Семантически сопряженные категории ассерция/негация: причинный модус (на материале английского языка)

Ассерция / негация рассматривается в большинстве работ с точки зрения грамматических категорий, при этом утверждение ассоциируется с отсутствием отрицательной предикации между подлежащим и сказуемым на уровне синтаксиса. Тем не менее в лингвистической литературе отмечается, что не следует заранее предполагать, что всякий язык будет иметь формально различающиеся модели структуры предложения для каждого из основных четырех типов предложений (повествовательные, вопросительные, восклицательные, побудительные) [Лайонз, 1978, с. 191]. Анализ эмпирического материала показывает, что отсутствие маркеров отрицания в некоторых случаях предполагает отрицание: «Me tell a lie!» [Есперсен, 1958, с. 389], а их присутствие несет утвердительный характер: «Could not be more joyous!» (Fielding). Поэтому ассерция / не-гация рассматривается нами как функционально-семантическая категория. Под функциональностью вслед за А.В. Бондарко понимаем ориентацию на описание закономерностей и правил функционирования грамматических единиц, участвующих (во взаимодействии с единицами разных уровней языковой системы) в передаче содержания высказывания, при этом включая описание функций языковых средств не только в направлении от средств к функциям, но и от функций к средствам [Бондарко, 1983, с. 3]. Семантическое содержание детерминировано категориями мыслительного плана.

Основу анализируемых нами категорий формируют концепты assertion и negation и строящиеся на них, но обусловленные системой английского языка уровни единиц и категорий языкового содержания. Под «концептом» вслед за

Е.С. Кубряковой понимаем те смыслы, «которыми оперирует человек в процессе мышления и которые отражают содержание опыта и знания, содержание результатов всей человеческой деятельности и процессов познания мира в виде неких квантов знания» [1, с. 90]. Согласно теоретическим установкам когнитивной науки и когнитивной лингвистики, в частности, назначение и роль языка в обществе обусловливаются тем, что он служит когниции, под которой понимается как научное, так и обыденное познание мира, реализующееся в процессах его концептуализации и категоризации [Кубрякава, 2009, с. 12]. Такое познание связано с объективацией разных структур знания в определенные целостные единства, называемые форматами знания, примером которых являются категории [Там же].

Функциональный и когнитивный подходы в нашем исследовании не противоречат, а дополняют друг друга, поскольку первый позволяет систематизировать языковые средства, номинирующие изучаемые категории, а второй – объяснить их суть с точки зрения познавательных процессов человека [Фрумкина, 1992, Болдырев, 2005, Бондарко, 2002, 2003, 2005, Вежбицкая, 1997].

Ассерция и негация имеют свою специфику в аспекте категоризации, концептуализации и смыслопорождения. По своей природе они являются бинарно оппозитивными. Суть подобной оппозиции состоит в том, что одна понятийная константа без другой не существует. При актуализации в определенном типе дискурса эти категории взаимодействуют и могут переходить одна в другую, инициируя порождение нового смысла [Малинович М.В., Малинович Ю.М. 2009, с. 37-41]. В семантическое пространство ассерции и негации «вторгается» категория причинности, образуя общую зону их взаимодействия, через которую раскрывается объективно существующая аналогия между физическим и ментальным миром [Tам же].

Как отмечается в литературе, беспричинных зависимостей в бытии не существует: причинность не только реальное и необходимое звено бытия, но и неотъемлемая часть внутреннего мира человека [1, с. 14]. Вслед за М.В. Малино-вич полагаем, что категория причинности имеет двухплановый модус существования: инвариантное содержание «причина – следствие» (общий, абстрактный, причинный смысл) как проявление системного, виртуального в парадигматике и конкретное, реальное раскрытие данного содержания в речи (в синтагматике), в линейном высказывании говорящего как проявление актуального.

Соответственно этому двухплановому модусу выстраиваются частные противопоставления:

• 1.    Конкретное лексическое наполнение когнитивных моделей – «причина-следствие» (предикаты с каузальным значением), соответствующее языковой норме, узусу (нормам сочетаемости), и лексическое наполнение моделей, связанное с выражением каузальных интенций говорящего (его намерений, желаний и т.д.)

• 2.    Виртуальное причинное содержание и актуальное во взаимодействии с другими смыслами (синкретизм смыслов) [14, с. 103].

