Судебная лингвистическая экспертиза: проблема корреляции формулировок законодательных норм с соответствующими им лингвистическими терминами и понятиями

Целью данной статьи является изучение и анализ лингвистической составляющей составов преступлений, осуществляемых посредством продуктов речевой деятельности, представляющих угрозу лингвокоммуникативной безопасности личности, на примере антитер-рористических статей УК РФ.

Под лингвокоммуникативной безопасностью личности в рамках нашего исследования мы понимаем обеспечение защиты личности / граждан / общества в целом от речевой агрессии на уровне законодательства. Обеспечение лингвокоммуникативной безопасности личности предполагает противодействие угрозам распространения и пагубного воздействия негативной информации на адресата(тов); защиту личности от речевой агрессии (высказывания, содержащие лингвистические признаки угрозы, негативную информацию, направленную на понижение личностного, социального статуса физического или юридического лица (лиц), в т. ч. распространение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию). Особое место в данном контексте занимает противодействие попыткам манипулятивного воздействия с целью формирование у адресата определенных взглядов и идей (на-

пример, положительного, сочувствующего отношения к террористам и террористической деятельности), продвижения этих взглядов и идей в обществе, а также побуждения адресата к вступлению в преступные сообщества и осуществлению противоправных действий.

При расследовании преступлений, осуществляемых посредством продуктов речевой деятельности, для установления наличия или отсутствия в спорном объекте признаков, попадающих под диспозицию той или иной статьи закона, правоприменители обращаются к лингвистам-экспертам, обладающим специальными знаниями, для принятия объективных решений [13].

Судебная лингвистическая экспертиза текстов, вовлеченных в сферу антиэкстре-мистского и антитеррористического законодательства, стала важнейшим инструментом выявления, расследования и доказывания по делам об экстремизме. Учитывая, что многие преступления экстремистского характера имеют коммуникативную природу, объектами судебных лингвистических экспертиз и исследований по делам об экстремизме (равно как и терроризме) являются продукты речевой деятельности (коммуникации), а именно: устные и письменные тексты, видеозаписи, изображения, а также креолизованные* тексты.

В настоящее время в связи с возрастающими угрозами лингвокоммуникативной безопасности граждан наметилась тенденция к динамичным изменениям законодательства в сфере преступлений экстремистской направленности, в частности его ужесточения. Появляются новые составы вербальных правонарушений экстремистского характера, что требует постановки и, соответственно, решения новых экспертных задач. Для их успешного решения необходима актуализация экспертнометодического обеспечения противодействия экстремизму, а также информационного обеспечения правоохранительной и правозащитной деятельности относительно возможностей судебной лингвистической экспертизы по указанной категории дел.

Особое внимание при этом необходимо уделить терминологическому аппарату линг- вистической экспертизы, используемому в заключениях лингвистов-экспертов, т. к. в данной ситуации возникает проблема адекватной корреляции формулировок, применяемых в текстах законодательных норм, и соответствующих им лингвистических терминов и понятий.

Подобные проблемные ситуации проявляются в трех аспектах.

Во-первых, важным является этап составления вопросов лингвисту-эксперту. Вопросы должны быть сформулированы таким образом, чтобы:

• –    не провоцировать эксперта-лингвиста на выход за пределы его / ее профессиональной компетенции;

• –    эксперт-лингвист мог дать четкий недвусмысленный ответ;

• –    правоприменитель имел возможность интерпретировать выводы по итогам лингвистического исследования и в дальнейшем использовать их при квалификации состава преступления;

  – лингвистические понятия четко соотносились с понятиями законодательства.

Во-вторых, в процессе производства судебной лингвистической экспертизы эксперт-лингвист устанавливает наличие / отсутствие признаков, которые должны соотноситься с антиэкстремистским законодательством. Использование лингвистических терминов и понятий, адекватно отражающих соответствующие нормы закона, во многом определяет как ход, так и итоги лингвистического исследования, а также влияет на возможность для эксперта-лингвиста сделать объективные и достаточные для дальнейшей работы правоприменителей выводы.

В-третьих, данные проблемы значительно снижают возможность быстрого реагирования научно-методического аппарата на динамично меняющееся антиэкстремистское законодательство и замедляют процесс разработки научно-методического обеспечения лингвистической экспертизы по данной категории дел.

