Романы Д. Тартт и Дж.К. Роулинг: поэтика, прагматика, контекст

П остановка проблемы . Одной из особенностей творчества Д. Тартт (род. 1963) является насыщенность аллюзиями, богатая интертекстуальность. Писательница берет за основу национальную традицию, вписывая произведения в парадигму «большого американского романа», опирается на классический роман воспитания [Фомина, 2017], эксплицирует «русский текст» [Турыше-ва, 2020; Гевель, 2021].

Дебютный роман Д. Тартт «Тайная история» (1992) содержит множество отсылок к античной литературе [Шалимова, 2021], произведениям Х. Ли, М. Твена, М. Митчелл [Назирова, 2016], а также сам становится сюжетным претекстом к нескольким современным романам, в их числе «Некоторые вопросы теории катастроф» М. Пессл и «Тайное место» Т. Френч. С учетом полидисциплинарно-сти современного культурного пространства важной является сериальная парадигма: сериал «Sex education» (Netflix) отчасти продолжает намеченные Д. Тартт сюжетные линии: история одной из главных героинь, старшеклассницы Мейв Уайли, частично рифмуется с судьбой Котку. Сериал «Эйфория» (HBO) также заимствует у Д. Тартт сюжетные решения и способы раскрытия персонажей: переживание измененных состояний сознания, любви, предательства, крайних точек одиночества. Подобным примером служит едва намеченная во второй части романа «Щегол» линия отношений Тео и Бориса: «тут начинается зыбкая часть» [Тартт, 2015, c. 320], впоследствии ставшая сюжетообразующей в романе Х. Яна-гихары «Маленькая жизнь».

Можно выделить целый спектр тем, образов, сюжетов, которые обозначены у Д. Тартт, но полноценно раскрываются в других произведениях американской культуры, связанных с темой взросления [Tarr, White, 2018; Stratman, 2018]. В этом нам видится социально-антропологический контекст романов Д. Тартт – его часть, наиболее близкая современности.

Многие структурные элементы романа «Тайная история» вошли в архитектонику цикла о Гарри Поттере (1997). Эта взаимосвязь интересна еще и тем, что в дальнейшем Д. Тартт в романах «Маленький друг» (2002) и «Щегол» (2013) неоднократно вводила реминисценции на романы Дж.К. Роулинг, а Джули Майерсон из «The Observer» назвала «Щегол» «данью уважения Гарри Поттеру»1. Создательница цикла о Гарри Поттере также несколько раз подчеркивала влияние Тартт на ее творчество2, однако в литературоведении эта тема ранее не рассматривалась.

Жанровая принадлежность романа «Маленький друг», доминирующая тема «южной готики» [Анцыферова, 2015], с особой атмосферой, поляризацией добра и зла связаны с сюжетообразующей темой борьбы с темной силой в цикле о Гарри Поттере. «Тайную историю» с точки зрения жанра с «Гарри Поттером» объединяет уже отмеченный университетский дискурс (жанровая парагма-тика campus novel, которая также прослеживается в творчестве Д. Лоджа, И. Во, Дж. Уильямса, Дж. Евгенидиса, В. Набокова).

Структурно сюжетообразующие события каждой из семи частей «поттериа-ны» оказываются вписаны в ход школьного семестра, кульминация (окончательная схватка с Темным лордом или его «сюжетным представителем») обычно происходит ближе к летним каникулам, об остальных событиях цикла рассказывается в рамках школьной повседневности. Сюжет «Тайной истории» также неразрывно связан с ходом университетского семестра от начала и до конца [Парулина, 2016]. Романы имеют уникальный отклик, зафиксированный рецептивный след читательского освоения в поле фанфикшн. Инвариантной частью становится воспроизведение внешних атрибутов, тематические, образные, ценностные

СИБИРСКИЙ ФИЛОЛОГИЧЕСКИЙ ФОРУМ ^{2022. № 3} (²⁰)

отсылки, редуцируемые до отдельных тем и мотивов: учитель/ученик, детективные элементы, университетский/школьный топос, любовь к книгам, атмосфера уединения, сосредоточенности, особый стиль в одежде.

Цель исследования. Теоретический вектор исследования связан с выявлением семантики сюжета взросления, функционирования повторяющихся мотивов, тем и сюжетов.

Методы. В статье осуществляется реконструкция генетических и типологических связей как в жанровых, так и в сюжетных структурах произведений Д. Тартт и Дж. К. Роулинг. Исследование строится на интертекстуальном и интермедиальном методах, применяется имманентный анализ текста. Научная новизна исследования в сопоставлении жанровых и нарративных особенностей романов: системы персонажей, особенностей хронотопов, мотивно-тематических комплексов.

