были переведены его основные романы, кроме «Бесов», в 1960–1980-е гг. неоднократно переводились значимые произведения писателя, а в 1990–2000-е гг. число переводов Достоевского значительно увеличилось. На данный момент творческое наследие классика переведено на турецкий язык полностью. Среди переводчиков можно назвать такие имена, как: Хайдар Рифат

(Haydar Rıfat, 1877–1942), Рушен Эшреф (Ruşen Eşref, 1892–1959), Рефик Халит (Refik Halit, 1888–1965), Хасан Али Эдиз (Hasan Âli Ediz, 1905–1972), Нихал Ялаза Талуй (Nihal Yalaza Taluy, 1900–1968), Гаффар Гюней (Gaffar Güney, 1895–1955), Мехмет Озгюль (Mehmet Özgül, род. 1936) и др.

При изучении восприятия творчества Достоевского в турецкой культурной и литературной среде необходимо учитывать и то, что в таких его произведениях, как «Записки из Мертвого Дома», «Братья Карамазовы», «Дневник Писателя», выражается резко отрицательное отношение к балканской политике Османской империи. Однако, несмотря на это, в Турции Достоевский ценится прежде всего как видный писатель мировой литературы, нежели как общественный и религиозный мыслитель (cм. об этом: [Kandemir: 13–21], [Çiftçi: 213–222]). Надо отметить, что роман «Преступление и наказание» является самым популярным произведением русской литературы в Турции (cм. об этом: [Сапдаа: 28–45]).

Достоевский оказал значительное влияние на творчество крупнейшего турецкого романиста, одного из ведущих представителей психологического романа Пеями Сафы (Peyami Safa, 1899–1961). Сам писатель признавался в одном из интервью: «Я не знаю, не могу определить, насколько в юности я обязан Ги де Мопассану, а потом писателям, вроде Марселя Пруста или Достоевского, которых я так люблю» [Tekin: 57].

Роман П. Сафы «Кресло мадемуазель Норалии» («Matmazel Noraliya’nın Koltuğu», 1949) содержит отголоски тем и мотивов произведений Достоевского. Строки, описывающие убийство тети Ферита, героя романа «Кресло мадемуазель Норалии», перекликаются с эпизодом убийства Раскольниковым ростовщицы.

Турецкий исследователь Нурдан Гюрбилек подчеркивал, что слова Ферита: «Не я убил ее, но разве я не соучастник этого преступления?» — отсылают к роману «Братья Карамазовы». Здесь звучит мысль о том, что, с философской точки зрения, кровопролитие делает помышляющего о преступлении человека таким же преступником, как и человека, совершившего убийство. «Мысли Ферита о человеке, убившем тетю, о том, что душа покидает тело во время сна, о том, что она может быть “двойной”, также вызывают ассоциации с героями Достоевского». Н. Гюрбилек отмечает, что обитатели пансиона, в котором живет Ферит, напоминают героев романа «Бесы» Достоевского [Gürbilek: 160].

Творчество известного турецкого писателя Сабахатти-на Али (Sabahattin Ali, 1906–1948) также оказалось под влиянием произведений Достоевского. В интервью 1935 г., опубликованном в журнале «Юджел» («Yücel»), писатель подчеркнул, что «Идиот» — один из романов, который он любит больше всего и читает снова и снова. В романе «Мадонна в меховом манто» («Kürk Mantolu Madonna», 1943) отчетливо прослеживается влияние Достоевского. Так, отметим большое сходство между героем романа Раифом Эфенди и героем «Записок из подполья» Достоевского: они оба испытывают отвращение и ненависть к людям.

Романами Достоевского очень увлекался писатель, поэт, историк турецкой литературы Ахмет Хамди Танпынар (Ahmet Hamdi Tanpınar, 1901–1962). В своем эссе «Страх перед книгой» («Kitap Korkusu») Танпынар упоминает, как на него повлиял Достоевский: «Впервые читал Достоевского. Это было грандиозно. Мой мир менялся каждое мгновение. Теплота соприкосновения с человеческими страданиями с каждой страницей делала меня более осмысленным, как будто я раскалывал свою скорлупу. Мое мышление было похоже на чудесные растения, выросшие за несколько ночей. Когда я переходил от одного тома к другому, мой горизонт расширялся, я думал, что достиг тайн человечества и всей его истины» [Tanpınar: 96].

Достоевский — один из любимых писателей Танпынара. Влияние русского писателя можно проследить во всех его произведениях, в особенности в романе «Покой». Турецкие критики отмечают, что герой романа «Покой» — несчастный и пессимистичный нигилист Суат — похож на героев Достоевского. Он не чувствует никакой ответственности перед обществом, противостоит моральным ценностям и кончает свою жизнь самоубийством (см. об этом: [Kurt K.: 26–46]).

Связь творчества А. Х. Танпынара и Ф. М. Достоевского анализировалась турецкими литературными критиками: Фетхи Наджи, Мурат Бельге, Нурдан Гюрбилек и др. Ф. Наджи находит сходства между мыслями и действиями Суата и Ставрогина [Fethi: 249]. М. Бельге считает, что Суат стоит ближе к Свидригайлову, нежели к Ставрогину (см. об этом: [Murat]).

