Специфика присваивающего хозяйства в Пермском Предуралье в VII-XV веках
Автор: Жеребцова Е.А.
Журнал: Вестник Пермского университета. История @histvestnik
Рубрика: История Прикамья
Статья в выпуске: 4 (31), 2015 года.
Бесплатный доступ
Представлены данные, полученные при анализе остеологического материала, собранного в ходе раскопок ряда памятников ломоватовской и родановской археологических культур Пермского Предуралья. С опорой на письменные источники и этнографические данные выделены основные объекты охоты, что помогает определить особенности присваивающего хозяйства у средневекового населения Пермского Предуралья.
Пермский край, эпоха средневековья, присваивающее хозяйство, остеология, охота, рыболовство
Короткий адрес: https://sciup.org/147203696
IDR: 147203696
Текст научной статьи Специфика присваивающего хозяйства в Пермском Предуралье в VII-XV веках
Присваивающее хозяйство – один из четырёх принципов производства, в котором главную роль играют охота, рыболовство и собирательство. «Первыми охотниками Прикамья были люди неандертальского типа, пришедшие в наш край в доледниковый период и оставившие следы своего пребывания в виде стоянок на берегах нижнего течения реки Чусовой» [ Белавин, Подюков, Черных, 2014, с.7]. Об интенсивной охоте в вернем палеолите у людей современного типа, появившихся на смену первым охотникам в Прикамье, свидетельствуют многочисленные находки костей животных, в том числе со следами обработки. О. Н. Бадер описывает кости животных, найденные в ходе раскопок стоянки имени М. Талицкого. Объектами охоты являлись как крупные животные (мамонт, носорог), так и мелкие (лошадь, косуля, заяц).
В мезолите происходят важные изменения: наступает послеледниковая, современная геологическая эпоха – голоцен. Складываются современные географические зоны, происходит потепление климата, что влечет за собой смену фауны (появляются современные виды животных) и, как следствие, изменение в хозяйстве (появляются новые орудия и способы добычи пищи и шкур). Остеологического материала данной эпохи практически не обнаружено, однако об особенностях присваивающего хозяйства данного периода мы можем судить, анализируя появившиеся в этот период орудия: лук и стрелы, дротики. Охота, рыболовство и собирательство играют ведущую роль в хозяйстве эпохи мезолита [ Белавин, Подюков, Черных, 2014, с.9]. Переход от присваивающего хозяйства к производящему ознаменовала неолитическая революция, хотя охота и рыболовство продолжали играть важную роль в жизни древнего населения Пермского Предуралья и в последующие эпохи. О значении присваивающего хозяйства для жизни средневекового общества свидетельствуют находки специализированных орудий: наконечников стрел и копий, рыболовных крючков, грузил, принадлежностей для бортничества. Каждый полевой сезон пополняет коллекцию подобных артефактов и костей, поэтому их исследование остается актуальным.
В VII – XV вв. этнокультурная общность в Верхнем Прикамье сформировалась из носителей ломоватовской и родановской культур. Выделяются районы расселения носителей ломоватовской, позже – родановской культуры: северный и южный. Рассмотренные в данной статье памятники расположены в южном районе. В ХI–ХП вв. происходят коренные перемены в хозяйстве Пермского Предуралья - переход к пашенному земледелию [ Белавин, Крыласова, 1997, с. 135]. Р.Д. Голдиной исследована ломоватовская культура, дан анализ хозяйства носителей ломоватовской культуры: «Хозяйство ломоватовского населения комплексное, имело развитое мотыжное земледелие, пастушеское скотоводство, охотничий промысел, вспомогательные промыслы – рыболовство и собирательство» [ Голдина , 1985]. Изучению родановской культуры посвящены труды В.А. Оборина. Он отмечает, что удельный вес земледелия, скотоводства и добывающих промыслов (охоты и рыболовства) в экономике носителей родановской культуры был примерно равным [ Оборин , 1960, с.
-
223] . В связи с развитием торговли возрастает роль пушной охоты. Об охоте у древних и современных охотников коми можно найти в трудах Н.Д. Конакова, изучившего основные охотничьи орудия и снаряжения охотника коми, выделившего основные объекты охоты, а также ее способы и приемы [ Конаков , 1983, с. 36–38]. Таким образом, важная роль охоты и рыболовства в хозяйстве населения Пермского Предуралья отмечена многими исследователями.
Рассмотрим некоторые аспекты охоты и рыбной ловли обобщив данные анализа остеологического материала, полученного в ходе раскопок Камской археолого-этнографической экспедиции Пермского государственного гуманитарно-педагогического университета на Рождественском городище (2005, 2008–2012), селище Запоселье I (2004–2007), городище Анюшкар (Кыласово) (2005), Калинском селище (2011–2012), Саломатовском городище (2011–2012) и селище Телячий брод (2005), в частности, сотрудниками Института экологии растений и животных УрО РАН П.А. Косинцевым, В.В. Гасилиным, Т.В. Лобановой. Воспользуемся также данными, полученными Е.Г. Андреевой и А.Г. Петренко при анализе остеологического материала городища Анюшкар.
