Стратегические трансформации и прагматические модуляции стилей воспитывающего общения в англоязычном воспитательном дискурсе

Стиль воспитывающего общения представляет собой разновидность коммуникативного поведения, которая характеризуется социо- и этнокультурно маркированной совокупностью коммуникативных действий взрослого, намеренно избираемую им для достижения макро- и микроинтенций воспитывающего воздействия, которое проявляется в варьировании коммуникативных стратегий, тактик, тональностей общения и набора языковых средств, представленных в коммуникативном сознании представителей отдельной лингвокультуры. Дискурсивная специфика стиля общения в воспитательном дискурсе проявляется в статусном неравенстве партнеров с доминирующей ролью взрослого.

Исследование особенностей речевого поведения взрослого в англоязычном воспитательном дискурсе, основанное на материале 684 диалогов из произведений современной англоязычной художественной литературы конца ХХ – начала ХХI в. (общий объем 4240 страниц) и скриптов 4 художественных фильмов, позволило наряду с общими поведенческими признаками этикета общения (серьезность, доверительность, доброжелательность общения, эмоциональная сдержанность) выделить специфическую особенность коммуникативного поведения взрослого, нацеленного на решение главной цели воспитывающего дискурса – социализации личности [3]. Реализация указанной цели предполагает внедрение взрослого в зону личной автономии ребенка, что проявляется в директивных и критических высказываниях, характерных для импозитивности в общении, однако критические оценки в высказываниях взрослого допустимы при условии отсутствия оскорбительной лексики, унижающей достоинство личности ребенка.

В зависимости от степени выраженности властной позиции взрослого, избранных им стратегий и тактик осуществления права на социализирующее коммуникативное воздействия представляется возможным выделить четыре стиля воспитывающего общения: демократический, патерналистский, авторитарный, интерпретативный . В англосаксонской коммуникативной культуре каждый стиль отличается разной степенью импозитивности / неимпозитивности, имплицитности / эксплицитности демонстрации статуса и власти взрослого, что проявляется в лексико-синтаксических особенностях речи взрослого.

В демократическом стиле представлен самый низкий уровень коммуникативного доминирования воспитывающего, он стремится к сотрудничеству и избирает для достижения своих целей кооперативную стратегию общения «Мы решаем вместе». Она представлена тактиками комментирования, предоставления ребенку права выбора, разделения ответственности, позитивной оценки личности и поведения ребенка, демонстрации уважения, оказания помощи в организации речевого поведения. Для демократического стиля общения характерны доброжелательная, дружелюбная, доверительная, серьезная коммуникативные тональности, использование неимперативных форм общения, синтаксических конструкций с модальными средствами неимпозитивности и непрямого выражения мнения.

Патерналистский стиль характеризуется намеренным подчеркиванием властного и интеллектуального превосходства взрослого. Это открытое статусно неравное общение с вектором «Я делаю за/для тебя». Для достижения задач социализации взрослый избирает покровительственную стратегию, использует тактики поучения, нравоучения, побуждения, навязывания ребенку готовых решений, принятия взрослым ответственности на себя. Серьезная тональность общения переходит в снисходительно-поучающую, снисходительно-дружелюбную, самоуверенно-снисходительную, однако принцип неимпозитивности коммуникации по-прежнему сохраняется. К типичным языковым средствам выражения патернализма относятся высказывания с эксплицитными интенциями директивы, запрета, отказа в праве выбора, а также модальные структуры с семантикой наложения обязательств и волитивности взрослого.

В самой высокой степени власть взрослого проявляется в авторитарном стиле, где основная стратегия директивная («Я принуждаю тебя»). Она реализуется в тактиках принуждения ребенка к послушанию, сопровождается речевыми актами приказа, команды, запрета, обвинения, угрозы, наказания, критики, а также пренебрежительной, презрительной, насмешливой, ироничной, саркастической тональностью, вербальной агрессией, что свидетельствует о явном нарушении конвенции неимпозитивности и эмоциональной сдержанности, характерной для английского коммуникативного стиля.

