Школьные учебники по отечественной истории России и стран Евросоюза в конце XX - начале XXI в. как диалог науки и политики

Происходящее особенно быстрыми темпами с середины ХХ в. обновление исторической теории и практики вновь актуализировало вопросы преподавания истории. Традиционно различия в смыслах термина «история» проявлялись через систему человеческих действий. Во-первых, историей обозначается прошлая социальная реальность, т. е. сотворенное человеком прошлое; во-вторых, историей называют вид знания, т. е. существующие оценки о прошлом человека и общества; в-третьих, к истории относят многообразные источники, в которых зафиксированы дела минувших дней, т. е. свидетельства прошлого. Следует отметить, что профессионалов-историков интересует прежде всего историческое знание. В современной России принцип научности в изучении прошлой социальной реальности является доминирующим. Методологический плюрализм стал нормой. «Пространство свободы» уже достаточное для того, чтобы постсоветские историки забыли о так называемом принципе партийности как критерии истины. Как видим, изменения в подходах профессиональных историков не могли не привести к появлению новой системы взаимоотношений между задачами нашего настоящего и современными исследовательскими практиками в воссоздании актуальной составляющей современной цивилизации - прошлого. Вот почему в свидетельствах о прошлой социальной реальности выделяют историю как науку и историю как общественное сознание. Верифицированный в соответствии с канонами современной науки образ прошлого, декларируемый историками, оказался слишком многозначным, чтобы стать основным контентом в формировании массового исторического сознания. Известно, что общественное сознание базируется на санкционированном государством консенсусе научной версии официальной национальной истории и коллективного мифотворчества. Всегда следует учитывать, что формирование массового исторического сознания во всех странах тщательно регулируется политиками. К этому научная общественность также относится с пониманием. В исследованиях ученых личные предпочтения и политические пристрастия находятся за рамками дискурса. Отход от канонов научности осуждается собратьями по цеху – относительно узким кругом профессионалов-исследователей, специалистов в той или иной области, обладающих необходимыми знаниями для проведения научной работы. История, как и все науки, доступна лишь тем, кто имеет соответствующие профессиональные компетенции. Широкая публика питается историческими образами массового исторического сознания, приспособленного под текущие политические нужды и идеологические веяния. Современность подпитывает массовое историческое сознание альтернативными версиями исторического развития, часто мифологизируя прошлое [5].

Можно привести немало парадоксов восприятия прошлого. Ярким показателем незатихающих битв за историю стали памятники, которые, как известно, ставят не только для того, чтобы запечатлеть в памяти то или иное событие, но и для того, чтобы его забыть. Их оскверняют и даже уничтожают. В США сносили памятники генералам Конфедерации, в Украине прошел «ленинопад» в связи с законом о декоммунизации, в некоторых странах Европы монументы героям победы над фашизмом поменяли на нацистских преступников. Повсеместно показателем перемен стало низвержение радикальными активистами символов памяти, ассоциирующихся с расизмом, рабовладением и расовой дискриминацией. Нельзя не вспомнить и традиционно пропагандируемую в сознании населения стран НАТО русофобскую идею о России как варварской дикой стране-изгое, которая не вписывается в цивилизованный атлантический мир. Вряд ли Запад изменит данный подход, подкрепленный, на их взгляд, многочисленными историческими экскурсами, откажется от такого высокомерного цивилизационного расизма. Избавление нас от этого тяжелого исторического наследия стало приоритетной задачей в просветительской политике англосаксонского мира.

Особый интерес при анализе проектов мифологизированного реконструирования прошлого вызывают национальные нарративы. Они не потеряли привлекательности даже в условиях продвижения идеи общеевропейской истории. Русофобия стала некой объединяющей формой культурной памяти Евросоюза. Создание из России образа врага, как уже подчеркивалось, стало типично для европейских учебников. Особенно открыто исповедовали эти идеи страны бывшего СССР, объявившие себя жертвами коммунизма. Модель репрезентации прошлого посредством популяризации смыслов через формулу «Никогда снова» стала лейтмотивом всей их истории. Она была выстроена на постколониальной парадигме избавления от российского имперского господства и восстановления древней исторической государственности титульной этнонации. Встраивание этнонационального прошлого в единую европейскою историю, несмотря на все коллизии, на русофобской платформе было успешным. Разное прочтение суверенных нарративов не привело к полярному расхождению в европейских базовых ценностях [9].

