Становление и динамика английского реализма в трудах ученых кафедры мировой литературы и культуры Пермского государственного университета 1970-1990-х гг.

Тема исследований английского реализма (и в большей мере - английского романа) на кафедре мировой литературы и культуры Пермского университета связана прежде всего с именем профессора Александра Андреевича Бельского (1921-1977). Наибольшее внимание в его научных трудах было уделено фигуре В. Скотта. Именно романам Скотта посвящена большая часть монографий ученого по истории английского романа начала XIX в. «Английский роман 1800-1810-х гг.» [Бельский, 1968], «Английский роман 1920-х гг.» [Бельский, 1975], не считая отдельных статей, анализирующих творчество писателя, который по праву считается родоначальником исторического романа (см., например, А.А. Бельский «Вальтер Скотт. Очерк творчества» [Бельский, 1958], посвящённые В. Скотту главы монографии

«Английский роман 1800-1810-х гг.» [Бельский, 1968, с. 108-247], первую главу монографии «Английский роман 1820-х годов» [Бельский, 1975, с. 5-80], статьи о Вальтере Скотте в Большой советской [Бельский, 1969-1978, с. 524-525] и Краткой литературной [Бельский, 1971, с. 895-901] энциклопедиях и т.д.1). Однако помимо создания полной картины поэтики и динамики романного творчества В. Скотта, важны размышления А.А. Бельского о жанровой природе исторического романа. Как пишет Б.М. Проскурнин, наиболее значимой мыслью А. А. Бельского (как для современной науки об историческом романе в целом, так и для изучения творчества В. Скотта) является «мысль о структурирующей роли исторически значимого, судьбоносного для страны или народа конфликта, без которого немыслим настоящий исторический роман» (см. [Проскурнин, 2018, с. 217] или [Бельский, 1968, с. 136-139].

Основная часть

Важно, что анализируя творчество В. Скотта, А.А. Бельский не проходит мимо современников знаменитого шотландского романиста, в том числе - младших. Как уже было сказано, предметом монографий (а также докторской диссертации исследователя) являлся английский роман начала XIX в. в целом, а потому в фокус внимания учёного попадали многие романисты того времени, чей вклад должен был оценён в силу значимости английской романной традиции в мировой литературе. А.А. Бельский в определённой степени опровергает тезис о том, что В. Скотт был едва ли не единственным романистом Британских островов первых десятилетий XIX в., заслуживающим серьёзного не внимания отечественных литературоведов XX в., а время после его смерти и до расцвета талантов английских писателей-реалистов (Ч. Диккенса, У.М. Теккерея и других) и вовсе является «мертвым периодом» в истории английского романа. В научных работах А. А. Бельского, напротив, воздается должное таким недостаточно изученным на тот момент писателям, как М. Эджуорт, Т.Л. Пикок, С. Ферриер, Дж. Голт, Дж. Остен («Остин» в орфографии А.А. Бельского). Все они, будучи органично связаными с традициями английского романа эпохи Просвещения, наглядно демонстрируют непрерывность литературной традиции английского социального романа, «подготавливая» следующие его этапы: критического (Ч. Диккенс, ранний У.М. Теккерей, сёстры Бронте, Э. Гаскелл) и «антропоцентрического» реализма (поздний У.М. Теккерей, Дж. Элиот, Э. Троллоп, Дж. Мередит и другие).

Мария Эджуорт (Maria Edgeworth, 1767-1849), как утверждает А. А. Бельский, «стояла у истоков английского социального романа XIX в.» [Бельский, 19756, с. 222]. Как «ранний опыт» этого жанра исследователь определяет её роман «Замок Рэкрент» (“CastelRackrent”, 1800), с которого (учитывая дату его создания) и «начинается история английского романа XIX в.» [Бельский, 1968, с. 12]. По мнению учёного, отнести «Замок Рекрент» к социальному роману позволяют социально-аналитический взгляд писательницы на детали и факты, что характеризует роман как «произведение о неизбежном конце феодального землевладения в Ирландии» [Там же, с. 13]. А.А. Бельский также проводит любопытные параллели между творчеством Эджуорт и Бальзака, полагая, что в их произведениях «отражены сходные явления действительности» [Там же, с. 14]. В «Замке Рэкрент», по мнению А.А. Бельского важно внимание, уделяемое писательницей специфическому социальному началу, которое «было присуще общественной жизни и нравам Ирландии... вполне определенного времени» (Здесь и далее выделено в источнике. - В.Б., Б.П.,). Это позволяет делать вывод об элементах историзма, очевидных в подходах писательницы к изображению современной ей действительности.