Чтобы составить представление об особенностях хозяйства древнего населения Пермского Предуралья, необходимо охарактеризовать природно-культурные особенности данного региона. Еще в XIV – XV вв. арабский географ Абд ар-Рашид ал-Бакуви, опираясь на материалы средневековых ученых и путешественников, описал седьмой климатический пояс: «В этом климате нет возделанных местностей. Он начинается на востоке, где леса и горы. …Он проходит по горам Баш-кырт, к пределам ал-Баджанак, городам Сувар и Булгар, и кончается у моря ал-Мухит» [ Абд арРашид ал-Бакуви , 1971]. В.П. Кёппен, Б.П. Алисов, Н.Н. Назаров, Н.А. Ясманов сформировали представления о климатических поясах и описали их особенности.
Предуралье относится к зоне умеренных широт – седьмой пояс, флора и фауна соответствуют особенностям климата. Значительная протяженность Пермского края в меридиональном направлении и расположение в зонах тайги и подтайги делают возможным развитие разных форм хозяйства. Еловые и елово-пихтовые леса, характерные для средней зеленомошной тайги на севере Прикамья, на юге переходят в южную темномошную тайгу – появляются широколиственные леса (липа). Присутствуют сосна и береза. Городища Анюшкар, Рождественское, Саломатовское, селища Калино, Телячий брод расположены в южнотаёжной подзоне региона, селище Запоселье – в среднетаёжной подзоне региона. Упомянутые в статье памятники, кроме селища Телячий брод и городища Саломатово, находящиеся на территории с горным ландшафтом, относятся к территории с равнинным ландшафтом. Как отмечают исследователи, «Урал никогда не был серьезной границей или экологической преградой для пограничных видов животных, особенно птиц…» [ Назаров , 2006, с.90]. Опираясь на знания особенностей региона и климата, мы можем судить о возможных особенностях хозяйства, поскольку, согласно Т.Н. Троицкой, исследование климатических условий в столь отдаленный период носит гипотетический характер и основывается на «общих характеристиках климата Евразии» [ Троицкая , Новиков , 1998, с.3].
Прежде чем перейти к обобщению остеологических материалов, следует напомнить, что сведения об охоте и рыболовстве средневекового населения Пермского Предуралья и соседних районов содержатся в многочисленных источниках, например, у ал-Гарнати, ал-Масуди, В.Г. Тизенгау-зена, Дж. Флетчера, Г.К. Котошихина. Ценную информацию предоставляют таможенные книги. Купцы, дипломаты, географы и историки, археологи и этнографы приводят сведения о быте, культуре, торговле средневекового населения Пермского Предуралья и Волжской Булгарии [ Белавин, 1990, с.125–130; Флетчер , 2002; Котошихин , 1906, с. 7]. Анализируя эти сведения, можно определить, насколько важную роль в хозяйстве народов Предуралья играла охота и рыбная ловля. Так, в писцовых книгах XVII в. есть сведения о том, сколько зверей может добыть, например, один охотник-коми за короткий период: «…Только лишь один торговец пушниной В.Ф. Гусельников в 1652– 1653 гг. предъявил в Устюжской таможне на продажу 1 067 соболей "сысольских"» [Таможенные книги..., т.2, с.173–174]; «Устюжанин Иван Матвеев совершил с 28 декабря 1679 г. по 17 июля 1680 г. четыре поездки на Сысолу и вывез оттуда в общей сложности 15 240 шкурок белки, 124 – зайца, 463 –горностая, 31 – норки, 6 – выдры, 3 – куницы, 20 лап росомахи и шкуру лося» [Там же, т. 3, с.330]. Можно предположить, основываясь на географической близости территорий и сходном видовом составе животных, что их могли промышлять и носители средневековых культур Пермского Предуралья.
Действительно, среди костных останков диких животных, найденных в ходе раскопок па- мятников ломоватовской и родановской культур, можно выделить останки лосей, белок, зайцев, куниц, медведей, бобров, лис, северного оленя и др. Например, Е.Г. Андреевой и А.Г. Петренко на городище Анюшкар было зафиксировано значительное количество костей (42,0%) от охотничье-промысловой фауны [Андреева, Петренко, 1976, с. 137 - 189]. Особая роль в хозяйстве таких животных, как лось (20,7%), северный олень (12,6%), бобр (32,0%), косуля (5,7%), кабан (3,5%), заяц (2,3%), свидетельствует о значении охоты, позволяющей получить мясные продукты и пушнину, являющиеся важным предметом экспорта на булгарские и южные рынки. Интересным является факт обнаружения костей кабана, подтверждающий, что данное животное также выступало в качестве объекта охоты.
