Реформирование Кубанского казачьего войска и организация в нем боевой подготовки в 60-х гг. XIX в

Началом административных преобразований на Кубани в 60-е гг. XIX в. стал Высочайший закон от 08.02.1860 № 35421, согласно которому правый фланг пограничной Кавказской линии получил наименование Кубанской области, а левый – Терской. Все территории севернее главного хребта Кавказских гор были названы Северным Кавказом1.

Законодательно закрепив осуществляемые преобразования на заключительном этапе Кавказской войны (1817–1864), высшее руководство страны стремилось упростить вопросы административного и военного управления на неспокойных землях, развивая сложившуюся в государстве общегубернскую организацию с перспективой мирного освоения новых территорий.

Проведенные в регионе административно-территориальная изменения напрямую затрагивали статус Черноморского, Кавказского линейного и Терского казачьих войск. Данные военноадминистративные формирования были подвергнуты серьезной структурной перестройке. Начало этому процессу положил Высочайший закон от 19.11.1860 № 36327 «О некоторых изменениях в Положениях казачьих войск Черноморского и Кавказского линейного, переименованных в Кубанское и Терское казачьи войска»1. Этим высочайшим повелением, по представлению главнокомандующего армией на Кавказе князя фельдмаршала Александра Ивановича Барятинского, император начал реорганизацию размещенных вдоль южной границы Северокавказского региона страны трех казачьих войск – Черноморского, Кавказского линейного и Терского в целях оптимизации в них как гражданского, так и военного управления. В ходе преобразований Черноморское казачье войско получило новое наименование – Кубанское (далее – ККВ). В его состав были переданы первые шесть бригад Кавказского линейного казачьего войска (далее – КЛКВ) с территориями, на которых они размещались, а также все принадлежащие этому войску учреждения и постройки2. К Терскому войску были присоединены оставшиеся воинские подразделения, земли и имущество линейцев. В области нормативного регулирования деятельности нового Кубанского казачьего войска решением высшего руководства государства продолжало временно действовать «Положение о Черноморском казачьем войске» (1842 г.)3, а во влившихся в состав ККВ бригадах – «Положение о Кавказском линейном казачьем войске» (1845 г.)4 с последующими изменениями. По вопросам управления кубанским иррегулярным воинским формированием все властные полномочия начальника области и войска были сосредоточены в руках одного должностного лица – наказного атамана. Приказом А. Барятинского эти обязанности с 19.11.1860 г. по 31.08.1861 г. были возложены на активного участника Кавказской войны генерал-адъютанта, графа Евдокимова Николая Ивановича. Начальник штаба ККВ при нем выполнял задачу по управлению войском. Также Высочайшим распоряжением было определено, что до 1 января 1863 г. руководители Кубанского и Терского казачьих войск должны разработать и представить на утверждение проекты новых положений об этих войсках.

В ходе формирования новых казачьих войск Российской империи в Кубанской области и войске в сжатые сроки необходимо было быстро перестроить всю систему гражданского и военного управления, наладить документооборот, сформировать новые воинские части согласно вводимым штатам, обеспечив их оружием, боеприпасами, фуражом, а также организовав в них боевую учебу казачьих офицеров и нижних чинов. Существующее положение нового казачьего формирования осложнялось тем, что его реформирование проводилось в условиях военных действий против горцев. Также на кубанских казаков были возложены многочисленные задачи по охране южных границ, разведке, сопровождению грузов, перевозке почтовой корреспонденции, несению внутренней службы в области и иные поручения.

Характеризуя военную подготовку кубанского казачества на начальном этапе деятельности ККВ, необходимо отметить, что процесс боевой учебы в нем осуществлялся инерционно, с небольшими различиями, по образцам исторически сформировавшегося у черноморских и линейных казаков традиционного казачьего военного образования. Он обладал лишь отдельными элементами системности, закрепленными в упрощенных положениях казачьих уставов, а также базирующихся на традициях и богатом боевом опыте военно-служилого сословия (Шахторин, 2019).

По факту того, что для всех казаков войска самой лучшей школой воинского мастерства была служба на границе и участие в боевых походах, неоднократно высказывался на страницах своих произведений казачий генерал Попко Иван Диомидович (1819–1893) – известный кубанский историк и общественный деятель5.

