Роль Дальгосторга в развитии государственной торговли на Дальнем Востоке в 1920-е гг

В постсоветской отечественной историографии отмечается большой интерес к проблемам истории 1920-х гг. В условиях современной со- циально-экономической и политической ситуации в России изучение нэпа как одной из моделей реформирования общества в переходный период является актуальным. Дальневосточные исследователи внесли значительный вклад в освещение различных аспектов региональной истории 1920-х гг. [6], однако проблема становления и развития государственной торговли на Дальнем Востоке в годы нэпа до настоящего времени является малоизученной. Можно говорить лишь о фрагментарном ее освещении в отечественной историографии [9; 11; 12; 13; 16; 22].

Дальний Восток вошел в состав Советской России в октябре 1922 г., когда в стране уже действовала новая экономическая политика. Основной целью государства в торговой сфере была всемерная поддержка государственной и кооперативной торговли, как и в целом обобществленного сектора экономики. Рынок в период нэпа рассматривался властью как «важнейший участок экономического фронта, отражающий связь и зависимость всех социально-экономических групп» [15, с. 33]. Предполагалось, что легализация рынка и частного капитала – лишь временное отступление, в перспективе частник будет вытеснен из торговли. Решить эту задачу на Дальнем Востоке быстро и безболезненно для экономики и населения было очень проблематично, прежде всего потому что региональный рынок не знал военно-коммунистических методов регулирования. Даже во время Гражданской войны рыночные отношения продолжали существовать и позиции частника здесь были очень прочными.

Торговля была одним из быстро развивавшихся секторов дальневосточной экономики, о чем свидетельствуют ее показатели в первой половине 1920-х гг.: в регионе ежегодно увеличивалось количество торговых заведений (Российский государственный исторический архив Дальнего Востока, далее – РГИА ДВ. Ф. Р-2422. Оп. 1. Д. 829. Л. 30), рос их товарооборот и степень специализации [19, с. 275, 278, 311]. Территориально по уровню развития внутренней торговли преобладала Приморская губерния, в которой было сосредоточено до 65% всего торгового аппарата Дальневосточной области (ДВО) [12, с. 81–82].

Становление государственного сектора торговли началось в 1922 г. В период существования Дальневосточной республики (ДВР) 1 апреля 1922 г. возник Госторг ДВР. Одним из его организаторов был А.С. Якум, занимавший в правительстве ДВР пост заместителя министра народного хозяйства по торговле и снабжению и одновременно – директора Гос-торга ДВР (Государственный архив Приморского края, далее – ГАПК. Ф. Р-1201. Оп. 1. Д. 2. Л. 4). В 1922 г. функции Госторга, который затем стал называться Дальторгом, а во многих архивных документах Дальгосторгом (ДГТ), сводились главным образом к реализации полученных им в уставной капитал товарных запасов, состоявших из мало ликвидных товаров, оставшихся от разных снабженческих организаций. Помимо этого, объектом его операций служили заграничные товары, закупленные им в Манчжурии. Вначале он вел оптовую торговлю, не имея никаких розничных отделений в ДВР. В 1922 г. оборот по продаже товаров составил более 3 млн. руб. С 1 января по 1 октября 1923 г. операции Дальторга значительно расширились, в основном за счет его проникновения в приисковые районы. К 1 января 1923 г. в состав Дальторга входило 43 торговые единицы. Оборот по продаже с 1 января по 1 октября 1923 г. составил 4 267 445 руб. [25, с. 175]. В 1923 г. деятельность Дальторга еще не планировалась ни центральными органами, ведавшими торговлей, ни им самим (ГАПК. Ф. Р-1165. Оп. 1. Д. 151. Л. 1).

Первым годом нормально организованной работы для этой крупнейшей на Дальнем Востоке региональной государственной торговой организации можно считать 1923/24 хозяйственный год. В этот период определились три направления его деятельности: 1) скупка золота и снабжение приисковых районов; 2) скупка пушнины и другого сырья для экспорта; 3) оптово-розничная торговля в городах в целях распространения товаров советской промышленности. Потребность дальневосточного рынка в товарах удовлетворялась Дальторгом в 1923/24 г. в среднем на 10%, в том числе он обеспечивал 9% потребности населения в продуктах питания, 11% – в одежде и тканях, 4% – в обуви, 3,6% – в табаке, папиросах и спичках и 24% – в хозяйственных товарах [19, с. 283].

