Россия и её роль в культурном развитии памирцев

НАЗАРХУДОЕВА ДАВЛАТСИЛТОН ШАРОБОВНА — аспирантка кафедры теории культуры, этики и эстетики социально-гуманитарного факультета Московского государственного института культуры

NAZARKHUDOEVA DAVLATSILTON SHAROBOVNA — doctoral student of Department of the theory of culture, ethics and aesthetics, Faculty of Social Sciences and Humanities, Moscow State Institute of Culture

Обретение Таджикской Автономной Советской Социалистической Республикой независимости 9 сентября 1991 года привело к стремительной актуализации проблем, сочетающих в себе этнологическую, региональную и культурно-историческую специфику. Причин тому было несколько. К началу 90-х годов ХХ века Таджикская АССР более чем на 9/10 занимала площади высочайших горных систем (Памира, Тянь-Шаня и нескольких меньших по размерам горных гряд на западе страны), что стало причиной недостатка многих жизненно важных ресурсов — от продуктов растениеводства и животноводства до промышленных товаров. Именно поэтому из соседних регионов Таджикистан получал большую часть необходимых для своего жизнеобеспечения ресурсов. Единственной отраслью экономики, обладавшей значительным экспортным потенциалом, была гидроэнергетика. Однако масштабный план создания новых ГЭС, принятый в первой половине 1970-х годов, так и не был к 1991 году реализован [5, с. 49—93]. К тому же граничащая с Афганистаном, китайским Синьцзяном и постсоветскими среднеазиатскими государствами страна оказалась отрезана от России — когда-то основного потребителя продукции своих немногих крупных предприятий [1].

Нельзя не учитывать и то обстоятельство, что в результате проводившегося в 1924— 1929 годах в рамках реализации советской национальной политики национально-территориального размежевания в состав Таджикской АССР вошли некоторые районы бывшего Кокандского ханства (Худжанд (Ленинабад), Пенджикент и верховья реки Зеравшан), Памир и территории зависимых от Бухары бекств (Куляб, Бальджуван, Дарваз, Каратегин и другие) [2]. Эти образования, являясь, по сути, самостоятельными политиями в рамках отдельных долин, имели мало общего в историко-культурном отношении. Советская власть, пытавшаяся создать из жителей этих областей «единую социалистическую нацию», вынуждена была считаться с их этнической гетерогенностью и использо- вать её «в деле социалистического строительства». Это привело к «мутации» региональных особенностей и формированию оригинальной системы специализации и дифференциации регионов страны. К концу 80-х годов ХХ века сложилась несколько иная, чем ранее, и чуть модифицированная в этническом отношении картина региональных сообществ [9].

Так, особое положение в Таджикистане (да и в Средней Азии в целом) всегда занимали памирские народы [см.: 8]. Проживая на 45% территории республики (Горно-Бадахшанская автономная область), они составляли не более 4% её населения. Условия высокогорья определили сохранение национальной, конфессиональной и языковой обособленности памирцев, консервацию родовой общины и, что закономерно, крайнюю бедность местного хозяйства. Российская власть, а перед ней советская, последовательно оказывала Памиру материальную поддержку, чтобы культурный уровень проживающих здесь людей не очень уж резко отличался от соответствующего уровня в метрополии. В частности, на территории автономии в советское время действовал так называемый северный коэффициент, хотя Памирский регион расположен всё-таки не на Севере. Эти меры привели к росту уровня образования и культуры памирцев, но одновременно ослабили и без того не очень развитое хозяйство региона. Поэтому прекращение существования СССР если и не привело памирцев к экономической катастрофе, то всё же очень осложнило имевшиеся хозяйственные проблемы, к тому же настроив население против новой власти и новых условий ведения хозяйства [1].

Важно отметить также, что социальные и этнические «перегородки», фрагментирующие таджикское общество, многочисленны и к тому же многообразны. Они создают своеобразную иерархию различий, которая весьма причудливо воздействует на идентификацию людей в качестве «своих» либо «чужих». Необходимо учитывать и тот факт, что микро-региональный уровень самоидентификации памирцев сочетается в сознании жителей Памира с элементами «общенационального» самосознания и прагматическим пониманием необходимости сотрудничать с поддерживающим его государством. Тем не менее этноло-кальные различия играют важную роль в формировании конкретного отношения к внешнеполитическим партнёрам Памира, и в том числе к России.

