Роль национальных музеев Северного Кавказа в сохранении культурного наследия региона

В силу самого своего предназначения музеи призваны собирать, сохранять, изучать и экспонировать природные и историко-культурные объекты, обладающие ценностью в глазах общества и наделяемые определенными смыслами. При комплектовании музейных фондов, а затем подготовке выставок и экспозиций всегда возникает проблема выбора: далеко не все объекты природного и культур- ного наследия превращаются в экспонаты, а выставляется для публичного обозрения в лучшем случае одна десятая от содержимого музейных фондов. Этот выбор определяется обстоятельствами различного характера – не только личными и профессиональными качествами самих музейных работников и имеющимися у них возможностями, но и определенным социальным и политическим заказом. В результате музей, особенно историко-культурной направленности, представляющий собой, казалось бы, учреждение, обращенное к прошлому, мало связанному с современными событиями, превращается не только в объект, но и в средство осуществления исторической и культурной политики [9].

В начале 1990-х гг. бывшие автономные области и республики Северного Кавказа стали полноправными республиками в составе Российской Федерации. Стремление к суверенизации, нашедшее отражение в принятых конституционных актах новых республик, нашло свое отражение и в музейной сфере. В большинстве республик Северного Кавказа – в Республике Адыгее, Кабардино-Балкарской Республике, Республике Северной Осетии-А-лании и Чеченской Республике – прежние краеведческие музеи были преобразованы в национальные музеи. Для самих музейных учреждений это означало не простую замену вывесок, но и возложение на них прямых обязанностей по сохранению, изучению и экспонированию историко-культурного наследия республик, в первую очередь, истории и культуры государствообразующих («титульных») этносов. Соответствующие положения о приоритетности указанной тематики внесены в уставы национальных музеев. Подобные обязанности возложены и на главные музейные учреждения Карачаево-Черкесской Республики и Республики Ингушетия, хотя они и не носят официально названия национальных музеев. А успешное развитие музейного дела в Республике Дагестан прямо связывается с преобразованием Дагестанского государственного объединенного исторического и архитектурного музея (далее - ДГОИиАМ) в Национальный музей Дагестана [8]. Повышение статуса сопровождалось соответствующими изменениями в штатах, порядке функционирования и финансирования музеев, работающих сегодня по республиканским государственным программам.

Руководители ведущих музеев республик Северного Кавказа они подчеркивали необходимость учитывать культурные потребности представителей не только государствообразующих, но и других этносов, населяющих республики. Так, по словам генерального директора Национального музея Республики Северная Осетия-Алания (далее – НМРСО-А) Л. Х. Сохиевой, одной из задач возглавляемого ей учреждения является «сохранение куль- турного наследия осетинского народа. Хотя, в общем-то, республика многонациональная, и наши фонды, которые составляют порядка 270 тыс. единиц хранения, аккумулируют [наследие] представителей всех народов, которые населяют нашу республику <…>, поскольку даже исторически так сложилось, что Владикавказ – город многонациональный и многоконфессиональный, а посему отделять не приходится. Тем самым, тогда мы не раскрываем сущность ни города, ни республики, и поэтому такого четкого разграничения нет» [4]. Заместитель директора по научной работе Государственного Карачаево-Черкесского историко-культурного и природного музея-заповедника (далее – ГКЧИКиПМЗ) Т. У. Байрамукова также утверждает: «…мы показываем все народы, которые проживают здесь у нас <…> Этот вопрос для музея один из главных» [2]. Стремление подчеркивать существование пяти равноправных «титульных» этносов проходит «красной нитью» по всем направлениям музейной деятельности в Карачаево-Черкесской Республике.

