Стахановцы лесозаготовок Пензенского края в 1930-е гг.

заготовок Поволжья в годы довоенной индустриализации», опубликованного в 2013 г. в журнале «Известия Самарского научного центра РАН» (Т. 15. № 5). Обнаруженные в архивных фондах новые материалы по стахановскому движению на лесозаготовках позволяют уточнить и детализировать отдельные положения опубликованной ранее статьи на примере стахановского движения в лесной промышленности в более узких территориальных рамках Пензенской области.

Стахановское движение на лесозаготовках является слабо изученной темой в силу того, что и сама история лесной промышленности СССР 1920-х - 1930-х гг. редко привлекает к себе внимание исследователей. В защиту незаслуженно забытой историками лесной промышленности 1930-х гг. следует отметить следующее. Именно в годы довоенных пятилеток лесная индустрия приобрела особое значение в системе отраслей тяжелой промышленности в силу того, что темпы индустриального развития оказались в значительной степени лимитированы наличием необходимого количества стройматериалов и древесного топлива.

Развернувшееся в годы индустриализации промышленное и жилищное строительство потребовало стройматериалов в увеличенных размерах. Древесина оказалась в тех условиях более дешевым по сравнению с кирпичом и более универсальным материалом для строительства жилых и производственных зданий. В докладе руководителя Пензенского управления лесоохраны и лесонасаждений о деятельности в 1940 г. отмечалось: «Потребляемая областью на месте древесина является основным строительным материалом и видом топлива»4. В приведенном фрагменте архивного документа показательным является выражение про древесину как «основной строительный материал».

Индустриализация во многом была обусловлена необходимостью подготовки СССР к войне. Лесная промышленность в 1930-е гг. в активно поставляла материалы для военной промышленности. В отличие от предшествующего и последующего периодов ассортимент поставок для военпрома не ограничивался материалами для изготовления прикладов винтовок и автоматов. В предвоенные годы в Советском Союзе при производстве самолетов с целью замены дефицитного алюминия активно использовались материалы из древесины. Деревянные части, в частности, широко применялись при производстве таких истребителей, как И-153, МиГ-1, Як-1, ЛаГГ-3; учебный самолет У-2 был почти полностью деревянный ⁵ . Следует отметить, что в числе так называемых «спецсортиментов» в годовом отчете Пензенского леспромхоза за 1936 г. упоминается «авиалипа» ⁶ .

Росту потребления продукции лесной промышленности в 1930-е гг. также способствовал и возникший в СССР дефицит топлива. Ввод в строй тысяч новых предприятий, рост городского населения, массовое поступление новой техники в Красную армию, появление в стране сотен тысяч автомобилей потребовали резкого увеличения потребления топлива. Но обеспечить растущие потребности страны топливная промышленность в полной мере не могла. Кроме того, особое значение в 1930-е гг. имел фактор неравномерного размещения по территории страны основных районов добычи угольного и нефтяного топлива. Как и в дореволюционный период, страна к началу 1930-х гг. располагала всего двумя основными топливными районами – Донецким угольным и Кавказским нефтяным. Перегруженный железнодорожный транспорт не справлялся с возросшим объемом перевозок.

Дрова считались местным видом топлива, не требующим перевозок на дальние расстояния. Массовые дровозаготовки в 1930-е гг. стали заметным проявлением индустриализации. В 1937 г. доля дров в топливном балансе СССР составляла 28,5%, что уступало углю (46,6%), но превосходило нефть (17,3%) ⁷ .

На территории современной Пензенской области в годы довоенных пятилеток наблюдался сложный состав лесозаготовительных организаций. В Средне-Волжском крае, включавшем территории бывших Пензенской, Самарской, Ульяновской губерний, основными заготовителями дров и лесных материалов вплоть до 1936 г. одновременно были лесопромышленный трест «Средлес» и лесохозяйственный Средне-Волжский лесхозтрест. В 1939 г. «Средлес» был преобразован в «Волгостройлес». В конце 1936 г. на базе Куйбышевского (бывшего СреднеВолжского) лесхозтреста были образованы трест «Куйбышевлес» Наркомлеса СССР и Средне-Волжское управление лесоохраны и лесонасаждений. В 1940 г. после выделения из состава Средне-Волжского управления лесоохраны и лесонасаждений Мордовского и Пензенского управлений оно было переименовано в Куйбышевское ⁸ .