Во второй половине ХХ века турецкая литература испытывала влияние экзистенциализма. Достоевского нередко называют предтечей экзистенциализма. Среди турецких писателей, испытавших влияние и Достоевского, и экзистенциализма можно назвать Самеда Агаоглу, Демира Озлю, Вус’ата О. Бенера. Они, как и русский классик, проявили повышенный интерес к психологически сложным типам личности, трагическим коллизиям в жизни.

Героями рассказов Самеда Агаоглу (Samet Ağaoğlu, 1909–1982) являются меланхоличные, пессимистические личности, постоянно испытывающие страх, беспокойство перед лицом смерти. Сам автор всегда восхищался великим русским писателем, он писал: «Я читаю Достоевского почти с пятнадцати лет. Несомненно, я нахожусь под его влиянием» [Baydar: 62]. Роль Достоевского в формировании его духовного мира он объясняет следующим образом: «Романы [Достоевского] — ужасные вещи, это книги, которые приводят людей в исступление и депрессию <…>» [Ağaoğlu: 398].

В рассказах С. Агаоглу «Нищие» («Dilenciler», 1938), «Фебус» («Febüs», 1944), «Стамароф» («Stamarof», 1944) заметно влияние Достоевского. В сборнике рассказов «Человек в камере» («Hücredeki Adam», 1964), написанных во время заключения писателя4), также обнаруживаются идеи Достоевского. Его влияние становится более заметным в рассказах С. Агаоглу, рассматривающих проблему позиции человека по вопросам справедливости, права и свободы (см. об этом: [Aslan: 53–75]).

Персонаж романа «Путешествие в Итаку» («İthaka’ya Yolculuk», 1996) одного из ведущих турецких писателей Демира Озлю (Demir Özlü, 1935–2021) — «несчастный человек», оторванный от своих мест, замкнутый, везде чувствующий себя отчужденным. Он похож на «подпольного человека» Достоевского, на которого автор романа неоднократно ссылается (см. об этом: [Geçen]).

В рассказе Д. Озлю «Освобожденный» («Bağsız», 1958) повествователь, убив свою возлюбленную, признается в этом безжалостном убийстве, но не сожалеет о содеянном. Он говорит, что каждый человек в некотором роде убийца, что виноват каждый, а не только он, и предлагает задуматься над понятием «преступление». Эти размышления напоминают рассуждения героя романа «Преступление и наказание» [Geçen: 70].

Название рассказа Д. Озлю «Подполье» («Yerebatan») отсылает к «Запискам из подполья» Достоевского. Оно символизирует поиски себя человеком, который проникает в глубины своего «я» [Geçen: 139]. С другой стороны, в этом рассказе «стена», как и в «Записках из подполья», олицетворяет непреложные законы природы и представляет собой метафору [Geçen: 141].

Один из новаторов современной турецкой литературы Вус’ат Орхан Бенер (Vüs’at O. Bener, 1922–2005) проявляет особый интерес к психологически сложной личности, катастрофическому развитию сюжета, описывает внутренний мир человека, его страхи, тревоги, самоанализ. Так, персонаж его романа «Вирус ледникового периода» («Buzul Çağının Virüsü», 1984) отчужден, погружен в себя, как и герой «Записок из подполья» Достоевского или персонажи Ф. Кафки, превратившиеся в насекомых [Kurt M.: 315].

Главный герой романа Вус’ата О. Бенера «Записки г-на Муаннита Факеги» («Bay Muannit Sahtegi’nin Notları», 1991) Факеги чувствует себя одиноким, ему трудно адаптироваться к социальным условиям, и он размышляет о самоубийстве. Его жизнь в мрачной и безнадежной среде подобна жизни героев романов Достоевского [Kurt M.: 339].

Влияние Достоевского отразилось и на творчестве Огуза Атая (Oğuz Atay, 1934–1977). Об этом пишет Н. Гюрбилек: «Почти все его персонажи несут на себе следы искренней чистоты и честности князя Мышкина, восторженного бунта Раскольникова и расчета с самим собой “подпольного человека”, находящегося на грани сумасшествия» [Gürbilek: 206].

Интертекстуальные связи отмечаются в романе О. Атая «Проигравшие» («Tutunamayanlar», 1971–1972) и «Записках из подполья» Достоевского: в них разворачиваются трагичные истории людей, заблудившихся в этом мире. В романе О. Атая критерием для определения культурного уровня человека является Достоевский: «Они не читали Достоевского, они его не знают»5).

Проблемы взаимоотношений России и Европы, Востока и Запада, традиционного и современного являются основными в творчестве Достоевского, они находятся и в центре внимания О. Атая (см. об этом: [Güran]).

Влияние творчества Достоевского сказалось и на произведениях писателя, философа, публициста Бильге Карасу (Bilge Karasu, 1930–1995). Рецептивный «диалог» с русским писателем наблюдается в его романах «Ночь» («Gece», 1985), «Проводник» («Kılavuz», 1991) [Çağan: 44].