Результаты исследования

Ономастические созвучия. Моментом очевидного совпадения являются имена главных героев романа «Маленький друг» и цикла о Гарри Поттере: Harriet и Harry, также одного из главных героев «Тайной истории» зовут Henry. Гарриет вместе с именем наследует доминирующие черты характера Гарри Поттера: автономность мышления, правдолюбие, упорство: «Когда Гарриет было лет семь-восемь, она пришла в городскую библиотеку и попросила дать ей книжек про магию. Но открыв эти книжки дома, она пришла в ярость – там были описания фокусов...» [Тартт, 2016 а, с. 55]. Отметим также возраст – 7–8 лет – как инициационный в обеих книгах.

Усиливает это сопоставление тот факт, что имя антагониста Гарриет и главного злодея романа, которого она подозревает в убийстве брата – Дэниел Рэтлифф, созвучное с именем актера (Дэниел Рэдклиф), сыгравшего роль Гарри Поттера в знаменитой экранизации цикла. Время написания романа «Маленький друг» приходится на нашумевший выход экранизации первой части поттерианы.

Тем самым, учитывая явное совпадение образов Гарриет и младшего Рэтлиффа, которые к концу романа, по сути, оказываются двойниками, Тартт наследует мысль о соседстве добра и зла, их взаимопроникновении. В последней части цикла выясняется, что Гарри Поттер носит в себе часть души главного злодея и своего личного врага Волан-де-Морта, является его крестражем3.

Система персонажей. Визуально образ одного из главных героев «Тайной истории» – Генри Винтера – во многом созвучен образу Гарри Поттера. Генри даже обладает шрамом похожей формы, который, как и в случае с Гарри, вызывает у него серьезные мигрени:

Генри: «Волосы у него спадали не на ту сторону, и у самых их корней я увидел длинный бугристый шрам, перерезанный белыми рыбицами под углом к надбровью» [Тартт, 2016 б, с. 154].

Гарри: «У Гарри было худое лицо, острые коленки, черные волосы и яркозеленые глаза. Он носил круглые очки, заклеенные скотчем...», «Единственное, что Гарри нравилось в собственной внешности – это тонкий шрам на лбу, напоминавший молнию» [Роулинг, 2005, с. 27].

Любопытно, что в результате опасной зимовки Ричард также приобретает еле заметный шрам в том же месте, что и у Генри: «Дай-ка я взгляну на твою рану. Я откинул волосы со лба. Швы давно сняли, и почти ничего не было заметно» [Тартт, 2016 б, с. 153]; однако этот еле заметный шрам ощущается им как нечто пугающе объединяющее: «мне в голову все же закралась мысль, что я отмечен тайным клеймом преступления» [Тартт, 2016 б, с. 153]. В этом смысле связь через шрам Ричарда и Генри рифмуется с неразрывной связью Гарри и Волан-де-Морта.

К тому же Генри Винтер носит очки круглой поттеровской формы. Примечательно, что точно такие же очки носит Банни: «двое ребят носили очки, как ни странно, одинаковой формы – маленькие старомодные очочки в круглой стальной оправе» [Тартт, 2016 б, с. 25].

Очень важной нам кажется тема «зельеварения» в контексте образов Гарри Поттера и Генри Винтнера: Генри практикует приготовление отваров для «вакхических обрядов», интересуется персидскими ядами, ядовитыми травами и грибами. Для Гарри Поттера обучение зельеварению становится важной ступенькой для превращения в мракоборца. Сюжет «Принца полукровки» связан с учебником, помогающим варить зелья.

Любопытно, что второе имя Генри – Марчбэнкс. В романах о Гарри Поттере присутствует второстепенный персонаж с такой фамилией – Гризельда Марч-бэнкс, профессор, старейшина суда Визенгамот, председатель экзаменационной комиссии.

Тема сиротства также роднит образ Гарри Поттера сразу с несколькими образами романа «Тайная история». Безусловно, Ричард не сирота, но настолько отстранен от своей семьи (герой молит о сиротстве: «как я желал бы себе этой горькой судьбы!»), что не хочет даже обращаться к ним за помощью. Вообще все герои «Тайной истории» так или иначе оказываются вне своих семей: близнецы потеряли родителей, отношения Фрэнсиса и его матери также далеки от привычных, родители Генри фактически остаются за кадром его жизни, а родители Банни так заняты светскими условностями, что не обращают внимание на свое многочисленное семейство. А друг для друга Генри, Чарльз, Камилла, Фрэнсис, Банни и потом Ричард в каком-то смысле становятся новой семьей. Так же, как Тео из романа «Щегол» обретает семью, встретив Бориса, который становится лучшим другом, двойником, «названым братом» героя. Симптоматично, что именно он дает герою кличку «Поттер», обозначая прямую интертекстуальную связь с циклом Дж. Роулинг и приравнивая Тео к другому «мальчику, который выжил».

