Религиозные представления о творце мира в первобытной культуре народов Дальнего Востока: нивхов и нанайцев

Культура малых коренных народов Сибири и Дальнего Востока всегда вызывала и вызывает неподдельный интерес у многих исследователей: таких как этнографов, культурологов, философов, религиоведов. В советский период большое внимание уделялось материальной стороне: описанию быта, традиций, устного фольклора, археологических артефактов. К сожалению, очень скудно освещалась духовная сторона культуры таких народов, и если ей уделялось внимание, то она трактовалась в пользу марксистско-ленинской идеологии. Не стало исключением и изучение таких этносов как нивхи и нанайцы.

Задача автора статьи не только показать духовный мир нивхов и нанайцев, но и указать на его Первоисточник. Это позволит по-новому интерпретировать данные культуры не только как протомонотеистические, но даже и как прото-христианские.

Созвучной проблематикой на Западе в первой половине XX в. занимался католический ученый Вильгельм Шмидт (Schmidt Wilhelm, 1868–1954).

Он выдвинул теорию об изначальном монотеизме в религии первобытных неписьменных народов. Свои аргументы он изложил в многотомном труде «Der Ursprung der Gottesidee». Несмотря на то, что данная теория имела место быть в XX в., она актуальна и по сей день. Это связано с тем, что в современном

религиоведении до сих пор существует тенденция говорить об эволюционном пути развития религии.

В. Шмидт считал, что у истоков первобытной религии в сознании примитивных народов существовало представление о Высшем Существе, трансцендентном от всего земного 1 . Оно имело различные представления и формулировки в мировоззрении неписьменных народов. Его называли «Отец» или «Отец неба», к Нему обращались как к Высшему Духу, Творцу и Демиургу Вселенной. Он не имел определенного культа, так как не мыслился в виде конкретного образа и не изображался вещественным способом. Молитвы и просьбы излагались только в крайних случаях, когда другие божки и духи природы не могли помочь. Его имя и деяния считались сакральной тайной и передавались только изустно один раз в год в обрядах мужских инициаций.

В. Шмидт отмечал, что практически во всех первобытных культурах, где присутствует образ Высшего Существа, развиты высокие этические нормы и правила, присущие уже развитым в цивилизационном отношении народам.

Несмотря на высокое духовное развитие, такие племена не были развиты в плане материальной культуры и «технического прогресса». Наоборот, аборигены как бы нарочито отстранялись от такого эволюционного пути и пребывали замкнутыми в своей культуре. Некоторые народности сохранили такой modus vivendi до наших дней (например, африканские племена бушменов).

Говоря о данных представителях, В. Шмидт не придерживался мнения о том, что современная культура «древних» народов это стагнация, но рассматривал подобное состояние как показатель наиболее ранней ступени развития че-ловечества 2 . Такая консервация духовного опыта указывает на то, что данный народ сохранил в наиболее чистом виде то религиозное знание, которое получил либо от своих предков, либо путем Откровения с наименьшими наслоениями чуждых культур.

Указание на существование первобытного монотеизма можно проследить также в религиозной этнографии малых народов Дальнего Востока, таких как нивхи (гиляки) и нанайцы (гольды), проживающих на территории Приамурья. Эти народы считаются самыми древними, населяющими данную территорию с эпохи неолита. В отличие от других аборигенных племен они вели примитивное хозяйство и пастушеско-кочевой образ жизни, поэтому были наименее подвержены влиянию автохтонных культов. Приведем более детальную аргументацию.

Так, например, исследователь палеоазиатских народов Л.Я. Штернберг (1861–1927), изучая нивхский этнос, писал: «Есть у гиляков (нивхов) смутное представление, скорее ощущение, о Верховном Едином Божестве, Отце всех людей и всего существующего» 3 .

По мнению Л.Я. Штернберга, нивх верил в личного Бога — Курна, который являлся Демиургом, Хозяином Вселенной и неба. К нему обращались с краткими молитвами. Согласно мифологии, Курн объезжал Вселенную в оленьей упряжке, создавал Землю, горы, реки, леса. Он устроитель всего мироздания, создатель этических норм и правил поведения. Он заботится о благополучии всего существующего 4 .

Относительно нанайцев современный исследователь малых народов этнограф С.Н. Скоринов считает, что главный небесный бог нанайцев — Эндури. Ему подчиняются все духи и хозяины тайги. Он «Отец Неба» 5 . Такое именование, несомненно, указывает на Творца Вселенной.

