Сообладание исключительным смежным правом на совместное исполнение в государствах ЕАЭС, БРИКС и ШОС: сравнительно-правовое исследование

№ 23-78-01002,

Исполнительское искусство позиционируется как движущая сила развития общества и кладезь богатства наций, а также индустрия впечатлений [10, с. 25, 93; 19]. Мировой рынок сектора исполнительского искусства в 2023 году оценивается в 249,13 млрд долл. и ожидается его рост: к 2027 году прогнозируется увеличение объема рынка до

280,94 млрд долл.1 При этом творческие исполнения, генетически восходящие к ритуалам и обрядам, по своей природе изначально являлись коллективными действиями [14; 18]. Утверждается, что и сегодня количество результатов исполнительского труда, создаваемых несколькими лицами, значительно превышает число исполнений, создаваемых единолично [21].

При широкой распространенности, культурной, социальной и экономической значимости отношений по созданию совместных исполнений их нормативное регулирование в рамках отдельных правопоряд-ков сконструировано фрагментарно, а на международном уровне не сформированы единые начала, определяющие правила взаимодействия соисполнителей по поводу создания, использования и распоряжения правом с целью достижения совместного результата исполнительского труда. Конфронтация интересов артистов-исполнителей, дирижеров, режиссеров-постановщиков, задействованных в создании исполнения, порождает споры, вытекающие из отсутствия полноценной нормативной канвы.

Необходимость выявления существующих моделей регулирования обозначенных отношений, связанных с созданием и использованием совместного исполнения, и разработки надлежащей национальной и международной нормативной платформы предопределена следующим:

– провозглашение гарантии свободы творчества, участия в культурной жизни на наднациональном и внутригосударственном уровне детерминирует необходимость установления нормативного механизма реализации соответствующих прав;

– снижение степени правовой неопределенности и нивелирования правового риска будет стимулировать исполнителей вступать в обозначенные отношения и способствовать развитию исполнительского искусства;

– конструирование надлежащей нормативной платформы регулирования отношений между соисполнителями, между членами коллектива исполнителей и его руководителем, соисполнителями и всеми третьими лицами позволит минимизировать негативные последствия осложнения интеллектуального права множественностью лиц (проблема The Cast of Thousands), профилактировать возникновение споров, исключить парализацию использования результатов исполнительского труда, обеспечить баланс интересов общества, правообладателей и пользователей [18]. По мысли Aditi Bagchi, «обязательные правила, изданные государственным органом, являются наиболее многообещающим решением целого ряда моральных проблем коллективных действий», что соответствует концепту «честной игры» [13].

Выбор стран ЕАЭС, БРИКС И ШОС в качестве объекта исследования обусловлен следующим:

– Россия входит в каждый из указанных союзов, образующих триединый интеграционный коридор ЕАЭС – ШОС – БРИКС, а межрегиональная интеграция государств, входящих в ЕАЭС – ШОС – БРИКС, позиционируется как один из приоритетов внешней политики РФ1, что предопределяет значимость выявления путей гармонизации и унификации законодательства о совместных исполнениях с целью стимулирования создания трансграничных совместных исполнений, обеспечения единого стандарта защиты прав соисполнителей [2];

– состав участников обозначенных союзов имеет и иные пересечения, например: КНР входит одновременно в ШОС и БРИКС, Республика Кыргызстан и Республика Казахстан – в ШОС и ЕАЭС, что также свидетельствует о тесных экономических и социокультурных связях;

– правопорядки государств, входящих в указанные союзы, относятся к разным правовым семьям и отражают различные пути развития института смежных прав, что позволит установить наличие или отсутствие связи между правовой традицией и регламентацией отношений, связанных с созданием, использованием и распоряжением правом на совместное исполнение.

Цель исследования – выявление и сопоставление подходов к правовому регулированию отношений соисполнителей, которые реализованы в странах ЕАЭС, БРИКС и ШОС. В основной части работы проанализированы международно-правовые основы охраны совместных исполнений, а затем особенности регулирования отношений, связанных с совместным результатом исполнительского труда, оценка выполнена применительно к каждому из союзов ЕАЭС, БРИКС и ШОС. В заключении на основе выявленных общих черт и различий приведен перечень вопросов, разрешение которых будет ключом к формированию единого минимального стандарта регулирования обозначенного вида отношений.

Международно-правовые основы охраны совместных исполнений

Обилие международных соглашений, касающихся развития культурной среды, в том числе исполнительского искусства, подчеркивает общепризнанную ценность этой сферы деятельности. Так, отдельные аспекты, направленные на поддержку и защиту лиц, участвующих в создании исполнений, содержатся во Всеобщей декларации о культурном разнообразии 2001 года2, Конвенции об охране нематериального культурного наследия 2003 года3,

Конвенции об охране и поощрении разнообразия форм культурного самовыражения1. Кроме того, создан Международный институт театра2, позиционирующий себя в качестве всемирной организации исполнительских искусств.

Система международных актов, устанавливающих правовые основы охраны прав исполнителей, включает Международную конвенцию об охране прав исполнителей, изготовителей фонограмм и вещательных организаций 1961 года (Римская конвенция)3, Соглашение по торговым аспектам прав интеллектуальной собственности (ТРИПС) 1994 года4, Договор Всемирной организации интеллектуальной собственности по исполнениям и фонограммам 1996 года5, Пекинский договор по аудиовизуальным исполнениям 2012 года6.

