Священное писание на английском. Первопроходцы

«Тиндейл – тот, кому английская Библия прежде всего обязана своими литературными достижениями, потому что перевод носит свойственный его характеру отпечаток простоты, силы, истины», – достаточно общепринятое мнение, здесь цитируемое в фразировке Р.У.Чеймберса (Сhambers R.W. 1939:200–201). Во Вступлении к Новому Завету 1526 г. сам Уильям Тиндейл (1494/5?–6.10.1536) отмечал, что у него не было ни образца для подражания, ни примера интерпретации Библии на английском. Мог ли предшествовавший опыт пройти мимо него: опыт Уиклифа (1330-1384)1, Ричарда Ролля из Гемпола (умер в 1349 г.)? Кто они – первооткрыватели Библии? Как осуществлялся процесс? Не переходя в данных материалах к среднеанглийскому периоду, коснемся лишь древнеанглийского.

Документальными свидетельствами о существовании каких-либо англосаксонских версий Писания на раннем этапе христианизации Британии наука не располагает. Самые ранние из известных попыток

переложения Библии на англосаксонский язык относятся к VII-VIII вв.; это метрический парафраз библейских повествований, к сожалению, до нас не дошедший. Упомянем лишь первый – традиционно приписываемый Кэдмону (Cadmon) из Уитби (Whitby), время расцвета которого приходится на 670-ые годы. В «Церковной истории англов» Преподобный Беда рассказывает об обретении чудесным образом поэтического дара: после ночного видения, когда ангел приказывает Кэдмону воспеть «начало всех вещей», историю творения, тот обнаруживает способности к стихосложению. О чудесном даре Кэдмона проносится молва, и аббатиса Хильда уговаривает его принять постриг. Ученые монахи пересказывают неграмотному певцу сюжеты Писания, и тот поэтизирует услышанное: «…whatever was interpreted to him out of Scripture, he soon after put the same into poetical expressions of such sweetness and humility in English, which was his native tongue ... Thus Caedmon, keeping in mind all he heard, and as it were chewing the cud, converted the same into most harmonious verse; and sweetly repeating the same, made his masters in their turn his hearers». Фразы «as it were chewing the cud», «sweetly repeating», как и все описываемое – несомненное свидетельство в пользу именно поэтического парафраза. Показательно и упоминание того, что Кэдмон не мог сочинить ничего суетно-мирского, но только религиозное – в соответствии с природой его языка – даром ему от Бога: «...he never could compose any trivial or vain poem, but only those which relate to religion suited his religious tongue».

Самый ранний прозаический перевод, также не дошедший до нас, по-видимому, принадлежит великому подвижнику – богослову, историку Беде Достопочтенному (672/3?–26.5.735). Главным делом жизни он считал изучение Священного Писания; в перечне сочинений, составленном им самим, комментарии к Писанию стоят на первом месте. По свидетельству Катберта (Cuthbert) – монаха, позже настоятеля Веармута и Ярроу, и на смертном одре Беда не оставлял любимые занятия («для меня было наслаждением учиться, или учить, или писать») и, кроме наставлений и пения Псалтири, стремился завершить два труда, один из которых – перевод Евангелия от Иоанна. Когда писавший за ним отрок сообщил, что недостающее предложение записано, «дорогой учитель» с молитвой испустил последнее дыхание. М. Грюнберг принадлежит спорная гипотеза о том, что Беда перевел все четыре Евангелия и что текст Евангелий второй половины Х в. восходит именно к его переводу (The West-Saxon Gospels 1967:369–370). В длинном списке трудов сам Беда о переводе не упоминает.

