Социолингвистический подход к лингвистической экспертизе: преимущества применения

Судебная лингвистическая экспертиза является относительно новым направлением прикладной лингвистики. Как любой новый аспект развития современного прикладного знания, данное направление не исключает стихийности в своем формировании [4], что определяет значимость и актуальность критического осмысления опыта практической работы в данной предметной области. Особый интерес, на наш взгляд, представляют методы исследо- вания, востребованные в лингвистической экспертизе, поскольку от степени обоснованности их применения в практике лингвиста-эксперта напрямую зависит верифицируемость проводимого исследования.

Исследователи отмечают, что на сегодняшний день речь идет именно о становлении методологии юридической лингвистики. Так, Г.В. Кусков отмечает такие проблемы, как замедленный процесс создания общепринятой классификации методов, неопределенность понятия «метод», размытость грани между лингвистикой и смежными с ней научными дисциплинами [9, с. 218]. Проблема метода лингвистической экспертизы в исследованиях [4; 5; 9] обозначена как одна из актуальнейших: ученые отмечают субъективность экспертной работы, нехватку единых методических подходов, «общих принципов и конкретной методики юрислингвистической экспертизы, способной эффективно совмещать лингвистическую и правовую оценку конфликтных языкоречевых ситуаций, вовлекаемых в сферу юрисдикции» [7, c. 16].

Нужно отметить, что используемые в производстве лингвистической экспертизы методы весьма разнообразны: применяются когнитивные методики [7], методики комплексного (лингвистического, психолингвистического, психофизиологического) анализа текста и его воздействия [1], сравнительно-логические методы [10], методы теории систем [3] и многие другие. Ссылаясь на мнение А.А. Леонтьева, Г.В. Кусков отмечает тенденцию сокращения использования собственно лингвистических методов и наращивание арсенала методов частных прикладных дисциплин (психолингвистики, нейролингвистики, социолингвистики) [9, с. 218], что представляется логическим следствием применяемого в прикладных исследованиях междисциплинарного подхода, интегративной природы языка в целом и лингвистической экспертизы в частности.

Социолингвистический подход к лингвистической экспертизе дает возможность эксперту не только решать ставшие уже типичными для лингвистики задачи, связанные с выявлением призывов, оскорблений, высказываний, порочащих честь и достоинство, но и определять коммуникативные роли, статус и тактики речевого поведения говорящих, выявлять коммуникативное лидерство в переговорах. Продемонстрируем, как реализуется социолингвистический подход на примере экс-

пертного заключения 13\839от 15.06.2013 г. Независимого научно-исследовательского учреждения «Центр судебных экспертиз» г. Мурманска.

На исследование для экспертизы № 13\839 от 15.06.2013 г. были представлены транскрипты телефонных переговоров членов преступной группы, а также компакт-диски с их аудиозаписью. Основная сложность экспертизы была связана с поставленным перед экспертом вопросом: «Кто является коммуникативным лидером (какова иерархическая лестница) в исследуемых телефонных переговорах?».

В качестве основного подхода был выбран социолингвистический, т. к. всякая социальная характеристика индивида проявляется в использовании им языка. Речевые особенности служат одним из важнейших признаков, по которым мы определяем социальный статус собеседника и его властные полномочия [2, с. 138].

С целью выявления коммуникативного лидерства в преступной группе были применены метод сплошной выборки высказываний побудительного характера, статистический анализ словоупотреблений глаголов повелительного наклонения в высказываниях коммуникантов, классификация реплик побудительного характера в телефонных переговорах коммуникантов с функционально-стилистической точки зрения.

Функциональные стили – «это не что иное, как обобщенные речевые жанры, т. е. речевые нормы построения определенных, достаточно широких классов текстов, в которых воплощаются обобщенные социальные роли – такие, как ученый, администратор, поэт, политик, журналист и т. п. Эти нормы – как и всякие нормы ролевого поведения – определяются ролевыми ожиданиями и ролевыми предписаниями, которые общество предъявляет к говорящим (пишущим). Субъект речи (автор) знает, что тексты такого рода, преследующие такую цель, надо строить так, а не иначе, и знает, что другие (читатели, слушатели) ждут от него именно такого речевого поведения» [8, с. 60]. Функциональный анализ высказываний был необходим, т. к. глаголы в повелительном наклонении далеко не всегда являются волеизъявлением (например, «ну, говори» в речи одного из коммуникантов является подтверждением выполненного приказа: «ну отойди там в сторону куда...» – и сигналом готовности слушать).

Исследование проводилось в два этапа: на первом этапе была осуществлена сплошная выборка высказываний императивного характера и статистический анализ данных высказываний; на втором – выявление соотношения коммуникативных ролей.

В качестве языкового маркера высокой социальной роли языковой личности выступают глаголы повелительного наклонения и высказывания, носящие побудительный характер и представляющие собой приказы и распоряжения. Данные речевые акты, или «иллокутивное вынуждение», свойственны речи человека, чья социальная роль выше, чем социальная роль адресата речи [3, с. 67].

Кроме того, в речи говорящих, социальный статус которых выше, чем у людей, к которым они обращаются, значимы также выражения со словами «надо» и «нужно». Эти конструкции выражают значение долженствования, действия, которое необходимо совершить по тем или иным соображениям. Безличный характер таких конструкций подчеркивает важность и значимость действия. В результате сплошной выборки волеизъявлений из текстов переговоров, было обнаружено, что маркеров высокого социального статуса у двух из восьми коммуникантов значительно больше (коммуникант № 1 – 65, коммуникант № 2 – 41, коммуникант № 3 – 32, коммуникант № 4 – 2, коммуникант № 5 – 4, коммуникант № 6 – 1, коммуникант № 7 и № 8 – 0).

