Санкт-петербургское эстонское общество трезвости “Ustavus”: сохранение традиционной культуры, борьба с пьянством или объединение социал-демократов?

Уже в конце ХІХ в. люди знали о колоссальном вреде злоупотребления спиртными напитками, которое «вызывает целый ряд изменений во внутренних органах лиц, предающихся пьянству…» [6, 3 ]. По статистике, в 1894 г. в России на душу населения приходилось 0,31 ведра (3,8 л) безводного спирта. В Санкт-Петербургской губернии на одного человека приходилось гораздо больше – 0,72 ведра (8,9 л) безводного спирта в год [4, 18 ]. На рубеже ХIХ и ХХ вв. во многих городах Российской империи для борьбы с пьянством были образованы общества трезвости. Они объединяли односельчан, рабочих заводов и фабрик; создавались общества трезвости и при религиозных учреждениях. Так, к 1911 г. только церковных обществ трезвости было открыто 1767.

Деятельность обществ была очень разнообразной: велись беседы, проповеди, раздавались книги, организовывались лекции, чаепития, паломнические поездки, экскурсии, антиалкогольные выставки; во многих обществах работали столовые, библиотеки, собственные театральные труппы… По подсчетам А. Л. Афанасьева, к 1911 г. в России в обществах трезвости состояло свыше 500 000 чел., т. е. больше, чем во всех политических партиях [2, 29–43 ]. Деятельность обществ трезвости поддерживалась императором Ни © Власов А. Г., 2016

колаем, который писал: «…желаю всемерного распространения по всей земле Русской трезвенного движения!» [19, 600 ]. Национальные общества, получившие бурное развитие в середине ХІХ в., не стали исключением и присоединились к всеобщей идее борьбы с пьянством.

«Эстонский люд… мало чем отстает от русских: иногда эстонский гуляка даже перещеголяет русского, особенно в последствиях загула» [5, 24]. Эстонский автор статьи, опубликованной в журнале «Вестник трезвости», виновниками повсеместного пьянства среди соплеменников видит немцев, которые поработили предков эстонцев, «бедные же рабы <эстонцы> находили забвение в вине и на мгновение чувствовали себя людьми» [32, 25]. Далее этот же автор обвиняет немцев в «спаивании» эстонского народа путем распространения водки. «Летописец прибалтийского края, Генрих Латышский, пишет в своей хронике, что наши <эстонские> предки до вторжения немцев не знали и не употребляли других напитков, кроме: воды, молока и меду. <…> Некоторые распространители этого пагубного напитка <водки> должны были назначить награду тем, кто больше выпьет водки… Способствовала распространению пьянства и вера в разные мнимые свойства водки: ей приписывали чуть не чудодейственную способность исцелять от бо- лезней, согревать в мороз и проч. … Почти повсеместно при мызах владетели их, немцы помещики, устроили винокурни. Водка из винокурен возилась крестьянами в города; дорогой возницы, конечно, не упускали случая хлебнуть чужой водки и постепенно приучались к пьянству… В интересах путников, особенно крестьян, идущих в город с товарами, с водкой, хлебом, льном и прочими продуктами сельского хозяйства, – Шведский король Карл ІХ дал в 1601 году владельцам мыз приказ устраивать по проезжим дорогам постоялые дворы или корчмы с правом продажи крепких напитков» [32, 25].

Бесспорно, водка активно распространялась среди эстонского населения, выше были отображены, говоря современным языком, многочисленные коммерческие ходы владельцев винокурен, широко распространенные и сегодня в отношении различных товаров. В том же периодическом издании находим заметку о пьянстве в учебных заведениях: «...ученики латыши и эстонцы все пьют в значительном количестве пиво и хорошо знакомы со вкусом и действием водки. Вообще местное население пьет гораздо более, нежели крестьяне в России» [8, 30–31 ]. Таким образом, по злоупотреблению спиртным эстонцы не стали исключением среди многочисленных народностей Российской Империи.

