Соотношение обязательств из неосновательного обогащения в российском и зарубежном гражданском праве

Обязательства из неосновательного обогащения в Российской Федерации регулируются главой 60 Гражданского кодекса Российской федерации (далее — ГК РФ).

Статья 1102 ГК РФ гласит: лицо, которое без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой приобрело или сберегло имущество (приобретатель) за счет другого лица (потерпевшего), обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество (неосновательное обогащение)1.

Основная часть

В странах с романо-германской правовой системой источником правовых норм, регулирующих обязательство неосновательного обогащения, является гражданский кодекс. В Германии этому режиму посвящены § 812–822 Германского гражданского уложения2 (Раздел 26 «Неосновательное обогащение»). Во Франции обязательства, возникающие из неосновательного обогащения, включены в главу «О квазидоговорах» (ст. 1376–1381) Гражданского кодекса Франции 1804 года3 наряду с обязательствами, возникающими из ведения чужих дел без поручения (Negotiorum Gestio). Положения о неосновательном обогащении содержатся в ст. 2041–2042 Гражданского кодекса Италии4 и в ст. 62–67 Швейцарского обязательственного закона5.

Изучая правило, закрепленное в пункте 1 статьи 812 Германского Гражданского кодекса, следует отметить, что оно предусматривает две различные ситуации. Во-первых, требования о неосновательном обогащении вытекают из «исполнения обязательства» по договору; во-вторых, требования о неосновательном обогащении вытекают из «иных обстоятельств», то есть вне договора.

Первое альтернативное правило применяется в тех случаях, когда получатель средств получил их, но не имеет на то законных оснований. В этом случае, однако, важно отметить, что средства были внесены с целью исполнения обязательства, вытекающего из договора с получателем средств.

В немецкой юридической литературе «исполнение обязательства» определяется как «сознательное и целенаправленное увеличение имущества другого лица», что является конечным определением так называемого понятия «исполнение обязательства» [5; 6]. Намерение исполнить определенные финансовые обязательства по договору путем передачи денег получателю является необходимой предпосылкой для применения первой нормы. Это связано с тем, что возврат неправомерно приобретенного имущества должен быть сначала реализован между сторонами договорного правоотношения.

Примером неосновательное обогащение в Германии может послужить следующая ситуация. Гражданин хочет купить домашнее животное в питомнике, например котенка, поэтому он звонит туда и спрашивает, есть ли у них котята. В питомнике ему отвечают, что котята есть, и говорят, что они стоят 100 евро каждый. Гражданин понял как 50 евро за одного вместо 100 евро. Он говорит, что готов заплатить 50 евро за одного котенка. Сотрудница питомника не расслышала его, говорит, что отправит ему котенка, и просит перевести деньги на счет питомника.

После того как он перевел деньги, питомник отравил котенка.

Таким образом, между сторонами состоялись три сделки:

• 1.    Питомник передал котенка гражданину, который заплатил деньги, в соответствии со статьей 433 Германского гражданского уложения¹ (далее — ГГК).

• 2.    Питомник передал котенка в соответствии с § 929 ГГК.

• 3.    Передача денег гражданином в соответствии с § 929 ГГК.

Соответственно, стороны не достигли необходимого соглашения о продаже и не договорились о цене, поэтому первая сделка была признана недействительной в соответствии с § 142 ГГК.

Означает ли это, что вторая и третья сделки недействительны? — Нет.

В Германии сделки ( Abstraktionprinzip ), порождающие права и обязанности ( Ver-pflichtungsgeschäft ), и сделки по распоряжению ( Verfügungsgeschäft ) юридически разделены (принцип разделения).

Поэтому первая сделка недействительна.

Во второй сделке применяются положения § 812 ГГК (в этом параграфе десять оснований для предъявления иска), поэтому основания для предъявления иска рассматриваются в следующем порядке:

• 1)    гражданину должны были что-то дать;

• 2)    исполнено питомником;

• 3)    нет законных оснований;

Если все условия соблюдены, питомник имеет право требовать возврата котенка.

То же касается и третьей сделкой по передачи денег. Гражданин имеет право потребовать уплаченные деньги обратно.

А что если с животным что-то случилось и он погиб?

В данном случае гражданин (после гибели котенка) уже не будет обогащаться, соответственно и питомнику ничего возвращать не должен. А вот питомник должен вернуть уплаченное гражданином за котенка. В отличие от российских норм гражданского права в сфере неосновательного обогащения, когда приобретатель отвечает перед потерпевшим за всякое в том числе и за всякие случайные, недостачу или ухудшение неосновательно приобретенного или сбереженного имущества, происшедшие после того, как он узнал или должен был узнать о неосновательности обогащения, до этого момента он отвечает лишь за умысел и грубую неосторожность, Германское законодательство не устанавливает, вследствие чего получатель перестал обогащаться. Но если бы на момент умышленной гибели котенка на гражданина было бы возбуждено судебное производство согласно § 292 ГГК, которое отсылает нас к § 989 ГГК, то гражданин выплачивал бы потерпевшей стороне (приюту) убытки [1].