В лингвистической литературе разграничиваются термины «причинность» и «причина». Причинность представляет собой более широкое понятие, чем причина, так как она объединяет собственно причинные отношения, уступительные отношения, отношения следствия и соотносится с целевыми и условными отношениями. Причины служат для обозначения собственно причинных отношений, изолированных от следственных и уступительных; они могут быть субъективные, зависящие от субъекта действия, и объективные, от него независящие [17, с. 4, 8].

На уровне предложения и на уровне текста с контактной и дистантной последовательностью простых и сложных предложений причинноследственные связи оформляются путем логического умозаключения [13, с. 96]. В логике умозаключение – есть мыслительный процесс, в ходе которого из одного или нескольких суждений, называемых посылками, выводится новое суждение, называемое заключением или следствием. В процессе доказательства каких-либо по-

2010/11

ложений говорящий часто использует цепочки умозаключений – рассуждений, представляющие собой последовательно осуществляемый мыслительный процесс [СЛ]. Логическое умозаключение, имеющее признаки доказанности (дедуктивное умозаключение) / недоказанности (индуктивное умозаключение) и носящее эгоцентрический характер, является ассерцией / негацией. Однако не все высказывания могут иметь перечисленные характеристики. Так, например, разграничивая понятия «факт» и «событие», Зено Вендлер уточняет, что именно события имеют причины [8, с. 264].

Микросистемы и макросистемы, функционирующие как лингвистические формы проявления причинно-следственных отношений, можно соотнести с понятием «модуль». Каждый модуль отражает структурные свойства отдельно взятой каузальной ситуации, то есть стратификацию компонентов причина – следствие: прямой и обратный порядок их следования, контактная и дистантная последовательность, что связано со стратегией говорящего – когнитивным процессом, отражающим план оптимальной реализации коммуникативного каузального намерения говорящего [13, с. 94].

Анализ показывает, что в высказываниях, актуализирующих рассматриваемые категории, причиной будет являться некий факт и, как следствие, – умозаключение с элементами ас-сертивности – негативности. Рассмотрим следующие модули:

• 1.    Исследование , опыт ( причина ) - ассерция / негация ( следствие ) : Her starting assertion is made mainly on the basis of a three-year research project carried out by her for the Centre For Social and Moral Education (BNC). Такие знания, полученные в результате познавательной деятельности человека, чаще всего носят объективный характер, не зависят от внутреннего мира человека, его взглядов – убеждений. Ассерции / негации в таких случаях являются результатом исследований субъектов и представляют собой обобщение наблюдений и экспериментальной деятельности. Для рассматриваемых модулей характерно наличие доказательственной базы: «I suffered a memory loss. Total. I spent months on an island in the Mediterra-nean--south of Marseilles--not knowing who I was or where I came from. There’s a doctor , an Englishman named Washburn, who kept medical records . He can verify what I’m telling you.» (Ludlum). В приведенной выше знаковой ситуации главный герой констатирует свое состояние. Одновременная актуализация признаков уверен -

• И.А. Оплачко. Семантически сопряженные категории ассерция/негация: причинный модус (на материале английского языка)

• 2.    Должностные инструкции ( причина ) - ассерция / негация ( следствие ): We are under instruction not to confirm or deny anything,'; she said (BNC) .

• 3.    Устоявшиеся взгляды , нормы поведения ( причина ) - ассерция / негация ( следствие ): It is typical of him to assert, as Judaism does roundly, that all work is honourable; and deny that the reliance on special work and destiny (`;God's work';) elevates a man per se (BNC). В данном контексте лексема typical вербализует признак индивидуальности, указывая на характерное действие субъекта, где причиной ассерции и негации является уже сформированное мировоззрение как результат сложившейся системы ценностей.

• 4.    Стремление к внутреннему комфорту ( причина ) - ассерция / негация ( следствие ): Is this a man who prates of mercy and would deny it another for his own sake? (BNC). Ассерция или негация является не реальным отражением истинного мнения, а вынужденным действием. В подобных случаях Субъект 1 отрицает или утверждает не то, что значимо для него, а то, что является значимым для Субъекта ₂ , при этом цель Субъекта 1 заключается именно в сохранении внутреннего психологического или физического комфорта: She resented the claim because it raised some barrier between them (BNC). Иногда человек отказывается принимать окружающую действительность такой, какая она есть, и отрицает или утверждает что-либо из-за определенных психологических проблем: Sometimes our bodies and minds seek excuses to experience griefs that we may have put aside or denied because we couldn’t face them at the time (BNC). Изучение