В конце 1923/24 г. Дальторг имел 69 филиалов, в том числе 11 городских магазинов, 49 приисковых лавок, 2 экспедиции и 7 заготпунктов. Его оборот по продаже товаров составил почти 8,5 млн. руб. [25, с. 175] В сравнении с частными торговыми предприятиями ДВО роль Дальторга была представлена в 1923/24 г. весьма скромно. Однако его доля составляла чуть менее половины от доли кооперативной торговли ДВО и доли других государственных торговых организаций. Спустя 2 года после советизации в Дальневосточной области только 155 торговых заведений из 8 640 были государственными, 447 кооперативными, при этом частникам принадлежало 8 038 заведений, в том числе 4 672 стационарных розничных заведения 3-го разряда. Госторговля и кооперация уступали частнику в количестве заведений всех категорий торговли, начиная от оптовой и заканчивая стационарной розничной торговлей, а мелкорозничной торговли вообще не имели. Все мелкорозничные торговые заведения, которые на 1 января 1924 г. имелись в регионе (2 551), принадлежали частникам [19, с. 277].

Наиболее развит был государственный сектор торговли в Забайкальской губернии. Наименьшим влиянием госторговля и Дальторг в том числе пользовались в Приморье. В мае 1923 г. здесь было всего 13 предприятий государственной торговли, в которых было занято 108 рабочих, тогда как частная торговля насчитывала 2 095 торговых предприятий с общим числом рабочих 6 433 [10, с. 5].

Приморская контора Дальторга возникла в январе 1923 г. Вначале она вела оптовую торговлю, постепенно двигаясь к полуоптовым сделкам, оперируя исключительно товарами заграничного производства, преимущественно сахаром, и государственными фондовыми товарами, такими как молоко «Нестле», трикотаж и др. Наряду с этим Приморская контора Даль-торга заказывала в местных мастерских чулочные изделия, снабжая ими приморский рынок и другие конторы и отделения Дальторга. Учитывая необходимость быстрой реализации мелких партий различных товаров и ожидавшееся скорое прибытие во Владивосток закупленных в большом количестве на Нижегородской ярмарке товаров – 4 вагона мануфактуры, 20 вагонов железа, несколько вагонов табака и табачных изделий, в ноябре 1923 г. во Владивостоке на центральной улице был открыт розничный магазин Дальторга, который вел смешанную торговлю. В нем можно было приобрести обувь, ткани, готовое платье, галантерею, скобяные и бакалейные товары. В апреле 1924 г. на Семеновском базаре был открыт второй розничный магазин (ГАПК. Ф. Р-1167. Оп. 1. Д. 55. Л. 5). После этого возникли отделения Приморской конторы в с. Гродеково для продажи муки и в с. Вангоу для скупки золота. В 1924/25 г. приморская контора Дальторга со своими магазинами и отделениями продала товаров на сумму более

2 млн. руб. Прибыль за год составила 130 тыс. руб. [3, с. 3].

В 1924 г. Дальторг укрепил свое положение в торговле Хабаровска, где располагался его главный магазин, дневная выручка которого составляла 800–900 руб., а также 2 постоянные лавки [8, с. 2]. Весь государственный сектор торговли в 1923/24 г. обеспечил 19% от общего оборота торговли Хабаровска и уезда, кооперация – 31%, в то время как частная торговля, занимавшая лидирующее положение, – 60% (Государственный архив Хабаровского края, далее – ГАХК. Ф. Р-50. Оп. 1. Д. 3. Л. 2). Обследование 40 торговых заведений Хабаровска, проведенное Примстатбюро в 1924 г., показало, что большинство покупателей предпочитало пользоваться услугами частной торговли и только 32% посещало государственные магазины. Такая ситуация складывалась во многих городах Дальнего Востока: во Владивостоке преимущественно государственными торговыми точками пользовалось 34% покупателей, в Никольск-Уссурийске – 5%, в Спасске – 7%. При этом госторговля дала в дни обследования во Владивостоке 37 % валовой розничной выручки, в Хабаровске – 33 %, в Никольске Уссурийском – 8% и в Спасске – 5% [2, с. 1]. Эти цифры подтверждают лидирующее положение на рынке частника, который удовлетворял более половины потребительского спроса населения региона [20, с. 79].