Сведем остеологические данные, полученные при раскопках указанных памятников, в таблицы. В табл. 1 представлено количество костных останков, в табл. 2 и 3 – процентное соотношение останков диких и домашних животных относительно их суммарного количества, в табл. 4 – количество выделенных особей животных. В табл. 4 отсутствуют данные о числе особей, выделенных при анализе остеологического материала из раскопок Рождественского городища в 2008 – 2011 гг. Было исследовано 65884 кости животных. Из них 4637 костей (около 7%) принадлежало диким животным, 22979 – домашним (34%), 104– собаке (0,1%), 481 – птице (0,7%); 129 – рыбе (0,2%). Неопределенными остались 36944 фрагментов костей (около 56% от всех останков животных).
В останках, определенных как кости диких животных, преобладали кости лося – 39% от всех костей диких животных. Очевидно, что главной целью охоты на лося было обеспечение мясной пищей, что отмечается большинством исследователей: «Ради мяса охотились на лося...» [ Белавин, Крыласова, 2002, с.155]; «Охота на лося давала пищу и материал для одежды и обуви, что было важно в суровых условиях Севера» [ Королев 2011, с.290]. Шкура лося могла использоваться для обивки лыж. Из костей, в том числе рогов, могли изготавливать различные орудия и предметы быта, например, наконечники стрел. Так как использовались и шкура, и кости, и мясо лося, тушу животного приносили с места охоты на поселение практически целиком.
Кости бобра составили около 36% от останков, определенных как кости диких животных. Это обусловлено тем, что мясо бобра употребляли в пищу [Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати, 1971, с.102–103]. Шкура бобра использовалась для изготовления одежды, бобровую струю (ароматическое вещество, содержащееся в мешочках около заднего прохода бобра) применяли в медицине, из костей бобра, в частности, из таранных, делали амулеты. Таким образом, высокий процент костных останков этого животного обусловлен тем, что тушка бобра использовалась практически целиком.
Традиционно к останкам диких животных палеозоологи отнесли кости северного оленя (11%), хотя в последнее время исследователи все больше склоняются к мысли о существовании у средневекового населения Пермского Предуралья оленеводства, в частности, об использовании оленей в качестве ездового животного [ Абдулова, Крыласова, Сарапулов , 2012, с.19]. «Ради мяса охотились на …северного оленя», кроме того, «северный олень, возможно, использовался не только на мясо, но и как ездовое животное.» [ Белавин, Крыласова, 2002, с.155.], о чем свидетельствуют находки деталей упряжи на отдельных памятниках. Есть сведения о том, что диких оленей использовали в качестве оленей-«манщиков» на охоте [ Симченко , 1964, с.76]. Шкуре и костям оленя также находили применение в хозяйстве: из рога и костей оленя изготовлены рукоять, кочедык и деталь ремизки, найденные на Рождественском городище.
В остеологическом материале присутствуют также кости косули , которые составляют всего 0,3% костей диких животных: «...в эпоху Средневековья широко была распространена косуля, в промысловой численности ареал ее расселения достигал правого берега реки Вишеры.» [ Крыласова , 2010, с.24]. Несмотря на то что могли использоваться мясо, шкура и кости этого животного, место косули в промысле средневекового населения Пермского Предуралья, очевидно, было незначительно.
Из различных источников известно, что основным направлением присваивающего хозяйства у многих племён являлась именно пушная охота . Меха составляли важнейшую часть товаров, экспортируемых средневековым населением Пермского Предуралья. Объектом пушной охоты были преимущественно представители семейства куньих, такие как горностай, соболь, куница, норка, хорь, росомаха, барсук и др.
Кости куницы составили около 4% от останков, определенных как кости диких животных.
О.Г. Богаткиной отмечено, что кости куниц продолжают встречаться на памятниках, относящихся к разным археологическим культурам в Пермском Предуралье [ Богаткина , 2003, с.255]. Как правило, у пушных зверьков ценность представляла шкурка – мех животного, а кости и мясо в большинстве своем не имели ценности, чем и может объясняться малое количество костных останков представителей данного вида на территории поселений. Как правило, на памятниках найдены отдельные кости. Например, нижние челюсти куниц, снабженные просверленными отверстиями, использовались в качестве амулетов. Они широко представлены в культурном слое поселений, иногда встречаются в мужских захоронениях в составе поясных подвесок. Из бедренных костей куницы изготавливались игольники и манки, также хорошо известные по поселенческим материалам.