Известный турецкий писатель Расим Озденерен (Rasim Özdenören, род. 1940) в студенчестве увлекся произведениями Достоевского настолько, что, по его словам, пришлось продлить обучение в университете (см. об этом: [Özdenören: 8–37]). Его романы «Полифоническая смерть» («Çok Sesli Bir Ölüm», 1974), «Мужчина, выращивающий розы» («Gül yetiştiren adam», 1979) по своей поэтике близки к произведениям Достоевского (см. об этом: [Abibulayeva]).

Значительное влияние романы Достоевского оказали на прозу лауреата Нобелевской премии по литературе Орхана Памука (Orhan Pamuk, род. 1952). В статье «Наивный и сентиментальный романист» («Saf ve Düşünceli Romancı», 2011) О. Памук называет «Бесы» величайшим политическим романом всех времен. В предисловии к изданию «Бесов» на турецком языке, написанном Памуком писатель отмечает, что это «один из самых <…> ошеломляющих романов, которые может написать человек» [Kurt K.: 9]. Он объясняет это тем, что произведение посвящено человеческому духу [Kurt K.: 9]. О. Памук подчеркивает, насколько важен характер человека в произведениях Достоевского. По его словам, герои Достоевского очень сильные и решительные личности, и это накладывает значительный отпечаток на весь роман [Kurt K.: 50].

Среди произведений Памука наиболее близки к наследию Достоевского романы «Снег» («Kar», 2002) и «Рыжеволосая женщина» («Kırmızı Saçlı Kadın», 2016) [Kurt K.: 83]. На написание романа «Снег» писатель был вдохновлен произведениями Достоевского, особенно романом «Бесы». Этот роман с точки зрения содержания и формы частично напоминает «Бесов» — в частности, в нем также описываются дискуссии о вестернизации, религии, вере, смерти, самоубийстве, тема жизни и счастья, тема жизни в провинции и городе, отношения между отцами и детьми [Kurt K.: 93].

О. Памук в своих произведениях часто упоминает «Братьев Карамазовых»: «На мой взгляд, книгой этого тысячелетия является “Братья Карамазовы” Достоевского», — пишет он в романе «Другие цвета» («Öteki Renkler», 1999). Хотя влияние романа «Братья Карамазовы» отмечается во многих произведениях Памука, но наиболее явные связи обнаруживаются в книге «Рыжеволосая женщина» — в частности, тема убийства отца [Kurt K.: 93, 98–99].

Турецкая писательница Латифе Текин (Latife Tekin, род. 1957) на вопрос, какие русские авторы больше всего повлияли на нее, ответила: «Достоевский, конечно. С юности книги Достоевского всегда были у моей кровати, на меня оказало огромное влияние чувства милосердия и сострадания, описанные в его романах. Я до сих пор читаю его, когда мне плохо, так как у его произведений такой целительный дух…» [Şerefnur: 22].

Одна из основных проблем, раскрываемых в романе Л. Те-кин «Знаки любви» («Aşk İşaretleri», 1995), — взаимоотношения отцов и сыновей. Она, как и в произведениях Достоевского, составляет психологическую основу книги [Şerefnur: 665].

Общей темой «Романа поэта» («Şairin Romanı», 2011) турецкого писателя, новеллиста, драматурга, поэта Муратхана Мунгана (Murathan Mungan, род. 1955) и романа «Братья Карамазовы» является свобода как предпосылка существования личности. Другая общая проблема, рассматриваемая в произведениях этих писателях, — отчуждение. В произведениях М. Мунгана отчуждение стало домом человека, пытающегося реализовать себя. Персонажи «Романа поэта» (Таган и Бендаг) отдалены от себя и от общества. В «Романе поэта» и «Братьях Карамазовых» раскрываются сходные темы: надежды, отчаяния, веры, безверия, религии, смерти, бессмертия, самоубийства, бессмысленности жизни (см. об этом: [Yiğit: 81–81]).

Под влиянием идей Достоевского находились и другие турецкие писатели XX в.: Кемаль Тахир (Kemal Tahir, 1910–1973), Орхан Кемаль (Orhan Kemal, 1914–1970), Джемиль Мерич (Cemil Meriç 1916–1986), Юсуф Атылган (Yusuf Atılgan, 1921–1989), Аттила Ильхан (Attila İlhan, 1925–2005), Тахсин Юджель (Tahsin Yücel, 1933–2016), Хасан Али Топташ (Hasan Ali Toptaş, род. 1958), Хакан Гюндай (Hakan Günday, род. 1976) и др.

Произведения Ф. М. Достоевского, будучи важнейшим творческим стимулом, духовным ориентиром, оказали значительное влияние на творчество писателей Турции. Наследие великого русского классика отразилась в темах, проблемах, идеях, мотивах, образах произведений турецких писателей, стиле повествования, способах изображения действительности. Особенно это проявилось в области художественного исследования трагических жизненных коллизий, общечеловеческих ценностей, психической жизни человека. В своих произведениях турецкие писатели вслед за Достоевским пытались глубже понять человека, разгадать его тайну, изучить особенности и мотивы его поведения.

218 p. (In Turkish)