В конце Х ІХ – начале ХХ в. эстонские национальные общества трезвости на Северо-Западе России были открыты в Ямбурге [30], Валке [24], Риге [26], Пер-нове [25], Дерпте [28], в Гапсале [12]. По данным А. Л. Афанасьева, всего к 1911 г. было открыто 56 эстонских обществ трезвости (20 в городах и 36 в селах) [2, 37 ]. На наш взгляд, эти данные занижены, так как только в Лифляндской и Эстляндской губерниях уже к 1900 г. функционировали 38 обществ [9, 31 ].

В Санкт-Петербурге, «который пил изрядно» [13, 76], эстонское общество трезвости появилось в 1893 г. [29, 1–26]. В уставе было прописано, что «цель общества заключается в противодействии чрезмерному употреблению всяких охмеляющих напитков среди эстонцев, проживающих в Ст.-Петербурге и Ст.-Петербургской губернии» [29, 2]. Это была стандартная формулировка для аналогичных обществ. Ориентируясь именно на уставы обществ, руководство города принимало решения о предоставлении льгот, в том числе налоговых. Так, в 1898 г. Санкт-Петербургское эстонское общество трезвости “Ustavus” («Верность») открыло столовую без уплаты городских сборов в Поварском переулке в доме № 17 [31, ф. 792, оп. 1, д. 7018, л. 1–2]. При этом современники отмечали отсутствие «особого закона, который определял бы порядок учреждения обществ трезвости, они образуются на практике различными способами, подчас от обстоятельств случайных» [5, 1].

При работе с учредительными документами необходимо учитывать, что уставные цели и задачи объединения могут не соответствовать реальной деятельности в дальнейшем. Иногда учредители принимают решение внести изменения в характер работы общества, при этом в устав изменения не вносятся. В ряде случаев цели и задачи, указанные в уставе, используются в качестве «ширмы» для иной деятельности, в том числе незаконной. В процессе настоящего исследования автору удалось выявить ряд фактов, которые позволяют усомниться в том, что исключительно борьба с пьянством являлась содержанием деятельности Санкт-Петербургского эстонского общества трезвости «Верность».

Итак, в 1893 г. был принят устав общества, а 24 апреля того же года состоялось первое организационное собрание [14, 168 ]. Согласно уставу, общество находилось «под наблюдением церковного совета ев. лютеранского прихода Св. Иоанна в Санкт-Петербурге» [29, 4 ], а в случае закрытия общества «все принадлежащее ему имущество, движимое и недвижимое, по определению общего собрания передается церковному совету» [29, 24 ] вышеназванного прихода. Таким образом, несмотря на тот факт, что учредителями общества значились физические лица (А. Клинк, Я. Лего, Я. Казак и др.)

[29, 24 ], фактическим его основателем и попечителем был крупнейший центр эстонской культуры Санкт-Петербурга – приход Св. Иоанна. Приход был центром сплочения не только петербуржцев, но и жителей губернии эстонской национальности. В начале века он насчитывал 22 000 эстонцев-лютеран Петербурга–Пе-трограда, 1 230 – Петергофа, 180 – Шлиссельбурга, 150 – Колпино и 100 – Сестрорецка. На протяжении длительного времени здесь проходили богослужения на эстонском языке и звучала эстонская речь, праздновались традиционные праздники [17, 175 ]. Однако существенной поддержки со стороны прихода Св. Иоанна в первые годы своего существования общество трезвости не получило. Более того, до 1897 г. вследствие отсутствия постоянного помещения, частой смены председателей (А. Клинк – до 1894 г., К. Панов – до 1895 г., Л. Паап – до 1895 г., М. Койк – до 1896 г., А. Янсон – до 1897 г.) работа общества продвигалась с трудом [14, 168 ].

