Самобытность и специфика российской утопии начала XIX в

В современной российской философии по-прежнему актуальным остается вопрос о специфике исторического пути России. Споры по этому поводу ведутся в рамках решения проблемы самобытности и определения места России среди других стран и народов. Нередко полемика приобретает политический характер. Обращаясь к истории русской философии, мы находим в ней истоки данной проблемы: это решение воп роса о выборе веры, которое было началом осмысления самобытного характера русского народа, и спор между славянофилами и западниками, который получает свое активное развитие после реформ Петра I. До настоящего времени проблема выбора пути развития России не разрешена в полной мере. Не случайно при анализе современных экономических, политических, социальных вопросов у нас появляются как

сторонники реформ, которые выражают сомнение в какой-либо значимости самобытности России, так и ее противники, оперирующие мнением о ее особом пути. Мы считаем, что анализ и рассмотрение проблемы самобытности исторического пути России имеет большое значение в жизни общества.

Россия имеет богатый исторический опыт, в котором присутствует бесконечное разнообразие фактов, позволяющих моделировать различные социальные концепции. Это является плодотворной основой для создания утопических социальных конструкций. Создание утопий есть своеобразный поиск объяснительного принципа истории, который претендует на роль движущего фактора исторического процесса. Осуществляется интерпретация исторических событий, которая оформляется в социальный проект и предлагается для адекватного воплощения в реальную действительность.

Организация культурной, социальной жизни России сохраняет архаичный принцип осмысления мира дуальной оппозиции. В истории общественной мысли произошел раскол между двумя видениями путей развития: самобытным (славянофильство) и западным (западничество). Два этих, на первый взгляд непримиримых, направления помогают пониманию жизненно важных процессов, происходящих в России. Именно принцип дуальной оппозиции в конечном счете позволяет выявить метафизический смысл бытия, который распространяется не только на нашу страну, но и на мироздание в целом. Россия в данном случае выступает как сакральный пример для последующего подражания. Не случайно именно здесь стала возможной революция: уверенность в правоте социальных идеалов проистекала из глубинных архаичных слоев. Двоеверие, язычество - показатель нерасторжимой связи разума и чувства и не-преодоленности осмысления мира на эмоциональном уровне. Поэтому в России так популярны были интуитивные течения в философском миропонимании.

Утопические системы заключают в себе определенные качественно новые структуры организации социума. Создание этих систем необходимо для поиска выхо да из кризисных ситуаций. Они способствуют расширению такого поиска и возможности прогнозирования будущего. Кроме того, социальные концепции формируются с учетом исторических условий. Так, например, славянофилы стремились обосновать историю России историей самодержавия. В то же время они пытались выйти изограничений исторического времени путем создания иных социальных систем, в данном случае утопических. Эти системы предполагают существование иных принципов, имеют массовое влияние и носят глубокий нравственный характер.

Западническая и славянофильская линии развития имманентно присущи истории страны. Смена в истории реформ и контрреформ вписывается в циклическую концепцию. Динамику развития общества объясняет принцип дуальной оппозиции, причем этот принцип должен быть признан основополагающим. Историю становления России нельзя выводить из какой-либо одной точки зрения, будь то славянофильская или западническая. Мы согласны с мнением А.С. Ахиезера о том, что идея двойственности должна рассматриваться как методологически исходная, лежащая в основе понимания динамики страны. В данном случае встает проблема единства, синтеза этих противоборствующих процессов. которые и определяют специфику исторического развития страны. В утопиях мы усматриваем создание целостного мировосприятия, при котором это единство достигается и противоборствующие стороны приходят к консенсусу. В утопиях присутствует попытка разорвать цикличность, полученную человечеством от архаичного мировосприятия, и утвердить иное восприятие мира, свободное от противоречий и негативизма. Это стремление, безусловно, утопично, так как невозможно устранить противоречия без ущерба для смысла и понимания происходящих в мире событий.

