Социальное назначение цифровизации уголовного судопроизводства

Вектором, определяющим стратегию развития различных отраслей права, сегодня выступает защита интересов личности, общества и государства. В государстве с демократическим режимом уголовно-процессуальное законодательство является основой справедливой процедуры расследования и рассмотрения уголовных дел, реализации основных прав и законных интересов граждан, которые вовлечены в уголовно-процессуальные отношения.

Доверие человека и общества к государству – важнейшая парадигма государственного устройства, и уголовное судопроизводство, как важнейшая функция государства, априори должно отвечать их взаимным интересам, служить основой безопасности не только основ государственности, но и человека, и общества в целом. Однако разбалансированность публичных и частных начал, приоритет обвинительной модели досудебного производства и, как следствие, восприятие гражданами органов предварительного расследования и прокурора как карательных структур не способствуют обеспечению важнейших компонентов в назначении уголовного судопроизводства, в частности его воспитательнопрофилактического воздействия, превентивного характера, а в целом – и его социальной роли.

Как верно отмечает И. Г. Смирнова, в настоящее время сложность во взаимоотношениях государства и общества выражается во вполне очевидных вещах: критическом снижении доверия населения к судебной власти и к органам уголовного преследования, потере веры в справедливость уголовного судопроизводства, категорическом нежелании как-либо содействовать правосудию (нежелание быть поняты́ ми, исполнять обязанности присяжных заседателей, давать свидетельские показания и т.п.) [7, c. 201–202]. Причинами такого недоверия к государственным органам, уполномоченным осуществлять уголовное судопроизводство, во многом является обвинительный уклон и кажущаяся «предвзятость», социальная несправедливость представителей уголовно-процессуальной власти при принятии решений по уголовному делу. Повышение доступности для граждан информации о деятельности органов уголовной юстиции нередко сопровождается искаженным восприятием преданных гласности фактов и цифр и, как следствие, их вольной интерпретацией.

Для того чтобы общество получало объективные данные о деятельности правоохранительных органов, в Российской Федерации сегодня созданы различные сайты правовой информации, значимые решения выкладываются в обезличенном виде в сети Интернет, озвучиваются в новостных передачах центральных и местных телевизионных каналов и иных средствах массовой информации. Однако в силу укоренившегося в сознании российского населения правового нигилизма нередко ставшие достоянием гласности решения следственных органов и органов прокуратуры по-прежнему встречают негативную реакцию, обусловленную неверием в законность их деятельности, убеждением в наличии двойных стандартов правосудия. Все это существенно мешает достижению важнейшей социальной составляющей назначения российского уголовного процесса.

Как представляется, неуважение российского населения к закону, неверие в его торжество появились и укоренились прежде всего потому, что деятельность следственных органов, информация о ходе расследования, о принятых следователем решениях долгое время были практически полностью закрытыми; граждане и общество получали подобную информацию только из отчетов руководителей правоохранительных органов.

Полагаем, что сегодня одним из средств достижения социального назначения уголовного судопроизводства может стать концепция его транспарентности как процессуальной основы открытого, доступного и справедливого производства по уголовным делам [8, c. 129–136; 9, с. 418–423]. Развитие информационных технологий, информатизация и диджи-тализация различных сфер жизнедеятельности человека создают все условия для укрепления роли институтов гражданского общества в деятельности по обеспечению прав и свобод человека и гражданина, а также пресечения противоправного поведения, в том числе со стороны должностных лиц соответствующих государственных органов. Это в полной мере вписывается в процесс решения важнейшей задачи государства по обращению технологических возможностей для решения задач обеспечения баланса интересов личности, общества и государства, в том числе в сфере уголовного судопроизводства, обеспечения его воспитательно-профилактической направ-

Уголовно-правовые науки ленности, установления контроля над преступностью, укрепления доверия общества к существующей правоохранительной системе.

Сегодня государства активно развивают цифровую инфраструктуру, благодаря чему решается множество социальных задач, обеспечивается доступ граждан к различным государственным услугам [2, c. 587–595]. Как отметил Пленум Верховного Суда РФ [в Постановлении от 13 декабря 2012 г. № 35 «Об открытости и гласности судопроизводства и о доступе к информации о деятельности судов»] «открытость и гласность судопроизводства, своевременное, квалифицированное, объективное информирование общества о деятельности судов общей юрисдикции способствуют повышению уровня правовой осведомленности о судоустройстве и судопроизводстве, являются гарантией справедливого судебного разбирательства, а также обеспечивают общественный контроль за функционированием судебной власти. Открытое судебное разбирательство является одним из средств поддержания доверия общества к суду».

УПК РФ провозгласил гласность важнейшим общим условием судебного разбирательства. Любой гражданин, представитель СМИ или общественного объединения, в том числе выполняющего правозащитные функции, имеют право присутствовать при рассмотрении проводимого в открытом формате уголовного дела, получать в свободном доступе информацию о деятельности суда по рассмотрению и разрешению уголовного дела и о принятых по нему решениях, фиксировать в установленном порядке озвученные сведения и придавать их публичной огласке.

Подчеркивая воспитательно-предупредительный эффект гласности судебного разбирательства, З. В. Макарова среди прочих средств, направленных на ее обеспечение, называла проведение выездных судебных заседаний [5, c. 4]. Однако в современном российском уголовном процессе практика проведения таких заседаний не сложилась [4, c. 35]. Выездные судебные заседания представляют собой инструмент по реализации прав подсудимого, общего условия непосредственности судебного разбирательства и возможность сторонам и суду реализовать свои возможности по доказыванию. На наш взгляд, это кардинально отличается от идеи их профилактического воздействия, роли по правовому воспитанию граждан и средства общественного контроля за правосудием, которые выездные судебные заседания несли ранее.