Кроме того, соблюдение основных принципов судебно-экспертной деятельности (в частности, принципа наличия у эксперта определенной и ограниченной процессуальной компетенции, принципов объективности и достоверности исследования, принципа верифи-цируемости выводов эксперта, экспертных заключений в целом, а также валидности применяемых методик) возможно исключительно при условии, что судебная лингвистическая экспертиза четко проецируется на соответствующие нормы закона и имеет необходи- мые корреляции с терминами и понятиями законодательства.

Особый акцент хотелось бы сделать на недавних изменениях в антитеррористиче-ском законодательстве. Федеральным законом № 501-ФЗ от 31 декабря 2017 г. внесены поправки в текст статьи 205*. Федеральным законом № 445-ФЗ от 29 декабря 2017 г. «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации в целях совершенствования мер противодействия» внесены поправки в тексты статей 205.1, 205.2**, 361***, а также в наименование статьи 205.2****.

Таким образом, вышеупомянутый закон вводит в том числе новое понятие в Уголовный Кодекс РФ – «пропаганда терроризма», под которым понимается «деятельность по распространению материалов и (или) информации, направленных на формирование в сознании лица идеологии терроризма, убежденности в ее привлекательности, а равно искаженного представления о допустимости осуществления террористической деятельности»*****.

При этом для правильной экспертной квалификации данного законодательного понятия необходимо соотнести его с научными (лингвистическими) критериями и выработать способы решения экспертных задач, которые будут поставлены относительно данного термина. Прежде всего, необходимо установить значение данного понятия с точки зрения лингвистики для дальнейшего соотнесения его с диспозицией статьи 205.2. УК РФ. Это будет способствовать также правильному формулиро- ванию вопросов к лингвисту-эксперту и, соответственно, правильной формулировке выводов по результатам лингвистического исследования.

Согласно словарным толкованиям, пропаганду^****** можно определить как распространение в обществе и углубленное разъяснение каких-либо воззрений, идей, знаний, учения, в т. ч. политическое или идеологическое воздействие на широкие массы с целью формирования определенных взглядов и убеждения их в необходимости чего-л. В буквальном переводе с латинского propaganda (от лат. propagare ‘распространять’) означает распространение политических, философских, научных, художественных и других идей в обществе. Например, политическая или идеологическая пропаганда осуществляется с целью формирования у широких масс населения определенных взглядов. Таким образом, под пропагандой понимается (речевая) деятельность, имеющая целью манипулятивное воздействие на сознание индивидов, отдельных социальных групп или на общество в целом для достижения определенной, заранее намеченной цели.

Разъяснение содержания термина пропаганда применительно к разжиганию национальной розни дано в Постановлении Пленума Верховного Суда СССР № 17 «О рассмотрении судами дел, связанных с преступлениями, совершенными в условиях стихийного или иного общественного бедствия» от 23 декабря 1988 г. Пропаганда – это «распространение злонамеренных слухов и измышлений, подрывающих доверие и уважение к другой национальности, вызывающих чувство неприязни к ней. Действия, совершенные с этой целью, могут выражаться в публичных выступлениях и призывах, в том числе в печати и иных средствах массовой информации, в изго-

• * ***** Пропаганда – распространение и углубленное разъяснение каких-л. идей, учений, взглядов, знаний; идейное воздействие на широкие массы [12, с. 413].

П. – Распространение каких-нибудь идей, учения, знаний путем подробного и углубленного ознакомления. || Разъяснение и убеждение широких масс в необходимости чего-нибудь [15].

П. – Распространение политических, философских, научных, художественных и других идей в обществе; в более узком смысле – политическая или идеологическая пропаганда с целью формирования у широких масс населения определенных взглядов [2].

П. – Распространение в обществе каких-л. идей, воззрений, знаний путем постоянного глубокого и детального их разъяснения [12].

П. – 1. Распространение и углубленное разъяснение каких-л. идей, учения, знаний среди широких масс населения или круга специалистов. 2. Политическое или идеологическое воздействие на широкие массы; органы и средства такого воздействия [1, c. 1018].

