Роль католической церкви в сохранении традиционной ирландской культуры в первой половине ХХ века

About the author: Viktor Ivanovich Durov

Candidate of Historical Sciences, Associate Professor, Associate Professor of the Department of Theory and History of Law and State, Central Branch of the Russian State University of Justice.

The article was submitted 09.02.2023; approved after reviewing 02.03.2023; accepted for publication 09.03.2023.

В общественном сознании в отношении Ирландии сложилось стереотипное мнение как о глубоко религиозной католической стране. Однако современные социологические опросы убедительно демонстрируют, что ситуация в стране меняется. Республика Ирландия стала членом Европейского Союза и должна была включаться в сообщество, принимая его ценности и правовые принципы. При этом католицизм продолжает оставаться важной скрепой ирландской идентичности. Во многом положение Католической Церкви в ирландском обществе стало закрепляться с эмансипации католиков в 1829 г. и во многом благодаря Ирландскому (Гэльскому) культурному возрождению на рубеже XIX-XX вв. Возникновение государственности в 1922 г. стало завершением этого процесса. Национальное движение, которое воссоздало государственность, опиралось в основном на католическое общество, поэтому многим было обязано Католической Церкви. В последующие годы Церковь лишь расширяла свою «моральную гегемонию», чему государственные органы не открыто, но способствовали.

В отечественной историографии роль Католической Церкви в истории ирландского национализма и культуры нечасто становилась предметом специального исследования. Исключением являются статьи Д. Б. Вершининой и И. Н. Джафаровой1. Хотя, конечно, в общих работах по истории Ирландии исследователи обязательно оговаривали значение Католической Церкви для народа и государственности Ирландии2. Действительно, католичество в ходе революционных событий 1916–1922 гг. стало важным маркером, отделяющим население от «колонизаторов»3. В то же время, влияние Католической Церкви в поддержании традиционной христианской морали, ирландской идентичности и культуры в первой половине ХХ в. оставалось за рамками специального исследования в отечественной историографии.

Целью настоящей статьи является изучение влияния Католической Церкви в качестве самостоятельного института и в лице католических общественных организаций на сохранение традиционных ценностей в ирландском обществе в период с начала ХХ в. до начала Второй мировой войны.

Политические изменения начала ХХ в. произошли под воздействием широкого движения Ирландского (Гэльского) культурного возрождения. Заметный след в нем оставили Гэльская спортивная ассоциация (1884) и Гэльская лига (1893). Привнесенные ими идеологические перемены создали новый национализм, способствовали возвращению революционного направления на ведущие позиции в политическом ландшафте острова4. Заметим, что в культурном возрождении активными участниками были также представители Католической Церкви. Например, архиепископ Туама Дж. Макхейл перевел на гэльский язык «Илиаду». Архиепископ Т. У. Кроук оказывал покровительство Гэльской спортивной ассоциации. Кардинал Каллен поддерживал идею ирландской идентичности, которая должна была быть одновременно католической и гэльской. В то же время укажем на тот факт, что в 1909 г. католическое епископы выступили против обязательных экзаменов по гэльскому языку при поступлении в Национальный университет, на чем настаивала Гэльская лига5.