Однако выполнять указанные задачи не всегда удается, в том числе и по причинам отсутствия необходимых экспонатов, так как «не по всем народам, проживающим здесь, у нас есть полновесные коллекции. Что-то утеряно, что-то восполняется» [2]. Особые трудности существуют с показом истории и культуры представителей «нетитульных» этносов. Директор Национального музея Республики Адыгея (далее – НМРА) Ф. К. Джигунова признает, что материалов, рассказывающих об адыгах в его фондах «значительно больше, естественно. Мы изначально так формировались, когда еще музей был в Краснодаре, при первом директоре, цель была – собрать именно адыгский материал». Позже в музейные фонды стали откладываться и материалы о представителях других этносов, но их значительно меньше. Поэтому расширяется сотрудничество музеев с национально-культурными организациями. В частности, с их участием в НМРА проведен ряд выставок по теме «Адыгея – наш общий дом» [3]. В НМРСО-А реализован специальный выставочный проект о различных народах, проживающих в республике. По словам Л. Х. Сохиевой, «мы пошли именно путем показа многонациональности республики, и мы сделали такой совместный проект с различными диаспорами Осетии <…>. У них нет фондов, как таковых, это же не музей <…>. И диаспора каждая, что могла, показала, кто-то из своих коллекций – семейных, частных и т.д. Они принесли там какие-то очень интересные предметы, рассказывающие о культуре, о быте, о каких-то религиозных своих воззрениях, вот этот материал был представлен» [4].

Расширение интереса к этнической тематике существенно отличает работу музеев в современных условиях от советской эпохи, когда, по воспоминаниям самих музейных сотрудников, « мы подходили к этому как бы усреднено, не выпячивая ». В прежних экспозициях были лишь фрагментарно представлены отдельные особенности материальной и духовной культуры этносов: « Мы показываем, допустим, шерстяное производство. У одного народа, у абазин, допустим, больше развито плетение циновок – мы их показываем через абазин, там у кого-то еще что-то. Т.е., показываем наиболее характерное для каждого народа в экспозиции. Теперь вот, наверное, думаем, что мы будем показывать уже по каждому народу . Его костюм мы должны будем восстановить, даже если у нас не хватает [материалов]. Будут отдельные [экспозиции]». Происшедшие изменения объясняются возросшим национальным самосознанием, порождающим стремление людей узнать как можно больше о своем этносе и его культуре: « Потому что все, кто приходят, вот, дети приходят и говорят: “А вот что здесь про абазин? Вот здесь вот про этих есть, а вот эти, почему их у вас нет?” » [2]. Музей и его экспозиции становятся инструментами конструирования национальной и этнической идентичности для посетителей – как жителей республик и представителей определенных этносов. Указанные тенденции приобретают особое значение с учетом того, что главной целевой аудиторией музеев остаются молодежь, дети и подростки. В ряде республик Северного Кавказа приняты специальные решения о посещении учащимися музеев – на обязательной или добровольной основе.

Руководители музеев Северного Кавказа говорят о необходимости показывать позитивные аспекты взаимоотношений между народами, «надо находить мир все-таки, а как же. От этого кто выиграет? Никто не выиграет. А в таких многонациональных регионах вообще нельзя эти искры пускать, потому, что это религиозная рознь, национальная – все. И даже потом забудут, из-за чего это все началось, а это останется». Отмечается также стремление уйти от спорных положений при формировании экспозиций: «Музей – это не та сфера, где должны быть какие-то баталии. Мы таких фактов просто избегаем или говорим, что существует и такое, и такое мнение» [2].

Однако полностью избежать дискуссий, например, об этнической принадлежности той или иной группы артефактов все-таки не удается. Пожалуй, самым ярким их примером являются споры об «аланском наследии», на которое претендуют одновременно осетины, карачаевцы и балкарцы [10]. Политико-правовым способом решения данного исторического вопроса в Северной Осетии стало официальное закрепление соответствующего термина (Алания) в самом названии республики. Еще до этого в ее государственной символике стали использоваться аланские изображения (барс на фоне гор). В свою очередь, герб Кабардино-Балкарии украсил хеттский орел.

В то же время в трактовке многих вопросов ощутимо влияние сложившихся еще в советское время подходов. Так, в постоянной экспозиции Национального музея Кабардино-Балкарской Республики (далее – НМКБР) при характеристике присоединения Кабарды и Балкарии к России рассказывается о взаимоотношениях кабардинских князей с Иваном Грозным в середине XVI в. Немало места занимают материалы о культуре и искусстве кабардинцев и балкарцев в XVIII–XIX вв. – предметы национальной одежды, ювелирные изделия, предметы из дерева и металла, войлочные ковры. Особое значение уделено участию в Великой Отечественной войне жителей Кабардино-Балкарии. Специальные комплексы посвящены наиболее известным уроженцам региона – адмиралу А.Г. Головко, в годы Великой Отечественной войны командовавшему Северным флотом, а затем занимавшему должность заместителя главнокомандующего ВМФ СССР, Герою Советского Союза летчику А.-Х.Т. Канкошеву.