товлении, распространении листовок, плакатов, лозунгов и т. п., а также в организации собраний, митингов, демонстраций и активном в них участии в вышеуказанных целях» [8].

Обобщая практику экспертной деятельности, в том числе осуществляемую авторами данной статьи, резюмируем, что в контексте антиэкстремистского законодательства под пропагандой понимается формирование и распространение среди широкого круга лиц идеологии экстремизма, положительного отношения к действиям, список которых представлен в Федеральном Законе РФ № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» от 25 июля 2002, а также определенных взглядов на идеологию и практику таких действий как правильных, оправданных, справедливых, целесообразных; идей о допустимости, оправданности, желательности и (или) необходимости таких действий.

В контексте статьи УК РФ 205.2 «Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности, публичное оправдание терроризма или пропаганда терроризма» с учетом данных в статье пояснений вербальная составляющая пропаганды терроризма должна быть представлена:

• 1)    высказываниями, содержащими положительную оценочную характеристику идеологии терроризма, а также лиц, занимающихся террористической деятельностью;

• 2)    высказываниями, содержащими семантику одобрения деятельности, квалифицирующейся как террористической^*; ожидания таких действий от конкретного лица / группы лиц / сообщества и т. д.;

• 3)    побудительными речевыми актами:

  – в форме призыва (выраженные в любой форме – устной, письменной, с использованием технических средств, информационнотелекоммуникационных сетей общего пользования, включая сеть Интернет), обращения к другим лицам с целью побудить их к осуществлению террористической деятельности (при этом обращение к другим лицам с целью побудить их к осуществлению террористической деятельности включает в себя не только

непосредственно императивы, но и обоснование необходимости совершения противоправных действий, т. е., по сути, любую риторику убеждающего характера);

– с семантикой убеждения, приказания, просьбы, мольбы, совета, инструкции, требования, предписания, команды, рекомендации, пожелания, упрашивания / уговоров, приглашения, воззвания, поучения, предостережения, угроз и др.

Федеральный закон № 35-ФЗ «О противодействии терроризму» от 06 марта 2006 г. определяет террористическую деятельность как деятельность, включающую в себя:

• «а ) организацию, планирование, подготовку, финансирование и реализацию террористического акта;

• б)    подстрекательство к террористическому акту;

• в)    организацию незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации), организованной группы для реализации террористического акта, а равно участие в такой структуре;

• г)    вербовку, вооружение, обучение и использование террористов;

• д)    информационное или иное пособничество в планировании, подготовке или реализации террористического акта;

• е)    пропаганду идей терроризма, распространение материалов или информации, призывающих к осуществлению террористической деятельности либо обосновывающих или оправдывающих необходимость осуществления такой деятельности» [7].

Основные вопросы, которые могут быть поставлены на разрешение лингвисту-эксперту по данной категории дел, представлены следующими формулировками.

V Содержится ли в спорном тексте (название материалов) положительная оценка идеологии и практики враждебных действий насильственного характера (взрывов, поджогов или иных действий, устрашающих население и создающих опасность гибели человека, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных тяжких последствий)?

V Имеются ли в тексте высказывания побудительного характера о целесообразности, оправданности, необходимости совершения действий насильственного характера (взрывов, поджогов или иных действий, устрашающих население и создающих опасность гибели человека, причинения значительного иму- щественного ущерба либо наступления иных тяжких последствий) либо вступления в организованную группу для совершения таких действий?

V Имеются ли в спорном тексте (название представленных материалов) признаки побуждения, в том числе в форме призыва, к осуществлению враждебных, связанных с насилием действий в целях воздействия на принятие решений органами власти или международными организациями?

V Имеется ли в тексте информация о совершении взрыва, поджога или иных действий (указанных в статьях 205, 205.1, 205.2 УК РФ), совершенных в целях дестабилизации деятельности органов власти или международных организаций либо воздействия на принятие ими решений? Если да, то имеется ли в тексте положительная оценка таких действий?

V Содержится ли в тексте положительная оценка перечисления денежных средств или оказания материальной помощи для осуществления деятельности организации (наименование организации), включенной в федеральный список организаций, в том числе иностранных и международных организаций, признанных в соответствии с законодательством Российской Федерации террористическими? [13, c. 182].