По мнению учёного, более поздние произведения М. Эджуорт продолжают традицию другого жанра - семейно-нравоописательного романа (“the novel of manners”), линия развития которого идёт «от Ричардсона к Фанни Берни, в известной степени к Шарлотте Смит и, наконец, к Марии Эджуорт и Джейн Остин» [Бельский, 1968, с. 23]. Анализ «основательно присутствующих» в романах Марии Эджуорт реалистических деталей, сатирического изображения типичных явлений английского и ирландского общества начала XIX в., а также полемика писательницы с апологетами модного тогда жанра сентиментальночувствительного романа (см., например, роман «Леонора» [Там же, с. 30]) позволили исследователю сделать вывод о роли М. Эджуорт в становлении английского реализма, без которой «шедевры Скотта, Диккенса, Теккерея не могли бы быть созданы» [Там же, с. 45].

А. А. Бельский был первым в отечественной англистике, кто дал объёмный и глубокий анализ творчества Дж. Остен (Jane Austen, 1775-1817). Для него романистика Остен - «важное звено в развитии английской реалистической литературы» [Бельский, 1968, с. 107]. Именно поэтому учёный ратует за более адекватную и непредвзятую характеристику романного творчества писательницы, без которого невозможно дать полную картину литературного процесса Англии всего XIX в., настолько важными и необходимыми оказались открытия Остен для английского романа не только первой трети XIX в. [Бельский, 19756, с. 222]. Не случайно многие исследователи, например, А. Кеттл (см.: [Кеттл, 1966]) начинают отсчёт истории современного этапа развития жанра именно с творчества Дж. Остен (об исследованиях и оценках творчества писательницы английскими и американскими литературоведами см., например: [Johnson, 2001]). В монографии 1975 г. А.А. Бельский анализирует романы Остен в порядке их создания, не пропуская ни один и стремясь не только увидеть специфику поэтики Остен на большом и объемном материале, но и понять динамику её романного искусства, таким образом, подчеркнув живой характер её творчества, его значимость для истории английской литературы. Таким образом, первым анализируется роман «Нортенгерское аббатство» (“Northanger Abby”, 1818). Анализ А.А. Бельским этого романа рисует Остен словно в процессе поиска, разработки собственных художественных приёмов и методов её «выступления» «против абсолютизации» популярного в начале XIX в. жанра готического романа, не отрицая «известного значения лучших произведений готической школы» [Бельский, 1968, с. 60]. Исследователь подчеркивает, что со свойственной ей иронией Остен пытается обратить внимание читателей на реальную действительность, изображения которой остро не хватало в произведениях А. Рэдклиф и других представителей «готического» жанра. В произведениях Остен учитывается тот факт, что личности «формируются в определённой среде, в немаловажной степени обусловлены ею» [Там же, с. 106], что позволяет говорить о начальных элементах «последовательного социального детерминизма» в романах Остен. Среди главных талантов писательницы А.А. Бельский выделяет её психологическое мастерство и способность обрисовать «конкретные человеческие характеры» [Там же, с. 81], например, Элизабет Беннет («Гордость и предубеждение») или Анны Элиот («Убеждение»), Подобное внимание к человеку и его личности позволило писательнице поднять нравоописательный роман «до степени большого искусства», проложив путь развития английской критической литературы не только «через исторический роман Вальтера Скотта <...>, но и через роман нравоописательный» [Там же, с. 107].

Томас Лав Пикок (Thomas Love Peacock, 1785-1866) назван А.А. Бельским «родоначальником современного интеллектуального романа» (романа-дискуссии), впоследствии получившим своё продолжение и развитие в творчестве Дж. Мередита, Дж. Пристли, Р. Олдингтона и других. [Там же, с. 248-2496, 285]. На протяжении творческого пути Т.Л. Пикок пробовал себя в разных жанрах: роман-трактат, роман-пародия, политический роман и т.д. Наибольшего творческого успеха он, по утверждению А.А. Бельского, достигает, соединив «интеллектуальный диалог с элементами пародии» в романе «Найтмерское аббатство» (“Nightmare Abbey”, 1818). Именно сочетание интеллектуального и сатирического, пародийного компонентов связывает Пикока, с одной стороны, с его «предшественниками» (Беном Джонсом и Л. Стерном), а с другой - с «последователями» (Дж. Мередитом, Б. Шоу и другими).