Католическая Церковь в Ирландии осуществляла обучение маленьких ирландцев в начальной школе. Такой порядок отчасти создавался британским правительством, проводившим программу массового образования в XIX в. Лондон и ирландские политические лидеры пришли к консенсусу о передаче контроля над начальным образованием религиозным институтам. При этом школы обеспечивались и финансировались государством. Закон о национальном образовании 1883 г. создавал аналогичные условия для Англиканской Церкви, однако численность протестантского населения была небольшой, что предопределило усиление позиций и влияния Католической Церкви6. Епископы защищали статус Церкви в образовательной системе, аргументируя это тем, что любые структурные изменения, направленные на уменьшения контроля Церкви в системе образования, будут пагубными для интересов народа. После 1922 г. Католическая Церковь стала самым могущественным союзником возникшего государства. По Закону о среднем образовании 1924 г. существовавшая система церковных школ преобразовывалась в государственную, на которую возлагалась миссия передачи культурного наследия молодым ирландцам7. Позицию духовенства прекрасно иллюстрируют слова отца М. Бреннана: «Наши школы, как начальные, так и средние, являются в строгом смысле католическими школами... очень неправильно говорить о национальных школах, как если бы они были государственными уч-реждениями»8. Особое значение придавалось ирландскому (гэльскому) языку, который по ст. 4 Конституции Ирландского Свободного Государства провозглашался официальным. Также уделялось внимание национальной истории и музыке. Вообще следует заметить, что при подготовке первой конституции страны существовал «Проект С», имевший религиозную составляющую, по которой должны были «воспитывать и стимулировать людей». Хотя в итоге победил вариант с широкими равными правами для всех конфессий. По характеру конституция была светской, хотя при работе над ее проектом проходили консультации с католическими епископами по вопросам начального образования и свободы совести, но епископы старалась ограничить свое участие в разработке текста основного закона9.

С 20-х до начала 1960-х гг. политика Церкви во многом определялась папской энцикликой Divini Illius Magistri 1929 г. Энциклика Пия XI определяла функции Церкви, семьи и государства в сфере образования. В ней декларировалось, что действия Церкви в образовании не зависят от земной власти10. Создание в 1931 г. якобы внеконфессиональной системы школьного образования в действительности усилило контроль Католической Церкви, способствовало формированию лояльности ирландцев, заложило основы для их взглядов на различные политические, социальные и экономические вопросы11.

В рамках Ирландского культурного возрождения активно продвигались ирландские национальные игры, литература, язык, танцы. Католические организации и Церковь оставили заметный след в «деанглизации» Ирландии. Здесь можно назвать Древний орден хибернианцев и Общество защиты католиков (одни из первых католических братств, созданных в противовес оранжистским обществам), проводившие кампании против «непристойной литературы». Их главной целью было защитить католическую Ирландию от распутного протестантизма, т. к. именно Англию они считали родиной порока и безнравственности. Вообще, на рубеже XIX–XX вв. на острове ширится движение против ввозимой в страну литературы. В одном из своих выступлений архиепископ Туамский предостерегал ирландских католиков от подобной литературы, сравнивая ее с чумой. На схожих позициях стояли Католическое общество правды (1899) и созданная Доминиканским орденом Ирландская ассоциация бдительности (1911). Их целью было добиться ограничения поступления в Ирландию британских журналов и газет, а также эротических открыток, имевших широкое хождение на острове. Подобные издания получили название «злой литературы»12. Отметим, что к кампании постепенно стали подключаться политические движения. Например, Шинн Фейн (1905), которая сама пропагандировала бойкот всех британских товаров на острове, поддержала кампанию против «злой литературы», в 1913 г. к ней присоединилась Гэльская лига. Таким образом, кампания приобрела широкий размах. Некоторые исследователи называют ее «моральным крестовым походом»13. Однако начало Первой мировой вой ны и Ирландская революция

1916–1922 гг. отодвинули указанные проблемы на второй план. Но в 1920-е гг. кампания вернулась благодаря расширению католического общественного движения, а также международной тенденции борьбы с распространением непристойной литературы (законы о непристойных публикациях действовали в 11 странах)14. Не будем сбрасывать со счетов национальный подъем, вызванный переменой в политическом статусе Ирландии: завершение британского правления ставило перед ирландским обществом необходимость политических и моральных преобразований.