На втором этапе исследования с целью выявления иерархии коммуникативных отношений в группе было также выявлено, к кому обращаются коммуниканты с высказываниями побудительного характера, каковы вербальные реакции в диалогах, что позволило определить статусно-ролевую структуру каждого из переговоров.

Для определения коммуникативных ролей была использована методика анализа, основанная на идее троякого соотношения ролей в парной речевой ситуации Л.П. Кры-сина, где роли могут быть равны (Р(Х) = P(Y)) либо один из двух участников парной коммуникации будет иметь статусное преимущество (Р(Х)> P(Y) или Р(Х) < P(Y)) [2, с. 142–143].

Переговоры коммуникантов № 1 и № 3 – это пример несимметричной коммуникации (К № 1 > К № 3), где первый дает поручения (Отойди там в сторону...; так скажи; если что, подгребайте...; Слушай… ты обзвони всех тогда; позвони всем, Сане М..ву, всем на- шим позвони, Дюше М…ну...; Всем, ладно?; Л..ну позвони; когда соберетесь, набери меня), а второй выражает понимание, согласие (Да, да, да; Хорошо, хорошо). Неоднократное использование множественного числа глаголов, обозначающих действия, подлежащие выполнению, в речи К № 1, обращенной в К № 3* (когда соберетесь, набери меня; слушай; ну, подъезжайте к ним, едьте к ним; позвони... позвоните Вите; съездите там) является языковым маркером того, что К № 3 не только отвечает за собственные действия, но и руководит какими-то подвластными ему людьми, т. е. является руководителем некоего звена в группе.

Подтверждение находим в переговорах К № 3 с различными абонентами, записи которых представлены на диске № 132. Реплики К № 3 содержат 32 волеизъявления, адресованные различным телефонным абонентам: выходи на подъезд; попробуй его разбудить, подъезжайте, как вдвоем будете, набери и попробуй Рому разбудить, можете забрать, давай только быстрее; собирайся, через 15–20 минут он тебя заберет; ты это, Ж. еще забери; давай едьте. На двенашке едьте!; забери Рому... и ты и Ж. и... как соберетесь вчетвером, наберите; То, что у вас, просто, спрячьте и забудьте. И спрячьте подальше!; сейчас быстро спрятали, выключили телефоны!; И у нее на подъезде через час; жди меня там, короче, заходи туда, жди там. Волеизъявления К № 3, краткие, категоричные, понятны адресатам, о чем свидетельствуют ответы хорошо, давай; понял, давай; понял; все уже сделали; мы так и сделали уже, Д.; давай, хорошо и т. п.

В 11 переговорах К № 1 и К № 2 коммуникант № 2 использует 16 глаголов повелительного наклонения, а коммуникант № 1 – 11, однако в данном случае количественный анализ не представляется целесообразным, т. к. волеизъявления в данных переговорах выполняют преимущественно контактоустанавливающую функцию (глагол в повелительном наклонении слушай), функцию привлечения внимания (смотри) или представляют собой просьбы позвонить или перезвонить (набирай завтра; позвони) и несущественны для определения иерархии отношений. В речи коммуникантов более значимы глаголы во множественном числе, обозначающие совместные действия: не так… сделаем; замучаем ся отмазывать; позвоним, скажем тогда... Да?; деньги не будем дербанить… а там разберемся; ну, стыканемся, разберемся там. Ладно?. Важны обращения брат и братан, употребленные, соответственно, четырежды и дважды коммуникантом № 1 по отношению к коммуниканту № 2. Обращение брат толкуется как фамильярное или дружеское и невозможно при иерархически неравных отношениях.

Анализ данных переговоров позволяет утверждать, что оба коммуниканта относятся к руководящей группе. Так, обращает на себя внимание употребление К № 1 притяжательных местоимений мои, твои по отношению к другим людям, что возможно в речи начальника и неестественно в речи подчиненного [2, с. 121], являя собой обозначение говорящим своего высокого статуса: А так все нормально, брат, не переживай, мне мои сообщили.. . ; Мои поостыли с твоими. Употребление К № 1 местоимения с твоими в реплике, обращенной к К № 2, указывает на то, что последний также выполняет руководящую роль по отношению к некой группе людей.

Таким образом, отношения пары коммуникантов № 1 и 2 нельзя назвать несимметричными, т. к. их разговоры наряду с деловым, имеют дружеский, фамильярный тон, характеризуются использованием в речи местоимений мы, нам, нас, частотным употреблением глаголов во множественном числе, обозначающих совместность действий, и употреблением обращений брат и братан. Особенности же употребления притяжательных местоимений мои, твои позволяют сделать вывод о руководящей роли коммуникантов в группе.

Таким образом, социолингвистический подход к лингвистической экспертизе переговоров членов преступной группы с целью выявления коммуникативной иерархии предполагает вычленение языковых маркеров статусно-ролевых отношений коммуникантов, выявление особенностей использования данных маркеров (императивов, притяжательных местоимений, обращений) в диалоговой коммуникации, а также определение статуса всех коммуникантов, включенных в группу по отношению друг к другу. Социолингвистический подход существенно расширяет сферу применимости лингвистической экспертизы, позволяя затронуть не только уровень текста и языковых единиц, но и уровень языковой личности, которая реализует себя в системе коммуникативных отношений и действий.