Роль органов НКВД в восстановлении экономики Кубани в 1943-1945 гг.

ставлен целый ряд серьезных задач. Прежде всего, уже в самые первые дни после освобождения, как правило, именно сотрудники НКВД осуществляли колоссальный объем работы, связанный с воссозданием административнохозяйственных структур, восстановлением нормальной жизни.

Обращаясь к анализу деятельности НКВД на освобожденной от фашистской оккупации территории, нужно отметить, что, в целом, органы внутренних дел на Северном Кавказе выполняли обширную комплексную задачу по налаживанию жизнедеятельности в освобожденных населенных пунктах. Предметом их ведения становилось самые неожиданные вопросы. Вместе с тем, в их комплексе полагаем необходимым особо выделить несколько наиболее значимых.

Прежде всего, исключительно большое значение во вновь освобожденных районах придавалось изъятию ценностей, разграбленных населением в период отступления немцев. В частности, запись в рабочем блокноте секретаря Краснодарского крайкома П.И. Селезнева об его пребывании в станице Гиагинской, освобожденной 29 января, фиксирует: «2. О возвращении разграбленного – плохо возвращают. Нажимать надо». В контексте отмеченного направления работы, осуществлявшегося параллельно с «очисткой» региона от немецких пособников, предателей Родины, а также от дезертиров, лиц, уклонявшихся от призыва в армию и пр., органами внутренних дел была взята на вооружение тактика проведения, во взаимодействии с внутренними войсками, подразделениями Красной Армии, массовых облав, проверок. К примеру, в ночь на 17 февраля частями Орджоникидзевской дивизии НКВД совместно с райотделом НКВД были осуществлены: «обла- ва леса в районе детколонии Новокубанская, ст. Кубанская, Ковалевская и в населенных пунктах Новокубанская и Хуторок». В итоге, ими были задержаны 147 человек. В ходе облавы обнаружили «большое количество продовольствия и других ценностей, растащенных населением при отходе немцев, на что взяты сохранные расписки с обязательством сдачи в органы НКВД» [3].

Тема сбора «государственного и трофейного имущества, разобранного гражданами» являлась актуальной повсеместно. Не случайно органы исполнительной власти неоднократно публиковали соответствующие объявления в периодике с призывами к населению о сдаче трофейного и расхищенного государственного и колхозного имущества. Тем не менее, проблема оставалась крайне острой, порождая нарекания, упреки и обвинения в адрес милиции. Тем не менее, нужно признать, что последние работали вполне эффективно. Более того, в основном документы фиксируют административные меры и массовую добровольную сдачу населением разграбленного. Уголовных дел в регионе возбуждалось относительно немного.

В последующем, несмотря на известную стабилизацию ситуации, тактика проведения облав сохранила свою актуальность. В значительной степени они получили дополнительную актуализацию в связи с тем, что постановлением Военного совета Северо-Кавказского фронта от 31 марта 1943 г., то есть, спустя примерно полтора месяца после начала освобождения региона, его наиболее крупные центры были объявлены режимными городами первой категории. В связи с этим в целом, сюда был запрещен въезд граждан и возвращение эвакуированных без разрешения органов исполнительной власти. Граждане, прибывшие сюда на жительство в период оккупации, обязывались в пятидневный срок выехать к месту прежнего жительства. Одновременно развернулась «перепрописка» населения [4].

Характеризуя данное направление в работе органов правопорядка, нельзя не отметить фактов злоупотребления служебным положением, в частности, нарушений имущественных прав граждан. Особенно они были заметны в первой половине 1943 г., что отмечалось бюро крайкома ВКП(б) в июне 1943 г. по отношению к действиям некоторых районных советов края, которые «вынесли решение о конфискации и изъятии имущества у лиц, обвиненных в измене Родине и их семей». При этом указывалось на то, что в рамках данной операции отдельными сотрудниками органов внутренних дел были допущены противоправные действия. В частности, ими были «допущены незаконные массовые обыски и изъятие имущества и продоволь- ствия граждан… часть изъятого … присвоена самими обыскивающими» [5]. В связи с выявленными недостатками, краевым УНКВД в отношении виновных были приняты дополнительные меры профилактического и репрессивного плана.