Активными участниками кампании 1920-х гг. стали католический священник Р. С. Девейн, католические периодические издания (например, «The Leader», «The Catholic Bulletin»)15. В результате в 1929 г. был принят Закон о цензуре публикаций. В соответствии с законом создавался Совете по цензуре, где доминировали католики. Главным объектом внимания цензуры стали дешевые порнографические издания, поступающие в страну. Поэтому, безусловно, закон можно расценивать как попытку сохранения традиционных ценностей. Кроме того, по нему запрещалась публикация, продажа или распространение литературы, пропагандирующей контроль над рождаемостью. По закону право обращения в министерство юстиции получали католические организации (например, Католическая ассоциация бдительности и Католическое общество правды)16. Принятый акт работал прежде всего в пользу литературы, которая пользовалась расположением католической общественной мысли. Фактически католический моральный кодекс приобрел силу закона государства.

С другой стороны, под цензурой оказался целый ряд произведений мировых классиков, некоторые научные работы. Так, за период 1930–1939 гг. Советом по цензуре были запрещены 1.200 книг, 140 периодических изданий17. Укажем на тот факт, что с изданиями можно было познакомиться исключительно для научных целей, но для этого следовало пройти ряд бюрократических процедур. В 1933 г. был введен налог на ввозимые газеты, что вызвало шквал одобрения сторонников цензуры18.

Отметим, что главные политические силы в стране (например, оппозиционная партия Фианна Фойл) не выступили с критикой включения католических моральных канонов в законодательство страны, наоборот, они критиковали правительство У. Кросгрейва за недостаточную приверженность католицизму¹⁹. Среди членов главных политических партий (Фианна Фойл и Фине Гэл) было много сторонников законопроекта. После публикации в августе 1928 г., законопроект вызвал сопротивление лишь в среде интеллектуа лов или невлиятельных либерал ьных организаций, а также в редакции газеты

The Irish Times (в то время представитель протестантского населения). Критиками были известные деятели культуры. Так, У. Б. Йейтс и Дж. Рассел утверждали, что хотя Ирландия добилась законодательной свободы от Англии, но возник новый вид интеллектуального рабства, и они пользуются меньшей художественной свободой в Ирландском Свободном Государстве, чем прежде. Б. Шоу писал, что «в тот момент, когда мы избавились от тирании (британского правления), мы бросились порабощать самих себя»20. Одним из наиболее активных противников Совета по цензуре стал писатель Ш. О’Фаолайн, который после запрета своего романа «Одна птица» основал журнал «Bell», где публиковал острые статьи о цензуре в стране21. Ирландское общество и политические силы остались глухи к голосам критики, а выступавшие с критикой Закона о цензуре оказались в одиночестве. Более того, если они были протестантами и известными людьми и решили опубликовать свои взгляды в немногих изданиях, которые соглашались на это, то становились объектами насмешек и оскорблений22.

Кинематограф стал новым вызовом для защитников католической морали. Преимущество в мобильности, тиражируемости, зрелищности кинофильмов сделало их привлекательными для разных слоев и возрастных групп. Кинотеатры стали проводниками массовой культуры. В 1915 г. Дублинский комитет бдительности начал кампанию по введению цензуры для фильмов. Их предложениями были создание «совета гражданской цензуры» и закрытие кинотеатров по воскресеньям, на Рождество и некоторые другие религиозные праздники. Католическая пресса и католическое духовенство поддержали идею. Стали звучать предложения, чтобы подобная цензура распространилась на театры, мюзикл- холлы и кинотеатры, которые считали «источником опасности для общественной морали». Общественный резонанс и расширение дискуссии вызвал показ в июле 1915 г. картины «Дочери Нептуна» (реж. Г. Бренон) с полуодетой актрисой А. Келлерман23.

После победы Шинн Фейн на всеобщих выборах в 1918 г. влияние Католической Церкви в обществе возросло, что дало ей возможность добиваться введения строгих моральных правил в стране. В частности, на острове стала возможной общественная киноцензура. Так, была образована Дублинская корпорация, которая включала граждан — любителей кино, готовых стать цензорами. Чаще всего цензорами назначали мужчин, но известны случаи деятельности женщин- цензоров. Их общественной обязанностью являлось в свое свободное время посещать кинотеатры без какого-либо вознаграждения. Уже за три месяца работы в 1918 г. под запретом оказались 40 фильмов.

