Символика крестопоклонной недели в русской культурно - языковой традиции

В русской языковой традиции Крестопоклонной неделей принято называть четвертую неделю Великого поста. Памятниками русской письменности данное наименование фиксируется с XVI в. [17. Т. 1, с. 1346; 16. Т. 8, с. 47]. Очевидно, что оно пришло в русский язык из древнерусских церковных месяцесловов, которые, как правило, включались в богослужебные книги и Евангелия. Словарь русского языка XI – XVII вв., помимо лексемы Крестопоклонная, отмечает еще ряд названий четвертой великопостной недели: Середокрестная (c XII в.) [17. Т. 3., ч. 1, с. 338], Крестная (c XV в.) (Там же. Т. 1, ч. 2, с. 1350) и др. Их исходное значение в древнерусском языке – ‘третье воскресенье Великого поста’ (Там же. Т. 1, ч. 2, с. 1346). Поскольку в православном календаре отсчет недели (седмицы) ведется с воскресенья, четвертая неделя Великого поста в церковной традиции получает название по ее первому дню (воскресенью, именуемому Крестопоклонной неделей).

Показательно, что названия четвертой великопостной недели не находят отражения в толковых словарях современного русского языка (словари русского языка XVIII – XIX вв. включают такие номинации, как Крестопоклонная и Средокрестная неделя [12. Т. 3, с. 623 и др.]). Возможно, это связано с тем, что в советской и отчасти постсоветской культурной памяти сохраняются представления лишь о крупных церковных праздниках (Пасха, Крещение, Рождество и т.д.). Именно их наименования фиксируются современными толковыми словарями. Народная культура, в отличие от советско-постсоветской, различает как значительные, так и менее значительные церковные праздники, наделяя их при этом особой символикой [9; 18 и др.]. В основу наименований четвертой великопостной недели, а также открывающего ее воскресенья лег православный обычай выносить из алтаря на середину церкви Животворящий крест. Крест как объект поклонения оставался там с третьего воскресенья до четвертой пятницы Великого поста [11. Т. 2, с. 663 – 664]. Это время выбрано не случайно. Дело в том, что четвертая неделя – срединная неделя Великого поста. Вынос креста на середину церкви в «перелом» поста символизирует для верующих трудный и ответственный этап – половину пройденного пути к духовному очищению. Напоминая постящимся о крестных страданиях Христа, обычай укрепляет их в дальнейшем постова-нии, призывает к покаянию и вселяет надежду на воскресение.

Когда церковный календарь наложился на народный, православные календарные обычаи и праздники в честь библейских событий получили новое осмысление. Так, середина Великого поста, равная неделе, в народном сознании сжимается до временной точки – дня. В русских народных говорах существуют наименования, которые выделяют среду на Крестопоклонной неделе как точку «перелома» поста: костром. Крестовая среда [8], кубан. Полукрестье [15. Т. 29, с. 151], смолен. Середопостье [15. Т. 37, с. 207], русск. диалект.

Средокрестье [4, с. 113; 2, с. 120 и др.]. Внимание носителей языка к среде как к середине поста отмечается уже в древнерусский период: Середокрестие (с XIII в.), Средокрестная среда , Средопостье (с XIV в.) [16. Т. 27, с. 141]. Большинство рассмотренных номинаций отражает одновременно идею срединности Крестопоклонной недели/среды и мотив поклонения кресту ( Средокрестье , Средокрестная неделя , Полукрестье ). Отметим, что в народном сознании связь середины Великого поста с поклонением кресту может подменяться воспоминанием о Христовых муках на кресте: ср. нижегор. Христ охресье ‘среда Крестопоклонной недели’ [5, с. 87].

В связи со срединным положением Крестопоклонной недели/среды любопытно рассмотреть семантику слова крест в русской традиции. Словарь русских народных говоров, наряду с прочими значениями, фиксирует следующее: крест ‘перекресток’ (псков.); крести, мн. ‘перекресток дорог в середине села’ (костром.) [15. Т. 15, с. 225]. В этом значении важна сема ‘граница’, которая может конкретизироваться: крест – граница и середина чего-либо (ср. карельск. серед и крёст ная дорога ‘дорога, пересекающаяся с основной’ [14. Т. 6, с. 67]). В народной культуре данная семантика подтверждается святочными гаданиями на крестах . Так, номинации Крестопоклонная / Средокрестная неделя , Средокрестье связаны не только с христианской, но и с народной символикой креста.

