Социальные и гендерные особенности формирования движения исторической реконструкции

Изучение антропологии и гендерных характеристик различных социальных групп – достаточно новое направление для отечественной науки. Изучение молодежных объединений также недостаточно освещено. Цель данной работы – рассмотрение социальных и гендерных особенностей при формировании такого общественного движения, как историческая реконструкция. Для создания полноценной картины необходимо всестороннее изучение не только со стороны антропологических характеристик, к которым относятся возраст, социальные особенности, но также и гендерных – моделей поведения, которые зависят от пола участников. Данные об участниках были получены при помощи анализа результатов применения метода устной истории, полевых интервью, анкетирования [1].

Наиболее точные данные собраны в Волго-Вятском регионе. Социокультурные, экономические, политические взаимосвязи между этими субъектами позволяют рассматривать ВолгоВятский регион как органически близкую область исследования. Благодаря анкетированию было выяснено, что на территории Нижегородской, Кировской областей, Мордовской, Чувашской и Марийской республик движением исторической реконструкции в 2013 году активно занимались 257 человек. Это число членов организаций исторической реконструкции, которые согласились сотрудничать, отвечать на вопросы анкеты и давать интервью. В процентном соотношении – это около 85 % всех участников (табл. 1).

Таблица 1 – Число участников движения военно-исторической реконструкции в 1998–2013 гг.

Большинство участников состоят в клубах, однако часть из них представляют собой самостоятельных индивидов или семьи, которые занимаются реконструкцией [2] (табл. 2).

Средний возраст участников очень различается от одного клуба к другому. Есть ряд факторов, связанных с возрастом участников [3]. Молодые участники чаще всего находятся в клубах:

– недавно созданных;

– связанных с образовательными учреждениями;

– ориентированных на военную и спортивную реконструкцию.

Таблица 2 – Направления работы клубов исторической реконструкции

К таким, например относятся КИР «Драконы морей», КИР «Волжский путь», «НОВИК», в которых есть участники от 10 и до 24 лет. Эти организации много работают с детьми и подростками. Работа с подрастающим поколением – крайне важная часть воспитательной, просветительской и патриотической работы [4]. Другие организации, включающие себя молодежь, – это клубы, ориентированные на спортивные достижения в области военно-исторической реконструкции. КИР «БерНН», Командория «ОСХ» и некоторые другие входят в Федерацию исторического средневекового боя, который является официальным видом спорта. Для России характерно участие в таких соревнованиях именно молодых участников – от 20 до 25 лет, в отличие от западных реконструкторов, которые начинают заниматься военной историей уже в более зрелом возрасте, примерно от 35 лет.

Но в движении присутствуют не только молодые люди до 25 лет. Есть ряд факторов, которые влияют на участие старших возрастов:

– переход из ролевых игр в реконструкцию;

– клубы, созданные давно;

– реконструкция ремесленной и бытовой составляющей.

К таким клубам можно отнести, к примеру, КИР «Правь», ВИК «Кречет», ВИК «Индрик», многим участникам которых сейчас от 30 лет. Когда-то, в начале 1990-х гг., они занимались ролевыми играми, но, как признаются многие, стали ощущать недостаток конкретных знаний и их применения, что обусловило переход к исторической реконструкции. В таких старых организациях, как «НОВИК», много участников старше 40 лет. Это сформировавшиеся люди, которые увлеклись реконструкцией в 1990-е гг. и продолжают заниматься ею и сейчас. Старший возраст сообществ особенно характерен для изучающих период Великой Отечественной войны и Отечественной войны 1812 г.

В отличие от многих субкультур и общественных движений, в исторической реконструкции существует четкое разграничение по гендерному признаку. Половые различия влияют на степень вовлеченности, род занятий, количество участников, продолжительность участия в движении и многие другие аспекты. Пример таких различий заключается в том, что в исторической реконструкции женщины редко участвуют в прямых боевых взаимодействиях. В абсолютном количестве – это не более 5–7 женщин в Волго-Вятском регионе. Причины, которые называют сами участники, – это «слишком опасно», а также неаутентично с точки зрения исторической реконструкции. Крайне редко женщины участвуют в турнирах наравне с мужчинами, и в большинстве правил, касающихся бугуртных боев, их присутствие еще недавно было запрещено. В официальной спортивной номинации Федерации исторического средневекового боя участие женщин в международных состязаниях было допущено только с 2014 г.

В то же время гендерные различия четко регулируются нашим знанием о различиях изучаемых эпох [5]: если для Средневековья мужчине почетно было быть воином, то и в исторической реконструкции – также. Основными занятиями женщин-реконструктов являются рукоделие и домашнее ремесло, как и в реалиях Средневековья. Тенденция не меняется даже в реконструкции периода Нового времени, вплоть до начала реконструкции эпохи Новейшего времени и появления эмансипации. Это значит, что при восстановлении периода Великой Отечественной войны женщины принимают участие наравне с мужчинами, однако специализации и мужчин, и женщин имеют те ограничения, которые характерны для того периода.

Количество участников также сильно варьируется в зависимости от гендера. Женщин в реконструкции стабильно меньше, чем мужчин. Причина такой неравномерности заключается в психологических особенностях характеров и гендерных стереотипах.

Таким образом, проведенный анализ показывает, что историческая реконструкция как часть молодежного сообщества представляет собой очень интересный срез современного социума, в котором тесно перекликаются традиционные основы и актуальные тенденции молодежного движения.

Ссылки:

• 1.    Пушкарева Н.Л. Устная история и гендерная история: сближение и перспективы развития // Общественные науки и современность. 2012. № 1. С. 168–176.

• 2.    Федоренко А.В. Политическая социализация в современной России и проект «коммуникативной демократии» // Вестник РУДН. 2005. № 8. С. 128–133.

• 3.    Герлах И.В. Воспитательный потенциал молодежных общественных организаций: сущность, средства и условия развития в контексте ролевого движения молодежи. М., 2008. 202 с.

• 4.    Федоренко А.В. Указ. соч.

• 5.    Бем С. Линзы гендера: Трансформация взглядов на проблему неравенства полов. М., 2004. 336 с.