Кости норки в отдельную группу не выделены. Среди костей, найденных на Рождественском городище, имеется кость хоря , который, как и норка, относится к роду хорьков. Н.Б. Крыласова, описывая объекты промысла средневекового населения Пермского Предуралья, отметила, что норка, безусловно, могла являться объектом промысла [ Белавин, Крыласова, 2002, с.168]. Останки росомахи составляют 0,1% костей диких животных. Шкуры росомахи могли использоваться в быту и, кроме того, вероятно, служить предметом торговли: «лучшие меха росомахи вывозят оттуда и из Перми» [ Флетчер , 2002, с.23]. В качестве амулетов иногда «использовались клыки … росомахи» [ Крыласова , 2001, с.94], а среди находок 2010 г. на Рождественском городище есть кость (Os penis) росомахи в виде амулета с просверленным отверстием [ Крыласова , 2010, с.119]. Кости барсука составляют 0,06% костей диких животных: несмотря на то что мясо его съедобно, а из шкур вполне могла изготавливаться одежда, «нет упоминания об этих животных в исторических актах» [ Богат-кина , 2003, с.255]. «Все это свидетельствует о том, что данный вид мало преследовался человеком по сравнению с другими пушными животными и ему придавали небольшое значение как промысловому виду» [Там же]. Для изготовления амулетов иногда «использовались клыки … барсука» [ Крыласова , 2001, с. 94].
Останки выдры представлены небольшим количеством костей - 0,08% от костей диких животных. Считается, что мех выдры обладает высокой прочностью, поэтому шкурки ее вполне могли выступать в качестве товара. Несмотря на то что соболь упомянут в исторических источниках, в остеологическом материале исследованных памятниках кости его не выделены в отдельную группу. Ю.К. Николаев отмечает: «Интересен тот факт, что из собольих шкур, как говорят, "отхода" не было. В продажу шли и "лапки собольи", и "пупки собольи", и "хвосты собольи", которые шли отдельным товаром от "собольих шкур"» [ Николаев , 2006, с.138]. По свидетельству ал-Гарнати, отдельные племена ели мясо соболей [Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати, 1971, с. 33–34]. Для амулетов «использовались клыки соболя…» [ Крыласова , 2001, с.94]. Кости горностая также не выделены в отдельную группу в остеологическом материале памятников ломоватовской и роданов-ской культуры, однако у Ибн Баттуты находим информацию о том, что « шкурка горностая, стоившая в Предуралье 6-8 дирхемов или бусин, продавалась на рынках Азии за 1000 золотых динаров» [ Тизенгаузен , 1884, с.297]. Мы можем предположить, что мясо и кости выдры, росомахи, соболя, норки и горностая не приносили на поселения за ненадобностью.
Кости белки составили около 3% костей диких животных. «В остеологической коллекции средневековья относительное обилие остатков белки характеризуется в среднем как третьестепенное, что, однако, не дает основания таким же образом оценивать значение этих зверьков в промысловой добыче животных Прикамья» [ Богаткина , 2003, с.254]. Беличьи шкурки упоминаются в качестве валюты у многих народов. Есть свидетельство, что у некоторых племен употреблялось в пищу беличье мясо [Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати, 1971, с.102–103]. Однако, как и в случае с другими промысловыми животными, добываемыми ради меха, кости и мясо белок могли не приносить на поселения за ненадобностью.
Добыча меха лисы велась и жителями Пермского Предуралья - кости лисицы составляют около 1% костей диких животных. Довольно частая находка – нижние челюсти лисы, реже – другие кости, однако мясо лисицы вряд ли использовалось в пищу. Челюсти служили в качестве амулетов [Крыласова, 2010, с.24]. Волчьи клыки и кости – редкая находка, всего 0,02% костей диких животных. Из шкуры волка могли изготавливать одежду и различную утварь. К примеру, в начале XVI в., как свидетельствует Павел Иовий Новокомский, в торговый город Устюг из Перми привозят среди прочих мехов меха волков [Семенов, 1836, с.93]. Мясо волка, как правило, не употреблялось в пищу, поэтому не было необходимости приносить всю тушу животного на поселение. Клыки волка могли использоваться в ритуальных практиках, так как с волком у разных народов связано много легенд, в которых объясняется роль этого животного.
Кости медведя – также редкая находка, всего 0,6% костей диких животных, хотя в БСЭ находим такие сведения: «Мясо медведя съедобно; жир и желчь используют в медицине, шкуру – на ковры». Однако в исторических и этнографических источниках медведь упоминается чаще всего в качестве священного животного. Охота на него – скорее ритуальная практика, чем повседневная потребность, например, в пище. Вероятно, этим можно объяснить малое количество костных останков медведя.