Ситуация, как видим, парадоксальная: при анализе методологии исторической науки все исследователи стремятся соответствовать самым современным принципам верификации знаний и в то же время оказываются бессильны выстроить скоординированную позицию в политике памяти. Дело здесь не в исторической науке. Историки всегда стремились к объективности. Исследовательская работа – их ремесло. Сейчас ни у кого нет сомнений, что история не сводится к хронике, перечню последовательных фактов – она призвана показывать развитие событий и происходящие изменения. История не только реконструкция прошлого, но и интерпретация произошедших событий. Историки задействует все имеющиеся в арсенале науки методы изучения и теоретического обобщения. Как и всех ученых, их интересуют прежде всего аналитические концепции процесса, объясняющие его динамику и статику [6]. В связи с этим ученые-гуманитарии в своих трудах стараются избегать идеологических спекуляций на истории и осуждают тех, кто отходит от этих канонов ремесла историка. Полярность оценок прошлой социальной реальности объясняется многозначностью использования исторических знаний. История как форма самопознания и самосознания общества всегда несет отпечаток присущего времени уровня научного знания, культуры, идеологии – тех проблем, социальных, идеологических, политических, которые его волнуют. Ангажированность знаний о прошлом своим временем, государственной идеологией, культурой и наукой заложена природой предмета исследования. На прошлое мы всегда смотрим из настоящего. Даже чистая, созданная, казалось бы, по фактам реконструкция определяется многообразием взглядов человека конкретного времени, страны, не говоря уже о полифоничном мире исследователей, проводящих интерпретацию событий. Знание о прошлой социальной реальности многообразно. Сейчас при ее анализе принято выделять сферу истории как науки и истории как общественного сознания.

Обсуждение

Преподавание истории в школе – одна из постоянно обсуждаемых проблем среди ученых-гуманитариев и общественности. По роли в формировании мировоззрения молодежи учебники по истории превосходят все средства массовой информации.

Они никогда не были продуктом книжного рынка, а всегда оставались своего рода вариантом официальной национальной истории, содержание которой решается правительствами, и учителя обязаны обучать школьников по официально утвержденным программам, защищающим культурный суверенитет, базовые социальные нормы и моральные ценности.

Особым вниманием в системе школьного исторического образования пользуется прежде всего отечественная история как версия национальной истории, обязательная для изучения со времени образования государства и до сих пор остающаяся важнейшим инструментом формирования идентичности в обществе [3].

Сегодня во всех странах большое внимание уделяется политике памяти. Она стала составным элементом внутренней и внешней политики [4]. В информационном поле на уровне государств, межгосударственных образований идет острая дискуссия по вопросам современной национальной самоидентификации. Находящиеся у власти политические силы используют все имеющиеся административные ресурсы государства в отстаивании своих интересов в общественном сознании. Школьные учебники по истории всегда следует воспринимать как диалог историков и политиков. Наше настоящее примерно наполовину погружено в прошлое. Более того, опираясь на него, выстраивается будущее развитие. Прошлое – всегда часть жизни человека, и его физическое время погружено в историческое. Прошлое – очень проблематичная реальность. История стала частью современности, превратилась в исторический ресурс политики, стала важным фактором формирования современного гуманитарного пространства [9]. Учебники по истории – классическая форма общественного сознания. Вот почему власти реализуют через них свою институциональную или официальную версию существующего государства. Наряду с институциональной историей, прошлое в общественном сознании существует и как контристория, и как коллективная (индивидуальная) память.

По этой причине в условиях сохранения монополии государства на формирование общественного сознания и в странах Евросоюза, и в России периодически возникает необходимость корректировки содержания учебников. Модернизация интерпретаций происходит в связи не только с внутренними потребностями страны, но и с внешними условиями развития. Со времени принятия Советом Европы Европейской культурной конвенции 1954 г. историческому образованию уделяется особое внимание. Его важность была закреплена Парламентской ассамблеей Совета Европы 1996 г., подкреплена на заседании Комитета министров Совета в октябре 2001 г. На встречах глав государств и правительств Совета Европы (Венской, 1993; Страсбургской, 1997; Варшавской, 2005), т. е. на самом высоком политическом уровне, звучала озабоченность состоянием школьного исторического образования1. Неоднократно подчеркивалось, что ценность истории как предмета уникальна, поэтому она не может быть заменена ни одним другим. История позволяет понять контекст времени и содержание титанических усилий, которыми созидался современный мир, противоречивость исторических судеб народов2.