Развитие нравоописательного романа в Шотландии и Англии А.А. Бельский связывает с именами Сьюзен Ферриер (SusanFerrier, 1782-1854) и Джона Голта (JohnGalt, 1779-1839); их творчеству посвящена третья глава монографии «Английский роман 1820-х гг.» [Бельский,

1975а]. Творческие установки Сьюзен Ферриер, как пишет А.А. Бельский, «во многом формировались под влиянием английской литературы XVIII в.» [Бельский, 1975а, с. 133]. Не менее важную роль в становлении писательницы сыграл и В. Скотт, будучи и другом семьи Ферриер и автором произведений, на которых она «училась мастерству реалистического бытописания» [Там же, с. 135]. В романах С. Ферриер «Супружество» (“Marriage”, 1810), «Наследство» (“Thelnheritance”, 1823), «Судьба» (“Destiny”, 1831) исследователь видит определённые переклички с творчеством Дж. Остен, несмотря на значительную разницу между романами двух писательниц, состоящую, например, в том, что Ферриер с гораздо большим пиететом относилась к традициям готического романа, от которых Остен, как мы помним, понемногу отказывалась и даже пародировала их («Нортингерской аббатство»), С. Ферриер «ближе к Ричардсону и Берни, чем к Остин, если иметь в виду нравоучительный, дидактические тенденции её творчества» [Там же, с. 158]). Сходство между творчеством Остен и Ферриер прослеживается как в использовании частных приёмов (например, прямая или несобственно-прямая речь как средство комического, что является весьма характерной чертой английского романного повествования) [Там же, с. 140]), так и в общности творческих подходов в целом: внимание к внутреннему состоянию героя, его чувствам и переживаниям. Исследователь увидел у обеих романисток «склонность к изображению характеров, отмеченных эксцентричной манерой поведения, речи, всего образа жизни», за которой, по его справедливому наблюдению, стоит традиция английской литературы, идущая от шекспировских шутов к комическим персонажам Фильдинга, Смоллета, Стерна» [Там же, с. 149], а затем - «через» Остен и Ферриер - к «чудакам» Диккенса.

Произведения Джона Голта также нередко сравниваются А.А. Бельским с романами Ч. Диккенса. Так, в исследовании проводится параллель между «Приходскими хрониками» Голта (“Annalsofthe Parish”, 1821) и циклом очерков «Наш приход» (из «Очерков Боза» Диккенса»), как между произведениями, где описываются «нравы не только частные, но и социально-исторические» [Там же, с. 174]. А некоторые герои романа «Майорат» (“The Entail”, 1823) обладают несомненным сходством с героями «Домби и сына» и «Дэвида Копперфильда» Диккенса, что говорит о внимании обоих писателей к одним и тем же проблемам и человеческим типам: собственника, потерявшего связь с реальной жизнью и «чудака», навеки отгородившего себя от материального. Таким образом, в монографиях А.А. Бельского сопоставление творчества малоизученных на тот момент фигур английской литературы начала XIX в. с широко известными как исследователям, так и читателям, писателями наглядно демонстрирует раннее возникновение и развитие, а также непрерывность реалистической традиции в английской литературе.

В 1980-е гг. исследование английских писателей, заложивших основы реалистической традиции, продолжила Е.П. Ханжина, о чём писала Н С. Бочкарева, отмечая широкий спектр тем, поднятых в её работах по английской и американской литературе (см.: [Бочкарева, 2018]). В нашей статье мы обратим внимание на анализ творчества Фанни Берни (Fanny (Frances) Burney, 1752-1840) и анализ её романа «Эвелина» {“Evelina”, 1778) (о статье «Своеобразие реализма в романе Ф. Берни «Эвелина» см. также: [Новокрещенных, 2018]), поскольку, во-первых, это ранняя работа Е.П. Ханжиной, и демонстрирует уже сложившийся системно-целостный подход начинающего ученого к литературному произведению; во-вторых, эта работа - вклад в общую исследовательскую концепцию кафедры о непрерывной реалистико-психологической линии в английской литературе, начиная едва ли не с Дж. Чосера. Как известно, затем Е.П. Ханжина перейдёт к изучению американской романтической поэзии и весьма преуспеет в этом. Исследовательница пишет: «Английский роман всегда развивался прежде всего как роман реалистический. Линия развития реализма в литературе этой страны является непрерывной, что связано, прежде всего, с жанром романа» [Ханжина, 1980, с. 38]. Е.П. Ханжина, анализируя роман, безусловно, делает акцент на том, что Ф. Берни во многом сохраняет связь с романами эпохи Просвещения. Среди принципов и приёмов, «унаследованных» от Филдинга, Смоллета, Ричардсона - жанровые особенности, эпистолярность, сочетание лирических и эпических элементов в повествовании, «комическая струя». Вместе с тем, внимание писательницы к повседневному, бытовому, «своеобразное впечатление непосредственного наблюдения» [Там же, с. 49] сближают творчество писательницы с романами Джейн Остен и английскими писателями последующих эпох.