Проблема выяснения содержания русского самосознания была и остается актуальной в философии истории. Она предопределена всем ходом исторического развития Руси. Не случайно историософия имела первостепенное значение для развития русского мышления. П.Я. Чаадаев ука- зал на изоляцию России в мире и поднял проблему «Россия и Европа». Впоследствии и славянофилы и западники рассуждали на эту тему и в соответствии с ней строили свои концепции. Можно говорить о том, что проблема отношения России к Западу связана с поиском нашей страной собственных путей развития, «а субстанциальность ее основ определила постоянную актуальность. На каждом новом этапе исторического развития России проблема восстанавливала свой смысл, и это объясняется не “застоем мысли” а устойчивостью ее объективных оснований, уходящих в особенности нашей истории и духовной культуры» (Новикова Л., Сиземская И. Идеи мессианизма в русской философии истории//Общественные науки и современность. 1995. № 6. С. 69 - 77).

Россия, считал Чаадаев, должна ориентироваться на западную цивилизацию, созданную христианством, влияние которого сказывается во всем мире, на всех событиях истории. Именно христианство как наиболее совершенная и универсальная религия примиряет Чаадаева с западным миром. Несмотря на то что прошлое России отделено от других народов, внешняя сторона ее социального быта ориентирована на западный мир (см.: Чаадаев П.Я. Сочинения. М., 1989. С. 131). К античности как язычеству Чаадаев относился резко отрицательно. Формировать русскую культуру, воспитывать русский народ, по его мнению, необходимо на опыте христианской Европы, ее духовных ценностях и традициях. Чаадаев отмечал, что «исправить» имеющиеся в России идеи, «придать им новое направление» означает «стремиться всеми способами оживить наши верования и наши воистину христианские побуждения». Именно это он имел в виду, говоря о необходимости снова начать у нас «воспитание человеческого рода» (Чаадаев П.Я. Полное собрание сочинений и избранные письма. М„ 1991. Т. ЕС. 334).

В «Философических письмах» Чаадаев указывал на невозможность мгновенного усвоения всего того, что было достигнуто народами Европы в процессе их развития. Он писал, что «задача сейчас не в расширении области наших идей, а в том, чтобы исправить те, которыми мы обладаем, и придать им новое направление» (там же). В российскую культуру необходимо внедрять традиционные достояния сознания, выработанные христианской цивилизацией, которые составляют основу социальной структуры Европы. Это -«мысли о долге, справедливости, праве, порядке» (там же. С. 327). Указанные ценности должны стать основой для воспитания этического и правового сознания российского народа. Формирование качественно нового общественного сознания в России предполагало также и изменение социальной структуры. В первую очередь это касалось проблемы, остро стоящей перед Россией, - отмены крепостного права. Чаадаев проводил мысль о необходимости изменения русских общественных порядков: «Каким же образом, - спрашивал он, -скажите, могли зародиться хотя бы самые элементарные понятия справедливости, права, какой-либо законности под управлением власти, которая не сегодня-завтра могла превратить в рабов все население свободных людей?» (там же. С. 492).

Исследуя проблему формирования русской общественной мысли первой половины XIX в., З.В. Смирнова отмечает, что «понятие традиции обычно по определению противопоставляется понятию новаторства. У самого Чаадаева традиция подразумевала устойчивость, сохранение. Однако в применении к России, где, как выяснилось, традиции нужно создавать, изменяя и общественное сознание и общественное устройство, идея традиции неожиданно оказалась связанной с инновационно-реформаторскими устремлениями» (Смирнова З.В. Русская мысль первой половины XIX века и проблема исторической традиции// Вопр. философии. 1995. № 9. С. 95).

В данном случае можно говорить о том, что мысль Чаадаева формировалась в рамках утопического сознания, где возможно создание качественно новых форм социального устройства. При этом Чаадаев утверждал, что будущее России следует искать не в прошлом, а в «в высокой и глубокой оценке нашего настоящего положения пред лицам века» (Чаадаев П.Я. Полное собра ние сочинений и избранные письма. Т. 2.