История сотрудничества с Россией по вопросам исторического образования ведет отсчет с марта 1996 г., со времени вступления Российской Федерации в Совет Европы. Произошло осознание необходимости формирования общей платформы, базовых ценностей. Объединение стран, у которых в прошлом накоплен деструктивный потенциал отношений и недоверия в позитивных устремлениях постоянных оппонентов, вряд ли могло иметь будущее без согласованной политики памяти, примирения в прошлых обидах. Новый уровень интеграции в так называемую Большую Европу предполагал глобальное переформатирование истории и без того трудно совместимых «старых» европейских стран, а тем более Восточной Европы и СССР, после глобальных перемен, старт которым дало падение Берлинской стены.

Постсоветская Россия приняла активное участие в программе модернизации исторического образования. С 1996 по 2006 г. она проходила в рамках проекта «Европейское измерение в изучении истории». С 2007 г. на три года планировался новый межправительственный образовательный проект «Образ иного в преподавании истории», ориентированный на адаптацию школьного процесса к условиям нарастающего культурного многообразия. Однако в 2006 г., с созданием по поручению Президента В. В. Путина нового историко-культурного образовательного стандарта, произошли глобальные перемены в реформировании российской школьной системы исторического образования. Оно уже не укладывалось в программу создания Большой Европы. Сотрудничество с Евросоюзом по координации содержания школьных учебников тем не менее было продолжено. Для предотвращения углубляющейся радикализации общественного сознания наша страна в числе 17 государств-участников стала соорганизатором Обсерватории по вопросам преподавания истории, созданной по инициативе Франции в ноябре 2020 г., а в Москве 4–5 октября 2021 г. был проведен Первый Всемирный конгресс школьных учителей истории.

Как известно, модернизация исторического образования в постсоветской России была противоречивой по содержанию и соответствовала характеру политических процессов в стране. С Постановления Совета народных комиссаров «О преподавании гражданской истории в школе» 1934 г. и до середины 1990-х, времени перестройки, приведшей к развалу СССР, преподавание во всех классах шло по единому учебнику «История СССР». События, связанные с переформатированием исторического образования, привели к бесконтрольной вакханалии школьного процесса. Политика памяти была отдана на откуп Дж. Соросу и русофобам разных мастей. Вариативность исторического образования была неконтролируемой. Было задействовано около 50 линеек школьных учебников. Целью проводимых мероприятий, как уже было подчеркнуто, являлось создание образа Большой Европы. Следует отметить, что в то время «сотрудничество в области исторического образования шло в русле задач, обозначенных Российской Федерацией». Руководство было озабочено «оторванностью учителей от реальных проблем российской демократии, недостаточной погруженностью в контекст реальной жизни»3. Для этого и стала нужна промывка мозгов. Как отмечал А. А. Фурсенко, с 1996 по 2006 г., т. е. во время проведения проекта «Европейское измерение в изучении истории», работа с Советом Европы по модернизации содержания школьных учебников велась по двум направлениям: разработка стандартов исторического образования для школ Российской Федерации и оценка качества подготовки школьников по истории4. За это время Совет Европы провел для школьных учителей 50 семинаров и конференций. Более 40 мероприятий было организовано практиче- ски во всех регионах России. Европейские специалисты организовали обсуждение новых программ и стандартов, учебников по всемирной, национальной и региональной истории. Также их интересовала система повышения квалификации учителей истории. Инициативы Совета Европы по реформированию школьного исторического образования в новой демократической России пользовались вниманием и поддержкой на всех уровнях власти. Например, семинар в Екатеринбурге в 1998 г. открывал губернатор Э. Э. Россель, семинар в Карачаево-Черкесии - президент республики В. М. Семенов; в Элисте с приветствием выступил президент Республики Калмыкия К. Н. Илюмжинов; в Улан-Удэ в 2003 г. – президент Республики Бурятия Л. В. Потапов и т. д. Практически все мероприятия проводились при участии региональных министров образования и широко освещались в СМИ. Большую помощь в подготовке мероприятий, как подчеркивалось в обобщающих материалах по проекту «Европейское измерение в изучении истории», оказывало Министерство образования и науки, регулярно проводились консультации с А. А. Фурсенко. Сотрудничество велось при участии ЮНЕСКО, ЕвроКлио, Международного института исследований учебников по истории и географии им. Георга Эккерта и других неправительственных европейских организаций учителей истории. Особый интерес у экспертов из Европы вызывали регионы с конфликтным межкультурным диалогом, в особенности Чеченская Республика. Российская делегация активно участвовала в таких региональных проектах, как Черноморская и Тбилисская инициативы, Программа сотрудничества с Япони- ей. Семинары с европейскими экспертами давали возможность постановки наиболее актуальных в европейском измерении вопросов истории России. Для облегчения подготовки учителей были составлены методические разработки и учебные пособия. В этом отношении можно сослаться на работу Р. Страдлинга «Преподавание истории Европы XX века», изданную Советом Европы, неоднократно переизданную в РФ. Можно назвать еще целый ряд изданий со-росовских экспертов. О существующем в то время глобальном сотрудничестве в школьном историческом образовании между Советом Европы и Российской Федерацией опубликовано немало материалов [7; 8]5.