В 1930 г. были созданы Пензенский, Верхне-Мокшанский, Кузнецкий, Ломово-Чем-барский, Лунинский, Николо-Пестровский, Чаадаевский леспромхозы (далее – ЛПХ); в 1933 г. был образован Шемышейский леспромхоз треста «Средлес». Все перечисленные структурные единицы осуществляли свою производственную деятельность в годы довоенных пятилеток в административных рамках Средне-Волжского края на территории будущей Пензенской области. В образованной в 1939 г. Пензенской области действовали несколько леспромхозов треста «Тамбовлес»: Юрсовский и ранее входившие в систему треста «Средлес» Верхне-Мокшанский, Лунинский и Чаадаевский ЛПХ. В восточной части области вели заготовки дров и лесных материалов Кузнецкий леспромхоз и Славкинский лесокомбинат треста «Волгостройлес». Кроме перечисленных структур дрова и лесные материалы на территории области заготавливали лесхозы управления лесоохраны и лесонасаждений, отдельные промышленные предприятия. Стахановское движение в рамках данной статьи рассматривается преимущественно на материалах отдельных леспромхозов трестов «Средлес» и «Тамбовлес».

Стахановское движение в лесной промышленности необходимо рассматривать в тесной взаимосвязи с общей ситуацией привлечения рабочей силы на лесозаготовки в 1930-е гг. В 1935 г. в тресте «Средлес» среднегодовое количество рабочих составило 23168 человек; из них постоянных рабочих было 22,8% и сезонных 77,2%. В объяснительной записке к годовому отчету за 1935 г. указывалось: «Лесозаготовки треста обслуживаются главным образом местной сезонной рабочей силой в порядке договоров с колхозами… И только сравнительно небольшая часть рабочих, главным образом квалифицированных, вербуется на стороне, как в крае, так и за пределами его» ⁹ . В той же объяснительной записке к отчету за 1935 г. сообщалось: «Колхозы, как правило, продолжают менять свои бригады, работающие на лесозаготовках, через каждые 10-15 дней и чаще… Трудовая дисциплина сезонных рабочих на лесозаготовках все еще остается низкой, все виды работы на лесозаготовках выполняются сдельно, но фактически рабочий день сезонника не регулируется и его продолжительность, а также интенсивность труда зависят от усмотрения самих рабочих» ¹⁰ .

В Пензенском леспромхозе в начале декабря 1931 г. должно было ежедневно рабо- тать 1200 лесорубов, фактически в лесу на лесосеках находилось только 653 человека; вместо намеченных трех тысяч подвод – только 29711. В газетной заметке в марте 1933 г. (то есть в конце первого квартала) отмечалось: «Не лучше по колхозам. Они приступили к заданию после нескольких постановлений горсовета. А колхозы Терновского и Леонидовского с/советов не заготовили ни одного бревна. Колхозы Кривозерьев-ского, Веселовского, Степановского, с/сове-тов выполняют план менее 1%...»12. Из села Чемодановка в редакцию газеты сообщали: «На 20 февраля квартальный план (лесозаготовок. – Е.В.) колхоз «Парижская коммуна» выполнил на 9,6%... Бригады не получили контрольное задание, не выделены постоянные бригады возчиков и рубщиков, лес идут рубить, когда нет работы в колхозе. На вывозку посылают только ненужных лошадей. Правление, партячейка и с/совет не интересует, сколько людей и лошадей работает в лесу, почему не выполнен план»13.