Идея Высшего Существа была тесно связана с социальной организацией всей жизни этих племен. Л.Я. Штернберг приходит к выводу, что «нравственные принципы общежития, помощь ближним, уважение к жизни и имуществу другого пользуются у местных племен Божественной санкцией» 6 . Этические принципы всегда отображают внутреннее состояние любого человека, которое регулируется совестью. А совесть, как известно, — внутренний нравственный закон, вложенный Творцом в сердце каждого человека 7 . И если этот внутренний регулятор указывает на такие высокие этические правила, как милосердие к ближнему, забота о старших и больных, чистота супружеских отношений и многое другое, то не свидетельство ли это того, что у данного этноса имеются представления и о Законодателе всех выше перечисленных правил?

Современный богослов архимандрит Платон (Игумнов), перефразируя слова апостола Павла, свидетельствует, что естественный нравственный закон дан Богом и является общим достоянием всех людей. Это закон разума, ори- ентирующий каждого человека в выборе добра. Знание добра имеет не просто теоретический характер, но и внутренне обязывающую силу8.

Нравственные принципы, вложенные Творцом в человека, должны иметь источник, который бы их питал и поддерживал на протяжении всей человеческой экзистенции. Мораль не в состоянии существовать без религии, точно так же, как дерево без корней. Именно в религии мораль черпает силу исполнять добро, именно религия предоставляет человеку смысл своего бытия, высшие нравственные ценности. Известный русский философ Владимир Соловьев (1853–1900) утверждал: «можно с одинаковым правом говорить, что нравственность основывается на религии» 9 . Этот же постулат подтверждает и Н.О. Лосский (1870–1965): «Абсолютные ценности воплощены в «полноте бытия», в Боге (воспринимаемом через мистический религиозный опыт). Обязательным условием усмотрения и узнавания абсолютных ценностей становится любовь» 10 . Но любовь не эгоистичная, а жертвенная.

Альтруизм как высшее проявление такой любви ясно усматривается в социально-иерархической структуре общества данных народов. Возможно, такая любовь могла служить прототипом для любви евангельской, что позволяет выдвинуть гипотезу о данных народах как о протохристианских.

Наряду с добром в религиозной культуре народов Приамурья существовало представление и о зле. Исследуя духовную жизнь нивхов, Л.Я. Штернберг приходит к заключению, что у них имеется «ясное представление о грехе, о душе человека, которая вылетает при смерти с последним вздохом. А по смерти за пламенем костра есть другой свет, другая земля» 11 . Таким образом, нивх был уверен в своем загробном существовании в мире добра и красоты.

Размышляя об истоках духовной жизни неписьменных цивилизаций, мы рассматриваем мир «дикаря» в плоскости личного восприятия. Не стоит, однако, упускать из вида, что несмотря на то, что «дикарь» обращался к личному Богу, своему Творцу, все же его божки и духи, стихии природы были ближе и понятнее, так как они окружали его повседневный быт. К ним он обращался в первую очередь в болезни или на охоте, в беде или радости. В связи с этим возникает проблема духовного дуализма. И в среде определенного круга ученых- исследователей первобытной культуры возникает вопрос об анимизме как первоосновы религиозного мировоззрения. Насколько это утверждение обосновано?

В данном контексте правильнее признать, что анимизм — в некотором смысле составляющее любой религиозной системы. В том числе не чужды анимизма и высшие религии. Одушевление стихий, природы зависит лишь от того, каким образом проводит человек эту анимистическую линию, что для него причина, а что следствие. Вопрос еще и в том, как пришел человек к одушевлению стихий: из состояния первобытной безрелигиозности, из пантеистического одушевления целостной природы или же из первоначального представления о Высшем Духе-Творце, слугами которого являются эти стихии.

Немецкий этнограф Вильгельм Шмидт в связи с этим приводит интересную аналогию: «В природе бывает так, что одна очень высокая гора, вследствие природных явлений разрушается на несколько мелких горных вершин. Однако нигде не зафиксировано, чтобы маленькие горные вершины, стоящие рядом друг с другом, образовали впоследствии бы единую монолитную высокую гору. Так и в духовом развитии, эволюция может идти только от высшего к низшему и никак иначе» 12 .