С. 92). Таким образом, «идея эта оказалась связанной у него с идеалом правового строя, духовным основанием которого должно было стать христианство. Она стала частью чаадаевской религиозной социальной утопии, ориентированной на создание “Царства Божия на Земле"» (Смирнова З.В. Указ. соч. С. 95).

В середине 1830-х гг. Чаадаев писал о том, что Россия, свободная от традиций, способна адекватно оценить прошлое и настоящее западноевропейских народов. «Не подлежит сомнению. - писал он в «Апологии сумасшедшего». - что большая часть мира подавлена своими традициями и воспоминаниями; не будем завидовать тесному кругу, в котором он бьется» (Чаадаев П.Я. Полное собрание сочинений и избранные письма. Т. 1. С. 535). Вера в возможность быстрого осуществления «Царства Божия» на земле без усилий и труда свойственна российскому менталитету. В частности, Чаадаев утверждал, что Россия воспользуется опытом других народов и перенесется одним скачком туда, куда они смогли прийти лишь путем неслыха-ных усилий и через страшные бедствия. Историческая задача и призвание России - в том. чтобы «дать в свое время разрешение всем вопросам, возбуждающим споры в Европе» (там же. Т. 2. С. 92).

Итак, «идеи Чаадаева стали в истории русской мысли источником двух противоположных трактовок проблемы исторических традиций. С одной стороны, они спровоцировали славянофильскую апологию самобытных российских традиций, с другой-способствовали созданию концепции, согласно которой отсутствие в стране исторических традиций - аргумент в пользу возможности выбора страной ее дальнейшего пути» (Смирнова З.В. Указ. соч. С. 95).

Относительно идеи социализма Чаадаев провидчески провозглашал следующее: победа социализма есть непреложный факт будущего. Он говорил также об отсутствии у социализма собственного победительного потенциала; причина его грядущего торжества - в заблуждениях противников социализма. Социализм победит не потому, что он прав, а потому, что не правы его противники. В отношении к России пророчество П.Я. Чаадаева сбылось. Такие известные мыслители, как Ф. фон Хайек, К. Поппер, И. Восленский, М. Джилас. И. Шафаревич и др., с различных позиций достаточно убедительно раскрыли «смысл социализма не только как несостоятельной практической программы, ведущей общество в исторический тупик, но и как само-противоречивой теоретической концепции. Да и сама практика “реального социализма" наглядно продемонстрировала его как утопию, попытки реализации которой неизбежно ведут к насилию над личностью, обществом и природой, в конечном счете - к их уничтожению» (Тульчинский Г.Л. Об одной ошибке русской философии//Вопр. философии. 1995. № 3. С. 83). В данном случае была подтверждена мысль Чаадаева об отсутствии у социализма собственного потенциала.

Беспощадная критика прошлого России сопровождается у Чаадаева великой верой в ее особое предназначение. Отсутствие истории и собственных традиций, по его мнению, является благоприятным моментом для построения будущего. Отсталые народы в этом смысле находятся в более выгодном положении, чем развитые. Распространяя данное положение на Россию, Чаадаев считал, что она может строить свое будущее на основе исторического опыта народов Европы и при этом избежать их ошибок. Из убеждения Чаадаева в том, что в России не существует исторических традиций, следовал важный вывод. Поскольку в прошедшей истории страны такие традиции не сложились, перспективы ее дальнейшего развития не могут, очевидно, связываться с возвратом к прошлому, с возрождением чего-то утраченного или забытого. Традиции нужно создать. России необходимо «как-то вновь повторить у себя воспитание человеческого рода» (Чаадаев П.Я. Полное собрание сочинений и избранные письма. Т. I. С. 325). До настоящего времени эта чаадаевская идея обладает притягательной силой. И Россия обращается к западному миру в поисках ответа на глобальные вопросы о смысле и цели исторического становления.