В аграрном регионе Северного Кавказа особую актуальность приобрела охрана сельскохозяйственного имущества, значительно пострадавшего за период с начала военных действий. Так, к весне 1943 г. по Краснодарскому краю были неисправны 52% тракторов, а живого тягла осталось 37% от дооккупационного времени [6]. В то же время, значительная часть имущества бывших колхозов оказалась в частных руках. В данном случае сказалось естественное стремление населения обеспечить себя в условиях оккупации. Следует также учитывать явления массовых хищений периода эвакуации. В то же время, в определенной степени это было обусловлено и тем, что во время оккупации немецкими властями осуществлялось перераспределение собственности, принадлежащей колхозам в пользу лиц, которые были настроены лояльно к оккупантам. В любом случае, вне зависимости от отмеченных особенностей, возврат всего колхозного имущества был объявлен первоочередной задачей НКВД. Причем ее выполнению было придано ясно выраженное политическое звучание. В данной связи, к примеру, прокурор Пластуновского района Краснодарского края Комягин, в своем выступлении на пленуме райкома 3 июня 1943 г. рассматривая ситуацию, когда крестьяне отказывались передавать в колхозы часть колхозного скота, перешедшего к ним в личное пользование в период оккупации, отмечал, что «немецкие оккупанты оставили свои следы и влияние на некоторую часть отсталых колхозников» [7].

В последующем, по мере укрепления районных отделов, деятельность по мобилизации колхозного и государственного имущества планово проводились уже их сотрудниками. В целом масштабы проведенной в отмеченном направлении работы и объем возвращенных ценностей оказались довольно значительными. Показательны в данном отношении цифры по Кореновскому району Краснодарского края. По приблизительным данным к 1 сентября 1943 г. здесь было изъято «у изменников Родины расхищенного с ферм скота: крупного – 680 голов, мелкого – 405 голов, прочего – 215 голов» [8].

Определенное внимание в рамках периода было уделено и расследованию событий периода эвакуации и оккупации части территории Северного Кавказа. В частности, весной 1943 г. Краснодарским УНКГБ было произведено особое дознание на предмет выяснения, было ли в момент оставления части территории края вы- ведено из строя все оборудование, и не использовали ли уцелевшее немецкие оккупационные власти. Комиссия завершила работу в сентябре 1943 г., сделав вывод о том, что основными причинами ряда неудач спецмероприятий стали спешка, непрофессионализм исполнителей и дефицит взрывчатых веществ [9].

Органы НКВД были задействованы в решении массы хозяйственных и административных вопросов. Например, на XII расширенном пленуме Краснодарского крайкома ВКП(б) (67.03.1943 г.) с участием первых секретарей гор-райкомов, председателей исполкомов и руководителей хозяйственных ведомств края, отмечалось участие УНКВД в наведении порядка в сфере регулирования железнодорожного сообщения. Активно использовалась милиция для борьбы за обеспечение должного уровня гигиены в населенных пунктах, в том числе, для контроля за санитарным состоянием, борьбы с эпидемией сыпного тифа и пр.

Большое внимание в работе НКВД уделялось борьбе со спекуляцией. Отчасти ее успеху способствовало ужесточение правил и порядка торговли. С 18 мая 1943 г. в городах Краснодарского края были закрыты все коммерческие рестораны и закусочные. Под жесткий контроль были поставлены рынки, где для борьбы со спекуляцией учреждались посты милиции. Большое внимание уделялось борьбе с самогоноварением. Органам милиции предписывалось не ограничиваться административными штрафами, а передавать такие дела в народные суды [10]. Тем не менее, в целом ситуация в данной сфере оставалась в 1943-1945 гг. особенно сложной. Особенно остро стояли вопросы борьбы с хищениями в торговле.