Среди указанных актов только Римская конвенция содержит положения, относящиеся к совместным исполнениям. Так, в ст. 8 Римской конвенции установлено, что государства вправе самостоятельно определять, каким образом регулировать отношения соисполнителей в национальном законодательстве и «каким образом будут представлены исполнители в связи с осуществлением своих прав». Из изложенного следует, что в этом вопросе государства-члены не связаны какими-либо рамками регулирования. Таким образом, предпосылки к унификации в регулировании отношений, связанных с совместным исполнением, в конвенции не обнаруживаются. Кроме того, следует отметить, что не все страны ЕАЭС, ШОС, БРИКС присоединились к Римской конвенции (например, не присоединились Иран, Китай, Узбекистан, Юж- ная Африка, Пакистан7). Аналогичная ситуация ха-характерна и для иных международных актов: так, не являются участниками Пекинского договора Беларусь, Казахстан, Кыргызстан, Индия, Иран, Пакистан, Узбекистан8.

Договор о Евразийском экономическом союзе9, зе9, хотя и содержит в Приложении № 26 «Об охране и защите прав на объекты интеллектуальной собственности» положения о правовом статусе исполнителя, никаких правил о совместном исполнении не устанавливает.

Имеются также наднациональные акты стран – участников СНГ, посвященные охране смежных прав, включая Соглашение о сотрудничестве в области охраны авторского права и смежных прав от 24 сентября 1993 г.,10 Соглашение о сотрудничестве в области правовой охраны и защиты интеллектуальной собственности и создании Межгосударственного совета по вопросам правовой охраны и защиты интеллектуальной собственности от 19 ноября 2010 г.11, Соглашение о сотрудничестве государств – участников СНГ по охране и защите прав на объекты авторского права и смежных прав в информационно-телекоммуникационных сетях от 12 ноября 2021 г.12 Однако указанные акты не содержат положений о результатах совместной исполнительской деятельности. При этом фокус на регулировании отношений, вытекающих из совместного исполнения, усматривается в Модельных актах государств – участников СНГ.

• ⁷    Договаривающиеся стороны Римской конвенции. URL: https://www.wipo.int/wipolex/ru/treaties/ShowResults?sea rch_what=C&treaty_id=17.

• ⁸    Договаривающиеся стороны Пекинского договора. URL: https://www.wipo.int/wipolex/en/treaties/ShowResults?sta rt_year=ANY&end_year=ANY&search_what=C&code=ALL&t reaty_id=841.

• ⁹    Договор о Евразийском экономическом союзе: подписан писан в г. Астане 29 мая 2014 г. (ред. от 24.03.2022) (с изм. и доп., вступ. в силу с 03.04.2023) // Евразийская экономическая комиссия [офиц. сайт]. URL: http://www.eurasiancommission.org/ .

• ¹⁰    О сотрудничестве в области охраны авторского права и смежных прав: Соглашение стран СНГ от 24 сент. 1993 г. // Информационный вестник Совета глав государств и Совета глав правительств СНГ «Содружество». 1993. № 4.

Так, Постановление Межпарламентской Ассамблеи государств – участников СНГ «О новой редакции модельного закона “О театре и театральной деятельности”» 2022 года1 (далее – Модельный закон) содержит определения понятий «постановщик» и «артист». Интересно то, что под постановщиком в Модельном законе понимается и режиссер-постановщик, и балетмейстер-постановщик, и дирижер-постановщик, и художник-постановщик. Такой подход отражает сложность создания постановок и фактическую возможность совмещения одним лицом нескольких функций, а значит, и статусов. Однако это не согласуется с действующим российским законодательством, поскольку расширяет перечень лиц – субъектов смежного права на постановку: так, в силу статьи 1313 ГК РФ обладателем смежного права будет режиссер-постановщик, в то время как Модельным законом установлена возможность признания субъектом такого права и других типов постановщиков, осуществляющих на основе самостоятельного художественного решения театральную постановку или отдельную ее часть, а не только режиссера-постановщика. Кроме того, статья 20 Модельного закона к субъектам права на театральную постановку для публичного исполнения, наряду с постановщиком и артистами, относит автора произведения, лежащего в основе постановки, и продюсера. При этом из указанного акта не представляется возможным установить, сколько прав возникает на театральную постановку: одно право со множественностью лиц или несколько прав, принадлежащих субъектам, названным в статье 20 Модельного закона. Не освещен вопрос и о составе творческого коллектива.

В силу статьи 1 Модельного закона под театром в целях настоящего закона может пониматься не только организация, но и сам творческий коллектив. Согласно статье 15 обозначенного акта театр обязан вывешивать афишу с указанием полного наименования театра (творческого коллектива) и имен постановщиков, исполнителей ролей (партий), а также автора произведения, лежащего в основе постановки. В статье 21 Модельного закона также отмечено, что названные лица обладают правом на обозначение своих имен в рекламе, на афише и на иных информационных материалах, связанных с театральной постановкой. Данные законоположения видятся позитивными, поскольку позволяют реализовать субъектам право на имя. При этом в статье 1314 ГК РФ предусмотрены иные правила, позволяющие не указывать всех членов коллектива исполнителей, а ограничиться лишь указанием наименования самого коллектива. Представляется, что положения Модельного закона в большей мере отражают интересы участников коллектива исполнителей.

В Модельном законе определен перечень вопросов, по которым продюсер и постановщик могут заключить соглашение.

