Современная социология о трансформации форм занятости в России и за рубежом

В РОССИИ И ЗА РУБЕЖОМ

В последние годы в России традиционная занятость сменяется нестандартными формами занятости, которые наиболее популярно представлены в сетевом маркетинге и сфере прямых продаж [1, с. 3]. Серьезные трансформации форм занятости обусловлены увеличением количества рынков, объема информации, социальных контактов. Характерным следствием описанных изменений является распространение атипичных форм занятости и рост числа людей, переходящих в сектор нестандартной занятости.

Сегодня российский рынок прямых продаж является одним из крупнейших в Европе, широкое распространение получила профессия сбытового агента. Если в 2000 г. количество дистрибьюторов компаний сетевого маркетинга в России составляло 398 тыс. человек, в 2005 г. – 2 513 тыс., в 2010 г. – 4 403 тыс. [2], то, по данным Всемирной ассоциации прямых продаж, в 2016 г. – более 5 млн человек [3].

Появление и активное распространение нестандартных, атипичных форм занятости в сетевом маркетинге вызывает особый научно-исследовательский интерес. Во-первых, сетевой маркетинг как социальное явление почти не изучен: информация о деятельности отрасли, как правило, касается только данных о структуре рынка, а в социологических работах эта тема практически не затрагивается. Во-вторых, остается актуальным вопрос о том, какие именно люди заняты в данной сфере, каков их социально-демографический и психологический портрет. Все вышеперечисленное требует серьезного осмысления возможностей теоретико-методологических подходов в социологических исследованиях атипичных форм занятости.

Атипичная занятость – это деятельность, основанная на трудовых правоотношениях, в ко- торых отсутствуют, полностью или частично видоизменены основные характеристики традиционных трудовых отношений (организационных, личных или имущественных) [4].

Среди зарубежных авторов, работавших над данной проблематикой, стоит указать Л. Бол-тански и Э. Кьяпелло [5], М. Кастельса [6], А. Корсани [7] и А. Горца [8]. Упомянутые исследователи обращают внимание на такие тенденции, как формирование новых ценностей капитализма, изменение формы производства, увеличение роли знаний и практических компетенций, распространение новых, гибких форм труда.

Возникновение «нового духа» капитализма как особого идеологического вектора, указывающего на определенные формы деятельности для поддержания и оправдания справедливости капиталистического порядка, было детально рассмотрено в книге Л. Болтански и Э. Кьяпелло «Новый дух капитализма» [9]. Парадокс новых форм занятости, по мнению авторов, заключается в том, что современные работники, становясь автономными субъектами, в то же время подвергаются большему количеству принуждений. Указанное противоречие сопровождается изменением организации труда, а именно структуры предприятий, форм занятости и трудовых договоров, и соответственно системы ценностей, связанной с трудовой деятельностью.

В так называемом проектном граде все стремятся к особой проектной деятельности, которая стирает границы между оплачиваемой работой и досугом. Основная ценность формулируется с позиций «всегда быть занятым, иметь один или несколько проектов». Появление такой ценностной системы сопровождается трансформацией самих фирм: большим иерархическим организациям приходят на смену небольшие компании с сетевой структурой, гибкие и конкурентоспособные. Соответственно трансформируется форма занятости: требуется предприниматель, обладающий креативностью, легко адаптирующийся, способный легко коммуницировать с людьми, открытый новым знакомствам и возможностям.

Такой переход провозглашает ценность самостоятельной деятельности и самостоятельной жизни – совершаемых и проживаемых самим индивидом согласно его собственной воле и желанию [10].

К такому же выводу приходит А. Горц [11], отмечая, что не подчинение, а свобода и самоконтроль работников становятся основной производительной силой. В результате требования к коммуникативным навыкам и воображению, которые раньше были связаны с оказанием узкого спектра услуг, становятся необходимыми для большинства работников. В то же время эти знания и компетенции являются частью общей культуры и могут быть приобретены только в повседневных практиках [12, с. 60–63].

Новые формы организации труда, таким образом, побуждают работников относиться к своей рабочей силе как к некоему капиталу. Поддержание этого капитала требует дополнительных инвестиций и усилий. Обычный работник замещается работником-предпринимателем или самопредпринимателем, который должен сам заботиться о рентабельности своего труда, образовании, медицинском страховании и т. д.

М. Кастельс в своей работе «Информационная эпоха: экономика, общество и культура» обращается к анализу специфического влияния новых информационных технологий на сам процесс труда как таковой и на уровень занятости, говоря о возникновении «безработного общества» (jobless society) [13]. Для нашего исследования наиболее ценными выступают следующие рассуждения ученого. Во-первых, информационные технологии нового времени предполагают исчезновение различия между пользователями и создателями. Таким образом, возникает новое соотношение между социальными процессами создания и обработки символов (культура общества) и способностью производить и распределять товары и услуги (производительные силы). Теперь человеческая мысль является производительной силой, а не просто определенным элементом производственной системы. Во-вторых, крайне актуально замечание М. Кастельса о том, что в настоящее время происходит фундаментальный пересмотр отношений между женщинами, мужчинами и детьми, а следовательно, семьей, сексуальностью и личностью.