Эту позицию поддерживал румынский религиовед Мирча Элиаде (Eliade Mircea, 1907–1986). Изучая автохтонные культы, он пришел к выводу о том, что Высшие Существа различных народов были Демиургами и играли главенствующую роль в сознании «дикаря». Однако с течением времени «Высшие Существа небесной структуры постепенно исчезают из культов: они «отдаляются» от человека, уходят в небо. ‹…› Эти боги, создав космос, дав человеку жизнь, чувствуют, можно сказать, нечто вроде «усталости», как если бы великий промысел cотворения исчерпал их ресурсы. ‹…› Мало-помалу их место занимают другие божественные персонажи: мифические предки, богини-матери, животворные боги и т.п.» 13 .

Основываясь на этих позициях, можно уверенно предполагать, что первобытный монотеизм был начальным звеном в духовной культуре первобытных народов, в том числе и у нивхов.

Неверным также считается утверждение ряда историков-этнографов, что представления о Высшем Существе появилось вследствие миссионерского влияния христианских проповедников. Тот же Л.Я. Штернберг свидетельствует:

«Должно пройти много поколений, чтобы гиляк порвал свои связи с божествами и обратился в христианство» 14 . Другой исследователь нивхского этноса И.М. Таксами в своем труде «Основные проблемы этнографии нивхов» делает заключение, что, помимо отстутствия у нивхов культа предков, «влияние на духовную культуру нивхов извне не было. Нивхи свято оберегали свои традиции и веро-вания» 15 . Стоит отметить, что нивхи были неписьменным этносом. Это также указывает в пользу их самобытности.

Изучая фольклорное наследие этого народа, И.М. Таксами приходит к выводу, что в мифологии нивхов присутствует много размышлений о смысле жизни, о победе добра над злом, о человечности и нравственности. Нивхи уважительно относились к чужим верованиями и традициям 16 . Следовательно, их внутренний мир был наполнен богатым духовным содержанием, в котором присутствовал «Logos spermatikos».

Таким образом, религиозный опыт нивха не был лишен Божественного света. По свидетельству Карла Ранера (Rahner Karl, 1904–1984), «вплоть до момента, когда Евангелие действенным образом войдет в историческую ситуацию конкретного человека, нехристианская (и даже немоисеева) религия содержит не только элементы естественного познания Бога, хотя и смешанные, безусловно, с заблуждениями, проистекающими из первородного греха и его следствий, но также и сверхъестественные аспекты благодати, дарованные человеку Богом ради Христа» 17 .

Следы первобытного монотеизма можно увидеть и в культуре нанайцев. В национальном селе нанайцев Сикачи-Алянь Хабаровского края находится древнейший памятник этнографии — петроглифы Нижнего Амура. Их объяснение до сих пор остается загадкой для многих исследователей. На берегу реки Амур на поверхности огромных каменных валунов вырезаны изображения антропофо-морных масок, некоторых представителей животного мира и людей.

Исследователь сикачи-алянского феномена А.П. Окладников (1908–1981) так интерпретирует каменные изображения: «Личины» Приамурья носят реалистический и анимистический характер. В основе этого искусства лежит мировоззрение лесных охотников-нанайцев, где доминантой является Высший

Дух» 18 . «Орнаментом наскальных изображений служат плавные кривые линии и развернутые спирали. В личинах прослеживается некое единство, а также схожесть с масками Новой Гвинеи. Личины — это изображения духов, или же изображение Единого Духа в разных Его вариациях. Амурская спираль, которая идет рисунком по личине, символизирует блеск Божественного солнца. По своим формам личины очень схожи на черепа» 19 .

О почитании черепов умерших сородичей А.П. Окладников высказывается следующим образом, что в культуре аборигенных народов к черепам было культовое отношение. Они использовались в обрядах инициаций, где открывались тайны религиозного и сакрального характера. «Натуральные человеческие черепа являлись непременным атрибутом церемоний тайных мужских значений, где проводились религиозные обряды. Череп — вместилище парциальной ду-ши» 20 . Черепа и маски в культуре первобытных народов часто были взаимозаменяемы.

«Маски олицетворяли единого всемогущего Духа, который их защитит. Взаимосвязь между петроглифами и инициациями можно проследить также и в культуре народов древней Австралии» 21 . Там маски использовались для религиозных церемоний и праздников. Маски всегда указывали на присутствие потустороннего и, одновременно, сакрального мира в среде людей. Известный исследователь австралийских племен В.Р. Кабо отмечает следующий факт: «Места, где находились петроглифы, были священными, здесь происходили обряды инициаций» 22 .