• 1.    Момент возникновения исключительного права на постановку. Так, продюсер и постановщик могут определить более ранний момент возникновения исключительного права на постановку, чем тот, что указан в части 2 статьи 20 Модельного закона: по общему правилу, оно возникнет с момента принятия решения о её публичном исполнении. Изложенный взгляд на момент возникновения интеллектуальных прав нельзя назвать классическим, поскольку нормы о моменте возникновения права в результате создания нового РИД в отечественном праве носят императивный характер и не могут изменяться соглашением сторон. Кроме того, в силу статьи 1318 ГК РФ начало действия исключительного права режиссера-постановщика привязано к моменту первого публичного исполнения, что не согласуется с частью 2 статьи 20 Модельного закона. Рас-синхронность подходов усматривается и в периоде действия прав: в статье 21 обозначено, что права постановщика на театральную постановку действуют в течение всего периода ее публичного исполнения, в то время как статья 1318 ГК РФ указывает на то, что право действует в течение всей жизни режиссера-постановщика, но не менее 50 лет с 1 января года, следующего за годом, в котором было осуществлено первое публичное исполнение.

• 2.    Дополнительные признаки искажения театральной постановки наряду с изменением состава исполнителей ролей (партий) (ст. 21 Модельного закона). Представляется, что признание изменения состава исполнителей ролей (партий) нарушением права на неприкосновенность исполнения является значимой и полезной конкретизацией со стороны правотворцев. Однако влиять на восприятие исполнения может и замена дирижера(ов), в связи с чем видится возможным включить в перечень обстоятельств, являющихся искажением, и замену дири-жера(ов).

В Модельном законе также обозначена возможность заключения трехстороннего соглашения между артистами, продюсером и постановщиком, устанавливающего «другие права» для названных субъектов (ст. 21). Формулировка не позволяет однозначно определить, что понимается под «другими правами»: если речь идет о расширении перечня интеллектуальных прав, установленных Модельным законом и национальным законодательством, то такое положение может противоречить принципу закрытости перечня интеллектуальных прав; если речь идет о конкретизации предусмотренных законом прав, как это и сделано в части 1 статьи 21 Модельного закона, через перечисление действий, которые будут отражать реализацию права, то в таком случае формулировка части 3 статьи 21 Модельного закона нуждается в корректировке.

Модельный кодекс интеллектуальной собственности для государств – участников СНГ (далее – Модельный кодекс)1 также содержит положения, посвященные осуществлению исключительных интеллектуальных прав, осложненных множественностью лиц. Статья 15 названного акта устанавливает, что договором может быть определен порядок осуществления права, использования объекта, а также указывает на возможность распоряжения исключительным правом, принадлежащим нескольким лицам, только при согласии всех правообладателей. При отсутствии соглашения Кодексом предоставляется право каждому из сооблада-телей использовать объект по своему усмотрению при соблюдении прав иных сообладателей. Следует отметить, что в Модельном кодексе использована терминология, не характерная для отечественного права: так, лица, совместно обладающие исключительным интеллектуальным правом, именуются сособственниками. Кроме того, по-разному определен характер согласования воли на распоряжение правом, принадлежащим нескольким лицам: если в статье 1229 ГК РФ указано, что распоряжение осуществляется совместно, то в статье 15 Модельного кодекса отмечено, что распоряжение осуществляется при согласии всех сособствен-ников этого объекта. Представляется, что в данном вопросе Модельный кодекс дает большую определенность, чем ГК РФ. Поскольку статья 15 Модельного кодекса помещена в общие положения, то она распространяется на все отношения по со-обладанию исключительным правом, в том числе исключительным правом на исполнение. Специальных норм, устанавливающих порядок осуществления и распоряжения правом на совместное исполнение, Модельный кодекс не содержит. Интересно и то, что в названном акте в качестве субъектов смежных прав не упомянут ни режиссер-постановщик, ни дирижер, что не согласуется ни с ранее упомянутым Модельным законом, ни с отечественным подходом.

Из некоторых соглашений явно усматривается намерение о сотрудничестве не только в рамках отдельных союзов, но и между союзами и дружественными им государствами, например в Соглашении о торгово-экономическом сотрудничестве между Евразийским экономическим союзом и его государствами-членами, с одной стороны, и Китайской Народной Республикой – с другой2. Обнаруживаются также и двусторонние соглашения, затрагивающие вопросы защиты смежных прав, заключаемые между Россией и одним из дружественных государств, например: Соглашение между Правительством Российской Федерации и Правительством Республики Беларусь о научно-техническом и инновационном сотрудничестве3. Но и в приведенных актах совместные исполнения не упоминаются.

Таким образом, отсутствует международный акт, определяющий унифицированные основы регулирования отношений по поводу совместного исполнения и распространяющий свое действие на все страны ЕАЭС – БРИКС – ШОС. Разработка соответствующего соглашения позволила бы установить минимальный стандарт охраны совместных исполнений для всех стран-участников, стала бы катализатором развития межнационального сотрудничества в области исполнительского искусства.

Евразийский экономический союз (ЕАЭС)

В результате анализа нормативных положений о совместном исполнении в государствах ЕАЭС выявлены как общие паттерны, так различия в моделях регулирования.