Древнейший сохранившийся перевод на англосаксонский язык – межстрочные глоссы. Хранящаяся в Британской библиотеке Лондона рукопись VIII в. Cotton Vespasian A. i – так называемая «Псалтирь Веспасиана» содержит самый ранний – относящийся к середине IX в. – перевод такого типа. Глоссы вписывались между строк латинского текста в помощь клирикам. Поскольку глоссы давали перевод практически каждого слова, в них соблюдался ла- тинский порядок слов, весьма отличный от порядка слов англосаксонского языка. Следовало изменить его, а часто и подправить язык (уйти от самой схемы: перевод слова за словом, – но тогда это уже не глоссы), чтобы текст мог восприниматься как независимый перевод. Из двадцати пяти сохранившихся англосаксонских Псалтирей пятнадцать полностью или частично сопровождены глоссами. Можно предположить, что в X–XI вв. таковых были сотни.

Одна из самых примечательных рукописей с подстрочным переводом – великолепный образец искусства средневекового письма знаменитые Линдисфарнские Евангелия (Evangeliorum Quattuor Codex Lindisfarnensis. Musei Britannici Codex Cottoninnus Nero D. iv). Латинский оригинал датируется примерно 700 годом и переписан Эдфридом, епископом Линдисфарнским, в честь святого Катберта (умер в 687 г.). В Х в. рукопись перевезена в Честер-ли-Стрит близ Дарема, где не позднее 970 г. под наблюдением священника по имени Алдред внесены глоссы на довольно редком в письменных документах древнем нортумбрийском диалекте.

В другую знаменитую латинскую рукопись – Евангелия Рашворта (Rushworth Gospels), написанную ирландским письмом около 800 г., глоссы внесены во второй половине Х в. Глоссы к Евангелию от Матфея и небольшим частям из Евангелия от Марка 1:1–2:15 и Иоанна 18:1–3 написаны на редком древнем мерсийском диалекте центральной Англии и принадлежат священнику по имени Фармaн (Farman) из Харвуда (Harewood) в Йоркшире. Глоссы к трем другим Евангелиям на одной из форм древнего нортумбрийского диалекта внес писец по имени Оуэн (Owun). Оуэн основывался на Линдисфарнских глоссах. Глоссы Фармана, за исключением части Евангелия от Марка 1:1–2:15, где он в основном следовал Линдисфарнским глоссам, отличает бóльшая свобода перевода (Р. Меннер считает, что Фарман в своем труде не руководствовался никакими ранними глоссами. Menner Robert J. 1934:1–27). В целом же форма подстрочных глосс неизбежно является жесткой и не учитывает особенностей принимающего языка, ибо назначение глосс – помочь понять латынь.

Первую попытку создать более свободную англосаксонскую версию Евангелий предпринимает, по-видимому, король Альфред (годы правления 871/2–901). Согласно Уильяму из Малмсбери, он берется за перевод псалмов, но, едва завершив первую часть, умирает ( Gesta regum Anglorum . ii, 123: «Psalterium transferre aggressus vix prima parte explicata vivendi finem fecit»). Вопрос, не этот ли перевод представляет собой версия первых пятидесяти псалмов в двуязычной Парижской Псалтири XI в. (Paris, Bibliothèque Nationale MS. fonds Latin 8824), остается спорным (Bately J.M.). Так или иначе, с возрастом благочестие Альфреда возрастало, и псалмы Давиды как ничто другое трогали струны его души и могли подвигнуть на этот труд.

Перевод характеризуется аккуратностью и точностью следования латыни, и вместе с тем Альфред, если это был он, позволяет себе вносить достаточно личные, а потому трогательные изменения, добав- ления, пояснения. Так, в псалме 3 (в Синодальном переводе 3:3–4: «Многие говорят душе моей: «нет ему спасения в Боге». Но Ты, Господи, щит предо мною, слава моя») переводчик начинает с предельно близкого следования тексту («Multi dicunt animae meae non est salus ipsi in Deo eius» – «Monige cweðað to minum mode þæt hit næbbe nane hæle æt his Gode»), но, по-видимому, переход ко второму предложению («Tu autem Domine susceptor meus es, gloria mea...») только с помощью «autem» кажется ему слишком резким, и он сначала обозначает несогласие с этими «многими», неправотой их слов («Ac hit nis na swa hy cweðað»), а затем делает вставку, свидетельствующую о полной уверенности, отсутствии сомнений («ac þu eart butan ælcum tweon min fultum and min wuldor»). В псалме 22:5 строка «virga tua et baculus tuus ipsa roe consolata sunt» (в Синодальном переводе 22:4: «Твой жезл и Твой посох – они успокаивают меня») сопровождается пояснением: «þæt is þin þreaung and eft þin frefrung» (т.е., Твое исправление и утешение).