Исследования английского реализма XIX и рубежа XIX-XX вв. продолжаются на кафедре мировой литературы и культуры Пермского университета и по сей день (см., например, многочисленные научные труды профессоров Б.М. Проскурнина и Н С. Бочкаревой). В этой статье мы обратим внимание лишь на ряд имён и работ, продолживших в 1980-90-е гг. сложившуюся на кафедре традицию основательного изучения английской реалистической литературы. Так, например, предметом исследования М.В. Фоменко были творчество Ч. Кингсли (CharlesKingsley, 1819-1875) и английская публицистика XIX в. Публицистика, как известно, внесла существенный вклад в развитие литературы эпохи реализма (многие писатели, в том числе - Диккенс, Теккерей, например, начинали именно как журналисты, шлифуя мастерство наблюдателя и умение создавать произведение на злобу дня в форме диалога с читателем-современником). В частности, в фокусе внимания М.В. Фоменко были традиции английской публицистики общества «христианских социалистов», кружка, сплотившегося вокруг священника Ф.Д. Мориса. Как отмечает исследователь, публикации «морисовцев» отличались интересными экспериментами с жанром («памфлет, басня, афоризм, письмо, диалог» [Фоменко, 1986, с.71]) и стилем (имитация малограмотной речи «подставного рассказчика»), В подобного рода экспериментах определённо прослеживается заявка на ряд национальных особенностей английской художественной литературы эпохи реализма: её дидактическую функцию, «открытый» диалог всезнающего повествователя с читателем, широкое использование авторского комментария и, наконец, создание узнаваемого, правдоподобного героя и ситуации на страницах литературного произведения.

Среди исследований творчества двух самых известных и значимых представителей английского критического реализма (Ч. Диккенса и У.М. Теккерея) нужно, прежде всего, отметить научные труды Р Ф. Яшенькиной. Творчество У.М. Теккерея привлекало внимание ещё А. А. Бельского. Работая над теорией исторического романа, А. А. Бельский не мог обойти вниманием «Историю Генри Эсмонда» - один из ярчайших образчиков жанра. В статье, посвящённой роману, исследователь рассуждает о соотношении в произведении жанров исторического романа и семейной хроники, когда «в основе конфликта лежат важные события прошлого, определяющие во многом личные судьбы героев» [Бельский, 1960, с. 71-72], тогда «исторический роман здесь не сливается с семейно-бытовым, а лишь в известной мере облекается в форму хроники» [Там же]. Изображение переломной для истории Англии эпохи конца XVII- начала ХУШ вв., её колорита, типических нравов и характеров с мастерским использованием традиционных для Теккерея сатирических приемов создают произведение, в котором «критический реализм Теккерея <...> получил наиболее яркое воплощение» [Бельский, 1960, с. 68], а его создатель «проявил себя тонким и глубоким мастером исторического жанра» [Там же].