Следует вспомнить, что самопровозглашённая Автономная республика Бадахшан формально существовала до ноября 1994 года, когда на всенародном референдуме была принята новая Конституция Республики Таджикистан и состоялись выборы Президента Республики Таджикистан (им стал Э. Рахмонов). Ещё при разработке Конституции развернулась дискуссия о правовом статусе Горного Бадахшана. Первоначальный проект Конституции не имел особой статьи, посвящённой Памиру, и только в главе о местной власти говорилось, что специальным законом будут регулироваться все вопросы, связанные с правовым статусом Горно-Бадахшанской автономной области. По требованию представителей Памира конституционная комиссия пошла на уступки и включила в окончательный текст отдельную (7-ю) главу о ГБАО, фактически воспроизведя, таким образом, прежнюю структуру советской Конституции периода Таджикской АССР.

4 ноября 1995 года был принят Конституционный закон «О Горно-Бадахшанской автономной области». В преамбуле к 1-й статье 1-й главы говорилось, что «Горно-Бадахшанская автономная область, являясь составной и неделимой частью Республики Таджикистан, обладает особыми географическими условиями, уникальными культурными, духовными и языковыми ценностями». Таким образом, в Душанбе официально и на законодательном уровне признали своеобразие памирской культуры, но сделали это в такой форме, которая не допускала однозначной интерпретации памирцев как нетаджиков [12]. Всё это не способствовало устранению политического недовольства части населения Памира.

Лишь 27 июня 1997 года в Москве между правительством Таджикистана и таджикской оппозицией было подписано «Общее соглашение об установлении мира и национального согласия в Таджикистане». Согласно этому договору оппозиция получала 30% мест в структурах власти, а оппозиционные вооружённые силы интегрировались в государственные военные и силовые структуры [1]. После подписания мирного соглашения прямое влияние Душанбе на ситуацию на Памире стало неуклонно возрастать. Памирцы были всё же вовлечены в процесс послевоенной консолидации таджикской нации.

После заключения мира внимание людей и властей Памира переместилось на вопросы социального развития и поиска экономической основы для него. Большое политическое и экономическое значение для Памира и для всего Таджикистана имело строительство автомобильной дороги через Мургаб в Китай и автодороги Куляб — Дарваз, в результате чего прекратилась географическая изоляция региона.

В 2000-е годы показатели экономического развития Горно-Бадахшанской области улучшились, в частности отчасти восстановилось благосостояние населения. Но всё же, несмотря на определённые успехи в социальной сфере и сельском хозяйстве, в целом большинство отраслей народного хозяйства Памира находится в состоянии затяжного кризиса. Одной из серьёзных проблем остаётся безработица, особенно среди молодёжи, поэтому значительная часть памирцев вынуждена в поисках заработка мигрировать в страны ближнего зарубежья, и прежде всего в Россию. Например, поэтому в 2008 году за пределами страны находилось 23,5 тыс. памирцев, то есть 12% всего населения Памира. До настоящего времени денежные переводы мигрантов являются главным источником поддержания приемлемого уровня жизни населения области.

Характерно, что вопрос о правовом статусе Памира после принятия Конституции и соответствующего Конституционного закона не стоит в политической повестке дня, но тем не менее продолжает оставаться дискуссионным. Многие таджикские политики продолжают рассматривать существование автономной области, пусть даже и с сильно урезанными полномочиями, как угрозу национальному единству Таджикистана. Многими из них этническое и культурное своеобразие Памира игнорируется, а автономность региона расценивается как наследие СССР [3].

Для такого подхода, впрочем, имеются определённые основания. Демократические преобразования 1989—1990 годов на советском пространстве способствовали подъёму национального самосознания у всех этнических общностей. Не остались в стороне и памирцы. Требования жителей Памира включали в себя: соблюдение прав и полномочий автономной области, предоставление выходцам с Памира дополнительных государственных постов в органах власти Таджикистана, качественное улучшение социально-экономического положения населения, установление местного контроля над природными богатствами, развитие прямых торгово-экономических отношений с соседними государствами [7].

В центре внимания находился, таким образом, вопрос об устранении социально-политического и экономического неравенства, которое препятствовало культурному развитию автономной области. Помимо этого, требования жителей Памира затрагивали вопросы сохранения памирских языков и создания памирского культурного центра, что актуализировало проблему этнической принадлежности памирцев и придавало движению за более чёткое определение и повышение статуса автономной области этнокультурный, отчасти национальный характер [11].