В исследуемый период реформирование Кубанского казачьего войска совпало с важнейшими преобразованиями всей военной организации российского государства. 15 января 1862 г. руководством страны были начаты широкомасштабные изменения императорской армии, напрямую затронувшие и казачьи войска. В этот день военным министром Д.А. Милютиным Александру II был представлен «Всеподданнейший доклад», который стал основой всех последующих преобразований по военному ведомству, явившись, по сути, подробным планом предстоящей военной реформы 1860–1870 гг., в ходе проведения которой необходимо было решить, казалось бы, две взаимоисключающие задачи – усилить боеспособность вооруженных сил страны и снизить затраты казны на военные нужды.

Для успешного проведения реформы необходимо было:

• –    в соответствии с современными требованиями изменить нормативно-правовую базу по комплектованию войск личным составом в мирное и военное время;

• –    развивать военную промышленность и перевооружать армию;

• –    улучшить боевую подготовку войск и их внутреннюю организацию;

• –    провести реформирование военно-образовательных заведений и улучшить качество преподавания военных наук;

• –    повысить грамотность нижних чинов при прохождении ими службы;

• –    совершенствовать их физическое воспитание;

• –    обучать войска в условиях, приближенных к боевой обстановке;

• –    повышать образовательный уровень офицерского состава (Зайончковский, 1952: 51–59).

Нужно отметить, что актуальными вышеперечисленные задачи остаются и в современных условиях.

Анализируя исторические факты, можно предположить, что военный министр, продолжительное время служивший в Кавказской армии и участвующий в ее реформировании, не мог не обратить внимание на организацию и порядок казачьей службы. Отдельными ее элементами в качестве образца (комплектование казачьих воинских частей, создание хорошо подготовленного и обученного мобилизационного резерва, допризывная подготовка к службе казачьей молодежи, малые финансовые затраты на военные нужды и др.) он мог руководствоваться, планируя военные преобразования.

Примечательно то, что в 60–70-х гг. XIX в. процесс проведения административных и военных изменений в Кубанской области и казачьем войске был неразрывно связан с общегосударственными реформами в отношении всего казачества Российской империи. Но географическая удаленность ККВ от центральной власти, неразвитость дорожной сети, проблемы со своевременным доведением до исполнителей приказов и распоряжений военного руководства, боевые действия, низкий уровень образованности населения, а также и другие факторы заметно замедляли ход проводимых в регионе преобразований. На этапе создания Кубанского казачьего войска одной из серьезнейших задач, вставших на повестку дня перед наказным атаманом и войсковым штабом, было повышение уровня общей грамотности населения, а также организация слаженной, упорядоченной работы с допризывной казачьей молодежью, проведение учебных сборов с льготными казаками, военная подготовка офицеров и нижних чинов в частях первой очереди.

Так, на момент образования в 1860 г. ККВ уровень общей грамотности казаков в силу вышеназванных причин оставался рекордно низким по сравнению с другими казачьими войсками. Например, Н. Краснов в своей статье, опубликованной в «Военном сборнике», отмечал, что на Кубани в 1862 г. на 1 000 человек мужского и женского пола приходилось всего 6 обучающихся. Образовательных организаций было 0,9 на 10 000 человек. Завершалась публикация неутешительным выводом о том, что это были самые низкие показатели по казачьим войскам империи (Краснов, 1879: 102, 104).

В первой половине 60-х годов XIX в. огромную работу по развитию общего образования в крае проводил начальник области и наказной атаман Феликс Николаевич Сумароков-Эльстон. Лично и своими распоряжениями он активно призывал окружных и станичных руководителей, служителей церкви, командиров полков и бригад организовывать в станицах школы, распространяя среди войскового сословия грамотность и самое простое образование, под которым подразумевал не только «механическое» зазубривание какой-либо информации, но и воспитательные беседы с учащимися школ всех возрастов в целях их нравственного и культурного роста (Зажаев, 1907: 2).

Новаторская деятельность в Кубанской области в образовательной сфере руководителей всех уровней к середине 60-х гг. XIX в. привела к заметным успехам. С 1863 по 1865 гг. в округах, бригадах, отдельных полках Кубанского войска и береговом батальоне было открыто 223 мужские школы, 8 женских училищ и 18 общественных библиотек1. Таким образом, в Кубанской области на фоне проводимых в государстве образовательных реформ, успешно были запущены процессы развития школьного образования, непосредственно влияющего на уровень и качество подготовки кубанских казаков к военной службе.

Б.А. Трехбратов, анализируя творческое наследие И.Д. Попко, отмечал, что именно он активно занимался вопросами продвижения среди казаков общего образования, направляя руководству войска прошения и ходатайства об открытии школ. В них, опираясь на положения военной реформы, он обосновывал и подчеркивал важность грамотности для всего военно-служивого сословия (Трехбратов, 2017).