В случае конкуренции различных требований из неосновательного обогащения, по мнению германской доктрины, требование «вследствие исполнения обязательства» считается приоритетным по отношению к требованию из неосновательного обогащения, которое образовалось «иным образом» [4].

Французский Гражданский кодекс, как и английский и американский Гражданские кодексы, не так давно пришли к необходимости отделить право требования неосновательного обогащения (система ведения чужого бизнеса без передачи прав) от своих предшественников. Принцип указанного права на иск был заложен в знаменитом решении Большой палаты по делу Бурдье от 15 июня 1892 года. Условия, при которых возникает иск о неосновательном обогащении, как отмечается в литературе, следующие:

— получение выгоды одним лицом за счет другого,

— отсутствие правового основания.

Отношения в форме неосновательного обогащения до недавнего времени традиционно рассматривались в английском праве как квазидоговорные [2]. Причины этого, во-первых, исторические (тесная связь с договорным правом в различных делах о взыскании неосновательного обогащения) и, во-вторых, особенности английской правовой системы (ее прецедентный характер и отсутствие четкой классификации обязательств).

Следуя примеру Германии, швейцарский законодатель использовал положения об обязательстве неосновательного обогащения в качестве модели генерального кондикционного иска. Статья 62 Швейцарского обязательственного закона (далее — ШОЗ), как и § 812 ГГК содержит общее положение об обязанности возврата неосновательного обогащения; статья 63 ШОЗ посвящена уплате ложных долгов, которая, в отличие от ГГК, возлагает бремя доказывания того, что лицо, требующее уплаты долга, заблуждается в существование долго, как и во Франции. В отличие от Франции, в этой статье говорится, что на лицо, требующее уплаты долга, возлагается бремя доказывания того, что оно заблуждается. Кроме того, Швейцарское законодательство принципиально не отличается от Германского в части возложения обязанности по неосновательному обогащению.

Напротив, в Нидерландском праве не принята общая структура судебного процесса, применимая к неосновательному обогащению: структура соответствующих положений Гражданского кодекса Ни-дерландов1 сама по себе предполагает, что обязательство по ненадлежащей оплате

(статьи 6:203–6:211) доминирует над режимом условных обязательств, к которым применяется общее правило о неосновательном обогащении. Общая норма о неосновательном обогащении в статье 6:212 является вспомогательной и играет вспомогательную роль (в этом отношении голландский законодатель последовал примеру Франции). Особенно примечательно, что общая норма права не ставит право на взыскание недоимки в зависимость от небрежности праводателя. Новаторство Гражданского кодекса Нидерландов, которое в римском праве сделало небрежность плательщика непременным условием удовлетворения требования о возврате неправомерно уплаченных денег ( condictio indebiti ), нарушает эту традицию и отличает голландское реляционное регулирование неосновательного обогащения от других систем гражданского права.

В своей статье А. В. Климович пришел к выводу, что в англо-американской правовой системе существуют различные формы и толкования взыскания неосновательного обогащения. Средства защиты от неосновательного обогащения могут быть запретительными, эффективными, основанными на судебной практике судов общего права и судов справедливости или даже на положениях закона. Однако в настоящее время объединяющим моментом всех исков о взыскании неосновательного обогащения является то, что все они основаны на праве на реституцию, вытекающем из общего принципа неосновательного обогащения. Согласно этому принципу, любая выгода, полученная ответчиком за счет истца, которая была неправомерно удержана ответчиком, представляет собой неосновательное обогащение и подлежит реституции. Еще одной особенностью стран общего права является то, что иски о неосновательном обогащении могут подаваться вместе с исками о деликтах и договорах, и в некоторых случаях закон выносит решение в пользу истца [3].

Одним из общих фактором в зарубежном гражданском законодательстве является то, что при рассмотрении дел о необоснованном обогащении одним из критериев служит «справедливость».

Так, например, во многих зарубежных законодательствах в сфере необоснованного обогащения отдельное место отведено добросовестному приобретателю, тогда как в российском законодательстве в данной сфере добросовестные приобретатели подпадают под общие привила применения норм Гражданского кодекса РФ.

Заключение

Таким образом, есть все основания для урегулирования на законодательном уровне того, чтобы добросовестные приобретатели отвечали только в рамках обогащения, а требования о возмещении убытков и иных расходов к таким приобретателям не применялись.