Такова в общих чертах ситуация с преподаванием истории в российских школах в конце XX – начале XXI в., в которой по поручению Президента РФ В. В. Путина создавались новый историко-культурный стандарт и концепция нового учебно-методического комплекса по отечественной истории. Благодаря ему произошли изменения в теории и практике школьного образования, глобальный разворот в политике памяти. Широкое обсуждение этой темы привело к пересмотру перспектив вхождения РФ в Большую Европу. Иллюзии создания союзнических отношений были развенчаны пятью волнами расширения НАТО. Согласованная политика по содержанию школьных учебников утонула во лжи, лицемерии и эйфории от мирового господства так называемого цивилизованного Запада. Российская общественность вновь возвратилась к потенциалу российского измерения истории, устоявшимся традициям самоидентифика- ции в мире и внутри страны, опираясь на опыт отечественной историографии. В ходе широкого обсуждения был достигнут своего рода общественный договор по дискуссионным вопросам отечественной и всеобщей истории. Данный подход предусматривал сохранение плюрализма оценок и суждений, а также методических подходов к преподаванию отечественной истории на различных этапах обучения и воспитания учащихся. Принятие Единого историко-культурного образовательного стандарта и проведение обучения в школах по учебникам, написанным в соответствии с его рекомендациями и прошедшими научную и общественную экспертизу, стало самым важным достижением политики памяти последних лет. Целью разработки концепции было формирование общественно согласованной позиции по основным этапам развития российского государства и общества, разработке целостной картины российской истории, учитывающей взаимосвязь всех ее этапов, их значимость для понимания современного места и роли России в мире, важность вклада каждого народа, его культуры в общую историю страны, формирование ее современного образа.

Сейчас завершается переработка образовательных стандартов по всеобщей истории. Кстати, подобной учебной дисциплины в других странах нет. Декларированный отказ от европоцентризма в новых учебниках по всеобщей истории отражает новую парадигму многополярного мира.

Вряд ли у кого-то вызывает сомнение тезис о том, что все страны имеют свою историю, национальный нарратив, собственную версию прошлого, одобренную действу-

Материалы к семинару «Новые методы в преподавании истории в современных средних школах Российской Федерации». – Волгоград, 2000. – С. 9; Новая инициатива Генерального секретаря. Реформа исторического образования и подготовка новых учебников по истории. – Страсбург, 1999. – С. 70–71; Материалы к семинару «Подготовка учителей истории для работы в поликультурной среде». - Томск, 2005. -С. 103–104; Материалы к семинару «Новые методы в преподавании истории в современных средних школах Российской Федерации». - Волгоград, 2000. - С. 10-11; Материалы к семинару «Базовая подготовка преподавателей истории в европейских странах в период демократических преобразований». – Львов, 1997.

ющей властью и разделяемую обществом. Отражая реалии современности, все страны стремятся через историческую версию обеспечить веру в праведность существующего государственного устройства, общность судьбы ее народов, воспитывать гражданскую солидарность и патриотизм, укреплять легитимность государства, обосновывать его достоинства и отличительную привлекательность для внешнего мира. Исторические знания должны подготовить молодежь к самостоятельной жизни в современном мире, научить без предубеждений воспринимать различные культурные, лингвистические, религиозные и этические традиции, осознавать себя не только представителями определенного народа, региона, страны, межгосударственных союзов, но и гражданами всего мира. В конструировании такой версии используются как достижения и победы, так и исторические драмы и несправедливости [1; 2, с. 24–25].