Интерпретативный стиль общения отличается от приведенных выше стилей общения минимальной демонстрацией власти взрослого. К нему прибегают, если стремятся развивать интеллектуальные способности, индивидуальность и независимость суждений и поступков ребенка. В англоязычной воспитывающей коммуникации интерпретативный стиль сопровождает разъяснительная стратегия, которая реализуется с помощью тактик объяснения, побуждения к размышлению, нацеливанию на результат. Отметим, что взрослый рассматривается как источник полезной информации, его авторитет основывается на доверии к его интеллектуальному превосходству. Наряду с доверительной и доброжелательной тональностью здесь наблюдаются проявления морализаторства, но в речевых партиях взрослого наблюдается намеренная сдержанность в проявлении эмоций. Еще одной отличительной чертой данного стиля является наивно-философская тематика воспитывающего общения, в речи взрослого отмечается сложный синтаксис высказываний, использование модальных глаголов долженствования.

Представленная типология стилей воспитывающего общения основана на различии импликаций в выборе стратегий, тактик, языковых средств и целом отражает коммуникативно-прагматический потенциал воспитательного дискурса. Однако в реальной коммуникации воспитывающий может свободно обращаться к каждому из выделенных стилей. Опираясь на уровень сформировавшейся коммуникативной компетенции, взрослый моделирует стратегии и тактики речевого поведения, ориентируясь на конкретные условия, в которых протекает общение с целью социализации личности. Анализ ситуаций воспитывающего общения показал, что в англоязычном воспитательном дискурсе наряду с неимпозитивностью в воспитательных ситуациях наблюдаются проявление импозитивности.

Неимпозитивность межличностной коммуникации традиционно относится к национальной особенности англоязычного этикета общения, она проявляется в требовании соблюдения персональной дистанции, личной автономии, сведения до минимума прямого воздействия на партнера по коммуникации, что на уровне вербального поведения проявляется в непрямолинейности, уклончивости, некатегоричности, субъективности высказываний [2]. Нарушение указанных правил в пространстве культуры индивидуалистического типа, к которой относят англосаксонскую культуру, рассматривается как угроза вторжения в зону личностной автономии. Однако достижение социализирующих целей в воспитательном дискурсе не представляется возможным без вторжения в автономию ребенка, поскольку взрослый является основным источником ценностно-ориентированной информации и его роль воспитателя предполагает внушение социальных ценностей, побуждение ребенка к их усвоению и включению в личностную картину мира. Приведенные аргументы объясняют нормативность присутствия признаков импозитивности в англоязычном воспитательном дискурсе, под которой понимается применение коммуникативной доминирования взрослого для реализации институциональных функций, что можно охарактеризовать как манипулятивность коммуникативного поведения взрослого. Проведенное исследование показало, что признаки импозитивности и неимпозитивности в разной степени присутствуют в выделенных стилях воспитывающего общения. В большей степени импозитивность наблюдается в патерналистском и авторитарном стилях, где основными средствами воздействия становятся принуждение, критика, навязывание готовых решений, а также сопровождающие их самоуверенно-снисходительная, менторская, пренебрежительная, презрительная, насмешливая, иронично-саркастическая тональности, представленные такими речевыми актами, как принуждение, приказ, угроза, команда, обвинение, критика и т. д.

Анализ коммуникативного поведения в воспитательных ситуациях на английском языке свидетельствует о том, что в ходе реального общения с ребенком взрослый вынужден проявлять коммуникативную гибкость (т. е. релевантно реагировать на изменение условий общения). В случае признаков коммуникативной неудачи или для усиления эффекта воздействия взрослый использует приемы модуляции стратегий, тактик и речевых средств общения с ребенком. Под модуляцией мы предлагает понимать намеренные изменения стратегий и тактик воспитывающего общения, коммуникативной тональности, что проявляется в комбинаторике типовых коммуникативных действий взрослого.

Сопоставление вариантов реализаций стилей воспитывающего общения позволило выявить следующие виды коммуникативно-прагматических модуляций: стратегические модуляции, тактические модуляции, тональные модуляции.