V Содержится ли в тексте положительная оценка деятельности лиц, осуществляющих террористические акты, а также обоснование правомерности их действий? Имеются ли в тексте высказывания побудительного характера о целесообразности, необходимости, важности последовать их примеру?*

Перечень вопросов можно продолжить, формулировки уточняются в зависимости от обстоятельств конкретного дела, в рамках которых назначена лингвистическая экспертиза, а также из содержания представленного на исследование текста.

Экспертное исследование по вопросу о пропаганде терроризма в контексте статьи 205.2 УК РФ включает в себя решение экспертных задач, предполагающих установление:

• 1)    наличия в тексте тематики, связанной с идеологией и практикой терроризма (=отне-сенность высказываний), т. е. семантики разрушительных или насильственных действий как потенциально возможного эффективного способа политической борьбы, а также реаль

но совершенных террористических актов, осуществляемых с целью воздействия на власть [13, с. 181];

• 2)    наличия / отсутствия в тексте высказываний, содержащих положительную оценочную характеристику идеологии и практики терроризма, а также лиц, занимающихся террористической деятельностью, семантики необходимости их поддержки и подражания им;

• 3)    содержания этих высказываний;

• 4)    наличия / отсутствия в тексте высказываний, содержащих семантику одобрения деятельности, квалифицирующейся как террористической; ожидания таких действий от конкретного лица / группы лиц / сообщества;

• 5)    содержания данных высказываний;

• 6)    наличия / отсутствия в тексте высказываний со значением побуждения, в том числе в форме призыва;

• 7)    содержания побуждения:

  – идет ли речь об организации, планировании, подготовке, финансировании и реализации террористического акта ( … деньги, я говорю, что я постараюсь там, даже если надо там меня одеть и обуть, на меня пояс шахида завязать и загнать там меня куда надо, я буду этим) ;

  – идет ли речь о подстрекательстве к террористическому акту (какими путями будем давить, будем массово, будем еще… есть же воздействий куча всяких; В нашей борьбе необходимо пользоваться всеми современными наработками и технологиями, сокрушать врагов, организовывать уличные беспорядки, митинги, несогласный будет выпотрошен; Отдельные акты направленного террора могут применяться в контексте партизанской войны) ;

  – идет ли речь об организации незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации), организованной группы для реализации террористического акта, а равно участие в такой структуре (Жизненно необходимо создавать Большую Активную Силу и придавать ей непримиримый и суровый образ. Гражданин должен видеть реальное действие и испытывать желание участвовать в нем) ;

  – идет ли речь о вербовке (…я тебе говорю, не иди с ними, лучше с нами… ) , вооружении, обучении и использовании террористов (Я тебе, по-моему, изначально… говорил, что пока не появится тот, кто должен, нужно готовиться, и мы занимаемся подготовкой ) ;

  – идет ли речь об информационном или ином пособничестве в планировании, подготовке или реализации террористического акта;

  – идет ли речь о продвижении и одобрении идей терроризма, распространении материалов или информации, призывающих к осуществлению террористической деятельности либо обосновывающих или оправдывающих необходимость осуществления такой деятельности (Мы – альтернатива! Мы экстремисты и террористы, яростные нацисты и суровые коммунисты, бешеные футбольные хулиганы и укуренные подпольные литераторы, мы высоко держим портреты Гитлера и Че, мы бьем чурок и капиталистов и п…м ментов, которые их охраняют. Мы не хотим ходить в ярких штанах и платить налоги, мы хотим расстреливать из гранатометов финансовые центры и чурбанские аулы. Наша философия – тотальное неприятие идей разложения) ;

  – на кого направлены эти действия (формулирование номинации объекта воздействия).

• 8)    коммуникативной цели высказываний.

Выявление смысловой направленности высказываний, выявление скрытых приемов и способов пропаганды терроризма и террористической деятельности является центральным звеном в установлении противоправности совершаемого деяния.

Исследование спорных материалов, предоставляемых для производства судебной лингвистической экспертизы, таким образом, направлено на выявление наличия лингвистических признаков одобрения, оправдания, продвижения идей терроризма, призыва, а затем – установление смыслового содержания; выявление лингвистических признаков побуждения (в том числе в форме призыва) к совершению террористических действий.