В остеологическом материале присутствуют кости зайцев – 2% костей диких животных. «Встречаются на поселениях и кости зайца, мех которого не имел высокой товарной стоимости и использовался для местных нужд, а мясо употреблялось в пищу» [ Крыласова , 2010, с.24], хотя ал-Мукаддаси упоминает шкурки зайцев и в качестве предмета торговли волжских булгар [ Хвольсон , 1869, с.181]. Несмотря на то что мясо зайца употреблялось в пищу, относительно малое количество костных останков может быть объяснено незначительным местом данного животного среди объектов охоты. Вероятно, имеются и другие причины этого.
Кости рыси отсутствуют в остеологическом материале, однако о торговле рысьим мехом находим у Флетчера [ Флетчер , 2002, с.23], в Житии Стефана Пермского [Житие Святого Стефана…, 1993.], у Павла Иовия Новокомского [ Семенов , 1836].
В проанализированном остеологическом материале присутствуют кости свиньи. Кости кабана выделены в отдельную группу в остеологическом материале городища Анюшкар Андреевой и Петренко [ Андреева, Петренко , 1976, с. 137-189]. Безусловно, жители Пермского Предуралья «ради мяса охотились на ... кабана» [ Белавин, Крыласова , 2002, с.155].
Как было отмечено, кости птицы составляют 0,7% (481 фрагмента) от всех костей животных. Подробные сведения о видовом составе птицы на данных памятниках отсутствуют. Судя по историческим источникам, объектами охоты могли выступать тетерева, глухари, рябчики, дикие гуси, утки и др. [ Кириков , 1966, с.160; Трусман , 1896, с.4–7; Конаков , 1983, с.36–38]. Среди частых находок на поселениях встречаются манки из бедренных костей куницы, которые согласно этнографическим данным применялись при охоте на рябчиков.
Кости рыбы составляют 0,2% (129 фрагментов) от всех костей животных. Однако в культурном слое поселений встречаются также скопления рыбной чешуи, исследование которой показывает, что важным объектом рыбной ловли были осетровые (стерлядь, севрюга, белуга, осетр), лососевые (таймень, белорыбица), карповые (лещ, голавль, плотва и т.д), окуневые (окунь, судак) и тресковые (налим). Сом и щука также могли выступать объектами рыбной ловли [ Крыласова , 2010, с.30–32]. Анализ питания средневекового населения Пермского Предуралья свидетельствует о том, что в хозяйстве «по-видимому, значительную, если не ведущую роль играло рыболовство» [ Козлов и др., 2008, с.207].
Можно попытаться определить некоторые причины возникновения трудностей при установлении точных данных о присваивающем хозяйстве.
-
1) На сегодняшний день не все археологические памятники полностью исследованы.
-
2) Большинство костей сохранилось в виде фрагментов.
-
3) Отдельные кости послужили материалом для изготовления различных орудий и могли не попасть в статистическую обработку массового материала. «У народов Верхнего Прикамья с древних времен в качестве сырья широко использовались кость и рог сначала диких, а потом и домашних животных. Утилизировались, прежде всего, легко раскалываемые трубчатые кости лосей, северных оленей, позднее – коров и лошадей. <…> Обрабатывались также клыки и резцы диких и домашних животных, челюсти и берцовые кости куньих, таранные кости бобра, трубчатые кости птиц» [ Ленц , 2002, с.220].
-
4) Как известно, до 1950-х гг. археологи отбирали для сохранения только целые и хорошо сохранившиеся образцы, а кости и другие биологические остатки многих прежних исследователей не привлекали [ Холюшкин , 2004, с.22]. Одним из первых кости для определения видовой принадлежности отправлял в Базель Рутимейеру А.Е. Теплоухов.
-
5) Можно предположить, что кости отдельных животных оставлялись недалеко от охотничьих избушек, так как зачастую пойманные животные подвергались первичной обработке самим охотником, а на городище уже приносили, например, шкуры и мясо [ Крыласова, Подосенова , 2010,
с.23; Ополовников , 1983, с. 239]. Охотничьи избы известны у многих племен: «В Вишерской земле у каждого охотника были свои промысловые угодья, где он прокладывал путики и ставил самоловы. Там строились охотничьи избушки и лабазы для хранения добычи и припасов [ Кириков , 1966, с.15]. Вероятнее всего, рыбаки, как и охотники, также разделывали добычу не в своих основных жилищах на территории городищ, а ближе к реке.
-
6) Можно предположить, что определить особенности и объемы охоты и рыбной ловли на основании особенностей ловушек и снастей трудно, так как деревянные охотничьи и рыболовные конструкции зачастую были расположены в труднодоступных лесных местах или возле водоёмов. Сведения об их количестве и назначении могут быть получены в ограниченном объеме [ Переле-шин , 1934, с.3 ].
-
7) Можно попытаться предположить, что часть остеологического материала могла оседать в виде принесенных жертв на святилищах и костищах: «Наиболее ранние небольшие костища находились на городищах ананьинской культуры, затем они были вынесены в рощи и существовали до VIII-X вв.» [ Бадер, Оборин, 1958, с. 110-118; Теплоухов, 1899].