РФ. Яшенькина в учебном пособии1 «История зарубежной литературы 1830-х-1870-х годов. Английские реалисты XIX в. (Ч. Диккенс, У.М. Теккерей, Ш. Бронте)», написанном в соавторстве с Б.М. Проскурниным, в главе о Теккерее сосредоточивает внимание на анализе самого известного романа У.М. Теккерея «Ярмарка тщеславия». Этот многоплановый роман, как пишет Р.Ф. Яшенькина, был создан «с установкой писателя на то, чтобы дать картину-обозрение английского общества, сохранив интерес к индивидуальности изображаемых характеров, реализующихся через собственные сюжетные линии... характеры предстают как воплощение определённых свойств жизни определённого времени» [Яшенькина, 1994, с. 97]. Наиболее интересным в разделе, посвящённом «Ярмарке тщеславия», оказывается то, как Р Ф. Яшенькиной удаётся вписать роман в контекст европейской литературы эпохи, а также в контекст английской литературной традиции. По справедливому наблюдению исследователя, использованные Теккереем элементы авантюрного, плутовского романа и сатирическая типизация связывают его произведение с «Томом Джонсом» Филдинга и «Дон Жуаном» Байрона. Анализируя образ главной героини романа Бекки Шарп, Р Ф. Яшенькина, напротив, подчеркивает различия между героиней Теккерея и молодыми героями Стендаля и Бальзака. Такое противопоставление даёт особую пищу для размышлений, если мы вспомним, что Бекки Шарп - наполовину француженка, то есть наполовину соотечественница Жюльена Сореля и Эжена де Растиньяка. В отличие от молодых героев Бальзака и Стендаля, Бекки не имеет «стартового капитала»; она не проходит путь утраты иллюзий, так как не питает их изначально. Наконец, «поражение» героини обусловлено не обстоятельствами, средой и тому подобным, а свойствами её натуры.

В разделе учебного пособия, посвящённом творчеству Ч. Диккенса, Р Ф. Яшенькина объёмно анализирует романы «Посмертные записки Пиквикского клуба», «Дэвид Копперфильд» и «Тяжелые времена». Её размышления в значительной степени дополняют и расширяют представление о творчестве писателя, чьё творчество «принадлежит к наиболее замечательным страницам мировой литературы [Яшенькина, 1994, с. 13]. В главе, посвященной роману «Домби и сын» особый интерес представляет, например, полемика исследователя с литературоведами, считающими финал романа неестественным (имеется в виду, прежде всего, нравственное перерождение героя). На самом деле, по мнению Р Ф. Яшенькиной, речь идёт о том, что «Домби» - категория социально-типологическая, такая же, как и «форсайтизм» у Голсуорси» [Там же, с. 23]. Нравственное перерождение героя в финале романа - не «прихоть» Диккенса, а естественный процесс освобождения персонажа от социальнообщественных связей и обязанностей (фирмы), «убывания» социально-типологического начала в нём и пробуждения человека [Там же].

Примечательным и весьма отличающим исследователя от других авторов, писавших о Диккенсе, представляется внимание, которое Р Ф. Яшенькина уделяет роману «Дэвид Копперфильд» как роману о творце, о художнике. Диккенс не столько рассуждает о творчестве, полагает Р Ф. Яшенькина, сколько стремится показать, как писатель смотрит на мир. «Ещё в раннем детстве он обнаруживает талант наблюдения, непосредственного и живого восприятия мира... в повествовании значительную роль играют авторские описания (портретирование, обрисовка интерьера, детализация, воспроизведение впечатлений), характер которых определяется наблюдением, зрительной отчетливостью» [Яшенькина, 1994, с. 36]. Таким образом, расширяется представление как о жанровой природе знаменитого романа Диккенса, так и о его художественной целостности и ценности.

Роман «Тяжелые времена» Р Ф. Яшенькина определяет как «одно из высших достижений в творчестве Диккенса» [Там же, с. 39]. Помимо новаторских для Диккенса формальных характеристик (отказ от полицентрического построения сюжета и конфликта, снижение сюжетной роли мотива тайн, интриги и т.п.), исследователь справедливо отмечает оригинальную жанровую природу романа. Символический смысл композиции романа (три части: «Сев», «Жатва», «Сбор в житницы») - образ промышленного города Кокстауна, жители которого не просто страдают от ежедневного тяжкого труда, но измучены самой атмосферой капиталистического общества, породившего скуку и унылое однообразие, - всё это, в сочетании с характерологическим и сатирическим мастерством Диккенса, создаёт новый жанр. «Тяжёлые времена», по справедливому замечанию Р.Ф. Яшенькиной», - «это первый в мировой литературе роман о рабочем классе» (выделено автором -В.Б., Б.М.) [Там же, с. 39].

Нельзя не сказать о проведенном Р.Ф. Яшенькиной анализе романа «Посмертные записки Пиквикского клуба», поскольку это едва ли не единственный в подобных изданиях развёрнутый разговор о поэтике одного из самых оригинальных, а потому и очень «диккенсовских» романов.