Мотив пограничности Крестопоклонной недели может быть отражен в названии тремя способами: 1) подчеркивается срединное положение временного отрезка в рамках Великого поста (смолен. Средопостье ‘среда на Крестопоклонной неделе’ [15. Т. 37, с. 207], курск. Середеньё ‘Крестопоклонная неделя’ [6]); 2) акцентируется длительность прошедшего и предстоящего постного периодов (ср. костром. Половина говина [8], нижегор. Половинница [6] ‘Крестопоклонная неделя’); 3) при помощи метафоры перелома выражается переходность временного отрезка (арханг. Перелом говенья [15. Т. 26, с. 148], нижегор. Переломная неделя [5, с. 89]). При этом в названии может подчеркиваться уже совершившийся переход за середину поста: алтайск. Средоносие ‘среда Крестопоклонной недели’ (А в Средоносие…пост уж за средину перевалит [13. Т. 4, с. 117]). Здесь, вероятно, произошла контаминация слов Средопостие и пе- реносить. Важность для народа идеи перевала за середину поста подтверждается обычаем в ночь на четверг Крестопоклонной недели «подслушивать переход поста». Треск в углу избы означал, что пост перешел свою середину [11, т. 5].

Метафора перелома подкрепляется «буквализацией» образа перелома поста в среду на Крестопоклонной неделе: ср. онежск., костром . выражение «говенье переломится» ‘о середине Великого поста’ [15. Т. 6, с. 253]; «Со среды на четверг в середине Великого поста пост ломается пополам. В это верили, но никто не слышал этого перелома» ( тамбов. ) [4, с. 113]. Пост представляется как нечто вещественное, при переломе способное издать звук. Перелом говенья обыгрывается в фольклоре: «Половина говенья переломилася, Под гору покатилася» ( костром. ) [8]; «Тетушка Ненила Говеньице ломила…» ( нижегор. ) [3]. Представления о переломе Великого поста породили некоторые обрядовые действия в ночь на четверг Крестопоклонной недели. Так, в Архангельской и Костромской областях дети ставили во дворе корзины, ожидая падения лакомств после разлома говенья [15. Т. 6, с. 253]. В Нижегородской области известен обычай в середине Великого поста «ломать говенье»: девушек прикрывали корзинами и обливали водой [5, с. 90]. На севере России молодежь обманывала какого-либо подростка, говоря ему: «Сядь под кузов, услышишь, как говенье переломится». Если он верил, его обливали водой [10. Т. 2, с. 188]. Такие действия носили игровой характер. За незнание правил игры следовало шуточное наказание – обливание водой, имитирующее крещение (в результате переосмысления внутренней формы названий Средокрестная неделя , Средокрестье могло произойти символическое сближение середины Великого поста с праздником Крещение – крест и крестить ). Возможно, это действие отражено в нижегородской номинации Водокрёсная неделя ‘Крестопоклонная неделя’ [7, с. 229].

Сходным образом наказывали тех, кто не успел выткаться до Пасхи: «Надо выткаться до Пасхи, потом другая работа будет; После Пасхи узнают, что ты последние кросна ткешь, зайдут и обольют тебя» ( прикам. ) [18, с. 278]. Использование воды в таких обычаях, по-видимому, объясняется ее очистительной символикой (купание в проруби на Крещение, освящение воды и обливание ею в Пре-

ИЗВЕСТИЯ ВГПУ половение). Обращение к воде в народной культуре приурочивается к переходному, нечистому времени: Святки – граница между старым и новым годом, Преполовение – середина времени между Пасхой и Троицей (ср. южнославянское представление о Крестопоклонной неделе как об опасном празднике, с которым связаны запреты на работу [11, т. 5]). В то же время церковные действия с водой в народной культуре приобретают новые смыслы (святая вода – для защиты от нечистой силы, от сглаза и др.). Среда на Крестопоклонной неделе, в отличие от Крещения и Преполовения, не связана с церковным водосвятием. Будучи пограничной, она «притягивает» к себе обливание водой, которое, по поверью, может влиять на погоду в Пасху: на Крестную бабы поют, а их обливают водой, чтобы к Пасхе был дождь (по-волж.) [11, т. 5]. В этом случае актуализируется продуцирующая символика воды.

Крестопоклонная неделя, выпадающая на начало весны, в народном сознании открывает новое для природы время. Именно поэтому с ней связаны погодные и урожайные приметы: «Средокрестная… щука хвостом лед разбивает» ( северн. ) [10. Т. 3, с. 338]; «На Средокрестье снег, тепло – грибы и ягоды уродятся, дует холодный северный ветер – ничего не вырастет» ( вятск. ) [2, с. 120]. Мотивы поклонения кресту и погра-ничности Крестопоклонной недели присутствуют не только в языковых фактах, обозначающих середину Великого поста, но и в предметно-акциональном коде народной культуры. К примеру, известен русский обычай в среду великопостной недели выпекать постный хлеб в форме крестов. Такая выпечка получила название кресты , крестики : «На Крестовой неделе в Половину говина (в среду. – О.А. ) кресты пекли» ( костром. ) [8]; «В Крестовую неделю дети ходили кресты собирали» ( нижегор. ) [3]. В основе таких названий лежит признак не только формы хлеба, но и времени его выпекания. При этом в народном сознании Крестопоклонная неделя может соотноситься не с поклонением кресту, а с его охранительной символикой.