При установлении содержания побуждения оно может быть квалифицировано правоприменителем как террор только при наличии строгих лексических соответствий, актуализированных контекстом, на которые в своем заключении указывает лингвист-эксперт. Самостоятельная квалификация экспертом описываемых в тексте действий как террористических недопустима [13, с. 176].

Лексически понятие «террор» может быть выражено описанием враждебных, насильственных, разрушительных действий, имеющих целью воздействие на принятие решения органами власти.

Террористическая тематика в содержании текста может быть представлена следующими способами языкового выражения:

• 1)    прямые номинации со значением террористической деятельности – слово «террор» и его производные (террор, терроризм, террористы, теракт) , а также номинации таких действий, соотносящихся с закрепленным в ФЗ № 35-ФЗ от 6 марта 2006 г. понятием терроризма:

• а)    взрыв, поджог или иные действия, устрашающие население и создающие опасность гибели человека, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных тяжких последствий;

• б)    организация, планирование, подготовка, финансирование и реализация террористического акта;

• в)    организация незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации), организованной группы для реализации террористического акта, а равно участие в такой структуре;

• г)    вербовка, вооружение, обучение и использование террористов;

• 2)    номинации конкретных лиц, совершивших или организовавших террористический акт ( Сёко Асахара, Андрес Беринг Брейвик, Патрик Маги, Абу Нидаль, Арби Бараев и др.);

• 3)    наименования террористических организаций, основным видом деятельности которых является террор, взявших на себя ответственность за совершение конкретных террористических актов ( ИГИЛ, РПК – сокращение от названия Рабочая Партия Курдистана, группировка ХАМАС – исламистское антисемитское движение, распространяющееся на территории Палестины, Аль-Шабааб, Джаб-хат аль Нусра, Боко Харам, Аль Каида, Талибы, Лашкаре-Тайба и др.);

• 4)    большое количество лексем милитарного характера ( тренировки, бронированная машина, оружие, взрывы, лагерь, стрельбы, воевать, бомба, поджог, разведка, противник, боремся – бороться, предатели, враги, переворот, восстать, информационная война, силы, стволы, бойцы, торпеда, резать, завалить, операция, линия фронта и т. п.);

• 5)    указание на объект воздействия – «государство», «правительство», «власть», «чиновники», «Кремль», «власть имущие» (Кремль ненавидит НБП; …все они ненавидят Кремль, Кремль боится НБП).

Стоит отметить, что в тексте необязательно должны присутствовать все указанные лексические маркеры. Зачастую часть из них не выражена эксплицитно, но информация выводится из контекста либо представляет собой пресуппозицию высказывания.

В ходе лингвистической экспертизы необходимо установить, о чем именно идет речь в представленном на исследование тексте. В процессе решения данной задачи лингвист-эксперт в зависимости от конкретного материала и поставленных вопросов может установить, что речь идет об идеологии терроризма либо его практике, т. е. конкретных действиях и событиях, связанных с терроризмом (в тексте они могут не номинироваться как террористические, однако юридически они квалифицируется именно так).

Установление коммуникативной цели высказываний осуществляется в целостном контексте посредством комплексного анализа жанра, вида речевого акта, коммуникативной ситуации, авторской модальности и др. показателей, маркирующих коммуникативную цель [13, с. 190].

В формулировках выводов эксперту-лингвисту по возможности лучше воздержаться от лексемы «терроризм» и ее дериватов, чтобы не выходить за пределы экспертной компетенции.

Таким образом, проблема корреляции лингвистических и юридических понятий и терминов остается актуальной. В представленной работе мы попытались рассмотреть данную проблему в ключе диспозиций статей 205, 205.1. и 205.2 УК РФ. Считаем целесообразным выработку единых алгоритмов определения четких соответствий лингвистических и законодательных формулировок, создание специализированных словарей, глоссариев в целях оптимизации экспертной деятельности по рассмотренной категории дел. Это значительно упростит и унифицирует процесс формулирования вопросов, поможет избежать процессуальных, гносеологических и деятельностных ошибок в ходе лингвистического исследования, а также будет способствовать правильному формулированию выводов эксперта, которые затем будут корректно использованы правоприменителем.