Военная реформа второй половины XIX в. в Российской армии не могла не отразиться на положительной динамике в области совершенствования организации военной службы и боевой подготовки всего казачества, в том числе кубанского (Maurice, 1945; Бреэре, 1992; McNea, 1987).

Если в первой половине XIX в. в казачьих войсках империи военным руководством страны по различным вопросам были введены упрощенные (по сравнению с регулярной армией) уставные положения, регламентирующие основы кавалерийской, внутренней, гарнизонной и пешей служб казаков, то начало 60-х гг. XIX в. ознаменовалось принятием «Воинского устава о строевой службе конных полков казачьих войск» (1861), который по своему содержанию все больше и больше приближался к требованиям регулярной армии, был унифицирован и распространен на все казачьи войска Российской империи без учета особенностей службы в конкретном казачьем войске1.

Первая часть устава – «Приготовительная», содержавшая правовые основы строевого обучения казаков, рекомендовалась для изучения в свободное время всеми грамотными казаками и урядниками, проходившими службу, а также по выходным дням неслужившей казачьей молодежью до призыва на военную службу2.

Остальные части устава (часть II – «Строевая», часть III – «Смотровая», часть IV – «Полевая») регламентировали порядок внутренней службы казаков, выполнение одиночных и групповых строевых приемов, а также деятельность войск в поле как в боевой обстановке, так и на маневрах.

13 мая 1867 г. в соответствии с положением первой части устава было введено в действие «Положение о мерах для поддержания между казаками Кубанского войска строевого образования и наездничества»3. Документом определялся порядок проведения подготовительных мероприятий по военному обучению в станицах молодых неслуживших казаков, а также – особенности проведения военных сборов с пребывающими в запасе.

Казачья молодежь (от 17 до 19 лет) и льготные (в запасе) казаки такие занятия в кубанских станицах должны были посещать по выходным и праздничным дням, когда полевые работы уже не велись. В ходе их проведения обязательно проводился смотр личного военного снаряжения, затем, отрабатывались навыки по управлению лошадьми, стрельбе по мишеням и джигитовке4.

Также положением был определен порядок проведения один раз в году – с 16 августа по 16 сентября – ежегодных военных сотенных сборов льготных казаков. Примечательно и то, что с целью экономии денежных средств войска вернувшиеся со службы казаки в течение одного года к участию в них не привлекались.

1 августа 1870 г. период реформирования ККВ был в основном завершен. В это день было утверждено «Положение о воинской повинности и о содержании строевых частей Кубанского и Терского казачьих войск»5, которое вступало в действие с 1 января 1871 г. Положение, проект которого руководству войска было поручено разработать к 1 января 1863 г., наконец-таки был принят. В нем подробно детализировались все вопросы службы в ККВ, в том числе военной подготовки казаков. Особые требования по организации ежегодных сборов, их проведению, организации отчетности и контроля за подготовкой неслужившей молодежи и казаков, находящихся в запасе, предъявлялись к управлениям отделов ККВ6.

О значении сборов и вниманию к ним со стороны руководства войска можно узнать из отчета наказного атамана ККВ М.А. Цакни за 1870 г. в котором он отмечал их огромную пользу в том, что казачьи нижние чины уверенно осваивали наездническое искусство, причем для них не требовалось организовывать специальные занятия, как для кавалеристов регулярных армейских частей. Казакам, участвующим в сборовых мероприятиях, был присущ здоровый соревновательный дух, который в них «еще не скоро умрет…», как писал М.А. Цакни. При этом замечания казачьих офицеров-инструкторов, а также насмешки одностаничников над «плохой посадкой или робостью» мотивировали казаков в ходе тренировок профессионально осваивать все тонкости кавалерийской службы. Нижнему чину было достаточно небольшого намека от инструктора, чтобы его требования выполнялись без всякого контроля, с большим усердием, точно и в срок7.

Для слаженного и организованного проведения всех видов занятий и одномесячных сборов в военные отделы войска из частей первой очереди ККВ ежегодно откомандировывали по шесть обер-офицеров от каждого 600-сотенного полка и по пять – от пластунского батальона. Офицеры-инструкторы как правило, возвращались с Кубани в свои боевые казачьи части в конце календарного года после отъезда на службу молодых казаков1.

Положением также определялся перечень учебных частей, куда направлялись из частей первой очереди ККВ служащие в них кубанские казаки. С этой целью в штате был предусмотрен один учебный дивизион. За пределами войска рядовые казаки подготавливались в командах в учебном конноартиллерийском казачьем дивизионе (г. Санкт-Петербург), в учебном пехотном батальоне (г. Санкт-Петербург) и Кавказской учебной роте (г. Тифлис)2. Также, в ККВ до начала 70-х гг. XIX в. действовала артиллерийская школа бывшего Кавказского линейного казачьего войска.