СИБИРСКИЙ ФИЛОЛОГИЧЕСКИЙ ФОРУМ ^{2022. № 3} (²⁰)

Этих героев объединяет тема соприкосновения со смертью, сиротства, постижения себя через дружбу и любовь. Общим становится мотив денег: Гарри Поттер наследует ячейку в волшебном банке «Гринготтс», Тео достаются деньги от матери, на которые впоследствии посягает отец (образ корыстного отца-пьяницы восходит к роману М. Твена «Приключения Гекльберри Финна»).

Значимым сопоставлением романа «Тайная история» и поттерианы является то, что Ричард Пейпен влюбляется в сестру Чарльза Камиллу, как и Гарри, влюбленный в сестру своего друга Рона Уизли (тоже рыжеволосую). Ситуация с Ричардом и Камиллой потом будет воспроизведена Д. Тартт и в романе «Щегол» – ее Пипа во многом наследует образу Камиллы Макколей: «Мне было трудно собраться с мыслями – золотистые завитки волос так очаровательно лежали у нее на висках» [Тартт, 2016 б, с. 89], «...Смотрел на ясные, лучистые глаза и густые ресницы, на висок, где маленькое озерцо золота постепенно растворялось в ровном и теплом, как мед, блеске волос» [Тартт, 2016 б, с. 49].

Очень важная общая черта романов Роулинг о Гарри Поттере и романа Д. Тартт «Тайная история» – фигура «ненадежного учителя». Любопытна очевидная созвучность образов (и отношения к ним главных героев) Дамблдора и Джулиана. Таинственный, окутанный слухами, со своими странностями и особенными методами4, зачастую неодобряемыми вышестоящими лицами, – это определение подходит к ним обоим, как и некоторое отстранение главного героя в конце, понимание того, что учитель не является всесильной (и сильной вообще) фигурой. У Джулиана сказочный образ: «высокие, как у эльфов, брови», абстрактный возраст «сказать, сколько лет этому человеку, я не мог даже приблизительно» [Тартт, 2016 б, с. 24]. В разных частях поттерианы сюжетная схема, в рамках которой учитель в конце романа оказывается не тем, кем казался, повторяется неоднократно, например в случае с Златопустом Локонсом, Римусом Люпином, Северусом Снейпом.

Все герои Тартт обладают некоей уникальной характеристикой: для Гарриет это ум и свободолюбие, для Ричарда – любовь к наукам, знанию, греческому языку. Ричард, подобно Гарри в осваивании защиты от темных искусств, проявляет старания в постижении греческого / постижении себя: «Я проводил ночи за греческим, просиживая порой до четырех утра – голова к тому времени гудела, глаза слезились, и во всем Монмуте светилось только мое окно» [Тартт, 2016 б, с. 86].

Тео с Гарри объединяет уже упомянутая уникальность судьбы «мальчика, который выжил», помещающая их одновременно в парадигму судьбы избранного и трикстера.

Отличительными чертами Гарриет становятся ее независимость и ум: сестры Клив описываются по принципу антитезы: старшая сестра Эллисон домашняя и послушная, любимица бабушек: «Хозяюшка ты наша... Красавица. Ангел наш дорогой... Славная девочка. Миленькая. Хорошенькая». «Младшая же сестра Гарриет не была ни миленькой, ни хорошенькой. Гарриет была умной»5 [Тартт, 2016 а, с. 33]. Примечательно, что отец дает девочке непосильные поручения, оскорбляет, он «лупил Гарриет ремнем – за то, что она огрызалась» [Тартт, 2016 а, с. 71]. Дома она чувствует себя неуютно и неуместно: «Дома у Гарриет жили как во сне, все, кроме самой Гарриет, которая по натуре была бодрой и бдительной» [Тартт, 2016 а, с. 74].

Таким образом, все герои Тартт (Ричард, Гарриет, Тео) лишены связи с родителями, они одиноки и не поняты, как Гарри Поттер в семье Дурслей.

Особенности хронотопа. Колледж Хэмпден становится аналогией (и возможным претекстом) школы Хогвартс – волшебным и загадочным местом, о возможности существования которого он (нарратор) не подозревал, находясь в скучной, ровной (Ричард из городка Плано, с исп. – ровный⁶) Калифорнии. Для реалистического романа в «Тайной истории» достаточно много описаний Хэмпдена, связанных с темой волшебного, магического: «я подумал, что оказался в какой-то волшебной стране», «и я был счастлив в эти первые дни, счастлив, как никогда раньше» [Тартт, 2016 б, с. 20].

