Семантико-терминологический аспект рационализма и мистицизма (на материале восточной патристической философии)

Московский авиационный институт (национальный исследовательский университет), Москва, Россия, ,

Moscow Aviation Institute (National Research University), Moscow, Russia, ,

Мистицизм подразумевает особую возможность познания бытия, способность достижения непосредственного сверхчувственного единения с Абсолютом. В отличие от мистицизма рационализм оперирует вербальными средствами, выражается понятийно. Рационализм исходит из доступности мира логическому пониманию, поскольку в основании бытия лежит некий закон или порядок. Рационализм и мистицизм в процессе исторического развития человеческого общества неоднократно порождали идеи, которые являлись катализаторами значительных духовных и социальный преобразований. Сегодня человек обращается к поискам целостного мировоззрения, желая связать воедино различные уровни бытия. Отсюда интерес к мистицизму и нередко критическое отношение к рационализму. Наблюдаемое в социуме усиление и расширение влияния мистицизма обусловливает актуальность рассмотрения вопроса о его связи с рационализмом. Исследование механизмов взаимодействия мистицизма и рационализма в масштабном контексте и различных аспектах оказывается полезным при осмыслении феномена человека, разработке новой научной парадигмы, разрешении кризисных противоречий современного общества. Изучение этимологии и истории происхождения понятий «рационализм» и «мистицизм» позволяет понять текущие процессы их взаимодействия.

Слово «рационализм» в современных европейских языках имеет сходную звуковую и графическую форму, а также одинаковое значение. Например, в английском – rationalism, немецком – rationalismus, итальянском – razionalismo, чешском – racionalismus, болгарском – рациона-лизъм и т. д. Этот интернациональный термин латинского происхождения восходит к слову ratio, обозначающему разум, рассудок (что отражает существовавшее объединение указанных понятий), а также счет, расчет. Термин «рационализм» был перенесен в философию из богословия, где применялся для обозначения представлений, в соответствии с которыми приемлемыми считались только религиозные догматы, согласованные с доводами разума и логикой. Факт преемственности новоевропейского понятия «рационализм» и латинского слова ratio отражает общность содержания рационализма в Новое время и эпоху Античности. Безусловно, указанная общность никоим образом не исключает того, что на определенных этапах развития европейской духовной культуры рационализм характеризовался уникальными специфическими чертами, реализуемыми в конкретных исторических формах.

В новогреческом языке, как и в других европейских языках, существует латиноязычное слово ρασιοναλισμός. Наряду с ним имеется и другое – ορθολογισμός, которое состоит из двух частей: ὀρθός – правый, верный; λογισμός – мысль, счет, подсчет. Таким образом, дословный перевод ορθολογισμός – «правая мысль». (Интересно вспомнить греческое слово «ортодоксия» (ὀρθοδοξία) – «правое мнение», «правое представление».)

Античный философ Эпиктет словосочетание «правый разум» (ὀρθός λόγος) применял для описания высшей силы, благодаря которой человек имеет возможность приобщаться божественному (Dissertationes ab Arriano digestae. 1, 12, 26) [1]. Позднее Плотин говорил о «правом разуме» (λόγῳ ὀρθῷ) как об обладающем правильным знанием, «τῷ ὀρθῷ τὸ τῆς ἐπιστήμης» (Enneadае. 6.8.3) [2]. Евсевий Кесарийский свидетельствовал, что Климент Римский в Первом послании к Коринфянам говорил: «ἐπέμενεν ἡ ἐκκλησία ἡ Κορινθίων ἐν τῷ ὀρθῷ λόγῳ» («Коринфская церковь оставалась правоверной»), «συνδιέτριψα τοῖς Κορινθίοις ἡμέρας ἱκανάς, ἐν αἷς συνανεπάημεν τῷ ὀρθῷ λόγῳ» («Я провел с коринфянами достаточно дней, взаимно утешаясь нашим правоверием») [3]. Следовательно, словосочетание ὀρθῷ λόγῳ использовалось для указания на «правое учение», «правоверие» (Historia Ecclesiastica. IV, 21). В таком же смысле употребление этих слов встречаем у Григория Назианзина: «πολιτείαν ἀκόλουθον τῷ ὀρθῷ λόγῳ παρέχοιτε» («Жизнь, сообразную с правым учением») (Orationes. 36, 10) [4].

Итак, используемое в новогреческом языке слово ορθολογισμός этимологически указывает не столько на «разумность» мышления, сколько на его «правильность», «верность». Поэтому в грекоязычной научной литературе сегодня активно применяется интернациональный термин ρασιοναλισμός.

Следует вспомнить, что для обозначения разума, ума древние греки использовали категории «нус» (νοῦς) и «логос» (λόγος). Затем, в мистическом направлении византийской философии, эти понятия приобрели особенный оттенок. Максимом Исповедником было проведено различие между разумом практическим (λόγος) и умом теоретическим (созерцательным) (νοῦς), (Mystagogia. 5) [5]. Аналогичным образом поступал Григорий Палама. Он исходил из того, что благодаря уму (νοῦς) человек способен перейти в состояние общения с Богом. С помощью разума (λόγος) индивид исследует и оценивает вещи. Ум порождает разум, и они между собой тесно связаны. Совместно с духом (πνεῦμα) ум и разум образуют основные силы души, которые являются нераздельным единством, соответствующим единству Святой Троицы (Триады. III, 2, 22) [6].

