Специфика дворянского землевладения на Северном Кавказе во второй половине XIX - начале XX вв

В Центральной России значительная часть земель была закреплена за помещиками, которые в основном имели дворянское происхождение. Здесь преобладали уже сложившиеся социальные и культурные паттерны. Имело место помещичье землевладение, а система «дворянских гнезд» насчитывала уже не одно столетие (Корелин, 1979: 32–33). Совершенно другая ситуация сложилась в Северо-Кавказском крае. Его вхождение в состав России было достаточно непростым процессом, который протекал на протяжении длительного исторического времени. Поскольку на территории региона продолжительное время велись военные действия, хозяйственное его освоение происходило постепенно и велось с учетом многочисленных этнических, культурных, социальных особенностей края. Данный процесс развивался поступательными темпами с начала XIX в., и к середине XIX в. в регионе сформировались определенные формы землевладения, связанные с различными видами собственников имеющихся здесь земельных угодий.

В первую очередь земельные владения в крае получали в собственность российские дворяне, поскольку большинство офицеров русских экспедиционных корпусов, воевавших на Кавказе на протяжении нескольких десятилетий, относилось именно к дворянскому сословию. Раздача земельных пожалований дворянам как участникам боевых действий, представляющим известные аристократические фамилии Российской империи, на Северном Кавказе была распространенным явлением. Данное обстоятельство было еще связано с тем, что многие представители коренного населения региона в ходе многочисленных кавказских войн покинули территории, на которых они проживали и по большей части переселились в Турцию к своим единоверцам, не желая оставаться в составе Российской империи. Так, в письме Ваган Аду графу Н.И. Евдокимову от 11 апреля 1861 г., в котором он просил выделить ему земельные угодья в Терской области, отмечалось, что там «после переселения в Турцию туземцев много осталось свободной земли»1.

Как следствие, в крае было достаточное количество пустующих территорий, значительная часть которых передавалась представителям дворянства. Царское правительство, раздавая дворянам земли на Северном Кавказе, с одной стороны, таким образом, вознаграждало их за верную службу, а с другой – решало проблему создания в регионе собственной политической опоры, поскольку именно российское дворянство всегда поддерживало правительственные начинания в крае. Так, например, в одном из рапортов на имя командующего кавказской армией предлагалось: «Признавая, что все административные действия Белика несли чрезвычайную пользу.... За заслуги даровать ему из свободных земель Чечни участок в 1 005, 5 десятин земли»2.

Крупные дворянские помещичьи хозяйства на Северном Кавказе должны были стать основой хозяйственно-экономической жизни края и обеспечить его дальнейшее процветание. Получившие земли дворяне в основном имели русское происхождение и были выходцами из центральных российских губерний. Вместе с тем среди них было достаточно много представителей автохтонных народов Кавказа, которые служили в российской армии или в ходе боевых действий перешли на сторону империи. Так, например, кумыкам было пожаловано 347 участков, а в Осетии генералам Туганову и Кундухову – передано в общей сложности 3 300 дес. земли (Иваненко, 1910: 178). Так что в отношении местной знати, как, собственно, и русских дворян, центральное правительство действовало вполне благожелательно, наделяя их большими земельными угодьями и таким образом обеспечивая себе поддержку в новом крае, недавно присоединенном к России, добиваясь этим лояльности местных проживающих здесь этносов.

Достаточно большие земельные владения на Северном Кавказе также получило и казачество. Это были так называемые войсковые земли, которые передавались казачьим сообществам за верную службу престолу и в награду за участие в процессе присоединения и освоения СевероКавказского края. В особенности данное обстоятельство относилось к казачьей верхушке, представители которой также были дворянами. Вследствие этого дворяне казачьего происхождения, представляющие собой элиту казачьих войск на юге России, также являлись в крае крупными земельными собственниками.