В 1897 г. председателем общества был избран видный общественно-культурный деятель А. Ф. Томбах-Кальювальд (Tom-bach-Kaljuvald), который со студенческой скамьи (обучался в Институте восточных языков) принимал активное участие в жизни эстонской диаспоры. В дальнейшем А. Ф. Томбах прославился как первый переводчик произведений У. Шекспира на эстонский язык. Возглавив общество в 25 лет, он сумел наладить деятельность организации. Осенью 1897 г. “Ustavus” арендовал квартиру в Поварском переулке, д. 17, сформировал библиотеку и там же открыл столовую [18, 65 ]. В результате в Петербурге был создан настоящий эстонский народный дом, появилось место, где могли встречаться и интересно проводить свой досуг петербургские эстонцы из самых разных слоев общества – от рабочих и ремесленников до студентов и интеллигенции [14, 168 ]. В этом же году общество приняло участие в Общем собрании эстских обществ трезвости в Юрьеве (Тарту), где обсуждались наиболее актуальные вопросы, связанные с борьбой с повсеместным пьянством [7, 31 ].

В 1901 г. в обществе появилась должность «почетный председатель», которую бессменно занимал известный эстонский скульптор А. И. Вейценберг (1837–1921) [10, 1006 ]. Работы скульптора представлены, в том числе, и в Русском музее в Петербурге [15, 95 ]. В начале 1900-х гг. одним из основных мероприятий общества были семейно-танцевальные вечера, о проведении которых оно ежегодно ходатайствовало перед градоначальником [31, ф. 513, оп. 130, д. 107, л. 26]. В это же время эстонцы установили тесные связи с местными финскими и русскими обществами трезвости. Финские музыкальные коллективы и солисты часто выступали на мероприятиях эстонского общества. Его театральная деятельность началась в 1898 г., когда 21 ноября труппа дала первое представление: была показана пьеса известной эстонской писательницы Минны Кант «Кража со взломом». В 1900 г. по приглашению правления общества руководителем труппы стал русский режиссер и актер Василеостровского театра Владимир Власов. В 1903 г. труппа ставила сцены из «Гамлета» в переводе А. Ф. Томбаха [18, 66 ]. Интересно, что Василеостровский театр в 1906 г. был приобретен Попечительством о народной трезвости [16, 32 ], а режиссер В. Власов активно сотрудничал с эстонской диаспорой Петербурга. Например, в 1902 г. режиссер с труппой эстонского Благотворительного общества поставил комедию А. Островского «Не в свои сани не садись» [22, 89 ].

В 1898 г. начали работать смешанный и мужской хоры, был создан оркестр. Смешанным хором и оркестром стал руководить студент консерватории Михкель Людиг (1880–1958) – будущий знаменитый эстонский композитор и крупный музыкальный деятель, а мужским хором – К. Вахер. Всего в 1898 г. было проведено 87 различных мероприятий: один большой вечер с концертной программой, 40 семейных вечеров, 43 вечера для молодежи (общество трезвости первым в столице начало проводить вечера для молодежи), два музыкальных вечера и торжествен-

Финно – угорский мир. 2016. № 1 ное заседание в честь пятилетия деятельности общества [18, 66 ]. На вечерах было прочитано 54 доклада и лекции, в роли докладчиков выступил 21 лектор. Проблемам трезвости и морали было посвящено 12 докладов, литературе – 7, естествознанию – также 7, культуре и истории просвещения – 6, астрономии – 5, педагогике – 4, экономике, географии и этнографии, женскому вопросу и юмористического содержания – по два доклада, вопросам здравоохранения – один. Общество трезвости первым в столице стало проводить еще две разновидности вечеров: вечера вопросов и ответов (küsimuse-õhtud) и специальные вечера для молодежи (noorerahva-lõbuõhtud). Последние ставили целью привлечь к обществу молодежь, заинтересовать ее, отвлечь от легковесных развлечений, от алкоголя [14, 168 ].