Еще одна попытка создания более свободной, нежели глоссы англосаксонской версии относится ко второй половине Х в. – времени так называемой бенедиктинской реформы, ознаменовавшей новую фазу интеллектуальных устремлений. Западносаксонские Евангелия – полный перевод Евангелий, сделанный, по всей вероятности, тремя переводчиками. В конце XIX в. вопрос об авторстве версии исследовал А.Дрейк и пришел к выводу, что Евангелие от Матфея явно переводил один человек, Евангелия от Марка и Луки – другой, от Иоанна – третий (менее вероятно, что он же переводил Евангелие от Матфея). Вывод основан на исследовании ряда языковых явлений в каждом из Евангелий (слабой формой heofon, underfon как синонима onfon, постановки willan после paet для выражения цели и т.п.). Для некоторых исследователей эти аргументы оказались недостаточными (Bright James W. 1904:xxv sq.; Glunz Hans 1928:60-62, 82 f.), и они отмечали, что Дрейк не учел ни стилевых различий между Евангелиями в оригинале, ни постепенного изменения стиля переводчика по мере продвижения работы. Так или иначе, по справедливой оценке Джорджа К. Андерсона, «это серьезный, искренний, честный и реалистический перевод, обнаруживающий стремление высказаться на родном языке, не слишком тяготеющий к латинскому оригиналу» [Anderson George 1966:351]. Искренность, честность и реалистичность подхода обращает на себя внимание в том числе и в стремлении переводчиков избегать введения древнееврейских, греческих и латинских заимствований и в полной мере использовать выразительность англосаксонского словосложения при образовании таких слов, как «центурион» – hundred-man, hundredes ealdor , «притча» – biyspel , «суббота» – reste-day , «синагога» – gesamnung , «писец» – bóc-ere, bóc-wer , «сокровищница» – gold-hórd , человек, больной водянкой – waeter-seoc-man .

В конце Х в. независимо от Евангелий осуществляется перевод Ветхого Завета, известный в целом как древнеанглийское Семикнижие (The Old English Heptateuch). Он сохранился в двух рукописях: рос- кошно иллюстрированное Шестикнижие (Hexateuch), Cotton Claudius B. iv хранится в Лондоне, в Британской библиотеке; Семикнижие, Laud misc. 509 – в Оксфорде, в Бодлейской библиотеке (к шести первым Книгам Ветхого Завета добавлена часть Книги Судей). Известен один из переводчиков (если их было несколько) – знаменитый своей ученостью Эльфрик (Abbot Ælfric of Eynsham, 955– 1020), задавший высокие стандарты на национальном языке и в значительной степени определивший развитие древнеанглийской прозы. По всей вероятности, внесенный им вклад в перевод Ветхого Завета – это главы 1-24 из Книги Бытия, вторая половина Чисел и все имеющееся из Книги Иисуса Навина и Книги Судей [Clemoes 1974; Marsden 1991].

В двух рукописях сохранилось Предисловие Эльфрика к переводу первой половины Книги Бытия [Сrawford 1969], где он упоминает, что перевод сделан для покровителя Этельверда (Æthelweard) и его сына (Æthelmer) –представителей богатой, культурной, благочестивой знати. Семикнижие могло предназначаться для прочтения на монастырских службах (куда могли приходить и миряне) в период Поста и приготовления к нему. Насколько нам известно, в Предисловии Эльфрик впервые в английской истории озвучивает раздумья относительно целесообразности перевода Писания на национальный язык. Он опасается последствий непосредственного доступа мирян к Cвященному Писанию. Тревожит его и проблема неученых священников («ungeloeredan preostas»), знающих азы латыни и полагающих их достаточными для того, чтобы учить Библии. Эльфрик убежден, что духовный смысл Писания очень глубок.