Разумеется, представители дворянства, вышедшие из казачьей и горской среды, существенным образом по своему менталитету, образу жизни и социальным характеристикам отличались от дворян, имеющих российское происхождение или от представителей крупных аристократических родов правящей элиты России, которые также получали земли на Северном Кавказе. Так, к 1870 г. большие земельные наделы (в общей сложности около 20 000 дес.) получили представители высшего российского генералитета, такие как М.Т. Лорис-Меликов, Н.И. Евдокимов, А.П. Карцев (Джимов, 1986: 95–96).

Если же рассматривать характерные черты дворянского землевладения, сложившиеся к середине XIX в., то необходимо отметить наличие здесь крупного помещичьего блока с некото- рым количеством крепостных крестьян, переведенных в регион из Центральной России. «Положение о заселении предгорий западной части Кавказского хребта кубанскими и другими переселенцами из России» положило начало юридическому оформлению здесь частной земельной собственности. Согласно закону, в основном вся земля здесь была поделена на казенную, или войсковую, распределенную временными знаками на юртовое довольствие станиц, находившуюся в общинном владении станичных обществ, и войсковые запасные земли. При этом по 5–10 десятин земли выделялось урядникам, казакам и лицам других сословий. В потомственную собственность были переданы участки земли по 25–50 десятин каждому офицерскому семейству1.

Помещичьи хозяйства с крепостными крестьянами не были широко распространены в крае, учитывая специфику его вхождения в состав России и процесс его заселения, а после Великих реформ Александра II и вовсе перестали существовать. К середине XIX в. в край началось проникновение промышленного капитала из Центральной России. Некоторые представители русской финансовой олигархии смогли скупить большое количество пригодных для обработки земель, и позже на них возникли достаточно передовые капиталистические хозяйства, существовавшие на принципах рыночных отношений и носившие модернизационный характер. «Право получения земель в окрестностях штаб-квартир войск привлекло в эти места влиятельных промышленников и положило основание правительственному хозяйству, столь необходимых для будущего экономического развития этой части Кавказа»2. Позже часть представителей русской финансово-промышленной олигархии в регионе получала личное и потомственное дворянство.

В отношении земельной собственности в крае, помимо чисто административных мер и способов ее распределения между представителями различных социальных групп, действовали и чисто рыночные механизмы ее размежевания. Так, например, многие земли войсковой администрации местными дворянами выкупались у представителей горских автохтонных народов. В письме начальнику Кумыкского округа от 28 сентября 1859 г. начальник штаба генерал-майор Зотов приказал «навести справки и уведомить меня в непродолжительном времени для доклада командующему войсками, сколько куплено у кумыкских князей земель для сенокоса и других надобностей для гарнизона крепостей. Кроме того, сообщить, нет ли на Кумыкской плоскости свободных земель, не принадлежащих частным лицам»3. За счет этого вполне рыночного распределения земельных угодий в крае также активно происходило формирование класса дворянских землевладельцев в регионе.

Таким образом, в основной массе скупающие земли коренных народов Северного Кавказа были представителями дворянства – выходцами из центральных русских областей, казачьей верхушки, финансово-промышленной олигархии и местного служилого дворянства, также крупного чиновничества. Размер земельного участка зависел от чина и класса землевладельца: 1) произведенным на службе генералам – по 1 500 десятин, штаб-офицерам – по 400, обер-офицерам – по 200; 2) генералам в отставке – по 800 десятин, войсковым старшинам – по 300, хорунжим – по 100; 3) классным чиновникам не ниже IV класса – наравне с генералами, не ниже VIII класса – наравне со штаб-офицерами, а остальным – наравне с обер-офицерами4.

Наряду с этим не стоит забывать и о непосредственном участии высшей российской императорской власти в деле перераспределения земельной собственности в крае. Так, в некоторых случаях часть наделов за боевые и служебные заслуги передавалась представителям дворянства по личному высочайшему распоряжению самого государя императора. В 1870 г. Александр II пожаловал Н.В. Гулькевичу 3 000 десятин земли в Кубанской области «в потомственное владение в награду особой деятельности на пользу Кавказского края»5.

Вследствие этого к середине XIX в. в общих чертах в крае сложился достаточно многослойный класс дворянских землевладельцев, и в основном были перераспределены лучшие земельные угодья, пригодные для активной хозяйственно-экономической деятельности.

