Роль И. А. Ильина в русской военной эмиграции 1920-х годов

Анализ взглядов идеолога Белого движения И. А. Ильина (1883–1954) представляется важным и актуальным потому, что вопрос о сущности Белого движения до настоящего времени остается дискуссионным [2, с. 272; 6, с. 3–8; 7, с. 11, 41, 42–85; 8, с. 160–168; 9, с. 3–9; 26, с. 25; 24, с. 19–22]. Перспективными направлениями дальнейшего исследования Белого движения сегодня называются его история в эмиграции, изучение ценностей, идеологии [6, с. 7]. Недостаточно изученным остается характер связи Ильина с военной эмиграцией, которая нередко раскрывается «несколькими фразами» [23, с. 85]. Более того, иногда при анализе проблем эмиграции, в частности истории ведущей организации российского военного зарубежья – Русского Обще-Воинского Союза (РОВС), имя Ивана Ильина совсем не упоминается [4, с. 86–94]. Вместе с тем Ильин был тесно связан с этой организацией, ее руководством, писал статьи, которые конфиденциально рассылались ее членам. При финансовой и организационной поддержке своих единомышленников и соратников из РОВСа с 14 марта 1948 по октябрь 1954 г. Иван Ильин осуществлял издательско-просветительский проект «Наши Задачи» (еженедельные бюллетени на политические темы). Его цель – «укрепление русского самосознания и отбор качественных сил», т. е. формирование ведущего национального слоя, способного обеспечить реализацию творческих возможностей всего народа.

РОВС возник 1 сентября 1924 г. по приказу главнокомандующего Русской армией

П. Н. Врангеля. По характеристике Ильина, РОВС – «воинское братство», которое не является политической партией, отстаивающей интересы какой-то одной части общества, а представляет национально-государственные интересы. Кроме военных, членами РОВСа являлись «непартийные политические деятели, не служившие в армии, но верные России, духу Целого и белой борьбе за родину» [21, с. 222, 223]. Эта организация была направлена не только на взаимопомощь в условиях эмиграции, но и на продолжение борьбы с советской властью и возвращение на родину. По мнению В. И. Голдина, члены РОВСа – «организационного, военноадминистративного центра и ядра собирания военнослужащих старой Императорской и белых армий, разбросанных по различным зарубежным странам и континентам» – составляли «активное меньшинство» русского военного зарубежья и эмиграции в целом. Пройдя в своем развитии ряд «качественно разных этапов» (первый – с 1921 до 1 сентября 1924 г.; второй – с 1 сентября 1924 г. до Второй мировой войны; третий – годы Второй мировой войны; четвертый – с 1945 г. до краха СССР в 1991 г.; пятый – с 1991 г. по настоящее время), РОВС действует и сегодня. Его руководство традиционно подчеркивает непоколебимость своих основополагающих принципов, верность заветам вождей Белого движения. «Единая, Великая, Неделимая Россия» – по-прежнему главная цель современного РОВСа, а путь к сохранению и возрождению России видится в «обретении

Народом и Армией Национального самосознания», «в возвращении страны на свой исторический путь развития, прерванный в 1917 году» [5, с. 553–556].

Носителями исконных русских традиций, национальными героями Ильин считал лидеров Белого движения Л. Г. Корнилова и П. Н. Врангеля. Корнилова он называет «носителем и воплотителем» идеи «православного меча». Именно эта идея, по утверждению идеолога, создала русскую Белую армию, и «умрет она только тогда, когда Россия сойдет с лица земли» [16, с. 224]. В статье «Идея Корнилова» (1925) Ильин раскрывает основные положения своей книги «О сопротивлении злу силою» (1925), посвященной «русской белой армии и ее вождям». Цель исследования мыслителем вопроса о сопротивлении злу силой – «восстановить древнее русское православное учение о мече». Обращаясь к Евангелию, Ильин говорит, что недопустимо жалеть врагов Бога и губителей родины. По отношению к злодеям необходимо проявлять «отрицающий лик любви» и «праведный гнев». Нужно не бояться зла, а вести с ним борьбу, но не из личной вражды, а «из любви к Богу, к святым, к родине и к ближним» [16, с. 227].