Первый роман Диккенса рассматривается в книге не как «проба пера», не как «сырое» произведение, не заслуживающее внимания, а как начало эксперимента писателя-реалиста по критикокомическому и сатирическому освоению действительности и передачи результатов этого освоения в литературном произведении. РФ. Яшенькина пишет о том, что Диккенс, несомненно, развивает существующий в мировой литературе со времен Сервантеса жанр комической эпопеи. Однако в его произведении закладываются основы специфического «диккенсовского» сатирического, ситуативного юмора, созданного посредством гиперболы, несобственно-прямой речи, авторского юмористического обобщения и тому подобного. Яркой иллюстрацией использования Диккенсом такого рода принципов и приемов видится исследователю глава XVIII, описывающая политическую борьбу Итенсуилле [Там же, с. 16-17]. Так, уже первый роман Диккенса представляет особый интерес с точки зрения обсуждения в нём серьёзных, актуальных проблем и критического анализа действительности. Кроме того, РФ. Яшенькиной удаётся «реабилитировать» героев-«чудаков» Диккенса, хотя их характеры на протяжении романа не развиваются, «по мере комического странствия героев выявляется полнота их характеров, за чудачеством выступает человеческое» [Там же, с. 18].

Пермские филологи-зарубежники внесли свой вполне определённый вклад не только в постижение творчества всем известных фигур английской литературы XIX в., но ввели в научный обиход малоизученные тогда имена английской литературы. Такова была исследовательская позиция основателя школы англистики на кафедре А.А. Бельского: в национальном литературном процессе важны все его составляющие, а не только великие. Кроме того, по справедливому суждению учёного, писатели второго и даже третьего ряда могут более зримо и ощутимо, чем гении с их, как правило, выходом за рамки «чистого» явления, представить те или иные тенденции литературного развития и особенности литературной эпохи.

Именно поэтому ученики А.А. Бельского М.В. Петрова и Б.М. Проскурнин в конце 1970-х гг. обратились к творчеству Энтони Троллопа (Anthony Trollope, 1815-1882). Советские англисты считали в то время Э. Троллопа второразрядным и не заслуживающим внимания писателем (см., например: [Аникст, 1956]). Уже упомянутая нами статья Е.П. Ханжиной, посвященная анализу романа «Эвелина», была опубликована в сборнике научных трудов «Из истории реализма в литературе Англии», вышедшем в Пермском государственном университете в 1980 г. Посвящённый памяти А.А. Бельского, который скоропостижно скончался в августе 1977 г., сборник включает статьи учёных, исследовавших, как отмечает главный редактор в аннотации, «основные исторические этапы и особенности формирования и развития реалистического метода в Англии, а также его национальные особенности» [Из истории реализма в литературе Англии, 1980, с. 4]1. В этом же сборнике была опубликована статья М.В. Петровой, исследующая особенности реалистической эстетики Э. Троллопа и вошедшая в диссертационное исследование М.В. Петровой [Петрова, 1981]). Своей целью М.В. Петрова ставит «вписывание» творчества Э. Троллопа в контекст литературного процесса XIX в. Исследователь напоминает о высокой оценке, которую давали творчеству Э. Троллопа его современники, в частности, Л.Н. Толстой. По их мнению, которое автор статьи безусловно разделяет, реалистическое мастерство Э. Троллопа состоит в «ясности характерологических зарисовок, метких и чётких наблюдениях над особенностями английской провинции, в самобытном характере романного повествования» [Петрова, 1980, с. 62]. Вписывая романы Э. Троллопа в национальный литературный контекст, необходимо, по мнению исследователя, обратить внимание на сходство творческого метода Э. Троллопа и Дж. Остен, О. де Бальзака, У.М. Теккерея, а также Дж. Элиот. Как и Бальзак, Троллоп в своих романах рисует образ жизни-потока и, хотя он не ставил целью масштабное изображение типов современного общества, его характеры глубоко индивидуальны [Там же, с. 65]. Таким образом, эстетические взгляды Э. Троллопа более схожи с взглядами У.М. Теккерея, нежели с взглядами Бальзака, однако, в отличие от У.М. Теккерея, Э. Троллоп «не принимал романтической гиперболизации и гротеска» [Там же, с. 67]. Говоря о творчестве Дж. Остен, М.В. Петрова отмечает сходство, женских характеров, создаваемых двумя английскими романистами (умных и духовно сильных, готовых отстаивать своё счастье), хотя Троллопу свойственно в большей степени, по сравнению с Остен, включение героинь в «многообразное взаимодействие со средой» [Там же, с. 66], то есть они более активны, их жизнь не ограничивается только семейным кругом. Точками пересечения творчества Э. Троллопа и Дж. Элиот названы «работа с читателем», «точное и правдивое изображение действительности» [Там же, с. 69]. Необходимо отметить, что «работе» Троллопа с читателем М.В. Петрова уделяет особое внимание, отмечая активность авторской позиции, активное использование авторского комментария и оценки происходящего в романе, а также «осмысление роли писателя в общественной жизни» [Там же, с. 68-69]\ Таким образом, основные творческие достижения Э. Троллопа-реалиста определяются М.В. Петровой следующим образом: «Он умел проникать в суть явлений, «нырять» на дно человеческой души и влить на читателя» [Там же, с. 71]. Исследования М.В. Петровой, как и многочисленные работы Б.М. Проскурнина (см., например: [Проскурнин, 1981], [Проскурнин, 1992], [Проскурнин, 2000] и другие), безусловно, внесли весьма существенный вклад в изучение творчества Э. Троллопа, начиная с «возвращения» в отечественную англистику этого имени в перечень ведущих английских писателей викторианской эпохи2. В связи с этим хотелось бы также привести в пример исследований Л.А. Шипицыной и Т.Г. Чубаровой. Объектом научных исследований Л.А. Шипицыной было творчество английского романиста и драматурга Чарльза Рида (CharlesReade, 1814-1884), современника, ученика (и тезки) Ч. Диккенса.