Значительный удар по этой сложившейся системе владения землей представителями российского дворянства, относившимся к различным общественным группам северокавказского социума нанесли Великие реформы Александра II и в особенности отмена крепостного права в России в 1861 г. После нее центральное правительство все же надеялось, что помещичье землевладение в регионе Северного Кавказа сохранится в каких-то формах и останется основой местного землевладения. Однако этим надеждам не суждено было сбыться. Спустя 5–10 лет после проведения реформы в крае осталось лишь незначительное количество крупных дворянских помещичьих хозяйств, испытывавших к тому же достаточно серьезную нужду в необходимых рабочих руках, так как большая часть бывших крепостных крестьян покинула своих прежних владельцев и переселилась на так называемые казенные земли. Лишь незначительный процент крестьянского населения продолжал оставаться в дворянских помещичьих усадьбах. «Однако в Ставропольской губернии уже через 5 лет после реформы, то есть в 1866 г. осталось лишь 17 населенных дворянских имений, в которых числилось 1 152 ревизских души временнообязанных крестьян, или 14,5 % по отношению к 1861 г. Остальные крестьяне прекратили всякие отношения к бывшим помещикам и в большинстве своем поселились на казенных землях»1.

Как следствие, уже к 80-м гг. XIX в. большинство дворянских хозяйств деградировало и самоликвидировалось. Они не выдержали сложной социально-экономической конкуренции с представителями других социальных групп и форм землевладения на Северном Кавказе. Дворянские хозяйства к этому времени постепенно банкротились, а их семейная собственность перераспределялась в пользу представителей других социальных слоев, входящих в элиту тогдашнего общества.

Наряду с этим после отмены крепостного права и проведения Великих реформ набирал силу процесс развития дворянского землевладения, основанного на новых рыночных методах ведения хозяйствования и уже никак не связанных с крепостническими отношениями. В этот период также происходило активное оформление и юридическое закрепление казачьего дворянского землевладения, которое также уже не было связано с отжившими свое формами крепостнического труда. К 80-м гг. XIX в. раздача земель в регионе местным земельным собственникам со стороны центрального правительства прекратилась, как, впрочем, и материальная, финансовая помощь со стороны имперского центра местным дворянским землевладельцам.

Как следствие, многие хозяйства края начинают разоряться. Без финансовой поддержки правительства дворянское землевладение в регионе в целом оказалось неконкурентоспособным. Хозяйства дворян начинают переходить их рук в руки и постепенно попадали к тем владельцам, которые уже не имели никакого отношения к дворянскому сословию и представляли собой самые широкие круги регионального социума. Площадь дворянских земледельческих хозяйств постепенно все более сокращалась, а сами представители аристократических фамилий в крае оказывались банкротами и испытывали острую нехватку финансовых средств.

Даже деятельность Дворянского банка, некогда широко оказывающего помощь местной аристократии, постепенно сходила на нет, что также непосредственно сказывалось на положении дворянских земледельческих хозяйств. Созданный в 1885 г. Дворянский земельный банк должен был решить проблему поддержания на плаву разоряющегося дворянского сословия Европейской части Российской империи. Он осуществлял финансово-экономическую поддержку дворянских земледельческих хозяйств, выделяя им крупные суммы в виде льготных кредитов на ведение хозяйственно-экономической деятельности. Отчасти такое льготное финансовое вспомоществование смогло сделать процесс разорения дворянских имений менее быстрым, но даже льготные кредиты, выдаваемые под достаточно низкий процент с большими рассрочками платежей по ним в несколько десятилетий, не могли решить основные проблемы дворянского землевладения края, которые заключались в устаревшем способе ведения хозяйства, отсутствии у дворян желания модернизировать свою хозяйственно-экономическую деятельность, отказе от внедрения в нее передовых технологий и форм крестьянского труда, а также стремлении всячески придерживаться устаревших форм социально-экономических взаимоотношений в трудовой сфере, связанных еще с прежним периодом крепостничества в крае. Вскоре деятельность Дворянского земельного банка в регионе и вовсе стала носить ограниченный характер. Так, в 1904 г. он прекратил выдавать ссуды по перезалогу, если прошло менее пяти лет с предшествующего займа2. Вследствие этих ограничений ссудные операции банка значительно сократились. Уже к этому моменту большая часть дворянских имений была заложена в нем для получения новых кредитов.