Пензенский ЛПХ треста «Средлес» провел в конце февраля 1934 г. телефонные переговоры с председателями 13-ти сельсоветов и четырех колхозов по вопросу выполнения плана лесозаготовок. В результате выяснилось, что большинство руководителей сельсоветов и колхозов Пензенского района точной информацией о количестве направленных на лесозаготовки колхозников и результатах их работы не располагали. В частности, по итогам переговоров с председателями Веселовского сельсовета и колхоза «Аврора» было отмечено: «Конкретно, как идет выполнение программы, ни председатель сельсовета, ни председатель колхоза не знают... Увеличить количество рабочих сельсовет и колхоз категорически отказались»14. Следует отметить, что невыполнение договоров завербованными на лесозаготовки колхозниками было общей проблемой всей лесной промышленности страны в годы индустриализации. Например, в стенограмме радиопереклички Наркомлеса СССР с лесными трестами в ноябре 1936 г. было отмечено, что «из 427 тысяч завербованных для лесозаготовок рабочих имеем вышедшими в лес только лишь 120 тысяч человек»15.

Проблемы привлечения колхозников на лесозаготовки сохранялись и в годы третьей пятилетки. В Юрсовском ЛПХ треста «Тамбовлес» план привлечения сезонной «рабгужсилы» в 1940 г. был выполнен по заготовке по поставлявшему основную массу работников Земетчинскому району на 62%, по Вадинскому району – на 19,6%, по Соседскому – на 0,9%. По вывозке показатели Земетчинского района составили 5,6%, Соседского – 3,5%. В объяснительной записке к годовому отчету данного леспромхоза констатировалось: «Колхозы, как правило, договоры на лесозаготовительные работы не выполняют. Не выполняя планы-наряды оргнабора рабсилы, сельсоветы и колхозы допускают выезд колхозников на сторону в неорганизованном порядке. Районные организации, в первую очередь, выполняют наряды на вербовку всех наркоматов, кроме Наркомлеса» ¹⁶ .

В 1930-е гг. стахановское движение представляло собой попытку по-новому организовать производственный процесс, повысить производительность труда. С учетом хронического недостатка рабочих рук на лесозаготовках стахановское движение в лесной промышленности можно рассматривать в качестве своеобразного компенсационного механизма для многочисленных, по выражению документов тех лет, «прорывов», то есть срывов планов. Попытки организовать среди отдельных сознательных работников движение за перевыполнение норм предпринимались еще в первой пятилетке. Так, лесничий Александровский на Пензенском участке Пензенского ЛПХ «Средлеса» в декабре 1930 г. организовал соревнование рубщиков и возчиков, в результате при повсеместном срыве плановых заданий выполнение по участку составило 163% по заготовке и 101% по вывозке ¹⁷ .

В отдельных случаях соревнование проводилось формально и не давало реальных результатов. В январе 1931 г. пензенская газета опубликовала факты про «равнодушное» и «головотяпское» отношение сельсоветов к лесозаготовкам: «Куриловка и Бекетовка вызвали друг друга на соревнование по заготовке и вывозке и не дали ни одного рабочего, ни одной подводы» ¹⁸ . Такое явление в начале 1930-х гг. называлось «лжеударничество», оно было распространено во многих отраслях промышленности. В частности, специалист по индустриальной истории Нижнего Поволжья В.А. Чолахян в своей монографии приводил данные о значительном распространении данного явления на промышленных предприятиях Сталинграда ¹⁹ .

Попытками поднять производительность труда стала кампания по внедрению бригадного метода работы в первой пятилетке. На производственно-техническом совещании в Пензенском леспромхозе «Средлеса» 9 мая 1932 г. приводились сведения об организации бригад на Ахунском, Лопуховском, Пугачевском участках. При этом отмечалось, что на двух последних участках «организованные… бригады развалились» из-за несовершенства системы оплаты труда, отсутствия премирования ²⁰ .

Но настоящим временем расцвета стахановского движения по всей стране стала вторая пятилетка. Подробные материалы по стахановскому движению на лесозаготовках отложились в архивных материалах, начиная с 1935 г. В Пензенском ЛПХ «Средлеса» в 1935 г. при дневной норме 3-4 кубометра дров отдельные лесорубы достигали показателей 8-12 кубометров21. В годовом отчете «Сред-леса» за 1935 г. в числе других стахановцев назывались женщина-лесоруб О.Г. Аккурат-нова, выполнявшая 250% нормы, и возчик-бригадир Пензенского ЛПХ М.С. Клипиков, который, работая на двух лошадях, выполнял 203% нормы22. Показатели другого возчика Пензенского ЛПХ Семена Дубровина осенью 1935 г. составляли 130-140% нормы23. В декабре 1935 г. на Лопуховском участке появились новые возчики-стахановцы Аткин Тимофей и Баланин Никита24.