Исходя из вышесказанного, как нам представляется, в современном мире актуализируется проблема поиска идентичности, что существенно трансформирует традиционные формы занятости. Люди все чаще организуют свои смыслы и свой профессиональный поиск не вокруг того, что они делают, а на основе того, кем они являются (или своих представлений о том, кем они являются).

Французский исследователь А. Корсани, обосновывая концепцию когнитивного капитализма, подчеркивает особое значение знания в новых условиях. Современное общество сталкивается с капиталистическим накоплением, которое теперь имеет своей основой не только эксплуатацию труда, но и эксплуатацию знания, здоровья, свободного времени, образования, культуры, межличностных отношений (общения, социализации, сексуальности) и т. д. Объектами купли-продажи уже являются не только материальные блага, но и формы жизни, коммуникации, восприятия. Ввиду активного развития сферы услуг разделение между производством товаров и воспроизводством социальной жизни становится несущественным, границы между ними стираются [14].

Рассмотрев взгляды представителей зарубежной социологической мысли, нельзя не остановиться на российских ученых, активно исследующих данную проблематику. Так, А.И. Безрукова анализирует современные атипичные формы занятости и связанные с ними проблемы и предлагает создать новый HR-брендинг организаций [15]. Следуя логике автора, можно констатировать следующие тенденции в трансформации форм занятости. В России начиная с 1990-х гг. получили широкое распространение компании сетевого маркетинга как известного способа ведения розничной внемагазинной торговли при помощи сети сбытовых агентов. Организации, занимающиеся сетевым маркетингом, или, по-другому, MLM-компании (multi-level marketing – ‘многоуровневый маркетинг’), представляют собой особую сеть, которую формируют сбытовые агенты в процессе своей деятельности.

На современном этапе в российской индустрии сетевого маркетинга деятельность сбытовых агентов происходит в интернет-сети. Все больше дистрибьюторов осуществляют рекрутирование новых партнеров через социальные сети, обучают их с помощью онлайн-курсов и вебинаров. Метод прямых продаж также иногда заменяется на продажу через интернет, хотя в некоторых компаниях официально разрешены только продажи от человека к человеку в ходе мастер-класса (т. е. демонстрации и тестирования товара). Таким образом, классическая модель прямых продаж, возникшая в Америке, в России дополняется и постепенно сменяется интернет-продажами [16].

Многосторонне исследуют организацию сетевого маркетинга как характерную черту нового капитализма и сбытовых агентов как наиболее распространенных представителей атипичной формы занятости в современном российском обществе В.Я. Давыдова, Л.В. Михайлова [17], Н.В. Савельева [18]. Они отмечают следующую тенденцию: массовый приток сбытовых агентов (в особенности мужчин) в период экономических кризисов и последующий их отток – после его завершения.

Таким образом, на наш взгляд, происходит освобождение значительного количества занятых, которые в свою очередь пополняют формирующийся в современной российской действительности новый социальный слой – прекариат. Особенности формирования данного социального слоя детально изучает целый ряд отечественных ученых [19]. Нельзя, например, не согласиться с суждением О.Ю. Посуховой: она говорит о «ловушке» прекариата, при которой создается большой разрыв между проводимой экономической политикой и возникновением соответствующих институтов, создающих устойчивые правила для профессионального и личностного развития работников [20].

Среди особенностей сетевого маркетинга в России можно выделить проблему недостаточного законодательного регулирования деятельности компаний и их сбытовых агентов. Лишь дистрибьюторы, достигшие высокого статуса в компании, официально зарегистрированы в качестве индивидуальных предпринимателей и несут административные издержки (сдача отчетности в Пенсионный фонд, в налоговую инспекцию и т. д.). При этом существует значительная доля людей, заключивших с компанией договор купли-продажи, согласно которому они получают право приобретать продукцию для личного пользования. Тем не менее многие из них занимаются распространением продукции в качестве дополнительной или даже основной работы. Деятельность и доходы этих консультантов не фиксируются и не контролируются в отличие от деятельности группы, описанной выше.

Отметим, что законодательство в области регулирования розничной торговли не в полной мере регулирует отношения между сбытовыми агентами и компаниями прямых продаж, так как оно может быть применено только для тех товаров, которые приобретаются исключительно для собственных нужд, не связанных с предпринимательской деятельностью [21, с. 380].

Таким образом, характерной чертой профессиональной деятельности сбытовых агентов является отсутствие у них социальных гарантий, так как, регистрируясь в компаниях прямых продаж, они заключают не трудовой договор, а договор купли-продажи. Формально агенты являются не наемными работниками, а покупателями продукции компании прямых продаж.

Результаты современных исследований таковы: рынок прямых продаж в России активно развивается, а численность населения, занятого в сфере сетевого маркетинга, составляет порядка 4,5 млн человек. Прямые продажи в России – это сфера занятости преимущественно для женщин, людей среднего возраста и лиц с высшим образованием. Более половины людей, являющихся агентами, заняты данной деятельностью частично, совмещают ее с другой работой.