Здесь возникает закономерный вопрос: насколько правомерно проецирование в смысловое поле грекоязычной византийской философии смысла латиноязычного термина «рационализм»? Можно предположить, что проекция является оправданной, если вспомнить, что идея «рационального» восходит с истоками философии к самой природе философского знания как рационализированной формы мировоззренческого сознания. Ведь рациональное осмысление человеком окружающего мира и самого себя наблюдалось в разнообразных исторических условиях и всегда было связано с вопросами о смыслах существования философского познания и поиском пределов его возможностей.

Если термин «рационализм» имеет латинское происхождение, то термин «мистицизм» – греческий, восходит к слову μυστικός. В отличие от прилагательного μυστικός слово «мистицизм» мы не находим в трудах Отцов Церкви, оно появилось позже в рамках современной христианской культуры [7, c. 6]. Мистицизм выступает в роли самосознания мистического, его идеологизированного и концептуального осмысления [8, c. 16]. Конечно, неслучайно, что интернациональное понятие «мистицизм», вошедшее во все европейские языки: mysticism (английский), misticismo (итальянский), mystizismus (немецкий), mysticismus (чешский) и т. д., имеет греческое происхождение.

В античной Греции для описания религиозных культов и обрядов, которые были закрыты для посторонних, употребляли слово μυστήριον (мистерия, таинство). Апостол Павел использовал его же при указании на тайну спасения мира, совершенную во Христе. Непостижимый план Бога осуществлен во Христе, и апостолам было явлено то, что для предыдущих поколений оставалось сокрытым (Еф. 3:5). Теперь апостолы должны возвестить всем народам тайну спасения во Христе (Рим. 14:24). Самим Богом была открыта «тайна Христова» для всех людей (Еф. 3:3). Здесь термин μυστήριον утратил первоначальное языческое наполнение, он более не был связан с эмоциональным индивидуализмом и не подчеркивал ограниченность, избранность, доступность только узкому кругу посвященных.

В сочинениях Отцов Церкви прилагательное μυστικός (таинственный, тайный, то, что относится к мистериям) использовалось в трех основных смыслах: 1) для обозначения таинственного смысла Священного Писания; 2) для указания на литургические тексты и обряды; 3) для описания христианского опыта и христианской жизни [9]. В третьем значении слово первоначально употреблялось весьма редко. Однако к XIV столетию первый и второй смыслы были фактически утрачены. Распространились представления о мистическом как о том, что непосредственно связано с сокровенной христианской жизнью.

В богословии мистицизм получил особенное развитие в византийской традиции. Это было связано с тем, что богословие в Византии «не делает особо четкого различия между богословием и мистикой» [10, с. 12]. Потому не наблюдались «ни столкновения, ни даже противопоставления между богословием и тем, что Запад называет "мистицизмом"» [11, c. 10]. Важнейшая роль в формировании такого подхода принадлежит корпусу Ареопагитик. Один из его трактатов носит название «О мистическом богословии» (Περὶ μυστικῆς θεολογίας). Словом «мистический» (μυστικός) автор Ареопагитик обозначает особый опыт, который превышает способности разума (De divinis nominibus. II, 9). Максим Исповедник назвал «таинственным богословием» (μυστική θεολογία) высшую ступень духовной жизни, которая следует после «практической философии» (πρακτικὴ θεολογία) и «естественного созерцания» (φυσικὴ θεωρία). Ум человека (νους) в состоянии просветления переходит в область «таинственного богословия» (µυστικὴ θεολογία). Там он способен отрешиться от мысленного и чувственного – всего того, что мешает соединиться с Богом (Mystagogia. 23). Непосредственное экстатическое богопознание подразумевает наличие особенного научения, названного Максим Исповедником «богословским тайноводством» (θεολογικη μυσταγωγία) (Quaestiones ad Thalassium. XL). По мнению Максима, оно сливается с «таинственным богословием» (μυστική θεολογία) (Quaestiones ad Thalassium. XXV). В дальнейшем Симеон Новый Богослов относил прилагательное «мистическое» (μυστικός) к особому опыту, связанному с видением Бога как нетварного света (Hymnes. 43, 73; 55, 6; 51, 58) [12]. Такие идеи оказали влияние на формирование учения исихастов.

Анализ проблемы мистического и рационального в широком историко-философском контексте приводит к семантико-терминологическим вопросам, решение которых дает возможность заметить закономерность распространения латиноязычного термина «рационализм», обусловленного античной философской традицией, и грекоязычного понятия «мистицизм», особо проработанного византийскими богословами и философами. Современное мышление в значительной степени является результатом взаимодействия рационализма, развивавшегося на латинском Западе, и мистицизма, сконцентрированного на греческом Востоке. В Византии в отличие от Западной Европы укоренилась мысль, что трансцендентный опыт осмысления божественного не может вписаться в рациональные схемы. Данное обстоятельство стало одним из факторов, объясняющих культурно-исторические особенности Западной Европы, связанной с латиноязычной традицией, и Восточной Европы, попавшей под влияние греко-византийской культуры.