К общим чертам следует отнести следующее:

– как правило, нормативная основа регулирования отношений, связанных с совместным исполнением, представлена гражданским кодексом и отдельным законом об авторском праве и смежных правах. Исключение составляет Российская Федерация, поскольку Закон РФ от 9 июля 1993 г. № 5351-1 «Об авторском праве и смежных правах» утратил

Соглашение о торгово-экономическом сотрудничестве между Евразийским экономическим союзом и его государствами-членами, с одной стороны, и Китайской Народной Республикой, с другой стороны [рус., англ.] (вместе с «Правилами процедуры совместной комиссии и назначения контактных пунктов»): заключено в г. Астане 17 мая 2018 г.). URL: Document/View/0001201910250023?ysclid=lppj0rmnpf274 614849.

Соглашение между Правительством Российской Федерации и Правительством Республики Беларусь о научнотехническом и инновационном сотрудничестве (вместе с «Интеллектуальной собственностью и конфиденциальной информацией»): заключено в г. Москве 27 марта 2023 г. URL:

силу в связи с принятием ФЗ № 231-ФЗ и вступлением в силу четвертой части ГК РФ;

– норма о соавторстве помещена в общие положения Гражданского кодекса о праве интеллектуальной собственности, а не в параграф об авторском праве, и сформулирована единообразно: «Если результат создан совместным творческим трудом двух или более лиц, они признаются соавторами» (п. 3 ст. 1103 ГК Армении, ст. 963 ГК Республики Казахстан, п. 4 ст. 1039 ГК Кыргызской Республики);

– специальные правила регулирования отношений, вытекающих из создания совместного исполнения, установлены в законе об авторском праве и смежных правах и носят клишированный характер, почти дословно воспроизводят положения статей 36, 37 ранее действующего Закона РФ от 09.07.1993 № 5351-1 «Об авторском праве и смежных правах»:

– разрешение на использование исполнения при исполнении коллективом исполнителей выдается их уполномоченным лицом (в некоторых пра-вопорядках – руководителем) посредством заключения письменного договора с пользователем (п. 4 ст. 37 Закона «Об авторском праве и смежных правах Республики Казахстан», п. 4 ст. 37 Закона «Об авторском праве и смежных правах Республики Кыргызстан», п. 6 ст. 45 Закона Республики Армения «Об авторском праве и смежных правах»);

– отсутствует указание на порядок распоряжения исключительным смежным правом на исполнение, принадлежащее нескольким лицам;

– не предусмотрены особые правила наследования в случае смерти одного из соисполнителей;

– отсутствует указание на субсидиарное применение к отношениям соисполнителей правил о соавторстве или об общей совместной собственности. В отечественной литературе неоднократно озвучивалась позиция, согласно которой к отношениям соисполнителей следовало бы применять нормы о соавторстве [4], но указанная точка зрения не получила законодательного подкрепления.

Представляется, что такое единообразие обусловлено генетической принадлежностью стран ЕАЭС к общей правовой системе, для которой была характерна унификация норм в союзных государствах.

Имеются и некоторые различия в моделях регулирования, так:

– только в законодательстве РФ сформулированы общие положения об осуществлении и распоряжении исключительным интеллектуальным правом (ст. 1229 ГК РФ), которые применяются к отношениям соисполнителей по распределению доходов от использования совместного результата исполнительского труда (п. 3 ст. 1314 ГК РФ). Этот прием получил положительную оценку С. С. Лосева, отметившего, что «для белорусского законодателя на текущем этапе актуальным является формирование единых норм, посвященных совместному обладанию исключительным правом, аналогичных нормам ст. 1229 Гражданского кодекса Российской Федерации, и закрепление их в разделе V Гражданского кодекса Республики Беларусь» [7].

– статья 26 Закона Республики Беларусь «Об авторском праве и смежных правах» 2011 года1 по содержанию близка к положениям статьи 1314 ГК РФ. Однако в статье 4 Закона Республики Беларусь приводится определение понятия «руководитель коллектива исполнителей», отсутствующее в других правопорядках стран ЕАЭС. Под ним понимается «художественный руководитель или иное лицо, наделенное полномочиями представлять интересы коллектива исполнителей, в том числе распоряжаться исключительным правом на исполнение»;

– отсутствует единство в решении вопроса о том, должен ли руководитель коллектива быть исполнителем или руководителем может являться иное лицо. В соответствии с законодательством Беларуси руководителем может быть любое уполномоченное лицо, не обязательно относящееся к числу исполнителей (ст. 4 Закона Республики Беларусь), при этом в статье 42 Закона Республики Армения руководитель коллектива относится к числу исполнителей [5]. В российской доктрине С. П. Гришаевым отмечается, что «нормы о смежных правах применимы только к тем руководителям коллективов, которые выполняют творческие функции», а не ко всем лицам, осуществляющим руководящие и организационные функции [3]. Однако статья 1314 ГК РФ допускает и иное прочтение, поскольку прямого указания на относимость руководителя к числу исполнителей и на творческий характер его деятельности в этих положениях не имеется;