В качестве важной рыночной тенденции можно отметить то, что экономический кризис способствует массовому притоку сбытовых агентов в данную сферу и последующему их оттоку с его завершением, а сбытовые агенты видят в кризисе в основном преимущества для своей деятельности.

Все названные выше исследователи в той или иной мере отмечают, что в настоящее время профессиональная идентичность испытывает кризис, что, с одной стороны, обусловлено утратой механизмов ее традиционного формирования, а с другой стороны, объясняется усилением пре-кариатизационных тенденций в обществе, характеризующемся отсутствием профессиональной референтности и слабыми ценностями групповой солидарности.

Указанные нами исследования позволяют рассматривать атипичный труд как с точки зрения его сходств и различий со «стандартной» занятостью, так и в контексте воздействия на социальный и экономический статус работника. Зарубежные и российские авторы обращают внимание на то, что в начале XXI в. распространение новых форм занятости также сопровождается формированием новых ценностей, которые должны быть приняты работниками для того, чтобы те в свою очередь могли наделить атипичный труд смыслом, достаточным для его осуществления, и, что еще важнее, стали способны самостоятельно контролировать его выполнение, обращаясь со своей собственной личностью как с формой капитала.

Таким образом, в современных условиях трудовая деятельность становится не только гибкой, но и незащищенной. Работники должны не столько следовать правилам, сколько присваивать их, разрабатывая направления профессионального саморазвития и самоконтроля. Все это наделяет современного работника особой субъектностью и определяет его возможности для трудовой деятельности, используя различные, в том числе атипичные, формы занятости.

Ссылки:

• 1.    Савельева Н.В. Теоретико-методологические основания исследования атипичных форм занятости (на примере сетевого маркетинга в России) : автореф. дис. … канд. социол. наук. М., 2016. 30 с.

• 2.    Особенности и тенденции развития внемагазинной торговли России: текущее состояние, потенциал развития, регулирование : доклад НИУ ВШЭ. М., 2011.

• 3.    WFDSA Annual Report 2017 [Электронный ресурс]. URL: https://wfdsa.org/download/advocacy/annual_report/WFDSA-Annual-Report-2017.pdf (дата обращения: 28.04.2018).

• 4.    Моцная О. Правовое регулирование трудовых отношений при нетипичных формах занятости // Кадровик. 2009. № 6-2. С. 20–27.

• 5.    Болтански Л., Кьяпелло Э. Новый дух капитализма : пер. с фр. М., 2011. 329 с.

• 6.    Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура : пер. с англ. М., 2006. 421 с.

• 7.    Корсани А. Капитализм, биотехнонаука и неолиберализм. Информация к размышлению об отношениях между капиталом, знанием и жизнью при когнитивном капитализме // Логос. 2007. № 4 (61). С. 123–143.

• 8.    Горц А. Знание, стоимость, капитал. К критике экономики знаний // Там же. С. 5–63.

• 9.    Болтански Л., Кьяпелло Э. Указ. соч.

• 10.  Там же.

• 11.  Горц А. Указ. соч.

• 12.  Там же. С. 60–63.

• 13.  Кастельс М. Указ. соч.

• 14.  Корсани А. Указ. соч.

• 15.    Безрукова А.И. Переход к постиндустриализму и модернизация форм организации труда // Власть. 2012. № 11. С. 71–74.

• 16.    Ассоциация прямых продаж [Электронный ресурс] : официальный сайт. URL: http://www.rdsa.ru/ (дата обращения: 03.04.2018).

• 17.    Михайлова Л.В., Федорова С.В., Давыдова В.Я. Социально-психологические особенности индивидов, занимающихся сетевым маркетингом // Научные труды SWorld. 2013. Т. 20, № 2. С. 50–54.

• 18.    Савельева Н.В. Указ. соч.

• 19.    Бирюков А.А. Появление прекариата или возвращение пролетариата? // Социс. 2015. № 10. С. 158–162 ; Воль-чик В.В., Маскаев А.И. Неявное знание, научные исследования и экономическое развитие // Вопросы регулирования экономики. 2016. № 1. С. 6–18 ; Занятость и социальная прекаризация в России: введение в анализ / В.Н. Бобков, О.В. Вередюк, Р.П. Колосова, Т.О. Разумова. М., 2014. 96 с. ; Посухова О.Ю. Формирование профессиональной карьеры в современном российском обществе. Ростов н/Д., 2015. 211 с. ; Тощенко Ж.Т. Прекариат – новый социальный класс // Социс. 2015. № 6. С. 3–13 ; Шкаратан О.И., Карачаровский В.В., Гасюкова Е.Н. Прекариат: теория и эмпирический анализ (на материалах опросов в России, 1994–2013) // Там же. № 12. С. 99–110.

• 20.    Посухова О.Ю. Указ. соч.

• 21.    Тахирова О.Б., Ножечкин И.В. Проблемные вопросы правового регулирования сетевого маркетинга // Пробелы в российском законодательстве. 2010. № 2. С. 379–381.