Успешное развитие общества во многом связано с именем А. Ф. Томбаха-Кальювальда. Он привлек сюда эстонских студентов и выпускников, многие из которых были членами и активистами одного из первых эстонских национальных обществ – «Кружок друзей». Помещения “Ustavus” часто использовались студентами для собственных встреч [14, 168 ]. Практически каждую субботу эстонцев – студентов высших учебных заведений можно было встретить на мероприятиях общества [33, 293 ]. Большинство студентов имели умеренные политические взгляды, однако все чаще стали появляться личности, которых не устраивало мнение большинства [14, 168 ].

В самом начале ХХ в. неуклонно увеличивалось число членов общества: с 36 в 1901 г. [10, 1006] до 85 в 1905 г. [11, 1008], а также бюджет и оборотный капитал. В 1901 г. были представлены сведения за 1898 г.: «Приход за 1898 г. (вместе с остатком 1897) – 1, 872 р. 60 коп.; расход – 1, 863 р. 37 коп.» [10, 1006]. К 1903 г. оборотный капитал общества заметно вырос; из данных, опубликованных в 1905 г., следует, что «приход за 1903 г. 6 485 руб., расход: 6, 004 руб.» [11, 1008]. Также в 1903 г. “Ustavus” арендовал помещения на Глазовской ули- це в доме № 2: для устройства семейнотанцевальных вечеров и открытия столовой [31, ф. 513, оп. 130, д. 107, л. 42, 54]. На наш взгляд, деятельность А. Ф. Том-баха носила созидательный характер: общество открывало столовые, арендовало недвижимость, устраивало массовые мероприятия; с другой стороны, эстонское петербургское общество трезвости все дальше отдалялось от своей основной задачи – борьбы с пьянством. Выявленные архивные документы сообщают нам о том, что уже в 1906 г. деятельность общества начала носить коммерческий характер. Примером может служить ходатайство общества об открытии столовой без уплаты налогов «в виду того, что хозяйство в буфете ведется без отдачи в аренду и не с целью наживы» [31, ф. 513, оп. 54, д. 680, л. 11–12]. Управа постановила ходатайство отклонить по причине того, «что столовая носит самый обыкновенный характер и ничем не отличается от заведений частных владельцев, платящих городской сбор» [там же].

В 1903 г. многие эстонские национальные общества Санкт-Петербурга под руководством А. Ф. Томбаха объединились для организации торжеств, посвященных 100-летию со дня рождения основоположника эстонской национальной литературы, писателя, поэта, фольклориста, издателя Ф. Р. Крейц-вальда (1803–1882). Значимую поддержку оказали активисты общества «Верность» [14, 168 ].

После ухода А. Ф. Томбаха с поста председателя в деятельности общества настал спад [14, 168; 18, 66]. При этом продолжали работать столовая и чайная на ул. Херсонская, 5 [12, 1010]. С. Г. Исаков отмечает, что причиной спада деятельности общества трезвости была не только смена руководителя, но и тяжелая экономическая и политическая ситуация в стране в целом: проигранная Русско-японская война, революция 1905 г., экономический кризис. Если в период подъема общество “Ustavus” было весьма богатым (основным источником доходов и здесь были многолюдные вечера), то теперь начались финансовые трудности – затруднения с оплатой помещения [14, 168].

Вновь активизировало свою деятельность общество после 1910 г. К этому времени оно арендовало помещения на Демидовом (Гривцова) переулке в доме № 4 [10, 1021 ]. Эстонское студенчество и выпускники университета, вовлеченные в жизнь организации еще А. Ф. Том-бахом, вновь сыграли роль основной движущей силы. При этом нельзя забывать, что эстонское студенчество было традиционно активным в политическом плане. Среди эстонцев были и левые (социал-демократы, эсеры), которые пропагандировали революционную борьбу, и умеренные активисты [3, 63 ]. В это же время к обществу «Верность» примкнуло эстонское молодежное общество, основанное в 1908 г. [22, 93 ].