До Хэмпдена герой как будто не жил, находился в аду: «все же очевидно, что основатели Плано воздвигали город, взяв за образец не рай, но ту иную, скорбную и мрачную обитель», «я, словно зомби, брел к парковке», «Я чувствую, что все здесь пропитано запахом гнили...», «смерть, смерть, смерть» [Там же, с. 17]. Полной противоположностью является образ колледжа Хэмпден, увиденный Ричардом в рекламном буклете: «Я помню эти фотографии по сей день – так, бывают, запоминаются картинки из любимой детской книжки. Залитые солнцем луга, расплывчатые очертания окутанных дымкой гор, толстый ковер листвы на ветреной осенней дороге. Праздничные костры и стелющийся в долинах туман, изгибы виолончелей, темные окна, снег» [Там же, с. 18].

Для Гарри Поттера настолько же антиномичны дом Дурслей на Тисовой улице, его чулан там и мир Хогвартса: «Возможно, именно жизнь в темном чулане привела к тому, что Гарри выглядел меньше и слабее своих сверстников» [Роулинг, 2005, с. 27], «Гарри даже представить не мог, что на свете существует такое красивое и такое странное место» [Там же, с. 145], «За два месяца замок стал его настоящим домом. А дому номер четыре по Тисовой улице так и не удалось этого добиться за десять лет. В Хогвартсе он чувствовал себя уютно, здесь у него появились друзья». [Там же, с. 218].

Гарри должен был пойти в обычную школу, где, по словам Дадли, «старшекурсники в первый же день засовывают новичков в унитаз» [Там же, с. 42], его, как и Ричарда в Хэмпден, спасает приглашение в Хогвартс.

В тексте обоих произведений присутствуют письма, даже графически похоже оформленные: это письмо-приглашение Гарри Поттеру и письмо Ричарда в Хэмпден с заполненной анкетой (рис.).

СИБИРСКИЙ ФИЛОЛОГИЧЕСКИЙ ФОРУМ ^{2022. № 3} (²⁰)

ЩКСПА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА «ХОГВАРТС»

Директор: Альбус Дамблдор (Кавалер ордена Мерлина I степени, Великий волш., Верх, чародей. Президент Международной конфед. магов)

Дорогой .мистер Поттер!

Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму спискам необходимых книг и предметов.

Занятия начинаются 1 сентября. Ждем ваше сов)' не > юзд) ice 31 шаля.                            "

Искренне Ваша.

Минерва МакГонагалл, замес титезь директора

В дверь постучала мать, позвала меня. Я не ответил. Я вырва из буклета анкету и начал ее заполнять

Имя:                  Джон Ричард Пкйпен

Адрес:                   4487 Мимоза-корт, Плано.

Калифорния

Хотели бы вы получить      Да (ралулееетсм).

информацию о системе финансовой помощи?

Рис.

История попадания героев в учебное заведение своей мечты связана в обоих случаях с симпатией и сочувствием учителей: «сочувственно настроенные профессора писали письма, для меня делали разного рода исключения» [Тартт, 2016 б, с. 20].

Колледж Хэмпден, как и Хогвартс, является совершенно «отгороженной» от окружающего нормального мира лесами и горами экосистемой – герои выбираются только в близлежащий городок Хэмпден/Хогсмид.

Атмосфера Хэмпдена и Хогвартса похожа: «...студенты собирались по вечерам на первом этаже у камина, жгли похищенные под покровом ночи из преподавательского дома дрова и, протянув к огню разутые ноги, пили подогретый сидр» [Тартт, 2016 б, с. 85].

Похоже описывается пространство вокруг: «...Вон там, на холме, есть кладбище. Я едва различал его сквозь сосны. Невысокие покосившиеся надгробия, как расшатанные зубы, торчали под такими странными углами, что в них чувствовалось застывшее движение...» [Тартт, 2016 б, с. 76] / «Расположенные вокруг замка горы сменили зеленый цвет на серый, озеро стало напоминать заледеневшую сталь, а земля каждое утро белела инеем» [Роулинг, 2005, с. 231].