Подобная ситуация существенно затрудняла процесс укрепления государственной торговли и одновременно вынуждала власти делать упор на экономические методы воздействия на частника в борьбе за рынок. В основу этого воздействия в первой половине 1920-х гг. был положен принцип не безусловного подавления частного капитала, что грозило падением оборотов внутреннего регионального ранка, а постепенного увеличения государственной и кооперативной торговой сети, логическим следствием которого было бы естественное сокращение частного торгового оборота. Но экономические мероприятия регулирования частной торговли реализовывались более гибкими методами, чем в центральной части страны.

Основные усилия властных структур были направлены на расширение присутствия государственной торговли на дальневосточном рынке и повышение ее конкурентоспособности. Во второй половине 1920-х гг. эти усилия начали приносить свои плоды. C 1 октября 1925 г. Даль-

ИСТОРИЯ РОССИЙСКИХ РЕГИОНОВ торг перешел в ведение Наркомвнуторга, штат его сотрудников составил 342 человека. В 1925 г. аппарат Дальторга состоял из правления, расположенного в г. Хабаровске, трех губернских контор – в Чите, Благовещенске и Владивостоке и 11 отделений – в Верхнеудинске, Нерчинске, Красном Яре, Могочи, Лариинском, Зее, Эким-чане, Овсянке, Керби, Хабаровске и Николаевске-на-Амуре. Дальторг имел свое представительство в Москве и агентуру по сбыту товаров и скупке золота в Якутске. Розничная сеть насчитывала 50 приисковых лавок и 9 городских магазинов – в Чите, Верхнеудинске, Нерчинске, Сретенске, Благовещенске, Хабаровске (2) и Владивостоке (2). Дальторг уже предлагал покупателям довольно широкий ассортимент товаров: ткани, хлебопродукты, бакалею, обувь, кожто-вары, скобяные товары, приисковые инструменты, галантерею, писчебумажные товары, табак и табачные изделия, охотничьи припасы, керосин и смазочные масла. Кроме Дальторга, который в середине 1920-х гг. чаще назывался в архивных источниках Дальгосторгом (ДГТ), государственная торговля на Дальнем Востоке была также представлена Дальмедторгом и «Книжным делом» [4, с. 74].

Наряду с местными государственными торгующими организациями в регионе действовали филиалы центральных синдикатов и трестов. За период с 1923/24 по 1925/26 гг. обороты филиалов центральных торгов увеличились почти в три раза [18, с. 317]. Ведущее место на дальневосточном рынке занял Госторг, товарооборот которого в течение трех лет составлял 50% оборота всех центральных торгов. Увеличение товарооборота сопровождалось количественным ростом и расширением государственных торговых предприятий. В 1926 г. Государственный Уральский горно-металлургический трест (Уралмет) имел на Дальнем Востоке 3 своих конторы (Владивосток, Благовещенск, Чита), Всероссийский текстильный синдикат (ВТС) – 4 (Хабаровск, Владивосток, Чита, Благовещенск), Нефтесиндикат – 8 отделений (Хабаровск, Чита, Владивосток, Благовещенск, Сретенск, Нерчинск, Никольск Уссурийский), Сахаротрест – отделение в Чите и Солесинди-кат – отделение во Владивостоке [5, с. 517]. Основной задачей центральных трестов и синдикатов на Дальнем Востоке было создание здесь рынка сбыта для товаров отечественной промышленности, но результаты их деятельности в этом направлении были противоречивыми.

С одной стороны, распространение российских товаров через эти филиалы не только открыло перспективы понижения цен на них на местном рынке, но и сократило «паломничества» за товарами в Москву и другие центры. Кроме того, с помощью этих филиалов государство смогло начать экономическую борьбу с контрабандой на Дальнем Востоке. Например, летом 1926 г. в Благовещенске открылся розничный магазин акционерного общества «Тек-стильторг», который торговал текстильными изделиями российских фабрик из всех видов волокон. Покупателями этого магазина были как городские жители, так и приезжие крестьяне (Государственный архив Амурской области, далее – ГААО. Ф. Р-376. Оп. 1. Д. 32. Л. 20). Одним из популярных предметов контрабанды являлись в тот период как раз ткани, на долю которых приходилось около 28% задерживаемых таможней на границе товаров при попытке их нелегального провоза на российскую сторону (РГИА ДВ. Ф. Р-2413. Оп. 2. Д. 90. Л. 78). Благовещенское отделение ВТС торговало в розницу мануфактурой, платками, носками и другими товарами. Расширение государственной торговли в Благовещенске и других районах, где традиционно сильны были позиции контрабандной торговли, создавало предпосылки для экономической борьбы с нелегальным ввозом товаров из-за границы. С 1 сентября 1925 г. ВТС уже распределял в ДВО 100% хлопчатобумажных тканей, а с 26 января 1926 г. – и 100% всех прочих тканей (РГИА ДВ. Ф. 1306. Оп. 2. Д. 1170. Л. 8). Таким образом, распределение всех легально поступавших на Дальний Восток тканей сосредоточилось в руках ВТС.