Однако спустя время появилась критика эффективности киноцензуры. Действительно, ее можно было заметить только в Дублине, а в целом по стране ситуация была другой. Так, в 1921 г. она работала только в шести графствах из 32-х. В том же году было решено ввести предварительную цензуру с решением о допуске или запрете картины без вырезок. Учета на возраст зрителя не делалось, т. е. одобрение получали только фильмы, которые могли бы смотреть все. Интенсивность возросла: в 1919 г. было просмотрено 600 фильмов, а в 1921 г. — 84524.

Крупным событием декабря 1921 г. стала конференция по кино. Ирландская ассоциация бдительности лоббировала создание национальной цензуры. Их доводы сводились к следующим положениям: 1) цензура на местах осуществлялась по «временным правилам», требовался большой объем работы. Высказывались опасения о негативном влиянии фильмов на ирландскую идентичность. Также вкусы некоторых цензоров могли отличаться от «традиционных ирландских моральных чувств». В качестве примера приводили допущенные фильмы в Дублине, которые «лучше бы нашим людям не показывать». Хотя в них не было чего-то аморального или плохого, но они могли быть, по мнению католических организаций, «неирландскими» и «нездоровыми»; 2) были зафиксированы случаи, когда фильмы, прошедшие в одной местности, в другой признавались недопустимыми; 3) добровольность цензоров, труд которых никак не вознаграждался. Но главным доводом, конечно, была необходимость в едином моральном стандарте для всей страны.

По итогам работы конференции министр местного самоуправления Эрнест Блайт отправил в графства запрос об их мнении о введении единой цензуры. Он получил единодушную поддержку. В мае 1923 г. законопроект о цензуре был опубликован, вскоре он прошел в Дойле (парламент Ирландии) и Сенате. Во время дебатов депутат Магеннис высказывался с горячей поддержкой закона, приветствуя создание института, который поможет «реализовать наши гэльские традиции». По его мнению, молодые ирландцы должны были быть защищены от пагубной среды25.

По закону о цензуре фильмов министр юстиции назначал официального киноцензора (срок определял сам министр) и девять членов Апелляционного совета на пять лет. Теперь ни одно «движущиеся изображение» не могло быть представлено в публичный прокат, пока не получило сертификат от цензора. Если хотя бы часть фильма, по мнению цензора, имела сцены неприличия, непристойности или богохульства, а также могла бы подорвать общественную мораль или распространить ценности, противоречащие ей, такой продукт не получал сертификата. Критика Католической Церкви также не допускалась. Кроме того, в сертификатах могли вноситься ограничения к показу по возрасту, месту или классу зрителей. Все решения, такие как запрет фильма, вырезание отдельных сцен, ограничительный сертификат, могли быть пересмотрены в Апелляционном совете. Однако право на подачу апелляции имели только дистрибьютеры фильма. Решение Совета являлось окончательным, при равенстве голосов сохранялось решение цензора. В 1925 г. к закону были приняты поправки, которые распространяли юрисдикцию цензора на рекламную продукцию: афиши, открытки, листовки или другие печатные продукты, а также трейлеры к фильмам26.

В начале 1924 г. дистрибьютеры попытались бойкотировать цензуру, но к июню их усилия провалились, а сами они смирились с поражением. Главный удар, таким образом, был нанесен по британской и американской киноиндустрии, так как своей в Ирландии не было.

Первым цензором стал Джеймс Монтгомери. В должности он пробыл с 1923 до 1940 гг. За это время он запретил 1.905 фильм (после апелляции — 1.561). Для сравнения, в то же время Британский совет киноцензоров запретил 177 фильмов27! Сильным вызовом, по собственному признанию Монтгомери, в 1931 г. стало звуковое кино. Теперь каждый фильм должен был иметь сценарий, который предоставлялся цензору28. Звуковые фильмы сильно затруднили работу, так как сложно было провести резку без нарушения целостности сюжета картины.