С введением в действие «Положения о воинской повинности и о содержании строевых частей Кубанского и Терского казачьих войск» (1870 г.) в основном завершился десятилетний период реформирования и становления ККВ как самостоятельного казачьего воинского формирования Российской империи. Также были регламентированы и должным образом упорядочены вопросы военной подготовки нижних чинов.

Условно процесс совершенствования в 60–70-х гг. XIX в. боевой учебы кубанских казаков, проходивших полевую службу в частях войска, можно разделить на два периода: первый – с момента образования войска (ноябрь 1860 г.) до окончания Кавказской войны (май 1864 г.); второй – послевоенный, до введения в действие с 1 января 1871 г. Положения о воинской повинности и о содержании строевых частей Кубанского и Терского казачьих войск3.

В начале 60-х гг. XIX в. в казачьих полках, конноартиллерийских батареях и пластунских батальонах войска система военной подготовки, по сравнению с армейской, была заметно упрощена, что, безусловно, отражалось на их боеспособности. Из числа личного состава этих воинских казачьих формирований, как правило, выбирались наиболее исполнительные, дисциплинированные и инициативные молодые казаки, которые направлялись для «строевого образования» за пределы войска в образцовые армейские части. Освоив военную специальность и прибыв обратно в свои подразделения, они передавали приобретенные знания своим сослуживцам4. Так, для конных полков ККВ образцовой воинской частью на протяжении всего XIX столетия служил прославившийся еще в Отечественной войне 1812 г. Гвардейский кубанский казачий дивизион собственного Его Императорского Величества конвоя (г. Санкт-Петербург)5.

Решением военного ведомства в самом войске первая учебная часть (конный учебный дивизион) официально была создана 19 апреля 1862 г. с целью обучения нижних чинов «понятиям о правилах отправления кордонной службы», а также ловкому владению холодным оружием, стрельбе, наездничеству и джигитовке6.

В этом же году по образу и подобию организации боевой подготовки в конном учебном дивизионе указанием генерала-майора, начальника Кубанской области и наказного атамана ККВ Николая Агаповича Иванова (приказ № 3923 от 23 апреля 1862 г.) была сформирована пешая учебная команда7.

В целом, на заключительном этапе Кавказской войны до 1864 г. кубанские казаки постигали военную науку в большей степени практически, участвуя в боевых действиях против горских народов в составе экспедиционных отрядов и на границе (Бурдун, Шахторин, 2021).

В послевоенный период в частях первой очереди ККВ, расквартированных в Закавказском регионе, командиры столкнулись с большими трудностями при организации военной подготовки в казачьих полках. Связано это было с большой разбросанностью по территории и растянутостью казачьих частей войска вдоль границы (1 сотня контролировала расстояние до 50 верст)8.

«При службе такого рода, как кордонная и полицейская, сотни были разбросаны иногда командами по несколько человек, на таких больших расстояниях команда от команды и от сотенного двора, что командиру и офицерам физически невозможно было правильно и последовательно лично вести строевые занятия. Кроме того, при несении полицейской и кордонной службы постоянные строевые занятия, как замечали казачьи офицеры, утомляли людей и лошадей и могли препятствовать точному исполнению требований службы, для которой преимущественно они и были предназначены…», – писал в 1874 г. в «Военном сборнике» Сотенный командир1.

В 1871 г. в годовом отчете атамана ККВ в разделе «Организация боевой учебы казаков в частях первой очереди» сообщалось, что в конных полках с целью качественной подготовки нижних чинов и для поддержания боевой готовности казачьих формирований первой очереди, командиры частей старались контролировать, «…чтобы урядники в свободное от занятий время проходили с казаками правила фронтовой и аванпостной службы…». Однако на сотенные учения ими личный состав собирался редко2.

Таким образом, уже к началу 70-х гг. XIX в. успешно проводимые в стране преобразования в военном деле значительно повысили боеспособность и обученность личного состава регулярных и иррегулярных воинских формирований императорской армии, в том числе казаков Кубанского казачьего войска. Подтверждением эффективности проведенной военной реформы стали победоносная русско-турецкая военная кампания 1877–1878 гг. (Желобов, 2015), а также закаспийские походы русской армии (Потапов, 2022). Недостатки в подготовке вооружённых сил России первой половины XIX в. были преодолены.