С другой стороны, объемы завоза отечественных товаров массового спроса на Дальний Восток конторами и отделениями центральных трестов и синдикатов были недостаточными для удовлетворения спроса. В 1920-е гг. в регионе постоянно и повсеместно отмечался – то в большей, то в меньшей степени – количественный недостаток промышленных товаров, не говоря уже об ассортименте. При обследовании государственной и кооперативной торговли Хабаровского и Владивостокского округов в 1927 г. был выявлен острый недостаток ме-таллотоваров (сортового, шинного, обручного, кровельного железа и скобяных товаров), текстильных товаров (бязи, хлопчатобумажных и льняных тканей), белья и других фабрикатов (РГИА ДВ. Ф. Р-2413. Оп. 4. Д. 128. Л. 54). При том, что покупательная способность крестьянства выросла на 20%, фонд заработной платы рабочих в 1927/28 г. так же на 20%, товарная масса внутрикраевого потребления – лишь на 16%, то есть спрос был выше предложения. В условиях ДВК этот разрыв покрывался исключительно за счет контрабанды (ГАХК. Ф. П-2. Оп. 1. Д. 78. Л. 7). Легальный ввоз из-за границы большинства потребительских товаров был запрещен постановлением Дальревко-ма от 16 января 1923 г. (РГИА ДВ. Ф. Р-877. Оп. 1. Д. 107. Л. 32–32об.), советские же товары по качеству часто уступали заграничным, а по цене превосходили их. Транспортные издержки увеличивали розничные цены. Например, именно железнодорожные тарифы добавляли 11–12% к оптовым ценам на московские ткани для магазинов Хабаровска (РГИА ДВ. Ф. Р-2413. Оп. 2. Д. 90. Л. 80). Ориентация на завоз товаров из центральных районов страны при высоких транспортных тарифах была менее выгодна для Дальнего Востока, чем ориентация на расположенные рядом и более дешевые заграничные рынки. Весьма удаленный от центра регион, являясь районом с дефицитным земледельческим хозяйством, с преобладанием добывающих отраслей в промышленности, главную часть товаров всегда получал из-за границы. Поэтому развитие торговли находилось в предшествующий период в зависимости не столько от товарообмена с Европейской частью России, сколько от экономических связей с Китаем и другими странами-соседями. Пытаясь политически и экономически укрепиться на своих окраинах, государство стремилось превратить эту территорию в рынок сбыта, при этом одновременно запретив импорт многих предметов потребления и не сумев обеспечить своевременное снабжение местной торговли товарами отечественного производства в достаточном количестве и ассортименте, что спровоцировало рост нелегального ввоза недостающих товаров из-за границы [14, с. 103]. Контрабанда приобрела в 1920-е гг. угрожающие масштабы. Страдали от этого в большей степени именно обобществленный сектор дальневосточной торговли и законопослушные частные предприниматели, пользовавшиеся исключительно легальными источниками поступления товаров.

Важной организационной формой, содействовавшей восстановлению хозяйственных связей в стране при одновременном государственном регулировании рынка, в годы нэпа стали ярмарки. В 1922 г. возобновили свою деятельность крупные оптовые ярмарки областного и общегосударственного значения, содействовавшие выявлению как общего размера и структуры спроса, так и имевшихся в стране товарных ресурсов. На Дальнем Востоке в первой половине 1920-х гг. участниками ярмарочной торговли были в основном частные торговцы. Влияние кооперации было незначительным, а госорганы практически не присутствовали в их товарообороте [26, с. 67–68]. В дальнейшем государственная торговля региона включилась в ярмарочную торговлю, но в основном это коснулось не местных, а межобластных и общесоюзных ярмарок. Учитывая отдаленность края от производящих центров Союза и острый дефицит ряда товаров первой необходимости, организованное участие в крупных ярмарках государственных и кооперативных торгующих организаций благоприятно сказывалось на развитии дальневосточного рынка.