-
8) Кости животных могли использоваться в качестве топлива, так как при сгорании они хорошо выделяют тепло. К примеру, материалы раскопок Рождественского городища свидетельствуют, что наибольшие скопления костей в культурном слое отмечались вокруг металлургических комплексов.
Таким образом, мы проанализировали остеологический материал, полученный на ряде памятников ломоватовской и родановской культур. Исходя из процентного соотношения останков разных видов животных были определены важные объекты промыслов древнего населения этой территории: бобр, лось, северный олень, мелкие пушные животные. Остеологический материал, позволяющий выделить масштабы охоты на другие виды животных и рыбной ловли, крайне мал. По ряду указанных в данной статье причин он не может быть изучен в полном объеме. К сожалению, 56 % от всех останков животных остались неопределенными.
Анализ исторических источников позволяет в какой-то степени дополнить картину присваивающего хозяйства средневекового населения Пермского Предуралья. Многочисленные сведения о торговле помогают уточнить выделить основные объекты промысла и отчасти объёмы добычи видов животных: белки, куницы, соболя и др. Кроме того, особенности присваивающего хозяйства в конкретном регионе можно выявить, исследуя орудия охоты и рыбной ловли, например, наконечников стрел [Белавин, Данич, 2006, с.25–37].
Остеологические данные по памятникам Пермского Предуралья, шт.
Таблица 1
Вид животного |
Памятник (год) |
|||||
Рождественское городище (2005,2008– 2012) |
Запоселье (2004–2007) |
Анюшкар (2005) |
Калино (2011– 2012) |
Саламатово (2011– 2012) |
Телячий брод (2005) |
|
Бобр |
1334 |
1 |
23 |
13 |
283 |
16 |
Лось |
870 |
39 |
29 |
891 |
16 |
|
Северный олень |
342 |
3 |
23 |
164 |
7 |
|
Заяц |
113 |
3 |
1 |
6 |
9 |
1 |
Лисица |
44 |
4 |
||||
Белка |
42 |
3 |
117 |
1 |
||
Медведь |
22 |
7 |
1 |
Окончание табл. 1
Вид животного |
Памятник (год) |
|||||
Рождественское городище (2005,2008– 2012) |
Запоселье (2004–2007) |
Анюшкар (2005) |
Калино (2011– 2012) |
Саламатово (2011– 2012) |
Телячий брод (2005) |
|
Косуля |
16 |
2 |
||||
Куница |
18 |
4 |
150 |
4 |
||
Росомаха |
6 |
|||||
Выдра |
4 |
|||||
Барсук |
3 |
|||||
Хорь |
1 |
|||||
Волк |
1 |
|||||
Всего |
2815 |
4 |
74 |
74 |
1623 |
47 |
Собака |
95 |
3 |
3 |
2 |
1 |
|
Домашние копытные животные |
19742 |
176 |
431 |
498 |
1899 |
233 |
НеопредеЛенный |
30427 |
503 |
219 |
881 |
5344 |
180 |
Всего млеко-пита ющих |
53079 |
683 |
727 |
1456 |
8868 |
461 |
Птица |
311 |
2 |
5 |
16 |
145 |
2 |
Рыба |
84 |
8 |
33 |
4 |
Таблица 2
Остеологические данные по памятникам Пермского Предуралья, %
Вид животного |
Памятник (год) |
|||||
Рождественское городище (2005,2008– 2012) |
Запоселье (2004-2007) |
Анюшкар (2005) |
Калино (2011-2012) |
Саламатово (2011-2012) |
Телячий брод (2005) |
|
Бобр |
47, 39 |
25 |
31,08 |
17,57 |
17,44 |
34,04 |
Лось |
30, 91 |
52,7 |
39,19 |
54,90 |
34,04 |
|
Северный олень |
12, 15 |
4,05 |
31,08 |
10,10 |
14,89 |
|
Заяц |
4, 01 |
75 |
1,35 |
8,11 |
0,55 |
2,13 |
Лисица |
1, 56 |
5,40 |
Окончание табл. 2
Вид животного |
Памятник (год) |
|||||
Рождественское городище (2005,2008– 2012) |
Запоселье (2004-2007) |
Анюшкар (2005) |
Калино (2011-2012) |
Саламатово (2011-2012) |
Телячий брод (2005) |
|
Белка |
1, 49 |
4,05 |
7,21 |
2,13 |
||
Медведь |
0,78 |
0,43 |
2,13 |
|||
Косуля |
0,57 |
0,12 |
||||
Куница |
0,64 |
5,40 |
9,24 |
8,51 |