Время изготовления выпечки и охранительная символика ее формы (крест) провоцируют возникновение различных магических практик. Так, кресты служат оберегом для скота на предстоящий летний сезон: «На Егорьев день корове давали крест, испеченный на Переломе (в середину Великого по- ста. – О.А.), для того, чтобы корова была здоровой» (тамбов.) [4, с. 89]. Хлеб в виде крестов гарантирует хороший урожай: «Сер-докрестие – половина поста, пекут кресты, чтоб урожай был хороший, хлеб не переводился» (тамбов.) (Там же, с. 106). Поскольку кресты выпекались в переходный период (в начале весны), им приписывали влияние на сельское хозяйство: Средокрестное печенье хранили до первого весеннего выезда в поле, с ними начинали засевать свои поля и огороды [9, с. 453]. Значимость Средокрестной недели для земледельца подтверждается выпеканием «средокрестного» печенья в виде сохи, косы, бороны (Там же).

Русский народный календарь содержит примеры «медицинской этимологической» магии с крестами: «Середопостье: кресты пекут и едят по углам, чтоб середина (поясница. – О.А. ) не болела, як жнут» ( смолен. ) [15. Т. 37, с. 207]. Лечение поясницы («середины» человека) приурочивается к середине Великого поста и к срединному времени года (весне). В «оздоровительных» и «охранительных» целях для каждого члена семьи выпекали свой крест. По начинке креста гадали: «Стряпуха закладывала в один ржаное зерно, чтоб хлеб уродился. Кому попадался такой крест, считался счастливым» ( тамбов. ) [4, с. 61]. Русский фольклор может давать антропоморфный образ крестов: «Кресты-пророки шли по дороге, ели маленькие такие крестики, их все пекли; Кресты-пророки побежали по дороге, увидали Христа, заиграли в три листа» ( костром. ) [8]. Возможно, персонификация крестов – «участников» бытовой магии – соотносится с представлением о них как о Христовых «вестниках».

Интересно, что в русской языковой традиции существуют названия среды Крестопоклонной недели, производные, по-видимому, от наименований «средокрестной» выпечки: костром., тамбов. Кресты, костром. Кресты-Богомолы: В Кресты пекли хлебные кресты; В этот день Кресты-Богомолы , пройдет половина поста [8]. Мотивационная модель «название обрядовой выпечки > название дня ее изготовления» продуктивна в русском языке: ср. костром. жаворонки [15. Т. 9, с. 55], арханг. тетерки [1. Т. 11, с. 32] ‘обрядовая выпечка, приготавливаемая 9/22 марта’ и тамбов., саратов. Жаворонки [15. Т. 9, с. 55], арханг. Тетерочный день [1. Т. 11, с. 32] в значении ‘день 9/22 марта’.

Как уже отмечалось, помимо среды Крестопоклонной недели в русской лингвокуль-туре маркируется третье воскресенье Великого поста, что обусловлено церковным отсчетом недели с воскресенья. Любопытно, что в русских говорах выделяется и конец Крестопоклонной недели, четвертое великопостное воскресенье: ср. костром., орлов. Крестово воскресенье [15. Т. 15, с. 233]. Так, в русской народной культуре наряду с церковной традицией представлена собственная система недельного отсчета: начало – понедельник, конец – воскресенье. Костромской обычай обхода дворов в четвертое великопостное воскресенье знаменует собой проводы Крестопоклонной недели: В Кресто-воё воскресенье пекли кресты, пели: « …По-давайте крест, подавайте другой » [8]. Этот обряд вписывается в систему колядок, характерных для длительных «переломных» праздников (Святки, Масленица), с которыми принято «прощаться».

Таким образом, символика четвертой недели Великого поста в русской лингвокуль-туре, с одной стороны, связана с усвоением религиозного содержания (поклонение кресту), с другой – с мифологизацией ее срединного положения и мотивационной переработкой основного наименования ( Крестопоклонная неделя ). В результате переосмысления в русских народных говорах возникают такие номинации, как Средокрестная , Переломная , Христохресье . Как следствие, можно рассматривать и выделение при помощи языковых фактов самой точки «перелома говенья», появление различных поверий и обычаев. Говоря о Крестопоклонной неделе, обратим внимание на активное взаимодействие обрядового и вербального кодов культуры. Так, название Крестопоклонная неделя порождает обычай выпекания крестов, который, в свою очередь, мотивирует номинации четвертой среды Великого поста ( Кресты , Кресты-Богомолы ).