Во второй половине 1920-х гг. государственный сектор в торговле Дальнего Востока неуклонно расширялся, несмотря на все трудности и противоречия, которыми сопровождался этот процесс. В 1927/28 г. товарооборот государственной торговли составил 200 415,9 тыс. руб. при 105 592,4 тыс. руб. в 1925/26 г. (ГАХК. Ф. П-2. Оп. 1. Д. 123. Л. 12). Значительно уступая частной торговле и по числу розничных предприятий, и по объему товарооборота [24, с. 22], она при активной поддержке государства приобрела устойчивую тенденцию роста и расширения сферы своего влияния. Прежде всего это касалось оптовой и оптово-розничной торговли, где доля государства в 1926/27 г. достигла 46% (подсчитано на основе: [24, с. 22]).

Торговые планы того периода не представляли единой системы показателей, охватывающих всю сферу товарного обращения с учетом всей совокупности взаимосвязей и взаимозависимости отдельных частных планов и регулирующих мероприятий [21, с. 210–211]. Но стремление государства сосредоточить в своих руках основную товарную массу, чтобы затем распределять ее по торгующим организациям различных регионов страны в соответствии со своими политическими и экономическими приоритетами, проявилось достаточно заметно уже в 1920-е гг. В первую очередь это касалось хлеба. Его заготовка и распределение последовательно сосредоточивались в руках прежде всего государственных организаций, а также кооперации. В 1925/26 г., например, доля Дальгосторга на хлебном рынке региона составила 10% [23, с. 102].

Особую значимость развитие государственного сектора дальневосточной торговли приобрело в связи с необходимостью наладить снабжение северных и труднодоступных территорий региона – Сахалина, Камчатки, Чукотки и др. Здесь в годы нэпа государство решало параллельно две задачи: выстраивало систему централизованного завоза товаров на север и создавало государственный сектор в торговле этих территорий. Обе задачи были очень сложными.

В 1923 г. государство определило главной своей целью ликвидировать иностранные фирмы, торговавшие в северных районах без каких-либо договорных условий с СССР и одновременно не допустить голода среди местного населения [13, с. 77]. Осенью 1923 г. была организована торговая экспедиция и намечено 5 наиболее важных пунктов Охотско-Гижин-ского побережья для организации торговых факторий: Гижига, Нахаян, Ола, Охотск, Аян. К ним тяготели все западное побережье Охотского моря, восточная часть Колымы и северная часть Камчатки. 21 сентября 1923 г. из Владивостока вышел пароход «Томск», доставивший в эти пункты товары и продукты на сумму 483 689 руб. Начальником экспедиции был Э.М. Михельсон. Государственные фактории были открыты весьма удачно и отвечали интересам населения (РГИА ДВ. Ф. Р-2422. Оп. 1. Д. 221. Л. 17об.). Отпускные цены факторий Дальгос-торга были значительно ниже всех прочих торговцев: мыло – на 44%, керосин – на 35%, гречка – на 45%, солонина – на 88%, охотничьи припасы – на 249% [7, с. 105]. Еще одним результатом деятельности экспедиции был сбор сведений о ежегодном потреблении населением Охотско-Гижигинского района основных продуктов питания и о частной торговле, что было очень важно с точки зрения выстраивания дальнейшей стратегии снабжения этих территорий в русле государственной политики вытеснения частника из сферы торговли.

Параллельно с усилиями, направленными на ликвидацию частного сектора в торговле северных районов, в 1920-х гг. начался поиск оптимальных форм и методов их снабжения, в процессе которого проводились постоянные организационные перестройки, в ходе которых роль государственной торговли неуклонно повышалась. В 1924 г. снабжение Камчатки и Чукотки было передано Охотско-Камчатскому рыбопромышленном акционерному обществу (ОКАРО), при этом Дальгосторг стал одним из его учредителей [17, с. 23]. А с 1925 г. правительство посчитало более целесообразным сосредоточить функции снабжения Камчатки и Чукотки непосредственно в руках Дальгосторга. Последний к этому времени имел там 21 факторию и завез товаров на 3 млн. руб. (РГИА ДВ. Ф. Р-2422. Оп. 1. Д. 364. Л. 104). Осенью 1925 г. Дальгосторгу был выделен целевой кредит 850 тыс. руб. на снабжение Камчатки (ГААО. Ф. Р-481. Оп. 3. Д. 68. Л. 40об.). К 1 октября 1925 г. число государственных магазинов в Камчатской губернии достигло 37 [17, с. 24].