О характере связи Ильина с Белым движением и РОВСом можно судить по его переписке с Врангелем в 1920-е гг. В ней мы находим подтверждение того, что Ильин всеми возможными способами поддерживал Добровольческую армию. Так, в письме от 5 апреля 1923 г. философ писал Врангелю: «Любовью, волею, словом и делом я связан с Добровольческою армиею с ноября 1917 г. Так будет и впредь» [10]. В армии, руководимой Врангелем, Ильин ценил государственно-патриотическую силу, волевой характер, религиозность, рыцарство, проявляющееся в благородстве, чести, долге, морали и щедрости. В условиях разложения мировой политики, культуры и религиозности это было, по оценке философа, «гнездо духовного здоровья» [10]. В ответном письме Ильину от 27 апреля 1923 г. Врангель писал, что мнение Ильина ему особенно дорого. Ведь это мнение человека, только что вернувшегося из советского плена и имевшего возможность оценить красоту подвига тех, кто в 1917 г. подняли русское национальное знамя, втоптанное в грязь большевиками, и начали неравную борьбу с тогдашними поработителями России.

Врангель был благодарен Ильину за то, что он делился с ним «осведомлением и взглядами» по вопросам тогдашнего положения в России и оценок отдельных деятелей, особенно советских [14]. Об этом свидетельствует «Записка» И. А. Ильина, отправленная Врангелю через генерала А. А. Лампе, осенью 1924 г. возглавившего II отдел РОВСа в октябре 1923 г. В ней Ильин подчеркивает, что «Центром контрреволюции должна быть Москва», а «единственно реальной» работой – работа «в Красной Армии, и особенно в войсках особого назначения». Для этого необходимы выдержанные и опытные конспираторы. Полагая, что из поколения старых революционеров правилами конспирации «лучше всего владеют Бурцев и Савинков», Ильин советует «осторожно добыть от них эти правила». Для успеха конспиративную организацию «лучших» элементов философ предлагает дополнить подкупом «худших»: «Все может зависеть от подкупа телеграфиста и часового, – пишет философ. Достаточно вспомнить, как Наполеон купил Талейрана и Барраса». Не продажными среди большевиков Ильин считал «только Бухарина, Покровского и в известном смысле Ленина». Заместителя Ленина Каменева характеризовал как очень «правого» коммуниста, мечтающего «вывести революцию на “средний”, исторический путь» и способного «на блок с Милюковым и промышленными республиканцами». Ильин также указывает, что Европа делает ставку на правых коммунистов (Троцкий, Каменев), которые «хотят отступать и уступками добиться признания Европы». При этом он заключает, что крупные европейские страны «не заинтересованы в восстановлении России, многие прямо заинтересованы в ее прострации, и все опасаются, что восстановленная Россия будет не их ориентации». В национальных интересах России для Ивана Александровича русский переворот предпочтительнее иностранного. Вместе с тем он не надеется в деле его организации на «штатские эмигрантские организации», потому что эмиграция «болеет худшим видом бонапартизма: безосновательным честолю- бием непризванных политиканов, – хочет фигурировать, председательствовать, говорить “от лица”, принимать “резолюции”, играть роль, ловя пылинки власти и создавая в этой ловле суетливую толчею на месте». От этой болезни «свободен только дух Белой Армии». К активной деятельности в России левые, «от Милюкова и Гессена», способны больше правых, но, в сущности, они «боятся» переворота, «мечтая о постепенности кризиса» и являются «соучастниками» большевиков. Опасными и вредными властолюбцами Ильин называет Милюкова, Савинкова и Красина. Милюков, по характеристике Ильина, – «глубоко безрелигиозен и безыдеен», «тянет к республике с ним самим во главе». Савинков – авантюрист, конспиратор, властолюбец – «храбр, аморален и садистичен». Красин – авантюрист, «очень расчетлив и вполне беспринципен», сам не способен произвести переворот, но «в масонские комбинации и в промышленную интервенцию войдет наверное». В заключение философ констатирует, что «активного центра, организующего переворот в России, – за границею, по-видимому, нет» и «возникновение его среди русских маловероятно» [15]. «Записка» Ильина интересна не только анализом эмиграции, но и увязкой проблемы ликвидации революции с ее «историческими, органическими корнями в жизни масс». Большевики укрепились надолго только потому, уверен философ, что «присосались к этим корням». Поскольку революция в трактовке мыслителя есть «движение против крепостного уклада, формально отмененного Александром II», постольку «прочно ликвидировать революцию можно, только дав крестьянам в каких-то осязательных формах “землю” и “гражданское равноправие”». Провозглашение гражданского равенства, а также наличие «импонирующей персональной воли с… бесспорно сверхклассовыми решениями» необходимы для ликвидации революции с точки зрения «овладения психикой масс» [15].