По нашему мнению, сегодня вряд ли возможно возвращение в профилактических целях к советской практике проведения выездных судебных заседаний. В российской действительности подобная форма проведения судебного процесса не возымеет желательного воспитательного эффекта, а лишь создаст для суда дополнительные организационные трудности.

Однако внедрение цифровых технологий в уголовное судопроизводсво позволяет говорить об иных альтернативных формах судебных заседаний. Так, пандемия 2020 года стала своеобразным катализатором появления дистанционных форм отправления правосудия, широкого применения систем видео-конференц-связи и веб-конференции, о необходимости внедрения которых было отмечено в Постановлении Президиума Верховного Суда РФ, Президиума Совета судей РФ от 8 апреля 2020 г. № 821 «О приостановлении личного приема граждан в судах».

С 2023 года вступили в силу изменения, в УПК РФ, расширяющие возможность использования видео-конференц-связи в судах при рассмотрении уголовных дел, а с 2022 года в арбитражном процессуальном законодательстве стало возможным участие в судебном заседании путем использования системы вебконференции. Однако на данный момент, применение указанных цифровых инструментов не лишено недостатков и пока не предполагает массового участия «зрителей» в силу различных причин техническо-юридического характера, а также вопросов обеспечения сохранности данных и информационной безопасности.

Тем не менее это дает основание для предложений о возможности экстраполировать опыт проведения судебных заседаний в формате веб-конференции в уголовный процесс, использовать механизм трансляции судебных заседаний как превентивное средство, способное оказывать профилактическое воздействие на определенный или неопределенный круг лиц. Безусловно, это не может быть трансляция всех судебных заседаний, а только тех, которые, по мнению суда, будут иметь общественную значимость, либо того потребует характер совершенного преступления, личность подсудимого или другие значимые обстоятельства в целях обеспечения профи- лактической направленности и воспитательной роли судебного заседания. Думается, реализовать это возможно в рамках анонсированного суперсервиса «Правосудие онлайн» на платформе портала Госуслуг.

Проведение судебных заседаний в формате веб-конференции дает возможность активной части общества пусть не непосредственно, но все же участвовать в подобных заседаниях, понимать логику принимаемых судом решений и тем самым осуществлять неофициальный общественный контроль за должностными лицами, уполномоченными на осуществление уголовного судопроизводства. Кроме того, подобный формат судебного разбирательства неизбежно обеспечивает профилактическое воздействие на граждан; согласно Федеральному закону от 23 июня 2016 г. № 182-ФЗ «Об основах системы профилактики правонарушений в Российской Федерации» предупреждение преступлений, наряду с привлечением виновных к юридической ответственности за совершаемые правонарушения, является важнейшей функций всей правоохранительной системы страны. В связи с этим идея общественного контроля за осуществлением уголовного судопроизводства, ее реализация в подобной форме могут обеспечить превентивную компоненту уголовно-процессуальной деятельности.

Несомненно, что цифровизация судопроизводства (в том числе на базе суперсервиса «Правосудие онлайн») соответствует конституционному содержанию положения об обеспечении гражданам доступа к правосудию, поскольку облегчает подачу обращений, поиск значимой по делу процессуальной информации и создает альтернативный электронный способ участия в судебных заседаниях. Но также несомненно, что цифровизация деятельности судов не должна реализовываться в ущерб требованиям полноты и объективности рассмотрения уголовных дел, которые не могут и не должны зависеть от качества работы сети Интернет, а применение любого вида информационных технологий в процессуальной деятельности суда не должно быть произвольным или случайным. Цифро- визация правосудия должна стать результатом взвешенного и целесообразного процесса, направленного на повышение доступности правосудия, комфортности его отправления, но не в ущерб его качеству [3, с. 71–77].

Таким образом, использование цифровых платформ и сервисов в уголовном судопроизводстве позволяет повысить не только качество и эффективность деятельности компетентных государственных органов и должностных лиц, но и уровень доверия общества к данному виду государственной деятельности, его профилактическое воздействие и облегчить доступ граждан к судопроизводству. Оперативный обмен информацией, своевременное реагирование правоохранительных органов на сообщения граждан о преступлениях обеспечивают их «сближение» в борьбе с преступностью, позволяют оперативно выявлять признаки преступлений, оказывают превентивное воздействие на правонарушающее поведение лиц.

Возможности автоматизированных систем ныне уже активно используются различными государственными органами, осуществляющими уголовное судопроизводство. Например, органы прокуратуры применяют в своей деятельности такие цифровые платформы, как федеральная государственная информационная система «Единый реестр проверок» (ФГИС ЕРП), автоматизированный информационный сервис «Надзор-WEB», государственная автоматизированная система правовой статистики (ГАС ПС). В судебной системе России функционирует ГАС РФ «Правосудие». В целях повышения доступа граждан к правосудию в уголовном судопроизводстве российскими учеными высказываются предложения о создании ГАС «Доступ к правосудию» [6, с. 332]. Вместе с тем активный процесс цифровизации выявил множество проблем, трудностей и угроз, важнейшим их которых является цифровое неравенство, которое должно приниматься во внимание при определении главных направлений проведения государственной политики в сфере информатизации современного общества [1, с. 15–25].