В апреле 1991 года Президиум Совета народных депутатов Горного Бадахшана вынес на рассмотрение Верховного Совета Таджикистана проект конституционного закона «О ГБАО», который предусматривал существенное расширение полномочий области в политической, экономической и соци- ально-культурной сферах. В тексте проекта впервые недвусмысленно отмечались особенности региона, послужившие основой к получению им статуса автономной области. К ним были отнесены бытование в регионе памирских языков, культурное и духовное своеобразие Памира. Среди прогрессивных последствий присоединения Памира к России особо выделялся факт избавления населения от невыносимой тяжести налогов и поборов, навязанных им бухарской феодально-деспотической администрацией.

Следует подчеркнуть, что разрозненные сведения, имеющиеся в работах русских учёных, путешественников и представителей военно-дипломатических кругов того времени, в своей совокупности дают картину достаточно тяжёлых условий существования памирцев, несмотря на наличие у них такого жизненно важного сектора хозяйственной деятельности, как ремесленное производство. Судя по содержанию таких сведений, этот вид деятельности вполне соответствовал патриархально-феодальным потребностям местного населения. Господствующее положение натурального хозяйства и фактически полное отсутствие товарно-денежных отношений сузили значение ремесла до рамок хозяйственной потребности местного населения. За исключением крайне малозначимых эпизодов ремесло фактически не отделялось от земледелия и скотоводства. Тем не менее в работах российских исследователей имеются весьма многочисленные примеры искусного и даже изящного изготовления предметов домашнего обихода, а также достаточно высокого культурно-философского уровня, отражённого в том числе в персидско-таджикской литературе и поэзии [4]. Так, заметное развитие в Горном Бадахшане получили кузнечное дело, ткацкое производство, кожевенное, гончарное, деревообделочное и прочие виды ремесла и кустарного производства [3]. Однако тяжёлые природно-климатические условия, порождавшие ограниченность товарного производства, ставили жителей Памира перед необходимостью при- обретения основной части орудий труда и продуктов питания извне [10, с. 125—126].

Характерно, что, по сведениям российских авторов, несмотря на географическую отдалённость от соседних государств, население Памира испокон веков имело тесные торговые связи с ними. Русскими исследователями приводится немало примеров сохранения ставших уже традиционными торговых связей населения Памира с соседними государствами, сведений об ассортименте товаров, привозимых на Памир, о том, что из-за слабого развития, а то и полного отсутствия товарно-денежных отношений, горцы предпочитали простой натуральный обмен или примитивный вид товарообмена.

Серьёзным толчком для развития торговли и внедрения товарно-денежных отношений стало появление торговой лавки при Памирском отряде. Чуть позже в целях создания условий для конкуренции и объективного регулирования цен в Хороге был открыт базар. Главными предмета торговли стали привозимые из Кашгара и Оша русские ситцы, изделия из железа, мыло, шёлковые платки и другие бытовые товары. Таким образом, благодаря российскому присутствию в регионе постепенно возрастало число торговых сделок и повышался уровень материального благосостояния жителей Горного Бадахшана.

Значительным был объём товарооборота между республиками СССР и Таджикской АССР. Но при этом и Горный Бадахшан, и Таджикистан в целом получали существенную материальную помощь из центра.

В настоящее время Российская Федерация по-прежнему заинтересована в сохранении своего экономического и культурного влияния как в Таджикистане в целом, так и на Памире — в частности. Таджикистан также заинтересован в сотрудничестве с Российской Федерацией и в проявлении интереса к нему с её стороны, поскольку, наряду с наработанными в прежние времена торгово-хозяйственными связями, республика сталкивается с необходимостью реализации своей продукции, которая представляет интерес в основном для России. При этом Таджикистан заинтересован в сотрудничестве не только с Россией. Однако объективные условия, в которых находятся обе эти страны, предполагают и делают необходимым продолжение и углубление сотрудничества между ними как в хозяйственно-экономической, так и в культурной сферах.

Разумеется, сотрудничая с Таджикистаном, Российская Федерация не будет иметь в ближайшие годы мгновенную отдачу, однако, вкладывая средства в Таджикистан и Горный Бадахшан в рамках совместных проектов, она сможет укрепить своё влияние в этой стране уже на новой основе. При этом по мере роста объёмов хозяйственно-экономического сотрудничества между Таджикистаном и ГБАО, с одной стороны, и Россией — с другой, будет происходить и повышение социально-культурного уровня населения Горного Бадахшана, что в перспективе будет способствовать укреплению не только культурных связей между нашими странами, но и углублению экономического сотрудничества между ними.