Общеизвестным является тот факт, что революционеры в своей деятельности были изобретательны и часто работали под прикрытием различных общественных организаций. Обратимся к архивным источникам охранного отделения: «Большинство членов С.-Петербургского эстонского общества трезвости “Ustavus” принадлежат к местной социал-демократической организации, ввиду чего во время устраиваемых этим обществом танцевальных вечеров и различных собраний почти всегда обсуждаются текущие вопросы партийной жизни. Названным обществом в 1910 г. были выпущены для сбора пожертвований книжки-тетрадки, обнаруженные так же по обыскам, произведенным в октябре того же года в ликвидацию местной социал-демократической организации, у членов этой организации крестьян Лиф-ляндской губернии, Перновского уезда Михкеля и Адо Лаусовых Тальц и крестьян Лифляндской губернии Юрьевского уезда Юлиуса Карпова Педаяс, причем последний состоял председателем эстонского общества трезвости “Ustavus”, а Михкель Тальц – секретарем. <…> По имеющимся в отделении сведениям, значительная часть средств, собранных по указанным выше книжкам, было израс- ходовано на партийные нужды помянутой организации, а также на революционный “Красный Крест”. На этом же предмете и в настоящее время производятся отчисления из денежных сборов с различного рода платных вечеров, устраиваемых обществом. Так, было отчислено в пользу революционного “Красного Креста” 50 % из суммы, вырученной от продажи цветов во время одного из спектаклей, бывших осенью 1911 г., и 10 руб. из дохода от музыкально-литературного вечера, состоявшегося 26 декабря 1911 г. <…> Кроме того, общество предполагает обратить внимание на партийные нужды часть дохода от благотворительного базара, имеющего быть в воскресенье 5-го февраля в доме № 54 по Офицерской улице…» [31, ф. 569, оп. 13, д. 528, л. 37–38].

Помимо вышеизложенного доклада охранного отделения Санкт-Петербургскому градоначальнику поступил доклад пристава: «Сегодня, в 4-м часу пополудни мною было получено сообщение охранного отделения о том, что в 3 часа пополудни в концертном зале гимназии Федоровой (Малая Гребецкая, 3) состоится собрание членов общества трезвости “Ustavus”, во время которого предполагается прочесть неразрешенный реферат, и что на этом же собрании будут присутствовать посторонние лица. При этом охранное отделение просило проверить всех присутствующих на собрании: состоят ли они членами названного общества, и, в случае, если окажутся посторонние лица, переписать их личность. Лиц же не назвавшихся или неправильно назвавших свой адрес – задержать. <…> По прибытии на собрание оказалось, что на таковом присутствовало 35 лиц, и по проверке полномочий присутствовавших выяснилось, что именных повесток ни у одного из присутствовавших, как надлежало бы, не оказалось, членские же билеты оказались только у 6 лиц…» [31, ф. 569, оп. 13, д. 528, л. 36].

Основываясь на докладах милицейского пристава и охранного отделения, градоначальник ходатайствовал перед министром МВД о незамедлительном закры-

Финно – угорский мир. 2016. № 1 тии общества, однако в своем ответе министр не поддержал его: «...не усматривая из сообщенных Вами данных о деятельности названного общества достаточных оснований к немедленному его закрытию, прошу Ваше превосходительство иметь самое строгое наблюдение за этим обществом и по собрании подробных сведений о его деятельности, служащих действительным основанием для его закрытия, войти об этом с представлением в Министерство» [там же, л. 64]. Спустя несколько месяцев градоначальник повторно ходатайствовал о закрытии общества, однако МВД вновь ответило отказом [там же, л. 36]. Сегодня можно лишь предполагать, почему МВД не увидело достаточных оснований для закрытия общества трезвости, на протяжении нескольких лет занимавшегося коммерческой деятельностью, которая, как оказалось в дальнейшем, еще и была направлена на финансирование эстонских социал-демократов. Следует добавить, что секретарем общества трезвости некоторое время был будущий известный революционер, большевик Виктор Кингисепп, который приехал в Петербург для обучения в университете в 1906 г. [18, 68 ].

