Русский перевод "Il regno de gli slavi" Мавро Орбини (заимствования и параллели у некоторых южнославянских авторов)

"Il Regno de gli Slavi" [Пезаро 1601] Мавро Орбини представляет собой широко распространенное и многократно используемое в области историографии и изучения истории славян до периода установления турецкого владычества на Балканах и после него произведение. В нем утверждается идея всеславянства и автономности славян как на Балканах, так

и в мире. Автор приводит фантастическую картину распространения "славянской нации" и "славянского языка" [Мыльников 1996: 105–106] через отождествление идентичности ряда разных племенных групп с целью представления славянского народа как можно более многочисленным. Он охватывает почти все более или менее значимые исторические события, однако при этом вводит читателя в заблуждение относительно древнейшей истории славян из-за своей приверженности славянофильству и идеи аргументации всеславянства [Ристовска-Јосифовска 2001: 23–30]. Орбини употребляет синтагму "славянская нация" в этническом смысле, что зачастую приводит в замешательство авторов XVI в.: остается не совсем понятно, идет ли речь о каком-то одном народе, разделенном на несколько племен и наречий, или об отдельной семье народов, имеющих общее происхождение и язык [Мыльников 1996: 131].

В отношении этногенеза славян Орбини приводит типично библейское толкование. Авторы исторических произведений XVI-XVII вв. использовали традиционное европейское толкование существования некоего общего языка человечества, разделенного на 72 народа, частью которых являлись также славяне, потомки Яфета, сына Ноя. Такое толкование, подверженное самым различным трактовкам, встречается в большинстве исторических летописей. В "Королевстве славян" предлагается "скандинавская" этногенетическая версия, согласно которой, славяне из Скандинавии под именем готов переселились в Европейскую Сарматию, повторяя тем самым сарматскую этногенетическую версию. В основании этих предположений заложен так называемый нордизм, или готицизм, получивший свое распространение в европейской историографии к концу XVI в. [Мыльников 1996: 268–270].

Невзирая на критику объективности данных, приводимых Орбини, который, кстати говоря, большую часть из них и сам позаимствовал у других авторов [Ћирковић 1968: 379–428], его произведение, вероятно, представляет собой наиболее объемную историю славян и служит историческим источником и вдохновляющим началом для большого числа работ по историографии и для произведений художественной литературы, а на сегодняшний день это зачастую единственное свидетельство некоторых уже утраченных источников того периода. Анализируя данный труд, исследователи разных научных профилей пытались найти в нем следы известных и уже утерянных источников, а также использовали его в качестве материала для своих трудов. В этом смысле "Королевство славян" становится особенно влиятельным трудом эпохи реформаторских движений у некоторых славянских народов [Пантић 1968: LXXVIII-LXXXVIII; Ристовска-Јосифовска 2001: 16–21]. Идея Орбини о славянском единстве в хорватских землях побудила такой огромный интерес к прошлому славян, а особенно южных славян и их языку, что в XVIII в. был создан латинский перевод Джуры Байрактария в трех рукописях [Matić 1950: 193-197]. Однако если говорить о переводе, оказавшем сильнейшее влияние на труды большого числа южнославянских авторов, необходимо отметить русский перевод под названием "Кніга историография початия имене, славы и разширения народа славянского..." (С.-Петербург, 1722), сделанный российским дипломатом Саввой Владиславичем по указу императора Петра Великого. В конце этого издания есть приписка с пояснениями к некоторым частям произведения Орбини, авторство которой обсуждается [Cronia 1940: 11-12; Радојчић 1956: 25–26; Ристовска-Јосифовска 2001: 15–16].

Русский перевод "Королевства славян" представляет собой значимое звено в цепи историческо-историографических произведений. В переводе Саввы Владиславича, который является парафразой книги Орбини, вернее ее сокращенной версией, созданной на основе некоторых выборочных выводов из оригинала, притом написанной весьма необычным языком, приводятся также данные, которые вообще отсутствуют в авторском тексте, или, уж во всяком случае, приводятся не в том порядке, что в оригинале. Это произведение содержит единственный полный перевод первой части "Il Regno de gli Slavi" ("Первоначаліе Славянъ и происхожденіе державства ихъ"), долгое время остававшейся непереведенной вообще ни на один язык, хотя именно в ней собраны исчерпывающие данные и дана интерпретация древнейшей истории славян и их распространения. Перевод Саввы Владиславича привел к тому, что это произведение стали читать и в восточноевропейских странах. Главной отличительной особенностью данного перевода является употребление имени Мавро Орбини в форме Мавроурбин, и именно это имя впоследствии станет использоваться многими его исследователями, в том числе и в Македонии.

Обратимся к вопросу о взаимосвязи между русским переводом и произведениями Паисия Хилендарского, Йована Раича и Георгия М. Пулевского, наиболее известных южнославянских авторов-историографов, которые в соответствии с реформаторскими движениями своих народов поддерживали идею славянофильства и обращались к сведениям о древнейшей истории славян, приводимым Орбини. Их труды развивают одну идею, несмотря на то, что написаны были в разные исторические эпохи и находились в заметной зависимости от степени развития национально-освободительного движения определенных народов. Способ использования или заимствования данных из русского перевода зависел от личных возможностей автора и от эпохи, в которую он работал. Таким образом, каждый из вышеперечисленных авторов передает и специфику культурно-национального движения, в особенности болгар, сербов и македонцев, отразившуюся в общей картине, создаваемой их интерпретацией, пропущенной через призму собственных национальных идей.