Уважительное отношение к советскому прошлому, стремление сохранить и представить посетителям свидетельства боевых и трудовых достижений жителей региона в советское время, характеризует и деятельность других национальных музеев Северного Кавказа. Тем не менее, постепенно находят свое отражение в экспозициях и новые сюжеты. Наряду со сведениями о революции, Гражданской и Великой Отечественной войнах, восстановлении и развитии народного хозяйства, подъеме культуры все чаще приводятся материалы о массовых политических репрессиях, депортации карачаевцев, балкарцев, чеченцев и ингушей, хотя в музеях сохранилось о них не так много соответствующих артефактов.

Для НМРА приобретение нового статуса в 1993 г. сопровождалось переездом в специально построенное здание. Но только в 2001 г. в нем была открыта первая этнографическая экспозиция «Культура и быт адыгов в конце XVIII – начале XIX вв.». В мае 2005 г. создана стационарная экспозиция «Адыгея в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.». В 2006 г. добавилась археологическая экспозиция, посвященная эпохе бронзы на территории Адыгеи. В настоящее время фонды НМРА насчитывают более 290 тыс. экспонатов, относящихся к коллекциям археологии, естественной истории, изделий традиционного декоративно-прикладного искусства, музыкальных инструментов, фарфора, изделий из драгоценных металлов, монет и других предметов [5].

Большинству музеев региона в 19902000-е гг. приходилось решать проблемы выживания, а недостаток финансирования оставался одной из самых серьезных трудностей их развития. В 1991 г. в связи с аварией отопительной системы закрылось на ремонт основное здание НМРСО-А, построенный еще в начале ХХ в. Хотя филиалы и отделы музея продолжают свою работу, затянувшийся почти на четверть века ремонт основного здания имеет негативные последствия, в республике «выросло не одно поколение без музея <…> А где можно с артефактами, вот так вот тесно пообщаться, со своими корнями, если не в музее? <…> А музей все-таки давал возможность с этим непосредственно общаться, знакомиться через конкретные артефакты, где есть вот такая возможность общаться с реальной историей» [4]. В последние годы строительство нового корпуса музея ускорилось, но, как минимум, продлится еще несколько лет. В течение длительного времени продолжается ремонт и краеведческого музея – головного учреждения ГКЧИКиПМЗ, насчитывающего более 80 тыс. единиц хранения. Несмотря на переезд в новое здание, затянулась реконструкция ДГОИиАМ, насчитывающего 164 тыс. единиц хранения, но не имеющего постоянной стационарной экспозиции [8]. Ухудшились возможности пополнения музейных фондов.

Трагично сложилась судьба музейных учреждений бывшей Чечено-Ингушской АССР. К 1994 г. фонды Чеченского государственного объединенного музея с входившими в него филиалами насчитывали около 230 тыс. единиц хранения. В ходе боевых действий на территории республики в 1994–1996 гг. музей практически потерял свою материально-техническую базу, лишившись до 90 % своих фондов. Полностью уничтожен его филиал – историко-мемориальный музей А. Шарипова в селе Шатой. Утрачены картины Ф. Рубо, В. Тропинина, П. Верещагина, И. Айвазовского, И. Репина, П. Захарова, вся этнографическая коллекция, включая 68 чеченских истангов – традиционных войлочных ковров, украшенных национальным орнаментом, коллекция холодного и огнестрельного оружия ХVII–ХIХ вв., печать и шашка Шамиля, а также инвентарные книги с данными о музейных фондах, отчеты археологических экспедиций и другая документация. В последние годы руководством республики оказывается значительная поддержка восстановлению работы Национального музея Чеченской Республики (далее – НМЧР). В новом здании открылась этнографическая экспозиция, выставка произведений профессиональных художников Чеченской Республики. В настоящее время музей насчитывает в своих фондах более 30 тыс. единиц хранения [7].