Ценовая политика Дальгосторга оказалась привлекательной для северян. В 1925 г. его фактории продавали муку на 10% дешевле, чем у конкурентов, чай – на 46%, табак – на 8%, керосин – на 16%, сотню патронов – на 28% (подсчитано на основе: [1, с. 94]). В 1926 г. был открыт государственный хлебозапасный магазин на мысе Дежнева. Для снабжения подобных магазинов Чукотского полуострова и Гижи-ги было выделено в 1926 г. товаров на сумму 34 830 руб., среди которых основное место занимали мука, чай, табак, сахар, патроны (РГИА ДВ. Ф. Р-2413. Оп. 4. Д. 27. Л. 143). В 1927/28 г. Дальгосторгом было завезено на Камчатку товаров на сумму более 4 млн. руб. (ГАПК. Ф. Р-1165. Оп. 1. Д. 141-а. Л. 22).

Во второй половине 1920-х гг. операции ДГТ на Камчатке постепенно утрачивали характер натурального обмена и на 75–80% производились уже на наличные деньги (РГИА ДВ. Ф. Р-2413. Оп. 2. Д. 79. Л. 317). Переход к денежному эквиваленту был шагом вперед в развитии торговли на Камчатке. Но она по-прежнему не могла в полном объеме обеспечить потребности населения. Ситуация, при которой в магазинах и факториях долго отсутствовали в продаже товары первой необходимости (белая мука, сахар, подсолнечное масло, мыло и т.д.), была характерна как для отдаленных поселений, так и для административных центров Камчатки и других северных территорий (РГИА ДВ. Ф. Р-2413. Оп. 2. Д. 79. Л. 312–314). Рост недовольства местного населения системой снабжения вынудил местные власти ввести нормированный отпуск многих товаров уже весной 1927 г., то есть на полтора года раньше, чем на остальной территории региона и страны в целом [13, с. 80]. Что касается Камчатки, то здесь кроме введения нормирования был задействован еще и испытанный способ разрешения проблем со снабжением путем передачи этой функции другой организации, на этот раз – Акционерному Камчатскому обществу (АКО). Дальгосторг после передачи дел АКО прекратил свою деятельность на всей территории, подчиненной последнему (ГАХК. Ф. П-2. Оп. 1. Д. 42. Л. 197).

Территориальное распределение государственных торговых точек в северных районах Дальнего Востока было неравномерным, часто не согласовывалось с размещением потребительских кооперативов. Это приводило к возникновению конкуренции между ними, которая, с точки зрения власти, была нездоровой и вредной для дела. В докладе Далькрайторга, подготовленном в 1927 г. к заседанию бюро Даль-крайкома ВКП(б), на котором рассматривались проблемы снабжения Камчатки и Сахалина на 1927/28 г., в вопросе о конкуренции между кооперацией и госторговлей было отмечено, что одной из причин ее возникновения было неудачное территориальное размещение предприятий различных категорий торговли. В двух наиболее удаленных уездах – Гижигинском и Чукотском ДГТ являлся монопольно торгующей организацией. В остальных уездах имелись населенные пункты, где была представлена и государственная, и кооперативная торговля. Именно там частыми стали случаи, когда фактории ДГТ мешали деятельности кооперативов (ГАХК. Ф. П-2. Оп. 1. Д. 42. Л. 32–33, 66). В этот период правительство придерживалось точки зрения, что при слабости кооперации в северных районах и при наличии разветвленного, централизованного и финансово более сильного аппарата ДГТ «совершенно исключена возможность возложения ответственности за снабжение этих районов на кооперацию» (ГАХК. Ф. П-2. Оп. 1. Д. 42. Л. 33).