Как известно, инициации всегда сопровождались религиозными ритуалами и сакральными преданиями о Творце мира, творении первых людей, грехопадении, великом потопе и другими сюжетами, параллель которым можно привести из книги Бытия. А.П. Окладников подтверждает это положение: «Космогонические мифы передаются только из уст в уста на церемонии инициаций» 23 . Так происходило и среди малых народов Дальнего Востока.

О наличии библейских представлений среди нанайцев высказывается другой этнограф малых народов Дальнего Востока П.П. Шимкевич. «Понятия о загробной жизни у гольдов (нанайцев) развито. В мифологии гольдов имеется ин- формация о самых первых людях на земле, об их долголетии, и об уничтожении почти всего человечества»24. Так, например, дошаманский вариант повествует о сотворении мира следующим образом: «вначале была только вода и два брата (или птицы в древнем варианте). Младший брат достал со дна немного земли и положил ее на поверхность воды. Затем сел и уснул. Старший брат стал вытаскивать из-под него землю и растянул ее настолько, что она стала огромной. Потом братья принялись за работу. Младший стал лепить из глины и камня людей и полезных человеку животных, а старший вредных для человека зверей. Окончив, младший брат ушел на небо, а старший ушел под землю»25 . Эта космогоническая модель переплетается с библейской идеей творения из земли и существованием мирового океана.

Взаимосвязанная картина, в которой представлены изображения личин-черепов, символизирующие одновременно духов и Духа, можно интерпретировать как связь сакрального с профанным. В качестве сакрального выступает Высшее Существо, Творец мира, а профанное — это Его творение: люди, животные, растительный мир. Таким способом первобытный человек пытался запечатлеть свою принадлежность не только миру видимому, но и духовному. Ду-алистичность такой экзистенции выражается наглядно в масках, где один глаз изображается закрытым, а другой открытым. О библейской принадлежности сикачи-алянского цикла свидетельствует и А.П. Окладников. Он считает, что «Писаница Приамурья — это окаменевшие, но все еще живые герои первых дней Вселенной» 26 .

Дополнительным атрибутом, указывающим на причастность этого места к высшему миру Творца, является изображение Космического Лося, священного животного мира Курна, Демиурга Вселенной. Космический Лось является как бы посредником между людьми и духовным миром 27 .

Суммируя положения исследователей народов Дальнего Востока, мы приходим к выводу, что религиозная культура нивхов и нанайцев содержала определенные знания о Первопричине всего существующего — Творце мира:

• 1.    В мифологии данных народов имеется представление о Едином Верховном Божестве.

• 2.    Это Божество является Творцом людей и всего существующего в этом мире.

• 3.    Верховное Божество является законодателем этических правил, по которым живет народ.

• 4.    Социальная жизнь внутри племени строится на альтруизме как высшем проявлении нравственного добра.

• 5.    Имеется развитое представление о загробном мире и существовании души.

• 6.    В религиозной традиции этих племен отсутствует культ предков.

• 7.    В фольклорном наследии постоянно прослеживается идея победы добра над злом.

• 8.    Наскальные изображения сикачи-алянского феномена указывают на присутствие Единого Высшего Духа при совершении на этом месте религиозных инициаций.

• 9.    Этот Дух являлся Патроном племени, Высшим Существом, Демиургом.

• 10.    В космогонической модели мира этих народов имеются параллели с историей творения мира по библейской книге Бытия.

По мнению французского ученого-томиста Этьена Жильсона (Gilson Etienne, 1884–1978), «чувственные вещи суть следствия божественной причины; значит, мы можем опираться на них в поисках косвенного знания о Боге как об их первопричине» 28 . Следовательно, первобытные племена, рассматривая предметы видимого мира, могли и через естественное Откровение прийти к выводу о Едином Архитекторе и Законодателе всего макрокосма.

Это приводит нас к убеждению не только о протомонотеистичности религиозной культуры таких первобытных этносов, как нивхи и нанайцы, но и к тому, что существуют и иные первобытные народности, имеющие представления о Едином Высшем Божестве, которые еще ждут своего исследователя.

Теория прамонотеизма показывает современному религиоведению вектор, по которому следует двигаться в изучении истории религии и ее первоначальных форм, а также служит научной апологией христианству, так как указывает на источник религиозных идей — Божественное Откровение.