Радиовещание также оказывалось под воздействием религиозной атмосферы. Так, радиостанция 6CK (Корк) со второй половины 20-х гг. по субботам, чтобы не оскорблять чувства верующих, исключила из эфира легкую музыку, сценки и театральные представления, вместо которых играла духовная музыка или пели церковные хоры. При этом передачи месс из храмов проводились крайне редко. Причинами тому были: 1) духовенство рассматривало радиовещание как «безбожное и обесценивающее», «антинациональное влияние», которое способно распространять иностранные идеи и джаз; 2) радиостанции не желали внешнего вмешательства в свою программу вещания; 3) ирландское радиовещание было государственным, находящимся в подчинении Департамента почт и телеграфов, поэтому стремилось соблюсти конституционную политику равенства всех конфессий; 4) опасение давать прямой эфир священникам из-за боязни нападок в проповеди на другие конфессии; 5) техническое несовершенство, не позволяющее передавать качественный звук из церквей. Трансляции станут возможны только в конце 1940-х гг.29 Поэтому до этого времени радиовещание не использовалось должным образом в качестве религиозного просвещения.

Танцевальная культура волной захлестнула Ирландию в 1920-е гг. На остров проник джаз, блюз и другие направления. В разных местах по стране проходили ночные танцы, которые устраивались в частных домах и в коммерческих залах. Число таких залов неуклонно росло. Некоторые организаторы танцевальных залов нелицеприятно высказывались об органах власти. Свои танцы устраивали политические движения. Например, республиканцы и си-нерубашечники (профашистская организация) за счет этого пополняли свои фонды. Подобные мероприятия вскоре стали объектами критики из-за морального облика со стороны католических епископов и ряда изданий. Духовенство называло танцы «грехом», который мог привести к «непристойности» или к развращению души. Кроме морального аспекта, говорилось также об антисанитарии и тесных помещениях30. Естественно, что критиков больше беспокоило не состояние танцевальных залов, а поведение их посетителей во время и после танцев. В 1935 г. был принят Закон о танцевальных залах, который ввел выдачу государственной лицензии окружным судом для организации танцев и установил за нами полицейский контроль. Таким образом, часть танцевальных площадок открылись в приходских залах под контролем духовенства, другая часть — в частных коммерческих залах31.

Перемены в статусе Католической Церкви отразились в конституции 1937 г. В ст. 44 закреплялось ее особое положение, как «хранительницы Веры, исповедуемой большинством граждан». Ст. 41 распространялась на семью, запрещая развод32. Конституция получила самые высокие похвалы в католическом мире. Так, радио Ватикана объявило, что она «является Конституцией, которая воплощает в себе католические принципы ирландской нации»33. При этом другие конфессии не ограничивали в деятельности. В целом, был достигнут консенсус, по которому традиционные католические ценности должны были быть закреплены в законодательстве. С данным положением были согласны две конкурирующие политические партии страны, хотя в других сферах они сильно расходились во взглядах. Консервативное правительство У. Кросгрейва ввело цензуру на кино и литературу, запретило пропаганду использования противозачаточных средств, И. Де Валера установил контроль за танцевальными залами и запретил продажу и ввоз в страну контрацептивов. Католическое население не высказывалось против мер правительства. Оппозиционное мнение исходило от известных литераторов, но их влияние на общество было слабым.

Постепенно с начала 1920-х гг. под влиянием ряда факторов доля католиков в стране возрастает до 93%, поэтому тесное взаимодействие Церкви и государства вполне объяснимо. Премьер- министр И. Де Валера неоднократно открыто называл ирландцев католической нацией. В период с 1920-х по 1960-е гг. многие политики публично объявляли о своей верности Церкви и папе, говоря, что они в первую очередь католики, а затем ирландцы или по-литики34. Отсылка к религии была обязательным в программе политических партий от республиканцев до крайне правых, даже фашистских организаций35.

