"Сто лет одиночества" как метафора истории Латинской Америки

Удивительный роман Габриэля Гарсиа Маркеса «Сто лет одиночества», принесший ему славу и нобелевскую премию, до сих пор является гениальным произведением ХХ века, совмещающим в себе ключевые события истории Латинской Америки. Этот роман можно считать одним из главных литературных произведений Ибероамериканского континента, знакомящее с неповторимостью и особенностями жиз-неуклада, традиций, ментальности латиноамериканцев, выполненным в жанре магического реализма, являющегося творческим кредо Гарсиа Маркеса. Это легенда об одиноком поселке Макондо, через призму которой прослеживается вся история Южной Америки, от его создания до исчезновения с лица земли, а также история о необычайной семье Буэндия, обреченной на вечное одиночество, в которой происходят множество загадочных и магических явлений.

Среди остальных континентов на планете именно Латинская Америка считается одним из самых трагических и свободолюбивых – это древняя земля инков и ацтеков, завоеванная испанцами после открытия Америки в 1492 году Христофором Колумбом, когда конкистадоры начали вытеснять индейцев, колонизировать плодородные земли, разрушать их культуру и письменность. Но стоит отдать им должное, не все испанцы были Писарро и Кортесами, многие испанские колонисты принесли с собой и культивировали европейскую цивилизацию, язык и религию – католичество. Все это сохранилось у латиноамериканского населения до сих пор и является неотъемлемой частью их культуры, а также неким мостом социокультурных и дипломатических отношений между Испанией и Латинской Америки в наши дни.

Тема самобытности народа, его мифологии, сказок и истории возникла у Маркеса не просто так. Сам автор говорит о том, что ««Сто лет одиночества» является всего лишь поэтическим воспроизведением моего детства» [1]. И действительно, его основными источниками были его бабушка, отвечающая за потусторонний мир, сказки и мифы, которая умела гадать на картах и кофейной гуще и, таким образом, развивала воображение юного писателя. С другой же стороны, за реальный мир, скептицизм и мудрость, отвечал его дед – полковник Николаев Маркес, который участвовал в тысячедневной войне и, сохранивший в памяти основные ее события и ставший авторитетом для внука, он отвечал на его вопросы и рассказывал про важные исторические моменты. «Но, желая быть таким, как дед, – мудрым, смелым, надежным, – я не мог совладать с искушением заглянуть в сказочные выси моей бабки», – вспоминает писатель [1].

Малоизвестный факт, что «Сто лет одиночества» и его содержание Маркес придумал еще в 17 лет под названием «Дом» или «Мой дом». Когда совсем юный Габриэль посетил свою родину – город Аракатака, к тому времени уже брошенный на произвол судьбы банановой компанией и истощенный во всех его смыслах, он увидел опустошение и запустение, которое произвело такое сильное впечатление на Маркеса, что уже тогда он понял: об этом он напишет книгу.

«Сто лет одиночества» – это хроника, в которой жизнь маленького городка Ма-кондо вбирает в себя все ключевые события не только Колумбии, но и всей Латинской Америки, начиная с сороковых годов XIX до тридцатых XX века, описывая самые яркие социальные и политические потрясения на континенте. Первым историческим периодом стали гражданские войны между либералами и консерваторами, в ходе которых политическая борьба двух партий выродилась в соперничество между двумя олигархиями [1]. Помимо этого, в романе Гарсиа Маркеса описана самая длительная война, вошедшая в историю как «тысячедневная», являющаяся самой жестокой и кровопролитной трагедией в истории Южной Америки, в которой погибло 100-130 тысяч человек. Этот период закончился Неерландским миром, подписанным в 1902 году. Об этом писателю рассказывал его дед, который сам был на стороне войск либералов. В самом же произведении Маркеса участником этой войны становится один из главных героев романа – Аурэлиано Буэндиа, который воевал на стороне либералов, но не потому, что разделял их политические взгляды, а потому, что он видел, как бесчеловечно консерваторы вели себя в его родном городе Макондо. Однако та справедливость и чистота души, с которой он шел воевать, начала в нем исчезать, а война стала опу- стошать его душу, подменяя в нем гуманные чувства на жажду власти и диктаторства. А, как известно, диктаторство постоянно преследовало страны Южноамериканского континента. Не мало важным событием, описанным в романе «Сто лет одиночества», является вмешательство в жизнь страны североамериканской банановой компании. Кульминация его – забастовка рабочих на банановых плантациях и варварский расстрел народной толпы, собравшейся на площади. Это произошло в соседнем с Аракатакой городке Сьенаге через год после рождения Габриэля Маркеса в 1928 году. Но и об этом он узнает из рассказов деда, в романе подкрепленных документальными свидетельствами.