– остается неясным: дирижер, режиссер-постановщик и артисты-исполнители образуют единый коллектив исполнителей или три разных коллектива (несколько дирижеров – один коллектив, несколько режиссеров-постановщиков – второй коллектив, артисты-исполнители – третий коллектив)? Из статьи 26 Закона Беларуси усматривается, что, скорее всего, все три субъекта входят в один и тот же коллектив исполнителей, при этом статья 1314 ГК РФ не позволяет сделать такое предположение из-за разницы формулировок. Так, в Законе Беларуси обозначено, что «смежные права на совместное исполнение принадлежат совместно членам коллектива исполнителей, принимавшим участие в его созда- нии, в том числе режиссеру-постановщику спектакля, дирижеру, артистам-исполнителям», в то время как в статье 1314 ГК РФ указано: «смежные права на совместное исполнение принадлежат совместно принимавшим участие в его создании членам коллектива исполнителей (актерам, занятым в спектакле, оркестрантам и другим членам коллектива исполнителей)». Грамматическое толкование пункта 6 статьи 45 Закона Республики Армения приводит к выводу о том, что дирижер входит в число членов коллектива исполнителей. Тем же способом установлено, что в силу статьи 36 Закона Республики Кыргызстана режиссер-постановщик является членом коллектива исполнителей;

– из числа стран ЕАЭС только в законодательстве Кыргызстана сохранилось правило, согласно которому даже в случае получения разрешения от режиссера-постановщика на использование постановки пользователю всё равно будет необходимо получить разрешения от иных исполнителей, которые в ней задействованы (ст. 36 Закона Республики Кыргызстан). Аналогичная формулировка содержалась в утратившем силу Законе РФ «Об авторском праве и смежных правах» (п. 2 ст. 36);

– в пункте 6 статьи 45 Закона Республики Армения отмечается особый правовой статус солистов и дирижеров: договор, составленный для коллектива исполнителей, не может распространяться на солистов и дирижеров. Такое положение не обнаруживается в законодательстве других стран ЕАЭС;

– только в законодательстве России (ст. 1314 ГК РФ) и Беларуси (ст. 26 Закона Республики Беларусь) определено, что у коллектива может отсутствовать руководитель (уполномоченное лицо) и в таком случае исключительные смежные права осуществляются членами коллектива исполнителей «совместно».

Таким образом, законодательство стран ЕЭАС не позволяет установить, каким образом определяется руководитель коллектива и чем данный статус может подтверждаться, как осуществляется процедура изменения руководителя коллектива, состава коллектива исполнителей, какой характер имеет исключительное смежное право на совместное исполнение (с разделением на доли или без такового), в каком порядке осуществляется распоряжение им. Не конкретизирован также и порядок взаимодействия соправообладателей при отсутствии соглашения между ними. Отсутствие единых начал охраны совместных исполнений в государствах – членах ЕАЭС не является обстоятельством, способствующим развитию сферы исполнительского искусства. Унификация регулирования в странах ЕАЭС благотворно повлияет на защиту участников обозначенных отношений [1].

БРИКС

Декларирование направленности стран – участниц БРИКС на «формирование правовой и организационной базы многостороннего сотрудничества между государствами – участниками БРИКС в сфере культуры»1, согласование Плана действий по реализации Соглашения между правительствами государств БРИКС о сотрудничестве в области культуры на 2022–2026 годы, упоминаемого в Пекинской декларации2, предполагает необходимость создания единообразного регулирования, в том числе в области охраны совместных исполнений. В отличие от стран ЕАЭС, члены БРИКС не имеют общей «материнской» правовой системы и характеризуются существенными отличиями в традициях её формирования. При анализе законодательства стран БРИКС не удалось выявить общих черт в части регулирования отношений соисполнителей, пронизывающих все правопорядки указанных государств. Однако были обнаружены некоторые совпадения, присущие нескольким странам.

• 1.    Закрепление в законодательстве отдельных положений, посвященных совместному исполнению, усматривается в правовых системах России, Южной Африки, Бразилии.

• 2.    Наличие в законодательстве дифференциации подходов к регулированию отношений, связанных с совместным исполнением, в зависимости от наличия/отсутствия руководителя (менеджера) группы или иного уполномоченного лица, а также в зависимости от наличия/отсутствия соглашения между соисполнителями (Россия, Южная Африка). Так, в законодательстве Южной Африки обнаруживаются специальные положения, посвященные «коллективным исполнениям». Согласно статье 6 Закона «Об охране прав исполнителей» 1967 года³ установлено следующее:

  – если исполнение создано группой и у такой группы есть менеджер/иное уполномоченное лицо, то смежные права в отношении коллективного исполнения осуществляет менеджер или иное уполномоченное лицо; если исполнение создано группой, но у такой группы отсутствует менеджер/иное уполномоченное лицо, то смежные права от имени группы осуществляет лидер группы;

  – если исполнение создано группой и у такой группы есть менеджер/иное уполномоченное лицо, то вознаграждение за использование совместного

• 3.    Указание на то, что разногласия между соисполнителями при решении вопроса об использовании совместного исполнения разрешаются путем голосования (большинством голосов): согласно Закону Бразилии «Об авторском праве и смежных правах» в редакции Временной меры № 907 от 26 ноября 2019 г.¹, при наличии разногласий сооб-ладатели принимают решение большинством голосов (ст. 32). Согласно статье 6 Закона ЮАР «Об охране прав исполнителей» 1967 года, распределение вознаграждения между членами группы происходит по соглашению между ними, а при его отсутствии может быть определено либо по Закону Южной Африки «Об арбитраже» 1965 года, либо в соответствии с мнением большинства исполнителей, а в случае спора – специализированным судом (the Copyright Tribunal). В соответствии с законодательством РФ такой подход возможно реализовать с помощью механизма, указанного в главе 9.1 ГК РФ, применив положения о гражданско-правовом сообществе к сообладателям исключительного права, однако такая позиция остается лишь доктринальной [8]. В законопроекте, предусматривающем внесение изменений в статью 1229 ГК РФ, статью 1314 ГК РФ, также не определен механизм решения вопросов об использовании большинством голосов².