Сохранились воспоминания сестры В. Э. Кингисеппа М. Алабаевой. В них она упоминает и национальные петербургские общества: «В Петербурге имелись рабочие общества, объединявшие эстонцев, – “Общество работающих по найму”, “Общество трезвости”. Они действовали открыто, с разрешения властей. Но если умно вести дело, то можно было использовать эти общества для революционной пропаганды. Виктор часто бывал здесь, беседовал с рабочими, сначала на невинные темы, а потом на “крамольные”. Многие из этих рабочих позже стали большевиками» [1, 113]. При этом нельзя переоценивать роль В. Э. Кингисеппа как активиста общества «Верность»: по данным архивных источников [31, ф. 569, оп. 13, д. 528, л. 25] он был избран секретарем 11 сентября 1911 г., а уже 12 февраля 1912 г. его сменил Р. К. Рейнберг (мещанин из Таллина (Ре- веля)) [там же, л. 33–34]. Петербургский исследователь Г. В. Старовойтова отмечала [23, 46], что о деятельности В. Э. Кингисеппа в эстонском обществе трезвости мы можем более подробно ознакомиться в ГИАЛО (ныне ЦГИА СПб, ф. 569, оп. 13, д. 940). Однако обращение к данному архивному источнику показало, что он посвящен сведениям охранного отделения исключительно об эстонском студенте Политехнического университета А. Г. Орге, который стал учредителем Санкт-Петербургского общества взаимопомощи студентов [31, ф. 569, оп. 13, д. 940, л. 1–5].

Можно с уверенностью констатировать, что к 1910 г. борьба с пьянством Санкт-Петербургского эстонского общества трезвости “Ustavus” использовалась в качестве «ширмы» для сбора средств на нужды эстонской социал-демократической партии и пропаганды революционных идей. “Ustavus” по-прежнему был неразрывно связан с эстонским приходом Св. Иоанна, расположенным на Офицерской (Декабристов) улице в доме № 54. Биограф В. Э. Кингисеппа Д. Руднев ссылается на жандармскую сводку, «в которой сказано, что 3 октября 1910 года Кингисепп принимал участие в неразрешенной социал-демократической сходке в доме № 54 на Офицерской улице» [21, 64 ]. Знали ли члены церковного совета прихода об истинных целях проводимых обществом мероприятий, были ли некоторые из них социал-демократами или же просто не придавали существенного значения политической идеологии членов “Usta-vus” – однозначного ответ а на эт и вопросы мы дать не можем.

К 1917 г. Санкт-Петербургское (Петроградское) эстонское общество трезвости, как и иные многочисленные национальные общества революционного Петрограда, прекратило свое существование. Практически за 30 лет деятельности общество сменило многих председателей и активистов. Основанное для борьбы с пьянством, оно наряду с другими национальными объединениями нацеливало петербургских эстонцев на сохранение эстонской традиционной культуры – служило местом, где петербургские эстонцы могли услышать родную речь, исполнить и послушать песни на эстонском языке, потанцевать под эстонскую традиционную музыку. На протяжении значительного периода времени общество “Ustavus” объединяло социал-демократов и пропагандистов революционных идей. Тем не менее нельзя преувеличивать значение «Верности» в распространении революционных идей среди эстонского населения Петрограда. Этот аспект деятельности общества “Ustavus” показывает активную и многолетнюю работу социал-демократов по подготовке революции 1917 г. и, самое главное, массовость и тщательность проведения агитационной работы среди различных групп населения.

Изучение деятельности национальных обществ стало особенно актуально в постсоветский период: с 1990-х гг. в Российской Федерации начали повсеместно возрождаться и создаваться национальные объединения. В настоящее время в Петербурге насчитывается около 200 национально-культурных общественных организаций [20, 3 – 4 ]. Структура обществ, их цели и задачи в целом не сильно изменились в сравнении с дореволюционным периодом. Сформированные по этническому принципу, они стремятся к расширению взаимодействия с национальнокультурными организациями других регионов страны. Сегодня национальные объединения являются неотъемлемым компонентом современного гражданского общества не только Петербурга, но и России в целом.