Непросто происходит и становление музейных учреждений Республики Ингушетия. Еще осенью 1973 г. Т. Х. Мальсагов создал народный музей на основе собранных им лично материалов об ингушах-участниках Великой Отечественной войны. В 1978 г. он был преобразован в Назрановский музей боевой и трудо- вой славы в качестве филиала Чечено-Ингушского краеведческого музея. Сама тематика музея и собранные материалы воспринимались как общественно значимые, чрезвычайно важные для ингушского национального самосознания, но недостаточно представленные в других музейных учреждениях республики. Создание Назрановского музея рассматривалось как восстановление исторической справедливости по отношению к ингушам, как репрессированному народу, чьи боевые подвиги незаслуженно замалчивались. В августе 1990 г. музею было присвоено имя его основателя, за 7 лет до этого ушедшего из жизни. После образования Республики Ингушетия в апреле 1993 г. Назрановский музей боевой и трудовой славы был преобразован в Ингушский государственный музей краеведения им. Т. Х. Мальсагова, насчитывающий до 15 тыс. единиц хранения.

В последние два с лишним десятилетия деятельность музеев Северного Кавказа стала активно использоваться в создании позитивного имиджа данного региона за его пределами. Так, в 2005 г. в Москве в качестве филиала НМЧР открылась галерея заслуженного деятеля искусств России и Чеченской Республики, народного художника России, первого профессионального кинорежиссера Чечни И. Татаева. Помимо экспозиции в самой галерее были организованы выставки в здании Государственной Думы Российской Федерации, в Союзе художников России, Академии художеств России, Третьяковской галерее, в Доме кино и других местах [1]. Очевидно, что подобные культурные проекты призваны не только познакомить жителей столицы и других регионов страны с культурными достижениями мастеров искусств Северного Кавказа, но и способствовать отказу от негативных представлений о чеченцах и других «лицах кавказской национальности», а также о самом регионе как символе терроризма и бандитизма.

В связи с Олимпиадой в Сочи практически во всех республиках Северного Кавказа прошли выставки, посвященные спорту и спортивным достижениях их жителей. Особое звучание они приобрели в Адыгее и Кабардино-Балкарии, где черкесские общественные организации активно выступали против проведения Олимпиады на «земле геноцида чер- кесов». Тем не менее, в 2014 г. в Олимпийском парке НМРА открыл выставочный проект «Традиционная культура адыгов» совместно с отделом этнографии филиала музея истории города-курорта Сочи в поселке Лазаревском. Выставка была направлена на формирование представлений об эволюции картины мира и особенностей ментальности адыгского народа, характере экономических и культурных отношений внутри этноса и с другими народами [6].

Еще большее значение имеет выбор тем выставок и экспозиций для жителей самих республик. В начале 1990-х гг. НМРА решился на проведение выставки, посвященной политическим репрессиям, вызвавшей возражения со стороны представителей властных структур: ни тогда, ни сейчас данная тема у них не пользуется «спросом». Несмотря на это, выставка продолжала свою работу [3]. Музей в те годы вообще выступал одним из центров адыгского национального движения, в значительной степени благодаря позиции его прежнего директора А. Н. Абрегова (в 1989–1990 гг. – заместителя, в 1991–1994 гг. – председателя Совета общественно-политического движения «Адыгэ Хасэ» Республики Адыгея), подталкивавшего власти республики, прагматично занимавшие более умеренные позиции, к более решительной защите адыгских национальных интересов.

Новое руководство музея уже не играет столь активной роли в политической жизни республики. В 2011 г. при активном сотрудничестве с органами власти, промышленными предприятиями и общественными организациями в НМРА была организована выставка «20 лет Республике Адыгея». Она отражала достижения и перспективы республики развития в политической и социально-экономической сфере, в области образования, медицины и культуры. Отдельные выставки посвящены выдающимся деятелям культуры республики - Р. Шеожевой, К. Тлецуруку и др. Музейные средства также используются в реализации программы адаптации адыгов-репатриантов.

Материальный, овеществленный характер музейных артефактов придает особую достоверность формируемым с их помощью версиям прошлого. Отражение в выставках и экспозициях национальных музеев Северного

Кавказа современных интерпретаций истории государствообразующих этносов свидетельствует о том, что они не только выполняют