Существовали и целые бригады, перевыполняющие нормы выработки. Директор Пензенского леспромхоза в декабре 1935 г. в числе передовиков называл бригаду возчиков колхоза «Шевченко» Телегинского района, которая на Ахунском участке добилась показателей 250%, возчиков колхоза «Красное Алексеево» Пензенского района в Пугачевском участке, выполнивших 182% нормы, возчиков бригады Крашенникова колхоза имени Молотова Безводовского сельсовета, давших 300% нормы ²⁵ .

В отдельных случаях женщины на лесозаготовках демонстрировали большую трудовую активность по сравнению с мужчинами. Так, в Юрсовском ЛПХ треста «Там-бовлес» на 1 января 1941 г. из 79 постоянных рабочих-лесорубов было 28 стахановцев (35,4%), в то же время из шести женщин-лесорубов стахановками являлись пятеро (83,3%) ²⁶ .

Стахановцы лесозаготовок Поволжья помимо специализации членов бригады на отдельных операциях использовали такие повышающие производительность труда приемы, как четкая организация производственного процесса с исключением простоев и сокращением перекуров, тщательная подготовка лесорубочного инструмента. В частности, эти методы позволили добиться высоких показателей в Пензенском леспромхозе треста «Средлес» О.Г. Аккурат-новой. В годовом отчете треста «Средлес» за 1935 г. приводились следующие данные: «Высокую производительность тов. Акку-ратнова достигает правильной организацией своей работы, содержанием в хорошем состоянии инструментов, правильной точкой и разводкой пилы и уплотнением рабочего дня» ²⁷ . В годовом отчете «Средлеса» за 1938 г. отмечалось: «Высокие показатели достигались по заготовке за счет лучковой пилы, уплотнения рабочего дня и полного изжития лишних напрасных достижений (так в документе. – Е.В .) и при переходах;

по возке за счет сокращения времени на навалке и свалке, правильной организации работ, изжития простоев в пути и ухода за лошадью и машинами» ²⁸ .

Лесоруб Ахунского участка Пензенского леспромхоза Леонид Нуйкин на слете ударников 27 октября 1935 г. поделился секретами своей успешной работы: «Я, Нуйкин, добился выработки 10 кубометров в день и буду добиваться еще больше, потому что я хорошо знаю свое дело, я знаю, куда дерево свалить, у меня ни одно дерево не застревает, и этим я экономлю свое время… Я вижу, как работают рядом со мной, положат дерево на зажим, и им трудно его распилить. Мало того, что они от этого теряют свою силу, но и портят инструмент… у меня этого нет, я как с утра направляю пилу и работаю ею весь день…» ²⁹ . Бригадир-возчик Северной доско-рельсовой дороги того же леспромхоза М.С. Клипиков главным условием успешной работы считал уход за лошадьми: «Я работаю в обозе 2 года… главное – хорошие лошади, это потому, что я хорошо изучил своих лошадей и упряжь, я всегда стараюсь проверить, чтобы мои лошадям попадали вовремя корм и вода, я при запряжке лошади стараюсь, чтобы в упряжи не было перекоса, а то можно побить лошади плечи… Кроме того, у меня в дороге никогда не бывает поломки, не рвется сбруя, ежедневно смазываю оси…» ³⁰ .