исполнения получает менеджер или иное уполномоченное лицо; если у группы отсутствует менед-жер/иное уполномоченное лицо, то вознаграждение получает лидер группы.

В соответствии со статьей 1314 ГК РФ смежные права на совместное исполнение осуществляются руководителем коллектива исполнителем, а при его отсутствии – членами коллектива исполнителей совместно.

Обзор отличительных черт представляется возможным изложить путем обращения к правопо-рядкам Бразилии, КНР, Индии, России.

Бразилия. Согласно Закону Бразилии «Об авторском праве и смежных правах» в редакции Временной меры № 907 от 26 ноября 2019 г., к отношениям соисполнителей применяются нормы о соавторстве (ст. 89). При этом сами нормы достаточно детализированы в части осуществления прав, вытекающих из создания «коллективной работы (исполнения)»:

– для организаторов создания объекта предусмотрена обязанность при каждом исполнении ука- зывать всех участников в алфавитном порядке, если не согласован иной порядок (ст. 88);

– основные исполнители и дирижеры, которые были назначены по взаимному согласию автора и продюсера, не могут быть заменены по решению продюсера без согласия автора (ст. 73). Некоторые исследователи отмечают, что в данной статье режиссер не упомянут законодателем намеренно, чтобы подчеркнуть связку между артистами, дирижером, автором произведения, лежащего в основе исполнения, а также продюсером [11, p. 100];

– если один из сообладателей не согласен на обнародование объекта, то ему гарантируется право не участвовать в расходах на обнародование при условии его отказа от своей доли в прибыли, также такой сообладатель вправе запрещать указывать свое имя (ст. 32);

– при отсутствии наследников у умершего со-правообладателя его права перейдут к пережившим соправообладателям (ст. 42);

– если в создании исполнения принимают участие несколько лиц, то их права осуществляются руководителем коллектива исполнителей (§ 1 ст. 90). В юридической литературе отмечается, что это правило охватывает и вопросы защиты прав на коллективное исполнение [24];

– исходя из пункта XIII статьи 5 режиссер не включен в перечень исполнителей.

Китайская Народная Республика. Нормы, устанавливающие правовой статус исполнителей в Китае, содержатся в Законе КНР «Об авторском праве» 1990 года³, а также в Положениях «О применении Закона КНР об авторском праве» 2013 года ⁴. Ван Цянь отмечает, что, несмотря на внесение изменений в Закон «Об авторском праве Китая» в части объема и порядка осуществления прав исполнителей, отношения, вытекающие из создания совместного исполнения, не получили надлежащей рег-ламентации⁵. Ученый подчеркивает, что включение в Закон об авторском праве положений о служебном исполнении послужило поводом для обширной дискуссии. Так, под служебными исполнениями в статье 40 Закона КНР «Об авторском праве» понимаются исполнения, создаваемые актерами при решении задач в рамках коллектива. При этом, по общему правилу, актеры сохраняют право на защиту от искажений, право на имя, а другие права, по общему правилу, принадлежат коллективу исполнителей, если соглашением не предусмотрено иное.

Исходя из изложенного, Ван Цянь ставит вопрос о правосубъектности «коллектива исполнителей», отмечая, что наделение правами и обязанностями «коллектива исполнителей» не характерно для иных правопорядков, где субъектом смежного права всё-таки выступает сам исполнитель. Аналогичной точки зрения придерживаются и другие исследователи1, которые поясняют, что наличие договорных отношений, например между актером и труппой, не отменяют того факта, что результат интеллектуальной деятельности создается актером, а значит, его и необходимо признавать субъектом, имеющим право определять юридическую судьбу исполнения. Однако в судебной практике получил распространение иной подход: если исполнение было создано по воле и за счет коллектива (исполнительской организационной единицы), то имущественные права в полном объеме признаются за коллективом (например, спор между Guangdong Changjin Company и Tianbao Optical Disc Company)2. Кроме того, отмечается, что закон на данный момент не дает ответа на вопрос о том, возможно ли использовать исполнение при отсутствии согласия каждого из артистов-исполнителей3.

Индия. В научных трудах отмечается, что катализатором предоставления охраны исполнений стало рассмотрение судебного дела по иску Dev Anand (актера) к Fortune Films в 1978 году4. В рамках данного спора The Bombay High Court констатировал, что права исполнителей не охраняются действующим национальным законодательством [17]. Внесение изменений в 1994 и 2012 годах и признание исполнителя в качестве субъекта интеллектуальных прав было воспринято положительно, однако отмечается, что защита прав исполнителей по-прежнему носит фрагментарный характер [17]. И действительно, в законодательстве не обнаруживается специальная норма, посвященная отношениям соисполнителей. В юридической литературе внимание акцентируется на том, что пробелы в законодательстве были выявлены в рамках спора между актри- сой Manisha Koirala и продюсером Shashilal Nair: актриса утверждала, что использование дублера для её героини в интимных сценах привело к созданию негативного впечатления у зрителей о самой актрисе, а Shashilal Nair проигнорировала мнение актрисы и вопреки её воле включила эти эпизоды в фильм [23]. Суд указал на то, что, поскольку в эпизодах, включенных в фильм, снималась не истица, а дублер, права истицы не были нарушены. Представляется, что причина такого подхода кроется, в том числе, в отсутствии должного регулирования отношений между соисполнителями: неясность относительно того, является ли дублер членом коллектива исполнителей, и может ли один из членов коллектива исполнителей требовать запрета использования сцен с дублерами. Кроме того, в доктрине указывается на то, что лакуны регулирования сохраняются и для отношений соавторства [22].