29 ноября 1923 г. Врангель сообщил Ильину о том, что он «с большим интересом» прочитал записку и был бы благодарен за подобную работу и впредь, так как «это принесло бы пользу для дела». Генерал также отметил, что Ильин, пробыв столько времени в советской России отрезанным от Белого движения, «сохранил крепкую с ним духовную связь и понимание его значения» [14].

Как юрист и сподвижник генерала Врангеля И. А. Ильин после самопровозглашения 31 августа 1924 г. великого князя Кирилла Владимировича российским императором подготовил «Юридическую справку о престолонаследии». Проанализировав манифест, Ильин доказал его юридическую и политическую несостоятельность, указал на личную непопулярность претендента на российский престол. Он пришел к выводу, что, не имея никаких перспектив для переворота (отсутствие популярности, военной силы, организационного умения, денег, такта, гения), группа великого князя Кирилла пойдет на соглашение с «наиболее буржуазными, продажными и дальновидными коммунистами» (Красин, Троцкий) и другими, враждебными подлинной России силами: масонством и католицизмом. Следовательно, подчеркивается в документе, «окружающие великого князя Кирилла мечтают о …насильственной, революцию-приявшей монархии, которая поведет не национальную, а классовую политику», а последняя приведет Россию «в национальное безволие» [22, с. 498, 499]. На следующий день после провозглашения Манифеста Кирилла Владимировича, пишет В. И. Голдин, генерал Врангель собрал в своей резиденции в Сремских Карловцах высших чинов армии и огласил текст приказа № 35 о создании Русского Обще-Воинского Союза.

Дальнейшая переписка подтверждает факт выполнения Ильиным аналитической работы для Белого движения. В переписке между Врангелем и Ильиным сохранилась составленная Иваном Александровичем в мае 1925 г. сводка «О положении» национальной эмиграции в Германии и, в частности, в Берлине. Руководящие круги национальной эмиграции в Германии, говорится в сводке, не считают, что «все спасение в Германии». Тем не менее они отдают себе отчет в «параллелизме» государственных интересов национальной России и национальной Германии, «ведут беседу с германскими кругами в тоне независимом, патриотически-достойном». Положение национальной эмиграции в Германии рассматривается философом как «политически беспочвенное» и «международно-щекотливое». Это состояло в ее «государственной неуполномоченно-сти и отсутствии единой, сплоченной организации», а потому все беседы оставались беседами «частных лиц». Международнощекотливое положение русской национальной эмиграции в этих беседах определялось целым рядом факторов, в том числе «болезненным и беспочвенным разбродом, господствующим в русской политически невоспитанной эмиграции». К политической работе, к осторожности, к конспирации, дипломатии почти все совершенно неспособны, отмечал Ильин. Различные группы вели «непрерывную интриганскую работу». Зловредным, по Ильину, являлось прежнее военное деление на международные ориентации: «франкофильство» и «германофильство», взаимно считавшие себя врагами. Особое внимание мыслитель уделяет деятельности «кирилли-стов», руководители которых – «это люди – классового интереса, крайней озлобленности и мнимого, черносотенно-крикливого патриотизма». Их лозунги: «Идти хоть с чертом и не останавливаться ни перед какими средствами». Они, как отмечает Ильин, враждебны всем русским, кто не с ними [20].

8 августа 1925 г. П. Н. Врангель в письме И. А. Ильину сообщил о сильном впечатлении, которое произвела на него «своей исключительной своевременностью» книга философа «О сопротивлении злу силой». «Многие, духовно утомленные тяжкими годами изгнания, теряют веру в нравственную необходимость борьбы и соблазняются мыслью о греховности “насилия”, которое они начинают усматривать в активном противодействии злу, – указывал Врангель. – Ваша книга откроет им глаза» [12].