К концу XIX в. перераспределение земельной собственности в Северо-Кавказском крае окончательно завершилось. Значительная часть земельных угодий, пригодных для ведения сельского хозяйства, к тому времени оказалась в руках казачества. В конце XIX в. земельный фонд Кубанской области составлял около 6,8 млн десятин, из которых 90,5 % принадлежало привилегированному сословию – казакам. Площадь дворянского землевладения составляла 532 тыс. десятин, или 6 % всего земельного фонда3.

К началу XX в. 90 % всех пригодных для ведения сельскохозяйственной деятельности земель уже находилось в руках казачьих сообществ. Дворяне же оставались владельцами лишь незначительного количества земельных угодий. В то время дворянские органы самоуправления и местные власти на местах пытались обратить пристальное внимание центральной власти на процесс обнищания северокавказских дворян и на потерю ими прежнего положения крупнейших земельных собственников в крае. С середины 80-х гг. XIX в. пожалование территорий прекращается. Дворяне, не имея материальной поддержки со стороны правительства, стали разоряться. А.С. Собриевский отмечал, что дворянская земля начинает быстро переходить в руки лиц другого сословия, в течение последних 20 лет сократившись в общем почти на две трети – с 345 658 десятин до 140 088 десятин1.

Дворяне просили центральное правительство срочно принять комплекс экстренных финансово-экономических мер, которые должны были спасти сословие в Ставропольской губернии, Кубанской области от полного и окончательного банкротства. Однако все эти призывы, как правило, не имели никакого реального отклика со стороны власти. К тому времени социально-экономическая и политическая ситуация в стране изменилась уже таким образом, что спасать региональное дворянство от финансово-экономического краха у центральной российской власти не было уже ни желания, ни возможности. Наступала уже новая историческая эпоха, в которой дворянству и финансово-экономическим отношениям, связанным с ним, уже не было места, страна вступила на путь социальной и экономической модернизации, и дворянство с его устаревшими формами ведения земледельческого хозяйства никак не вписывалось в эту новую социальную реальность.

Таким образом, дворянское землевладение на Северном Кавказе прошло несколько этапов своего исторического развития от момента его зарождения до, по сути, окончательной ликвидации и социально-экономического банкротства дворян как общественного класса. Первоначально в процессе освоения и заселения края представители этого сословия получали различные финансово-экономические преимущества. Они основывались на социально-политической модели управления в Российской империи, согласно которой центральное правительство видело в дворянстве свою главную социальную и политическую опору, а также рассчитывало на него в плане реализации основных задач в государственной политике регионов.

Однако дворянство так и не сумело извлечь какую-либо долгосрочную финансово-экономическую выгоду из этого своего привилегированного положения. Устаревшие методы ведения хозяйствования, связанные с отживающими свое формами крепостнического труда, не могли обеспечить дворянам конкурентного экономического преимущества в новую историческую эпоху. Северокавказские дворяне-землевладельцы не смогли выдержать социальной и экономической конкуренции в крае и в сфере сельского хозяйства были вынуждены уступить место другим социальным группам. Отмена крепостного права и проведение Великих реформ разрушило в крае традиционный мир дворянского землевладения. Без прежних форм социальных отношений дворянство уже не могло существовать в качестве крупнейшего регионального земельного собственника. Реформы вызвали к жизни процессы ускоренной капиталистической модернизации и развития рыночного хозяйства, и здесь бенефициарами выступали представители других слоев общества. Дворянские усадьбы остались в историческом прошлом, уступив свое место более прогрессивным формам организации социально-экономических отношений в одном из самых развитых земледельческих регионов в России.