||
Росомаха |
0,21 |
|||||
Выдра |
0,14 |
|||||
Барсук |
0,11 |
|||||
Хорь |
0,03 |
|||||
Волк |
2,13 |
|||||
Всего |
5,30 |
0,58 |
10,18 |
5,08 |
18,30 |
10,20 |
Домашние копытные животные |
37,19 |
25,77 |
59,28 |
34,20 |
21,41 |
50,54 |
Всего млекопитающих |
53079 |
683 |
727 |
1456 |
8868 |
461 |
Таблица 3
Вид животного |
Количество костей, шт. |
Процентное соотношение |
Бобр |
1670 |
36 |
Лось |
1845 |
39 |
Северный олень |
539 |
11 |
Заяц |
133 |
2 |
Лисица |
48 |
1 |
Белка |
163 |
3 |
Медведь |
30 |
0,6 |
Косуля |
18 |
0,3 |
Куница |
176 |
4 |
Росомаха |
6 |
0,1 |
Выдра |
4 |
0,08 |
Барсук |
3 |
0,06 |
Хорь |
1 |
0,02 |
Волк |
1 |
0,02 |
Собака |
104 |
0, 1 |
Всего |
4637 |
7% |
Домашние копытные животные |
22979 |
34 % от всех костей |
Окончание табл. 3
Вид животного |
Количество костей, шт. |
Процентное соотношение |
Млекопитающие |
65274 |
|
Птица |
481 |
0, 7 % |
Рыба |
129 |
0,2 % |
Неопределен ный |
37554 |
56 % |
Всего |
65884 |
Таблица 4
Остеологические данные по памятникам Пермского Предуралья, шт.
Вид животного |
Памятник (год) |
|||||
Рождественское городище (2005,2008– 2012) |
Запоселье (2004–2007) |
Анюшкар (2005) |
Калино (2011–2012) |
Саламатово (2011–2012) |
Телячий брод (2005) |
|
Бобр |
20 |
2 |
8 |
7 |
37 |
4 |
Лось |
18 |
3 |
9 |
40 |
1 |
|
Северный олень |
11 |
1 |
6 |
25 |
1 |
|
Заяц |
6 |
3 |
1 |
4 |
6 |
1 |
Лисица |
4 |
1 |
||||
Белка |
3 |
3 |
32 |
1 |
||
Медведь |
2 |
5 |
1 |
|||
Косуля |
2 |
|||||
Куница |
2 |
1 |
35 |
4 |
||
Росомаха |
1 |
|||||
Выдра |
1 |
1 |
||||
Барсук |
1 |
|||||
Хорь |
||||||
Волк |
1 |
|||||
Всего: |
69 |
5 |
15 |
29 |
183 |
14 |
Собака |
4 |
1 |
3 |
2 |
1 |
|
Домашние копытные животные |
132 |
60 |
43 |
72 |
219 |
11 |
Всего млекопитающих |
205 |
65 |
59 |
104 |
404 |
26 |
Птица |
2 |
5 |
Список литературы Специфика присваивающего хозяйства в Пермском Предуралье в VII-XV веках
- Абд ар-Рашид ал-Бакуви Сокращение „Памятниках" и чудеса царя могучего/пер. 3. М. Буния-това. М. 1971
- Абдулова С.И., Крыласова Н.Б., Сарапулов A.M. Редкие и уникальные изделия из кости и рога (по материалам раскопок городищ Пермского края 2008-2010 гг.) // Казанская наука. 2012. №9. С. 14-26
- Андреева Е. Г. Домашняя и дикая фауна городища Анюшкар//Учен. зап. Перм. гос. ун-та. Пермь. 1960. Т. 12, вып. I
- Андреева Е. Г., Петренко А. Г. Древние млекопитающие по археозоологическим материалам Среднего Поволжья и Верхнего Прикамья//Из археологии Волго-Камья. Казань, 1976
- Бадер О.Н., Оборин В.А. Назаре истории Прикамья. Пермь, 1958
- Белавин A.M. О раннем этапе болгаро-пермских контактов//Ранние болгары и финно-угры в Восточной Европе. Казань. 1990
- Белавин A.M., Крыласова Н.Б. Поздний железный век. Период средневековья в Предуралье IV-XV вв.//Очерки археологии Пермского Предуралья: учеб. пос. для студентов и аспирантов/под ред. А. М. Белавина. Пермь, 2002
- Белавин A.M., Данич А. В. Костяные и железные наконечники стрел Рождественского археологического комплекса//Вестник музея археологии и этнографии Пермского Предуралья. Пермь, 2006. Вып. 1
- Богаткина О.Т. Охотничий промысел на территории Прикамья в период раннего средневековья//Из археологии Поволжья и Приуралья. Казань, 2003
- Житие Святого Стефана епископа Пермского/пер. с древнерус, предисл., прим., справ, матер, и коммент. Г.И. Тираспольского. Сыктывкар, 1993
- Кёппен В.Н. Климатоведение. Общее учение о климате. Девриен. СПб., 1912.