Романы Рида (например, «Никогда не поздно исправиться» (“It is never too late to mend”, 1856), «Чистоган» (“Hard Cash”, 1863) Л.А. Шипицына относит к жанру «романа «установленного факта» [Шипицына 1975а: 38] или “matter-of-factromance” [Шипицына, 19756, 46]. В творчестве писателя, по справедливому наблюдению учёного, сочетаются различные тенденции. Так, Рид продолжает традицию романов о преступном мире и романов «готического» жанра, вслед за Д. Дефо, Дж. Филдингом, У.М. Теккереем и другими. Вместе с тем, другим важным компонентом его творчества является дидактичность (как мы помним, это одна из важнейших особенностей и функций викторианского реалистического романа XIX в.). Ч. Рида, как отмечает Л.А. Шипицына, отличает определённая «документальность» сюжети-ки (известно, что в основу романов «Никогда не поздно исправиться» и «Чистоган» легли реальные истории из жизни, привлёкшие в свое время внимание автора (см.: [Шипицына, 1975а, с. 39; Шипицына 19756: 48]). Произведения Ч. Рида можно отчасти отнести к так называемым «сенсационным» романам, поставив его творчество на одну ступень с У. Коллинзом. Однако, по мнению Л.А. Шипицыной, крайне важен реалистический план романов Рида, социально-обличительное начало, острота и злободневность материала, с которым он работает. Всё это сближает романы писателя «с наиболее значительными произведениями того периода» [Шипицына, 19756, 48] и позволяет рассматривать его творчество в контексте реалистической парадигмы.

Наконец, нельзя не сказать об исследованиях Т.Г. Чубаровой творчества Джорджа Мура (George Moor, 1852-1933). В статьях и диссертационном исследовании «Проза Джорджа Мура 1890-1914 гг. (к вопросу о творческом методе» (см. [Чубарова, 1983]) Т.Г. Чубарова отмечает «объективность изображения, социальный и психологический детерминизм, историческое рассмотрение жизни человека и общества», а также «глубокую типизацию» как реалистические принципы социального романа Мура, которые убедительно доказывают факт про- должения Муром реалистической традиции английской литературы на рубеже XIX и XX в. [Чубарова, 1983, с. 13]. По мнению исследователя, необходимо также помнить и о том, что Дж. Мур - один из первых ирландских писателей, творивших в жанре социальнопсихологического романа [Там же], то есть он не просто продолжает национальные традиции, но расширяет их «географию».

Заключение

Таким образом, научные труды пермских филологов-зарубежников А.А. Бельского, РФ. Яшенькиной, Е.П. Ханжиной, М.В. Фоменко, Т.Г. Чубаровой вносят существенный вклад в исследование проблемы становления и развития английского реализма XIX в. Эта линия научной работы кафедры мировой литературы и культуры Пермского государственного университета была начата одновременно с «возрождением» кафедры в 1964 г. и продолжается по сей день. Главным тезисом этой линии является мысль о непрерывном развитии английской реалистической романной традиции.