В произведении «Сто лет одиночества» народ – это тихие люди, живущие отдельно от истории, через которых прокатывается волна самых разных завоевателей: американцы, пришедшие со своей банановой компанией, европейцы, цыгане, которые приносили новшества и достижения цивилизации. Но почему все-таки Макон-до и его население исчезли с лица земли? Ключевым фактором является то, что несмотря на волны людей и череду событий, время в Макондо шло неестественным образом: оно то останавливалось, то откатывалось назад. Любые формы управления, которые устанавливались в Макондо, приводили к тому, что народ как был, так и оставался в состоянии униженном, безграмотном и бесправным, но при этом утешался пышной мифологией и изобилием красавиц. История не двигалась, стояла на месте, а иногда шла назад, и показывает это автор так, что все персонажи из семьи Буэндиа носили одни и те же имена, повторяли судьбы друг друга. Поскольку общество не развивалось, в силу этого не появлялись ни новые имена, ни новые ситуации: очередная диктатура, революции, вырождение. Гражданские войны разделили историю рода Буэндиа на две части: в первой – семья еще крепка, ее нравственные устои прочны, хотя в них уже появились первые трещины. Во второй – распадается родовая нравственность, семья становится скоплением одиноких людей. В финале романа «последние обитатели Ма- кондо» – это жалкая кучка людей, лишенных памяти и жизненной энергии, свыкшихся с бездельем, растерявших нравственные устои. Ведя своё изолированное существование, Макондо гибнет в полном запустении, поскольку «тем родам человеческим, которые обречены на сто лет одиночества, не суждено появиться дважды» [2].

Почему Габриэль Гарсиа Маркес все-таки взялся за написание этого необычного романа? Это произведение появилось на волне собственного авторского раздражения от той истории, которая сформировалась на континенте. Если вспомнить, какой была Латинская Америка в ХХ веке, то это чрезвычайно бедное и непросвещенное население, вырождающаяся испанская аристократия, культурное развитие под действием европейского модернизма, устойчивой и многолетней диктатурой (в таких странах, как Аргентина, Чили, Куба, Бразилия и др.), сопровождающейся раз в 30 лет восстаниями, которые свергают диктатуры, а потом сами таковыми становятся. А также характерное сочетание для Южной Америки роскоши и грязи, смесь яркости, экзотики, изобилия природы, богатства и нищеты населения. Этот контраст автор также использовал в своих произведениях для описания обстановки и жизни населения.

Главная причина успеха Гарсиа Маркеса заключается в том, что этот писатель осознал главную вещь – если отвратительную жизнь нельзя изменить, то из нее можно сделать национальный миф [3]. Осознание писателем того факта, что история Латинской Америки, которая была заложена в сознании людей – это навсегда, он перестал питать иллюзии насчет истории своего континента, включающей национальных дух, который надо беречь. Неравнодушный человек, тем более если это творческий пассионарий, обязательно, даже если он далек от критического осознания повседневности, рано или поздно обратится в своем творчестве к исконному – духу и судьбе своей нации так и произошло с Маркесом. Латинская Америка – это по-прежнему трижды захваченный континент: сначала инками, затем испанцами, потом американцами, и все три захвата прокатились по ее лицу, радикально ее меняя. В большинстве стран не могло быть прогресса, потому что не было общих представлений о нем, они ходили по бесконечному кругу, как и в произведении «Сто лет одиночества» городок Макондо, который смог исчезнуть, но не смог измениться. Образ неизменной в своем развитии Латинской Америки, образ континента, в котором происходил один и тот же цикл, сопровождающийся беспрерывными драками, массовыми расстрелами, военными переворотами, бесконечность людей, которые повторяют одни и те же действия, исторические выборы, не осознавая их и себя. И, по сути, Гарсиа Маркес осуществил важную миссию для целого континента – он поднес зеркало к лицу Латинской Америки, которая утопала в бесконечных переворотах, и показал, что может произойти, если не начать менять историю этой земли.

Особенностью Латинской Америки является постоянная борьба за свободу и независимость. Разумеется, и на других континентах мы можем найти примеры такой же борьбы, но именно в Латинской Америке это проходит через душу человека, впитавшего в себя дух народа – народа, незаслуженно обижаемого высокомерным иностранным доминированием. Поэтому Латинская Америка – это Че Гевара, Фидель Кастро, Боливар, Сальвадор Альенде… Та же роковая и яркая пассионарность свойственна не только латиноамериканским политическим лидерам и героям, но и творческим людям – это Пабло Неруда, Хулио Кортасар, Габриэль Маркес, Сикейрос… Всем им свойственны до предела обостренные чувства поиска справедливости через жертвы, кровь, унижения, забвение. Только в Латинской Америке, до сих пор борющейся за свое призвание в мире, исторически обусловлено появление пассионариев творческий путь которых определен анализом трагической повседневности, но через которую пробивается лучи надежды. Маркес – яркий пример таких пассионариев, и потому его роман нужно воспринимать не только как литературное произведение, но и как философский и со- циальный символы неукротимой надежды на свободу и счастье всех и каждого латиноамериканца. И через сотню лет данное произведение будет оцениваться потомка- ми не просто как литературное творчество, но и как конкретная эпоха генетического поиска смысла существования.