Любопытно, что вопрос о создании через историю новой европейской идентичности, ставший значимым моментом в деятельности Совета Европы, который проявился почти одновременно с самыми первыми институтами и формами интеграции, до сих пор не решен. С конца 1950-х гг. Совет Европы спонсировал много конференций и семинаров для учителей, а также заказные исследования. Однако процесс пошел не так, как хотели бы европейские элиты. Спустя полвека ничего особенно не изменилось. Это показало обследование школьных программ в западноевропейских странах, а также доклады в рамках Совета Европы. Попытки ввести в содержание учебников больше материалов по созданию единого европейского измерения вызвали ответную реакцию, и многие страны пересмотрели учебные программы по истории именно под углом укрепления национальных версий и придания им большей целостности и последовательности.

Об уровне исторического образования цивилизованного европейского мира образно отозвался известный специалист в этой области М. Ферро в книге «Как рассказывают историю детям в разных странах мира». Он акцентировал внимание на массовом оболванивании поколений. «И, наконец, последняя черта исторического образования в Америке. Нет в мире другой страны, где существовал бы большой разрыв между мудрствованиями узкого круга исследователей-специалистов и рудиментарным уровнем знания, распространяемого массовым порядком… Быть может, это издержки демократии?» [10, с. 381].

Следует подчеркнуть, что европейское измерение истории и усилившаяся политизация прошлого вызвали неоднозначную реакцию со стороны профессионалов-историков. Французские историки еще в 2008 г. выступили с обращением «Воззвание из Блуа», которое подписали многие видные европейские собратья по цеху и напечатали все крупные западные газеты. Процитирую только один тезис: «В свободном государстве ни одна политическая сила не вправе присвоить себе право устанавливать историческую истину и ограничивать свободу исследователя под угрозой наказания. В демократическом обществе свобода историка – это наша общая свобода». Французский историк, специалист по вопросам исторической памяти П. Нора от имени объединения «За свободу истории», подготовивший этот документ, сделал следующие пояснения своей позиции: он, как и другие, был озадачен реальной угрозой того, что во всем Европейском Союзе последнее слово об исторических образах будет формироваться в виде судебных приговоров, реализующих позицию власти на те или иные события.

Вплоть до последнего времени Россия стремилась сохранить влияние на глобальный дискурс. В связи со вновь нарастающей актуализацией общеевропейских тенденций по созданию Большой Европы в 2020 г. была создана Обсерватория Совета Европы по вопросам преподавания истории. Россия вошла в проект, но в его рамках стала проводить свою политику и организовала в Москве Всемирный конгресс учителей истории. Первое его заседание прошло в 2021 г. в Москве.

Таким образом, роль школьного исторического образования в решении вызовов завтрашнего дня в политике памяти является первостепенной и во всех странах отечественная история ориентирована на формирование национальной идентичности. Уроки прошлого нельзя забывать. Свою историю нужно знать и передавать следующим поколениям. Народ, забывший свою историю, заставят учить чужую.

Заключение

Судя по проведенному экскурсу, все школьные версии учебников по истории направлены на формирование национальной идентичности и в большей или меньшей мере контролируются государством. Все попытки подвергнуть сомнению обозначенную позицию рассматриваются как своего рода проявление злонамеренности. В отличие от других стран в России история остается важнейшим фактором национальной самоидентификации. Можно с уверенностью поддержать широко распространенный тезис, что в нашей стране единение происходит не по крови, а по общности судьбы, по истории.

Профессионалы-историки всегда ответственно относились к формированию со- временного гуманитарного пространства. Эта миссия стала своего рода прикладной фундаментальностью исторической науки. Сильная Россия во все времена опиралась на устремленную в будущее историю, объединяющую народы и регионы страны, связывающую смыслы прошлого и настоящего. Идеи, столетиями вдохновляющие россиян, уже давно сложились и нашли отражение в философии истории, ее теории и методологии. Они как духовные святыни скрепляют и созидают страну. Мы понимаемы в мире своей российской культурой, замешанной на православии, многонациональном и по-ликонфессиональном единении народов, идеях срединного государства, буфере между Европой и Азией, Евразии. Мы самодостаточны в великой тысячелетней истории, просторах, 11 часовых поясах, бескорыстном служении Отечеству.

Исследование накопленного с 1996 г. значительного опыта сотрудничества Российской Федерации и Евросоюза в сфере школьного образования свидетельствует, что согласованная политика памяти возможна только при расширении сотрудничества историков, диалога специалистов в поиске консенсуса по наиболее дискуссионным и трудно решаемым вопросам истории Большой Европы, а также желании мирного сосуществования и стабильности, выработке гарантий равной безопасности.