• 5.    Стремление к самоутверждению ( при чина ) - ассерция / негация ( следствие ): Corbett tried to assert himself once more (BNC) . Согласно исследованиям в области психологии самоутверждение (self assertion) является одной из основополагающих потребностей человека. Потребность в самоутверждении возникает в процессе социализации личности и основана на инстинкте индивида в присутствии «более слабых» показывать свое превосходство и силу. Проявление подобных инстинктов всегда предполагает наличие наблюдателей и тем самым вносит определенный социальный порядок в пределах группы [18, с. 156]. Стремление к власти, контролю – одна из причин, побуждающих человека к действиям. Не только слова помогают человеку самореализоваться, но и действия: Mr Sharif's immediate aim is to assert his authority by getting control of the provincial assembly in Punjab, his home base and the country's biggest and richest province (BNC) .

ности , правдивости (слова можно подтвердить медицинским заключением), эмфатичности (использование коротких предложений, параллельных конструкций, вводимых вопросительными местоимениями) и лексемы verify, входящей в номинативное поле концепта assertion, позволяет говорить об ассертивном характере высказывания.

Следует заметить, что в приведенных выше модулях ассерция / негация носит объективный характер, не имеющий отношения к осознанию человека самого себя как личности с формировавшейся системой ценностей. Тем не менее всё, что человек говорит о событиях, фактах, как реагирует на них, какие представления у него возникают в процессе познавательной деятельности при формировании мысли, находит выражение в речи и языке [10, с. 36]. Следующие модули объединяют ряд субъективных причин, связанных непосредственно с человеком как личностью.

подобных мотивов скорее принадлежит области психологии, поскольку в большинстве случаев в лингвистическом плане такие причины не находят языкового выражения не только в пределах одного предложения, но и целого текста.

Вышеприведенные модули актуализируют объективно-субъективные причины порождения ассерции/негации. Однако, как показывает анализ языкового материала, ассерции/негации могут возникать и как результат несоответствия взглядов, их расхождения. Тогда причиной будет являться высказанная ранее ассер-ция/негация. Для подобных языковых ситуаций характерным свойством является дистантная последовательность причинно-следственных связей, реализующаяся в рамках определенного текста: IT has been said that no man can be a gentleman who is not a Christian. We take the converse of this proposition, and say that no man can be a Christian who is not a gentleman. There is something of a stir among the dry bones at this. A few eyes look at it in a rebuking way. «Show me that in the Bible,» says one in confident negation of our proposition. «Ah, well, friend, we will take your case in illustration of our theme. You call yourself a Christian?» «By God's mercy I do.» Answered with an assured manner, as if in no doubt as to your being a worthy bearer of that name (Arthur). В приведенном выше дискурсе можно выделить две ассерции: Субъект1 – no man can be a Christian who is not a gentleman (Ассерция 1) и Субъект2 -»By God's mercy I do.» (Ассерция 2). Первая вводится личным местоимением и актуализирует признак эгоцентричности; а также сказуемым, выраженным нейтральным глаголом say, которое вводит придаточное предложение-дополнение при помощи союза that, содержащее само суждение. В ассерции2 при употреблении выражения by God's mercy актуализируются признаки уверенности, эмфатичности и эгоцентричности (I do).

Причиной первой ассерции являются факты, отображающие поведение Субъекта 2 в различных жизненных ситуациях, где подчеркивается, что он вел себя недостойно джентльмена – не уступил место пожилой женщине и не позволил дочери это сделать лишь для обеспечения собственного комфорта; съел большую часть десерта из клубники, несмотря на то, что за столом присутствовали дети и так далее. Но при этом, как впоследствии поясняется Субъектом 1 , он нарушал фундаментальную доктрину Христианства: «As ye would that men should do unto you, do ye even so to them.». Джентльмен не стал бы делать такого, соответственно, вел бы себя как христианин. Подобными рассуждениями Субъект ₁ подводит Субъекта ₂ к умозаключению: Если человек не джентльмен, он не может быть христианином. В результате чего произнесенная в начале диалога ассерция 2 , причиной которой были устоявшиеся взгляды Субъекта 2 , теряет свою актуальность.

Проведенный анализ языкового материала позволяет говорить о причинном модусе сопряженных категорий ассерция / негация, для которых характерна дистантная экспликация причинного компонента.