Стратегические модуляции наблюдаются при смене стиля воспитывающего общения в связи с осознанием взрослым неэффективности избранного стиля. Так, в следующем примере демократический стиль общения может смениться на патерналистский, если взрослый осознает, что разъяснения и уговоры, демонстрирующие стремление учитывать мнение ребенка, приводят к проявлению непослушания: “What do you mean we’ve invited friends to Aspen this year?” She looked livid as she faced him across the dinner table. “What friends?” “ A family I thought you’d enjoy. There are two girls almost your age .” “How old?” “ Sixteen .” He looked hopeful, but his hopes were quickly dashed. Заметив, что его объяснения доброжелательные по тональности не достигают цели, отец теряет терпение, о чем свидетельствует восклицание, призывающее дочь вести себя разумно: “They’re probably creeps and they’ll snub me because I’m younger than they are.” “ I doubt that .” “I won’t go.” “ Pam ... for heaven’s sake…” Но девочка продолжает упрямиться, агрессивно реагирует на уговоры отца, он осознает, что потерпел коммуникативную неудачу, и переходит к авторитарному стилю. С помощью приказа и угроз (агрессивная тональность вопросов-переспросов Do you understand? / Is that clear? ) принуждает дочь к послушанию: “Her? I won't go!” Something about the way she said it finally got to him, and before he could stop himself, he slammed a fist into the dining table. “You’ll do what I tell you, do you understand? And if I say you’re going to Aspen, that’s exactly what you’ll do! Is that clear?” (D. Steel, Changes, р. 251). В данной ситуации отец, сократив вертикальный и горизонтальный параметры дистанции, попытался сделать ребенка равноправным партнером, но с помощью кооперативной стратегия, предполагающей воздействие посредством призыва к сотрудничеству, не смог добиться послушания. Это послужило причиной перехода от демократического к авторитарному стилю общения, для которого характерна директивная стратегия.

В воспитательном дискурсе стратегическая модуляция проявляется в чередовании кооперативной, покровительственной, разъяснительной и директивной стратегий с целью решения различных задач социализации.

Тактические модуляции обусловлены необходимостью корректировки коммуникативного поведения взрослого в рамках единого стиля воспитывающего воздействия. Например, интерпретативный стиль общения характеризует разъяснительная стратегия и тактики объяснения и побуждения к размышлению. Следующий пример отражает попытку взрослого передать ребенку опыт наивно-философских размышлений, в частности, отец объясняет, что не всегда разумно настаивать на правдивости информации, что иногда ради поддержания добрых отношений в семье можно утаить какую-то информацию:

Father: There is no reason … why we have to tell anybody about the North Pole (побуждение к размышлению).

Son: Why not?

Father: Well, sometimes, some things … big things, should remain unsaid, like between two people (объяснение).

Son: You mean like a secret.

Father: Yes. Like a secret. Let’s keep a secret.

Son: How come?

Father: Because Mom and Neal. Not just because of them. There’s school. Everybody thinks … No, it’s not important what they think. It … (объяснения) (The Santa Claus, 1994).

Смена тактик не влияет на спокойную, дружелюбную тональность общения. Модуляции по тактикам коммуникативного поведения проявляются в любом стиле воспитывающего общения, позволяя взрослому поддерживать статус власти старшего, добиваться своей цели, успешно манипулируя сознанием ребенка.

Тональные модуляции проявляются при смене коммуникативной тональности в рамках одного стиляобщенияилиприпереходахмеждудемократическим, интепретативнымипатерналистским стилями для усиления эффекта воспитывающего воздействия [1]. Отметим, что наши наблюдения показали совпадение доброжелательной, доверительной, дружелюбной и морализаторской тональностей. Так, продолжая интерпретативный анализ прагматики речевого поведения взрослого (см. пример, в котором отец пытается убедить ребенка сохранить секрет), рассмотрим чередование коммуникативно-стилевых тональностей в речи взрослого. Если в начале диалога отец чередует морализаторскую тональность ( Well, sometimes, some things … big things, should remain unsaid, like between two people ) с серьезной ( Yes. Like a secret. Let’s keep a secret ), то после сомнения сына о допустимости сокрытия правды, отец переходит от разъяснительной стратегии (интерпретативный стиль) к кооперативной (демократический стиль), о чем свидетельствует доверительная тональность: отец, сокращая дистанцию, переходит к разговорной формуле обращения sport, уговорам и просьбам:

Son: How come?