В целом, содействие выполнению народнохозяйственных задач являлось принципиально важным направлении работы органов НКВД. После изгнания в 1943 г. фашистов с территории Северного Кавказа предстояло в короткий срок возродить экономику региона. Вопросы незамедлительного возрождения экономики нашли свое отражение в таких принципиально важных правительственных документах, как постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О мероприятиях по восстановлению МТС и колхозов в районах, освобожденных от немецко-фашистских оккупантов» от 23 января 1943 г., постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О неотложных мерах по восстановлению хозяйства в регионах, освобожденных от немецкой оккупации» от 21 августа 1943 г. и в других директивах.

В частности, в процессе реализации партийно-правительственных решений в деятельности органов НКВД оказалось особенно востребованным постановление СНК СССР от

8 января 1944 г. «О материальной ответственности лиц, виновных в гибели или хищении скота, принадлежащего колхозам и совхозам» [11], направленное против хищений в сельском хозяйстве.

В рассматриваемый период одним из важных направлений работы местных органов власти и управления, в том числе и НКВД, стала также мобилизация трудоспособного населения. Участие ведомства в осуществлении трудовых мобилизаций существенно повысило их эффективность. В частности, это было ощутимо в нефтяной промышленности, где к весне 1943 г. численность рабочих была в 10 раз меньше по сравнению с 1941 годом. В результате проведенных мобилизаций, к примеру, в распоряжение Краснодарского нефтекомбината только до конца 1943 г. было передано более 1500 работников. Массовые мобилизации в основном сняли остроту проблемы. В феврале 1944 г. в нефтяной отрасли Краснодарского края работало около 6000 человек [12].

Впрочем, массовые мобилизации, проводимые в кратчайшие сроки, не могли в полной мере решить проблему кадров. В данной связи, важное значение приобрели новые направления работы НКВД, в частности, их участие в обеспечении необходимого уровня трудовой дисциплины. Так или иначе, но то, что в 1944 г. в коллективных хозяйствах Краснодарского края «была самая высокая в стране выработка трудодней» [13], есть и определенная доля и их заслуги. В целом, следует признать, что отличительной особенностью периода стало то, что повсеместно на Северном Кавказе в 1943-1945 гг. сократилось число правонарушений на производстве.

Впрочем, оценивая сегодня отмеченное направление работы НКВД, трудно дать ему однозначную оценку. С одной стороны, оно являлось одним из важнейших направлений служебно-оперативной деятельности органов НКВД-НКГБ Краснодарского края в восстановительный период. С данной стороны пресечение участившихся хищений государственного имущества, а также производство дознания по делам, связанным с прогулами на предприятиях имели большое позитивное значение. Так, в 1943 г. из 26 396 уголовных дел, рассмотренных в народных судах Краснодарского края, 39% составили дела по хищениям, 16% дела по прогулам. Такое относительно большое количество осужденных за указанные преступления объяснялось тем, что «в строй вступают новые производства и предприятия, контингент рабочих и служащих увеличивается, а следовательно, и число прогульщиков становится больше» [14]. Но с другой стороны, решение задач по возрождению народного хозяйства на освобождаемой территории далеко не всегда учитывало человеческий фактор (имеется в виду положение, когда государство, «выжимая» максимум из работника, далеко не всегда обеспечивало ему и его семье возможности для нормального существования, и, прежде всего, это касается продуктов питания). В результате имело место увеличение фактов хищения зерна в сельском хозяйстве (поскольку это было нередко единственной возможностью прокормиться). Ситуация в указанной сфере стала поистине критической к концу 1943 г. в связи с интенсификацией государственных хлебозаготовок.

В целом, рассматривая проблему участия органов внутренних дел в восстановлении народного хозяйства, следует заметить, что оно выражалось в решении ими очень широкого круга задач, прямо и косвенно обеспечивающих налаживание мирной жизни.