В архивных документах повышенное внимание местных руководителей к стахановскому движению на лесозаготовках фиксируется с осени 1935 г. В приказе треста «Средлес» от 22 октября 1935 г. перечислялись фамилии стахановцев лесозаготовок и сплава по леспромхозам треста, при этом обращалось особое внимание на лесоруба Зубовского ЛПХ (Мордовская АССР) А.Д. Иванова. Давались конкретные указания: «Прямая обязанность руководителей леспромхозов и лесозаводов на местах состоит в том, чтобы совместными усилиями хозяйственных и профсоюзных руководящих работников на местах стахановское движе- ние возглавить и развернуть в максимально широком масштабе. В связи с этим приказываю: 1. Директорам леспромхозов и лесозаводов совместно с рабочкомами и заводскими комитетами профсоюзов наметить специальные мероприятия для поощрения стахановско-ивановских методов, равно и для создания хороших жилищно-бытовых и культурных условий для наиболее отличившихся… 5. Предупредить, что недооценку развития стахановского движения буду рассматривать как сопротивление выполнению программы и сознательный срыв ее. 6. Представить к 5 ноября исчерпывающие сведения о конкретных мерах по выполнению настоящего приказа тресту…»31.

В полном соответствии с традициями эпохи в Пензенском ЛПХ «Средлеса» с 25 по 30 ноября 1935 г. было проведено 15 собраний ИТР и рабочих, на которых прорабатывалась речь И.В. Сталина на всесоюзном совещании стахановцев. Директор леспромхоза в отчете тресту счел необходимым отметить, что изучение выступления руководителя страны вызвало новую волну стахановского движения, в результате вместо четырех стахановцев на 1 декабря в ЛПХ их насчитывалось уже 12 человек ³² .

Органы партийной и советской власти в центре и на местах пытались всячески стимулировать стахановское движение, в первую очередь, материальными средствами. Заработок О.Г. Аккуратновой в 1935 г. достигал 15 рублей 75 копеек в день, М.С. Клипикова – 12 рублей 40 копеек в день ³³ .

Помимо денежных премий стахановцам выдавались дефицитные товары. В этом отношении ударная работа на лесозаготовках давала в отдельных случаях возможность получить доступ к дефицитным товарам. Чаще всего в 1930-е гг. денежные премии сочетались с выдачей одежды, обуви, патефонов, велосипедов, что в условиях дефицита товаров широкого потребления приобретало важное значение.

В наиболее подробном виде материалы по премированию в начале второй пяти- летки сохранились по Ольшанскому участку Пензенского ЛПХ. Так, решением треугольника участка 30 октября 1933 г. были премированы: рабочий-ударник А.Е. Грошев и счетовод Ф.И. Петрунин (каждому по 75 рублей и одной паре валеных сапог), рабочий А.Н. Титов (25 рублей и квадратный метр мануфактуры), лесники Ф.А. Комаров и И.С. Новичков (по 25 рублей и паре сапог каждому). В ноябре 1934 г. к 17-й годовщине Октябрьской революции Грошев и Петрунин были премированы 25-ю рублями, Титов – 20-ю рублями, лесник Е.Ф. Парамонов – материалом на сапоги. По итогам первого квартала 1935 г. счетовод-кассир Ф.И. Петрунин получил 75 рублей, удостоверение ударника и почетную грамоту, рабочие А.Е. Грошев и А.Н. Титов – по 50 рублей и почетной грамоте (Грошев – еще и «книжку ударника»), несколько работников были также премированы 25-ю рублями и почетными грамотами34.

В течение 1935 г. меры по материальному стимулированию стахановцев стали приобретать комплексный и массовый характер. Директор Пензенского леспромхоза сообщал руководству «Средлеса» в ноябре 1935 г.: «В отношении жилищно-бытовых условий стахановцев сделано следующее – Клипикову и Дубровину предоставлены лучшие квартиры, выдано им по швейной машине, в квартирах установлено радио. Для обстановки квартиры Клипикова, Дубровина и еще 4 отличников по Северной доско-рельсовой дороге приобретено 18 венских стульев, 6 зеркал, 6 часов-ходиков, 11 портретов вождей в рамках, клеенки на столы и занавески на окна» ³⁵ .