Father: Because Mom and Neal. Not just because of them. There’s school. Everybody thinks … No, it’s not important what they think. It … (объяснения) … How does five bucks sound to you? This is something I really want you to do for me, sport. I wanna keep this secret . Will you help me? (The Santa Claus, 1994).

В следующем примере отец изначально выбирает для общения с сыном патерналистский стиль с интенцией убедить ребенка, что быть эгоистичным нехорошо (т. е. пытается навязать ребенку готовое решение). В начале диалога его речевое поведение отличает снисходительно-дружелюбная тональность: Father: “Actually… I think it’s a much better idea that you stay here with your mom and Neal.” – Son: “But Dad!” Осознав, что желаемая цель не достигнута, он меняет тональность на серьезную и переходит к интерпретативному стилю (уговаривает, информирует), побуждая ребенка самостоятельно выбрать правильную модель поведения. О серьезной тональности разговора свидетельствуют предложения, в которых усиливается значение деонтической модальности отказа (невозможность исполнить желание сына): Father: “No buts, Charlie. I can’t be selfish. I can’t be with you all the time. We’re a family. You, me, your mom, and Neal. And they need to be with you too.” The boy starts crying. Продолжая уговаривать плачущего ребенка, отец чередует доброжелательную тональность с доверительной: Father: “Listen to me. Come here, listen, listen. There is a lot of kids out there, OK? Millions of kids. And they all believe in me. They are counting on me, Charlie. I’m not gonna let them down. I got a lot of work to do. So I can’t be selfish, either? (The Santa Claus, 1994).

Следующий пример демонстрирует попытку воспитателя с помощью перехода к ироничной тональности восстановить дисциплину после того, как дети в неуважительной форме прореагировали на новость о повышении платы за образование, оскорбительно отозвавшись о школе, директоре, учителях: My form received the news of the fee increase with the usual unhealthy cynicism. “Sir, does this mean we get a proper teacher this year?” “No, it just means a better stocked drinks cabinet in The Head’s secret study .” “My mum says it’s a disgrace ,” said Sutcliff. “There’re other schools out there, you know.” “Yes, but any zoo would be happy to take you ,” I said vaguely, searching my desk for the register. “Damnit, where’s the register? I know it was here” (J. Harris. Gentlemen & Players, p. 97-98). В данной ситуации зооморфные аллюзии в речи учителя свидетельствуют о смене серьезной тональности на иронично-саркастическую, что нарушает нормы английской эмоциональной сдержанности в воспитательном дискурсе.

Общение взрослых с подростками часто приводит к конфликтам из-за их нежелания подчиняться власти взрослым, но нацеленность на решение задач социализации вынуждает взрослых обращаться к манипуляциям, связанным с модуляцией стиля общения. В следующей ситуации непослушание ребенка вынуждает родителя использовать разные тактики авторитарного и патерналистского стилей, переходить от иронично-насмешливой к агрессивной и далее менторской тональности: “ Don’t you dare talk to me that way, young lady .” (авторитарный стиль, тактика принуждения через запрет, агрессивная тональность с элементами насмешки) “I’ll talk to you any way I want.”

“ You just better watch it .” (авторитарный стиль, тактика принуждения через угрозу, агрессивная тональность)

“What are you going to do, hit me? You would like that.”

“ You’re just going to have to control your mouth before somebody does smack you. ” (авторитарный стиль, тактика принуждения через угрозу, агрессивная тональность)

“You’re just mad because you can’t control me anymore.”

“ You’re going to have to learn to respect adults .” (переход от авторитарного к патерналистскому стилю, менторская тональность).

В заключение отметим, что лингвопрагматические особенности реализации стилей воспитания в живом общении проявляются в различных вариантах модуляции стратегий, тактик, тональностей, соотносимых с речевыми приемами достижения разных задач социализации личности в пространстве англоязычного воспитательного дискурса, что делает частично нормативными сочетание импозитивности и неимпозитивности как специфических характеристик стилей воспитывающего общения в англоязычной коммуникативной культуре.