Переписка Ильина с Врангелем свидетельствует об их сотрудничестве в издании журнала «Русский колокол». Ильин начал издавать «Русский колокол (журнал волевой идеи)», став его редактором-издателем, в 1927 г. Цель и задачи журнала, сформулированные в редакционной статье первого номера, от 22 сентября 1927 г., отчетливо обозначили мотивы белой борьбы с большевизмом и представили обзор тех ценностей, которые легли в основу этой идеологии. Цель «Рус- ского колокола» как журнала национальной и патриотической волевой идеи – «служение самобытной и великой России». Его задача – «глубокое и всестороннее обновление духа в русском образованном слое, укрепление русского самосознания и отбор качественных сил». Единомышленники, объединенные Ильиным вокруг журнала, исповедовали родину как «священное начало»; осуждали революцию; отрицали социализм и коммунизм, но не искали восстановления дореволюционных порядков. Они верили в «величие новой, грядущей России», в ее восстановление на путях «религиозного очищения и самобытного творчества». В деле возрождения и обновления России они не делали ставку на партийный подход, но ждали «идейного и волевого отклика от всякой живой души, умеющей ставить Россию выше всего» [17, с. 10].

В октябре 1927 г. Ильин писал Врангелю о трудностях реализации «Русского колокола» посредством магазинов, требующих ростовщических процентов (60 % скидки). В этой связи выражал уверенность, что «если было бы возможно, что РОВС и Галлиполийский Союз нас и впредь поддержали бы, – то двинулось бы крепко». Отдельно выделяется четкая идейно выдержанная позиция журнала: «Русский колокол» держит линию чисто белую и чисто деловую» [11]. 13 октября 1927 г. Врангель в ответном письме Ильину сообщил о своем потрясении от прочитанного «от доски до доски» первого номера «Русского колокола». Единственное сомнение, высказанное генералом, заключалось в опасении, «что рядовой читатель не все осилит» [13].

Изданием журнала «Русский колокол» Ильин идейно способствовал выработке идеологии РОВСа и появлению организации русской молодежи в эмиграции (НациональноТрудового Союза). Ряд статей, созданных в период издания данного журнала (1927– 1930 гг.), философ опубликовал в цикле «Наши задачи» в форме периодических бюллетеней «РОВС». Это издание рассылалось по списку небольшому кругу читателей, идейно объединяя единомышленников Ильина, разобщенных эмиграцией [25, с. 8, 9].

29 апреля 1928 г. 49-летний генерал Врангель скончался со словами: «Боже, спаси Армию!» При вскрытии в его теле было обнаружено большое количество туберкулезных палочек явно внешнего происхождения. Такое могло случиться только при отравлении пищи туберкулином. Часть современных исследователей склоняются к тому, что П. Н. Врангель погиб в результате спецопе-рации ОГПУ, другие утверждают, что это суждение не подтверждено серьезными аргументами [3; 5, с. 138–139]. И. А. Ильин, как и другие близкие Врангелю люди, не мог поверить в это страшное известие: «…ни ум, ни сердце, ни вера в Бога не принимают кончины Петра Николаевича… в этом необычном человеке все было необычно. Это ОСОБОЕ строение организма, души, инстинкта…» [5, с. 139].

О роли П. Н. Врангеля в Белом движении Ильин говорит в статьях «Памяти героя» и «Русскому рыцарю» (1928). Он указывает, что Врангель был «неисчерпаемым источником веры, силы и уважения к самим себе»; в нем видели «законченное совестное благородство; неистощимую волю; дальнозоркую утонченную интуицию». Он имел единственную цель, национальную, состоявшую в «волевой преданности своей Родине, Рос- сии», а жизнь его была «служением и движением к ее спасению». От него ждали спасения России «государственно-политическим» и «национально-силовым» путем, а не путем партийной борьбы, разъединяющей борющихся [18, с. 206, 207, 208, 210]. Ильин характеризует Врангеля как сосредоточение всего лучшего, что было присуще Белой борьбе и Белой идее: видение главного, требовательное служение России, глубочайшее государственное разумение, рыцарственная идейность и принципиальность, осуждение политиканства [19, с. 211].

Таким образом, в 1920-х гг. посредством аналитической и идеологической работы И. А. Ильин играл особую роль в деле борьбы за консолидацию русского военного зарубежья и его ведущей организации РОВСа. Он разрабатывал идеологию Белой борьбы, чтобы объединить всех противников большевизма и коммунизма внутри и вне России. Своими работами он звал к продолжению Белой борьбы, внушая веру в победу за будущую обновленную, свободную Россию.