В некоторых случаях конкретное указание об улучшении быта стахановцев могло последовать свыше. Так, стахановка Пензенского ЛПХ Ольга Аккуратнова в 20-х числах декабря 1935 г. была командирована в Куйбышев на совещание стахановцев при крайкоме ВКП(б). 28 декабря председатель Куйбышевского обкома профсоюза рабочих леса и сплава А.К. Чернышев отправил директору леспромхоза С.А. Остапчуку телеграмму: «Образцово оборудуйте новую квартиру Аккуратновой до приезда. Результаты сообщите немедленно, противном случае сообщу Шубрикову»36. В.П. Шубриков занимал пост первого секретаря СреднеВолжского крайкома ВКП(б), поэтому угроза обращения к главному руководителю края была достаточно серьезной.

Приказом по тресту «Средлес» от 11 ноября 1938 г. были премированы: в Кузнецком ЛПХ лесоруб-стахановец Е.П. Евстифеев велосипедом, четырьмя метрами шелковой материи и денежной суммой в размере 200 рублей, шофер А.А. Бекешев – костюмом; в Славкинском лесокомбинате лесоруб-стахановец Миронов и тракторист И.Г. Андреев – патефонами и набором пластинок ³⁷ .

Помимо материальных использовались и моральные стимулы. Стахановцы и ударники лесозаготовок награждались почетными грамотами и значками. Например, в Лунин-ском ЛПХ треста «Тамбовлес» в 1940 г. пятеро стахановцев были представлены к награждению значком «Почетный лесоруб» ³⁸ .

Достижения стахановцев и их более высокий по сравнению с остальной массой рабочих уровень жизни всячески пропагандировались. В декабре 1935 г. директор Пензенского леспромхоза «Средлеса» дал распоряжение всем заведующим участками «довести до сведения всей массы лесорубов и возчиков» информацию о стахановцах: «Имена этих товарищей с указанием, где они работают, их нормы и заработок вывесить в конторах и общежитиях» ³⁹ .

Представляет интерес анализ факторов, тормозящих развитие стахановского движения, который содержался в циркулярном письме директора Пензенского ЛПХ всем руководителям участков от 5 ноября 1935 г. Судя по содержанию документ написан практиком, наблюдавшим все эти явления вживую на конкретных производственных участках, поэтому в данном случае приведен длинный отрывок из документа. «Какие же конкретные мероприятия должны быть проведены на местах? Во-первых, устранить простои, которые занимают в большинстве случаев до половины рабочего времени в лесу, снижают выработку и разлагающе действуют на рабочих. Простои эти зависят в громадном проценте от обслуживающего и руководящего персонала. Начинаются с позднего выхода на работу – задерживают завтрак, отсутствие кипятка, подготовка инструмента, который должен быть подготовлен и проверен заранее, отсутствие десятника, который должен поставить на работу и т.д. На лесосеке инструмент оказывается непригодным для работы, запасного под рукой нет, опять простой, и длительный. Не говоря уже о потере времени на бестолковые хождения по лесосеке, вследствие отсутствия четкой расстановки рабочей силы и твердого ею руководства. Часами, а иногда и днями, пропадает рабочее время на бесконечное хождение по лесу в розысках лесосеки, десятника, лесника и т.д. и ожидание прибытия техника, технорука, приемщика; наконец, в хождениях за продуктами, за расчетом, причем это хождение не одного - двух человек, а целых бригад полностью»40.

Как видно из приведенного перечня, в значительной степени проблемы стахановского движения на лесозаготовках объяснялись неумением и нежеланием руководящих работников организовать эффективное взаимодействие подразделений. Подобные факты отсутствия реальной поддержки стахановского движения со стороны властных структур отмечаются современными исследователями стахановского движения в 1930-е гг. также на железнодорожном транспорте и в сельском хозяйстве ⁴¹ .

Подводя итоги исследования стахановского движения на лесозаготовках Пензенской области в годы довоенных пятилеток, следует констатировать, что данная тема нуждается в дальнейшей разработке. Стахановское движение стало важным фактором развития промышленности СССР 1930-х гг. Несмотря на недостатки организации оно сыграло важную роль в довоенной индустриализации. Можно с большой долей уверенности предполагать, что на лесозаготовках Пензенского края именно сформировавшийся во второй пятилетке костяк перевыполняющих норму лесорубов и возчиков в значительной степени обеспечивал стабильную работу данного лесопункта и леспромхоза.