- Кириков С.В. Промысловые животные, окружающая среда и человек. М.,1966
- Козлов И., Боринская С А., Санина Е.Д., Лисицын Д.В., Вершубская Г.Г. Отражается ли характер традиционного питания Пермских и Волжских финнов в их генофонде?//Тр. Камской археол.-этногр. экспедиции. Пермь, 2008. Вып. 5
- Конаков Я. Д. Коми. Охотники и рыболовы во второй половине XIX -начале XX в.//Культура промыслового населения таежной зоны Европейского Северо-Востока. М, 1983
- Королев К.С. Предки коми-зырян: внутренний мир и окружающая среда//Экология древних и традиционных обществ. Тюмень, 2011. Вып. 4
- Косинцев П. А., Пластеева Я. А. Крупные млекопитающие Камского Приуралья в голоцене//Бюл. Московского общества испытателей природы. Отдел биол. 2009. Т. 114, вып. 5
- Котошихин Г. О государстве русском. 4-е изд. СПб., 1906
- Крыласова Н.Б. Отчет о раскопках Рождественского городища в Карагайском районе Пермского края в 2010 г. Архив Музея археологии и этнографии Пермского Предуралья. Пермь. Ф. 1. Д. 124
- Крыласова Н.Б. История Прикамского костюма: костюм средневекового населения Пермского Предуралья. Пермь, 2001.
- Крыласова Н.Б. Рыболовство//Материальная культура средневекового Предуралья. 4.2: Культура производства. Вооружение. Торговля. Пермь, 2010
- Крыласова Н.Б., Подосенова Ю.А. Материальная культура средневекового Предуралья. 4.1: Культура жизнеобеспечения: учеб. пос. Пермь, 2010
- Ленц Г.Т. Косторезное производство в Верхнем Прикамье//Очерки археологии Пермского Предуралья: учеб. пос. для студентов и аспирантов/под ред. А. М. Белавина. Пермь, 2002
- Назаров Н.Н. География Пермского Края. 4.1: Физическая (природная) география: учеб.пос. Пермь, 2006
- Николаев Ю.К. Из истории охоты коми-пермяков//Вестник Музея археологии и этнографии Пермского Предуралья. Пермь, 2006
- Оборин В. А. К истории охоты и скотоводства у древних коми-пермяков//Учен. зап. Перм. ун-та. 1960. Т. 12, вып. 1
- Ополовников А.В. Русское деревянное зодчество: Гражданское зодчество. М., 1983
- Перелешин С. Д. Опадные самоловы на дичь. М., 1934
- Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати в Восточную и Центральную Европу (1131-1153 гг.)/публ. О.Г. Большакова, А.Л. Монгайта. М., 1971
- Семенов В., Калистратов М. Библиотека иностранных писателей о России. СПб., 1836. T 1
- Симченко Ю.Б. Культура охотников на оленей Северной Евразии: этнографическая реконструкция/отв. ред. И.С. Гурвич. М., 1976
- Сирелиус У.Т. Путешествие к хантам/перев. с нем. и публ. Н.В. Лукиной. Томск, 2001
- Таможенные книги Московского государства XVII в. Северный речной путь: Устюг Великий, Сольвычегодск, Тотьмав 1650-1656 гг./подред. А.И. Яковлева. М., 1951. Т.2
- Таможенные книги Московского государства XVII в. Северный речной путь: Устюг Великий, Сольвычегодск, Тотьмав 1675-1680 гг./подред. А.И. Яковлева. М.; Л., 1951.Т. 3
- Тетоухов Ф.А. Период древнейших костищ: Рукопись//Архив Пермского Краевого музея. 1899.№ 11409/14.
- Тизенгаузен В. Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой орды. Т. I: Извлечения из сочинений арабских. СПб., 1884
- Троицкая Т.Н., Новиков А.В. Верхнеобская культура в Новосибирском Приобье. Новосибирск, 1998
- Трусман Ю. Ю. Чудские письмена//Исследование Ю. Ю. Трусмана. Ревель, 1896
- Флетчер Дж. О государстве русском/пер. М.А. Оболенского. М, 2002
- Хволъсон Д.А. Известия о хозарах, буртасах, болгарах, мадьярах и руссах Абу Али Ахмеда Бен-Омар ибн-Даста. СПб., 1869
- Холюшкин Ю.Л. Введение в археологическое науковедение. Новосибирск, 2004
- Ясманов Н.А. Популярная палеогеография. М. Недра, 1985
- Крыласова Н.Б. Охота//Материальная культура средневекового Предуралья. 4.2: Культура производства. Вооружение. Торговля. Пермь. 2010