Отклик русского перевода в болгарской историографии получил особо выраженный характер в произведении Паисия Хилендарского "Славяноболгарская история" (созданном в XVIII в.) [Пантић 1968: LXXXIVLXXXV]. Сам автор упоминает труд Орбини как один из главных источников своего произведения, называя автора именем Маврубир [Хилендарски 1998: 161]. Крония считает это показателем отсутствия у автора ясного представления о смысле произведения Орбини [Cronia 1940: 15].

К русскому переводу обращался также сербский историк и писатель Йован Раич при написании своей "Истор і и разныхъ славянскихъ народов наипаче же Болгар, Хорватов и Сербов..." (1795). Согласно Радойчичу, "славянский перевод Орбини, единственный, которым пользовался Раич, был слишком искаженным, однако ему все же удалось понять концепцию славянской истории в целом" [Радојчић 1927: 201] .

Во влиянии произведения Орбини на македонскую историографию наиболее значимым является то, что оно, через русский перевод, становится одним из главных источников первой известной истории македонского народа и македонского языка, вышедшей под названием "Славјанско-македонска општа историја". Написал ее македонский реформатор Г.М. Пулевский в 1893 г., труд был завершен перед самой смертью автора. Это комплексный труд, состоящий из историко-историографической части (с древнейшего периода до 1889 г.), этнографической части и попытки собственной грамматической интерпретации македонского литературного языка. Пулевский в своей "Истории" прославляет прошлое македонцев и особо подчеркивает славянский элемент македонского этногенеза. Его трактовка истории главным образом опирается на концепцию русского перевода "Королевства славян" Мавро Орбини, которого он называет Мавроурбином. Однако ему также близка и "История разных славянских народов..." Райича, славянофильские идеи которого были не только источником вдохновения, но и источником информации о происхождении, наименовании и истории славян. Зная основную идею, можно предполагать, что Пулевский также обращался к "Истории" Хилендарского, хотя сам он ссылки на нее не дает. Согласно своим убеждениям, Пулевский проводит прямую линию от древнейших времен – через средневековье – к современной истории, отдавая дань уважения знаменитым предкам и провозглашая их славянами по происхождению, что полностью соответствовало духу того времени [Ристовски 2005: 227–228]. При этом Пулевский остается верен своей идее – представить историю македонцев, их корни, происхождение названия этноса и время их царствования. Часто Пулевский подвергает критике мнения историков, к которым он обращается в своей работе, пытаясь дать критический обзор их трактовок. Влияние Орбини в особенности чувствуется в преувеличении древности происхождения славянских племен и их многочисленности. Точно так же он трактует и время появления македонцев, царствование которых якобы началось еще "от деда Мосоха шестого сына Яфетова" [Пулевски 2003: 2–3], следуя модели модификации заимствованных данных с целью подчеркнуть древность и славу собственного народа. В части, описывающей древнейшую историю славян, Пулевский попросту адаптирует сведения Орбини (в русском переводе, согласно Раичу) согласно своим потребностям, пересказывая его, а кое-где даже цитируя. Несмотря на то, что эти произведения сыграли весьма важную роль в работе Пулевского, послужив ему в качестве источника вдохновения, идеи и концепции, он, однако, умело перенаправил сведения о происхождении славян на собственную исходную идею – написание общей славянско-македонской истории. Пулевский подчиняет структуру своей книги исторической периодизации, представляя македонскую историю как историю смены нескольких великих империй в течение рядах исторических эпох на Балканах [Ристовска-Јосифовска 2005: 5–7].

Появление перевода Саввы Владиславича в XVIII в. имело такой же отклик, как и оргинальный труд Орбини, написанный в 1601 г. Оба эти произведения являются вехами эпохи, в которую они создавались, оказывая влияние на дальнейшее развитие национальных историографий. Русский перевод оказал исключительное воздействие на написание произведений Раича, Хилендарского и Пулевского. Последние можно считать значимыми индикаторами исторической эпохи. Уже в самих их названиях подчеркивается идея и цель авторов ( Славяноболгарская история; История разных славянских народов, напаче же Болгар, Хорватов и Сербов; Славянско-македонская общая история). Отдельно объясняется мотивация авторов к написанию этих произведений. Орбини, например, чувствует долг по отношению "к своей славянской нации" написать славные страницы истории о ее происхождении и развитии [Orbini 1985: a–a2], потому что славяне, в отличие от других народов, не имели людей образованных. Этот факт упоминается также в русском переводе [Кніга 1722: 1–5]. Та же мысль позже встречается (правда, в измененной формулировке) и в трактате Хилендарского, который занялся написанием Истории , так как понял, что нет истории, которая описывала бы все славные дела славян. И Раич объясняет, что книгу свою он пишет только оттого, что есть нужда в написании истории "народа сербского". А Пулевский еще в самом начале своей книги подчеркивает, что македонцы также должны иметь собственную написанную Историю , подобно другим народам. На основании данного сравнительного анализа можно заключить, что все эти труды близки по своей концепции и славянофильской ориентации авторов, а также по описанию древнейшей истории славян. Однако каждый из авторов при этом все же делает упор на историю собственного народа.

Перевод с макед. Е.Петковской