Eще одна локация, характерная для обоих текстов, – железнодорожная платформа: для цикла о Гарри Поттера платформа 9 3/4 имеет сюжетообразующее значение, это место встреч и прощаний, место перехода в волшебный мир Хогвартса из мира маглов и то, что видится Гарри перед моментом его воскрешения. Последний разговор – прощание уже повзрослевших Ричарда и Камиллы тоже происходит на платформе. Через какое-то время после этого Ричард видит сон о «не то лаборатории, не то музее», в котором встречает Генри, как Гарри встречает Дамблдора в странном месте, напоминающем ему платформу 9 3/4: в обеих книгах это их последний воображаемый разговор с умершим близким человеком. Оба они не могут ответить на вопрос «где мы сейчас находимся?», впечатление героев расплывчато: «вновь оседавший туман, скрывающий его силуэт, пока его темная фигура не растворилась в сумраке зала» [Тартт, 2016 б, с. 591].

Фотоэкфрасис. Мотив оживающих (хоть не наяву, а в памяти) фотографий также роднит «Тайную историю» с «Гарри Поттером»: «В тот год я изучал фотографии Хэмпдена часами, словно надеясь, что если буду смотреть на них долго и пристально, то благодаря некоему осмотическому процессу проникну в их ясную, ничем не нарушаемую тишину» [Тартт, 2016 б, с. 18].

Экфрастические созвучия в произведениях Тартт и Роулинг проявляются и на уровне живописи – многочисленные «ожившие» портреты в Хогвартсе предвосхищают «ожившее» изображение «Щегла», картины Карла Фабрициуса в сюжете одноименного романа, по сути, представляющего из себя интерпретацию произведения живописи в прозе.

Важную роль обращение к фотографии играет и в поэтике романа «Маленький друг»: «Гарриет целыми днями могла разглядывать старые снимки в фотоальбоме...», «Больше всего Гарриет любила фотографии с братом... их хранили отдельно, на полке в чулане у Эди, в коробке-сердечке из-под шоколадных конфет... Разглядывать их Гарриет никогда не надоедало. Все краски на фото были нереальные, с просинью, и с годами цвета сделались еще более хрупкими, более чудными. Через них Гарриет приоткрывалась дверка в сказочный мир – магический, цельный, утраченный навеки» [Тартт, 2016 а, с. 50].

Фотоэкфрасис становится одним из важнейших элементов поэтики, именно через призму фотографий Гарриет не только глубже и с разных сторон узнает Робина, мозаично собирая его образ, но и познает себя:

«Гарриет родилась в канун Рождества, когда на дворе бушевала самая снежная за всю историю Миссисипи вьюга. В коробке-сердечке нашелся снимок и этого снегопад... ее только-только, в белоснежный сочельник привезли домой из больницы» [Тартт, 2016 а, с. 52].

Фотографии репрезентируют ту семью, которая навсегда утеряна и служат для Гарриет якорем, за который она цепляется: «Была у Гарриет в коробке-сердечке и самая любимая фотография, которую она разглядывала снова и снова при свете фонарика: на ней Робин и Эллисон вместе с Гарриет сидят в гостиной ‟Напасти” под елкой. Ничто на снимке не указывало на то, что их ждет череда несчастий...

СИБИРСКИЙ ФИЛОЛОГИЧЕСКИЙ ФОРУМ ^{2022. № 3} (²⁰)

Тогда, конечно, этого никто не знал: на дворе было Рождество, в семье было прибавление, все были счастливы и думали, что это счастье будет длиться вечно» [Тартт, 2016 а, с. 53], «Фотографии завораживали Гарриет. Больше всего на свете ей хотелось ускользнуть из этого мира в их прохладную, синеватую прозрачность, где был жив ее брат, и стоял красивый дом, и все всегда были счастливы» [Тартт, 2016 а, с. 51].

Фотографии передают семейное тепло, безмятежное счастье, но и служат предвестниками беды, предвосхищают ее: «Свет на фото был дробленый, сентиментальный, пылающий предвестием беды. К следующему Рождеству помрет даже Прыгунок» [Тартт, 2016 а, с. 53].

Заключение. Взаимосвязь творчества Д. Тартт и Дж. К. Роулинг требует дальнейшего внимательного исследования, в данной статье мы раскрыли лишь некоторые ее грани, подтверждающие художественный диалог между двумя писательницами. Предполагаем, что Роулинг была знакома с текстом романа «Тайная история» (1992) еще во время работы над основным сюжетом серии о Гарри Поттере, это подтверждает общеизвестный факт о том, что структура и основные сюжетные линии серии были задуманы еще во время работы над первой книгой о Гарри Поттере, законченной в 1995 г. Проведенное компаративное исследование позволяет увидеть инвариантные сюжетные модели, схожесть таких категорий поэтики, как система персонажей, хронотоп, интертекстуальность, и становится еще одним шагом в осмыслении канона современной young adult литературы.