Россия. Помимо ранее изложенных характеристик подхода к регулированию отношений, связанных с созданием совместных исполнений, следует отметить, что, по сравнению с ранее описанными правопорядками, в статье 1314 ГК РФ имеется указание на отличие объема прав исполнителей в зависимости от делимости/неделимости исполнения: если такое исполнение образует неразрывное целое, то ни один из его участников не вправе запретить его использование без достаточных оснований; элемент, имеющий самостоятельное значение, может быть использован участником, его создавшим, по своему усмотрению, если соглашением не предусмотрено иное. Несмотря на наличие специальных положений о совместном исполнении в отечественном законодательстве, ряд авторов указывают на то, что отечественное регулирование не соответствует современным реалиям, и фактически отношения внутри коллектива исполнителей складываются иначе, нежели это видит законодатель [9, с. 105].

Из приведенного анализа усматривается коренная разнородность моделей регулирования отношений соисполнителей в странах – участницах БРИКС. Такие существенные различия могут быть сглажены, как ранее было указано, принятием международного соглашения, вынуждающего к приведению регулирования к единому знаменателю.

Шанхайская организация сотрудничества (ШОС)

В связи с тем что законодательства Индии, КНР, Казахстана, Кыргызстана, России обозревались выше в составе иных союзов, мыслится возможным сначала обратиться к правопорядкам Таджикистана, Узбекистана, Ирана и Пакистана, а затем перейти к поиску характерных черт охраны прав соисполнителей в странах – участницах ШОС.

Модель, реализованная в Таджикистане, характеризуется отсутствием специальной нормы о совместных исполнителях в Законе Республики Таджикистан «Об авторском праве и смежных пра-вах»1. При этом в общие положения об интеллектуальной собственности помещена норма о сообла-дании интеллектуальным имущественным правом. Так, в статье 1241 Гражданского кодекса Таджики-стана2 указано, что «взаимоотношения по использованию объекта интеллектуальной собственности, права на который принадлежат нескольким лицам совместно, определяются соглашением между ними. При отсутствии такого соглашения спор об осуществлении имущественных прав интеллектуальной собственности разрешается в судебном порядке». В статье 32 Закона Республики Таджикистан «Об авторском праве и смежных правах» сохранилось правило, согласно которому разрешение на использование постановки, полученное от режиссера-постановщика спектакля, не отменяет необходимости получения разрешения у других исполнителей, участвующих в постановке. Аналогичную норму содержит статья 36 Закона Республики Кыргызстан. Изложенное указывает на близость правового подхода Таджикистана к правовому подходу стран ЕА-ЭС, однако в научных трудах отмечается, что, несмотря на принадлежность Таджикистана к постсоветскому правовому пространству, с течением времени и в результате автономного развития национального регулирования различия в механизме охраны смежных прав усиливаются [6].

Еще одним государством, включенным в ШОС, но тяготеющим по общим паттернам модели регулирования к ЕЭАС, является Узбекистан. В общих положениях об интеллектуальной собственности Гражданского кодекса Узбекистана содержится положение, устанавливающее правило: «если результат создан совместным творческим трудом двух или более лиц, они признаются соавторами» (ст. 1033 ГК Узбекистана)3. В силу статьи 48 Закона Республики Узбекистан «Об авторском праве и смежных правах» 2006 года4 так же, как и в законодательстве

Армении, Казахстана и Кыргызстана, установлено, что разрешение на использование исполнения, созданного коллективом исполнителем, выдается уполномоченным представителем коллектива исполнителей. Однако в формулировке статьи 48 Закона Республики Узбекистан отдельно оговаривается, что порядок исчисления вознаграждения, его размер будут устанавливаться также в договоре между уполномоченным представителем коллектива и пользователем.

В законодательстве Пакистана, в частности в The Copyright Ordinance 19625, не обнаруживаются нормы, посвященные охране совместных исполнений. В юридической литературе отмечается, что права исполнителей в Пакистане признавались и защищались задолго до подписания Соглашения ТРИПС в соответствии с The Dramatic Performances Act 1876 года6, однако наличие правовой традиции регулирования отношений, складывающихся по поводу исполнений произведений, не привело к формированию пласта норм, регламентирующих правовой режим совместного исполнения [15].

В научных трудах иранских исследователей обосновывается, что Act on Protection of Authors, Composers and Artists Rights 1970 года7 не распространяется на «исполнителей», и единственным законом в иранской правовой системе, признающим исполнителя в качестве обладателя интеллектуальных прав, является Закон Ирана «О смежных правах» 2003 года (Примечание № 1 к ст. 62)8. Ученые акцентируют внимание на том, что по-прежнему имеется «правовой вакуум» в отношении ряда вопросов, связанных с определением правового статуса исполнителя. В связи с этим ведется законотворческая деятельность: представлен законопроект, направленный на конкретизацию положений о правах исполнителей [12]. Отмечается, что проект был поддержан Советом Министров и получил положительную оценку в доктрине, но каких-либо положений о совместном исполнении в данном акте не усматривается [16; 20].