Рассмотренные законодательные акты, принятые в 20–30-е гг. прошлого века, отражали «моральную монополию» Церкви. Все, что содержало намеки на секс, наркотики, пьянство, беспорядки, гомосексуализм, безбожие, контрацепцию, подлежало цензуре36. Казалось бы, такие меры обеспечивали моральную чистоту населения. Но, с другой стороны, здесь скрывались подводные камни. Исследователи сходятся во мнении, что условия жестких ограничений и контроля стали причиной замедления культурного и социального развития страны37. Население не могло знакомиться с рядом шедевров современной культуры. Исключительное положение Церкви привело к возникновению коррупции и злоупотреблений в среде священнослужителей, наносившей большой удар по ее авторитету.

С 1960-х гг. вслед за ростом темпов экономического развития страны и ее индустриализации, возвращением в Ирландию ранее эмигрировавших, привнесших дух либерализма, интеграцией в Европейское экономическое сообщество в 1973 г., возникают общественные организации и движения, выступающие за отход от прежних церковных регуляторов. Можно даже говорить о движении за секуляризацию ирландского общества. Политическая элита начинает дистанцироваться от религиозных авторитетов. Удар по влиянию католицизма нанесли СМИ. В газетах, женских журналах, на телевидении и в радиопередачах начинают пропагандироваться идеалы, идущие вразрез с церковными ценностями. Также стали появляться репортажи о сексуальных скандалах с участием священников. В результате референдума в 1972 г. из конституции исчезнет положение об особом статусе Католической Церкви. Статистика красноречиво показывает снижение роли Церкви в обществе. Так, посещаемость еженедельной мессы в 1970-х гг. составляла 90%, а к концу 1990-х гг. снизилась до 75%. Исповедоваться ирландцы стали за этот период в 3,6 раза реже. Произошли существенные изменения во взаимоотношениях полов и внебрачных связях. Перемены в общественном мнении привели к тому, что в стране в 1993 г. была легализована гомосексуальность, в 1996 г. на референдуме был узаконен развод, в 2015 г. произошла легализация однополых браков, а в 2018 г. — абортов38.

В современной Ирландии католицизм продолжает быть важной частью национальной идентичности. Однако под влиянием модернизации, урбанизации страны, интеграции в мировое сообщество граждане больше склоны к индивидуализму. Теперь они разделяют веру и Церковь, для многих молодых ирландцев вмешательство в свою интимную жизнь неприемлемо. Произошло преломление традиционных ценностей и частичная секуляризация. При этом Ирландия продолжает оставаться одной из самых религиозных стран Европы, однако вера является теперь индивидуальным выбором в определении национальной идентичности и в вопросах морального характера39.

Таким образом, национальное движение начала ХХ в., ориентируясь на католичество как важный компонент выстраивания национальной идентичности, превратило Католическую Церковь в важный институт социального, культурного и морального регулирования. Католические общественные организации и иерархи Церкви заняли важное место в борьбе с засильем зарубежных культурных и социальных стандартов (прежде всего английских). Католическое учение явилось одной из составляющих в бинарной системе «свой / чужой». Под предлогом борьбы с англосаксонской культурной интервенцией вводилось строгое регулирование кинематографа, литературы, досуга и планирования семьи. Видимо, зачастую оно переходило в крайность, что привело в итоге к широкому движению за отмену контроля Церкви. Духовенство оказалось слишком реакционным, чтобы верно оценить роль радиовещания в религиозном просвещении и ведении активной агитации в СМИ. Замкнутость на себе привела к развитию в среде священнослужителей коррупции и злоупотреблений. В итоге, «четвертая власть» с изменением экономической и политической ситуации в стране подточила авторитет Церкви, которая оказалась неподготовленной противостоять тем негативным явлениям, которые шли вместе с позитивными переменами, привнесенными глобализацией и массовой культурой в ирландское общество.