Будучи автором первой латинской грамматики на национальном языке, Эльфрик прекрасно отдавал себе отчет в языковых проблемах. В Предисловии он свидетельствует, что латынь, греческий и древнееврейский в равной степени священны для него. В Писании, вспоминает он Иеронима, даже порядок слов – мистерия. Синтаксически оно изложено так, как Господь сообщил Моисею (напомним, в Предисловии речь идет о Пятикнижии). Эльфрик отмечает, что он не смеет писать того, чего нет на латыни за исключением одного момента, когда английский и латынь функционируют по-разному. Очевидно, что пределы этому «одному моменту» очертить сложно. Переводчику, если он действительно переводит, а не работает над глоссами, неминуемо приходится брать на себя ответственность за моменты интерпретации. Труды Отцов Церкви были отлично знакомы ему и использовались для прояснения сложных мест. В «темном» месте Книги Бытия 6:2 (в Синодальном переводе 6:4: «Сыны Божии стали входить к дочерям человеческим, и они стали рождать им…») Эльфрик к «сынам Божиим» добавляет «ðœt wœron gode men» – «которые были хорошими людьми». В Книге Бытия 2:13, говоря о второй реке Эдема, Геоне, Эльфрик замечает, что называется она Нилом: «seo ys gehaten Nylus».

В версии Эльфрика ощутимо стремление говорить на родном языке, творя его, расширяя возможности, ведь перевод Библии на национальный язык это всегда движение к достижению этим языком большего совершенства. Языку приходится прилагать все усилия, чтобы, превзойдя себя, достичь уровня исходного языка и культуры и, закрепившись на качественно ином уровне, вести отсчет уже с этой – высшей – планки.

В статье Ричарда Марсдена из Кембриджа (Marsden Richard) блестяще прослежена судьба одной из библейских идиом. В Книге Бытия 4:5 говорится о том, что Господь не призрел на Каина и дар его, и сильное огорчение Каина показано через изменение лица: «и поникло лицо его». Заметим, что идиома – «his face fell» или «fell down» – повторяется и в следующем стихе, когда Господь спрашивает Каина, почему он огорчился? и отчего поникло лицо его?

У Эльфрика впервые2 появляется дословный перевод: «þa hirsode Caim þearle and his nebwlite œtfeol», причем отражен он только в одной версии древнеанглийского текста: в рукописи середины XII в., хранящейся в университетской библиотеке Кембриджа [Crawford 1969: 4–5]. Все главные рукописи Семикнижия отражают варианты, подвергшиеся ревизии и выпускающие этот оборот, оставляя только «ða wearð Cain ungemetlice yrre» (Каин огорчился безмерно). Возможно, переписывавшим не нравилась идиома «поникшего лица», или они усматривали здесь буквализм Эльфрика. Но что это как ни процесс словотворчества – творения по образу Писания?

Знали ли о переводе Эльфрика создатели Библии Уиклифа (в первой версии 1380 г. представлен буквальный перевод: «And Caym was greetli wroth, and therwith felde his chere»; вторая версия 1395 г. более идиоматична: «And Cayn was wrooth greetli, and his cheer felde doun»)? Не был ли известен древнеанглийский глоссарий Эльфрика, составленный вместе с латинской грамматикой (глоссарий продолжают переписывать в XIII веке)? Не является ли преемственность библейской учености одним из возможных типов преемственности в истории английской переводческой традиции? —————

• ¹    Исследователи справедливо отмечают, что Библия Уиклифа – это неправильное словоупотребление (“a misnomer”), во-первых, потому что собственно Уиклифу в переводе принадлежала далеко не центральная роль (Библия, по всей вероятности, переведена не им самим, а вдохновленными им людьми), во-вторых, имеются две отличные друг от друга версии перевода.

• ²    У короля Альфреда присутствует очевидный парафраз: «ða wearð Cain swiðe ierre ond hnipode ofdune».