Вопрос об организации завоза товаров в северные районы Дальнего Востока в 1920-е гг. находился в стадии обсуждения и в процессе выработки единого подхода. Государство отстаивало принцип монопольного планового завоза как единственной возможности гарантировать его успешность и учет потребностей каждого района. Первым рычагом, с помощью которого предполагался «охват снабжения государственными регулирующим влиянием», была названа монополия снабжения, а вторым – импорт потребительских товаров, дававший возможность снижения цен и повышения покупательской способности местного населения (ГАХК. Ф. П-2. Оп. 1. Д. 43. Л. 33). Партийно-советские руководители ДВК соглашались с целесообразностью предоставления Дальгосторгу права монопольного завоза товаров на Камчатку и Сахалин и получения там всего пушного эквивалента (ГАХК. Ф. П-2. Оп. 1. Д. 43. Л. 13). Но те представители Далькрайторга, которые были хорошо знакомы с положением дел на местах, считали необходимым при этом «сократить стремления к захвату госторговлей на рынке в ущерб развития кооперации» и ориентировать ее на приложение своих сил прежде всего там, где значительна еще роль частного капитала. Предлагалось разграничить сферы госторговли и кооперации, выделив для каждой категории торговли определенные районы, чтобы избежать конкуренции между ними (ГАХК. Ф. П-2. Оп. 1. Д. 43. Л. 79).

Так, например, поступили на Сахалине, где Далькрайсоюзу (организации потребительской кооперации) было поручено снабжение населения северной оконечности Сахалина, а остальной принадлежавшей СССР части острова – Дальгосторгу. При этом в официальных документах неоднократно подчеркивалось, что Дальревком основную ставку в деле снабжения острова делал не на кооперацию, а на ДГТ. К концу 1920-х гг. был найден компромиссный вариант сосуществования обобществленных секторов торговли в северных районах Дальнего Востока: государственной торговле было отведено место преимущественно в оптовой торговле, а большая часть розничной торговли принадлежала потребительской кооперации.

Летом 1925 г. Дальгосторг отправил на Сахалин 1 тыс. пудов сахара, 250 тыс. пудов сала, 10 мест кирпичного чая и 300 пудов керосина. А осенью 1925 г. на остров прибыло несколько пароходов из Владивостока, Харбина, Хакодате, Благовещенска, Шанхая и Хабаровска, доставивших закупленные ДГТ товары на сумму 282 480 руб., в том числе на 179 245 руб. товаров первой необходимости. После того как, согласно постановлениям СНК СССР от 24 ноября 1925 г. и 7 мая 1926 г., в 1925/26 хозяйственном году был разрешен беспошлинный и безакцизный ввоз на остров иностранных и отечественных товаров (РГИА ДВ. Ф. Р-2422. Оп. 1. Д. 835. Л. 44–45), до 60% завозимых ДГТ товаров составляли заграничные. Однако в последующие годы началось сокращение объемов завоза импортных товаров и увеличения отече- ственных. В 1928/29 г. ДГТ завез на остров на сумму, в 3,7 раза превосходившую показатели 1925/26 г., при этом импорт составил 24% завоза. Это были только те товары, которые, по оценке Крайторга, невозможно было закупить на внутреннем рынке (РГИА ДВ. Ф. Р-2413. Оп. 4. Д. 121. Л. 157об., 161об.).

Плановое снабжение северных и труднодоступных территорий Дальнего Востока было налажено далеко не сразу. Власти, торгующие организации и население столкнулись в процессе его становления с большими трудностями. Не было ясности с определением списков необходимых товаров и, соответственно, необходимых объемов завоза. К этому прибавлялись транспортные и финансовые проблемы, а также недостаток товарной массы. В 1929 г. Далькрай-исполком пришел к выводу, что «снабжение северных районов ДВК, производимое в централизованном порядке, обыкновенно отстает от потребностей северного населения в товарах» (РГИА ДВ. Ф. Р-2413. Оп. 4. Д. 351. Л. 169).

Таким образом, на Дальнем Востоке в 1920-е гг. возникла государственная торговля, которая неуклонно укрепляла свои позиции при активной поддержке властей всех уровней. Большую роль в этом сыграл Дальгосторг, ставший ведущей государственной торгующей организацией региона. Делая ставку на расширение обобществленного сектора внутренней торговли, государство все более сужало сферу действия рыночных механизмов ее регулирования, хотя значимая роль и относительная свобода частного капитала в регионе вынуждали не форсировать этот процесс. Однако в конце 1920-х гг. с особенностями региональной торговли считались все меньше, поскольку они не вписывались в формировавшуюся уже в условиях нэпа модель советской распределительной системы. Тенденции экономического регулирования уступили место административному нажиму, что привело к нарастанию кризисных явлений этой системы и введению в 1929 г. карточного распределения.