В рамках ШОС видится возможным выделить кластеры правопорядков по такому критерию, как наличие или отсутствие специальных норм, регулирующих отношения, вытекающие из создания совместного исполнения.

Первая группа порядков характеризуется отсутствием норм о сообладании исключительным правом в общих положениях об интеллектуальной собственности, отсутствием специального регулирования для исключительного смежного права, принадлежащего нескольким лицам. К ней относятся Пакистан, Иран, Индия.

Второму кластеру присуще установление универсального правила, посвященного созданию совместного результата интеллектуальной деятельности, в общих положениях об интеллектуальных правах, а также наличие небольшого количества норм, регулирующих отдельные аспекты отношений между соисполнителями. В данный кластер входят Таджикистан, Узбекистан, Казахстан, Кыргызстан.

К третьему блоку правопорядков следует отнести те, в законодательстве которых имеются специальные положения, устанавливающие правовой режим совместных исполнений в том или ином объеме: Россия, Китайская Народная Республика (при условии расширительного толкования ст. 40 Закона КНР «Об авторском праве»).

Из результатов проведенного анализа видно, что относимость правопорядка к романо-германской, восточной или англосаксонской правовой семье не влияет на подход к регулированию отношений соисполнителей. Однако принадлежность к постсоветскому правовому пространству и общность ранее действующего законодательства предопределили очевидное сходство моделей регулирования даже с учетом отличительных нормативных вкраплений, сформировавшихся за последние тридцать лет. Кроме того, как было указано ранее, то, насколько древней для правопорядка является традиция регулирования отношений, объектом которых выступают исполнения, также не является определяющим фактором для развития института совместного исполнения.

Заключение

Хотя необходимость нормативной регламентации отношений, возникающих в связи с созданием и использованием результата исполнительского труда, не представляет собой дилемму, дискуссионным будет являться вопрос о выборе надлежащей модели регулирования обозначенного блока отношений. Анализ законодательства показал, что для большинства правопорядков характерен регулятивный вакуум или дефицитность норм о совместных исполнениях, что является одной из причин появления споров между участниками коллективов исполнителей. Имеющийся нормативный материал в национальных законодательствах крайне разнороден, что затрудняет систематизацию подходов к регулированию отношений соисполнителей. На данный момент единственным критерием, позво- ляющим разграничить модели регулирования отношений соисполнителей в странах ЕАЭС, БРИКС и ШОС, выступает наличие или отсутствие норм, устанавливающих режим совместных исполнений или их отдельные элементы. На основе обозначенного признака выделено три группы правопо-рядков.

Абсентивный подход усматривается в Пакистане, Иране, Индии и характеризуется отсутствием регулирования отношений соисполнителей.

Компенсаторному подходу свойственно восполнение режима совместных исполнений через отсылки к правилам, содержащимся в общих положениях об интеллектуальной собственности, посвященным созданию совместного результата интеллектуальной деятельности, а также наличие точечных правил, помещенных в параграф о смежных правах, регулирующих отдельные аспекты отношений между соисполнителями. Обозначенная модель реализована в Таджикистане, Узбекистане, Казахстане, Кыргызстане, Армении.

Институциональный подход предполагает наличие отдельных законодательных положений о совместном исполнении в виде института норм или субинститута. Такое решение вопроса об охране совместных исполнений характерно для России, Беларуси, Бразилии, Южной Африки. С некоторой оговоркой к данной модели следует отнести и КНР, поскольку содержание статьи 40 Закона КНР «Об авторском праве» является дискуссионным и может быть истолковано как положение, применимое к любым совместным исполнениям, а не только к служебным.

Из проведенного обзора можно заключить, что реализация обозначенных подходов не привела к появлению полноценного регулирования. Даже в правопорядках, использующих институциональную модель, фиксируется наличие нарывов нормативной канвы, правовых пробелов. При этом недостаточность или фрагментарность регулирования имеет и положительную сторону: формирование единого наднационального стандарта регулирования «на чистом листе» не потребует внесения коренных изменений в законодательство стран – участниц союзов. Следует отметить, что решение вопроса об охране прав соисполнителей невозможно разрешить через отсылку к нормам о соавторстве или нормам об общей собственности из-за существенной природной разности данных видов отношений, неоднородности национальных подходов, а также наличия недостатков в регулировании отношений по сообладанию авторским правом и правом собственности.

Представляется, что для создания минимального стандарта охраны прав соисполнителей необходимо на наднациональном уровне недвусмысленно разрешить следующие вопросы:

– какие лица входят в состав коллектива исполнителей;

– образуют ли артисты-исполнители, дирижер и режиссер единый коллектив исполнителей или же они образуют самостоятельные коллективы;

– как определяется/изменяется руководитель коллектива, должен ли он входить в состав коллектива исполнителей;

– в каком порядке осуществляется изменение состава участников;

– возможно ли принудительное исключение участника из состава коллектива исполнителей;

– в каком порядке осуществляется решение вопроса об использовании совместного исполнения, распоряжением правом на него;

– в каком порядке осуществляется распределение вознаграждения между соисполнителями;

– какой характер имеет исключительное право: долевой или бездолевой;

– имеется ли преимущественное право приобретения исключительного права на совместное исполнение;

– в каком порядке осуществляется наследование исключительных прав в случае смерти одного из соисполнителей.

Нормативное обрамление указанных аспектов возможно в виде модельного акта для стран – участниц ЕАЭС, БРИКС и ШОС.